Саша Селяков
Цена прошлого
4.
******
– Сережа… Сережа, вставай, в школу проспишь! – слышал я сквозь сон и, хотя понимал, что проснулся, все равно лежал с закрытыми глазами в надежде на то, что сон вернется. Но он все никак не возвращался, и я, несильно расстроенный, потому что забыл его напрочь, поднялся с постели. Посмотрев на часы, я понял, что надо поторапливаться и пошел умываться. От завтрака отказался и, выпив полкружки растворимого кофе, стал наспех скидывать тетради в черную кожаную папку.
– Хоть бутерброд съешь…
– Нет, мам, я побежал. Не хватало еще опоздать в первый учебный день.
Натерев до блеска черные остроносые туфли, я накинул слегка удлиненную кожаную куртку фасона «классик» и, попрощавшись с мамой, покинул квартиру. На улице меня обдул пронизывающий осенний ветер и, застегнув молнию, я поднял воротник. Погода в Сибири не отличалась стабильностью: тепло могло стоять до октября, а на следующий год в конце августа уже надо было надевать шапку. И это неизменно сопровождалось разговорами, что, мол, климат меняется, и осень в Сибири всегда была теплой, хотя теплой она была только в прошлом году, а последние лет пять они сами же ругали ее за холод.
Пройдя пару кварталов, я свернул во дворы, достал из кармана пачку сигарет и закурил. Ну все, теперь можно никуда не спешить. Если я опоздаю на первый урок, ничего страшного ведь не произойдет. Это же первый учебный день – по таким дням ничего важного не бывает. Но я не опоздал – пришел вовремя. Учебы в этот день действительно не было никакой – мы обсуждали с учителями, кто как провел лето, и кто как за это лето изменился. Даже того, что этот учебный год последний, и впереди ждут важные выпускные экзамены, учителя касались с неохотой – было видно, что они сами не прочь еще пару деньков отдохнуть.
Я был рад встретиться со своими одноклассниками и ребятами из параллели, с которыми мы тоже стали обсуждать прошедшее лето. И эти рассказы были куда интереснее тех, что мы рассказывали учителям. Парни за лето как–то не особенно изменились, или просто я мало на них смотрел, разве что прически отрастили одинаковые – пытаются успеть за модой. Ну, а девчонки… сказать похорошели – значит ничего не сказать. Красивый макияж, модная одежда – это все понятно, это к празднику, это не главное. Главным было то, что женская природа начала брать свое, в общем, вторичные половые признаки стали более заметными.
Вот взять, к примеру, Свету. Ну что с нее раньше было взять? Сидела почти что за первой партой с ровной спиной и сложенными перед собой руками, а ее смешная коса так и просила себя подергать. Сейчас волосы ее были аккуратно уложены, а ровная спина прекрасно гармонировала с изящной талией и округлившимися бедрами. Пожалуй, у нее теперь лучшая фигура в классе.
На большой перемене староста объявил, что на выходных мы всем классом встречаемся в одной хорошей кофейне, отметить начало учебного года. Новость была встречена радостным возгласом, и каждый, за исключением пары человек, которые вообще мало говорили, пообещал непременно посетить это дружеское мероприятие.
После уроков, когда все пошли домой, я вышел на крыльцо и посмотрел на часы. До начала встречи Клуба оставался еще час и я, почувствовав приближающийся голод, пошел в местный киоск быстрого питания купить пару горячих бутербродов. Запив все это колой, я прикурил сигарету, положил свою папку на деревянную скамейку и сел на нее сверху. Проходящие мимо школьники поглядывали на меня с нескрываемым интересом. Многим я был знаком по своим блистательным играм и победам в Клубной лиге, а кроме того я оперся о бедро рукой, что в сочетании с поднятым воротником моей кожаной куртки и дымящейся сигаретой выглядело эффектно.
– Привет, Серый! Ну ты интеллигент!
Это был Леха, как всегда одетый в заношенный спортивный костюм и такую же куртку. Вот кто–кто, а он совершенно не изменился.
– Здорово, Леха! – мы пожали друг другу руки. – Ну, что, как тебе новая школа?
– Пойдет, – сегодня был его первый день в новой школе, которая находилась через дорогу от нашей. Тоже хорошая, но уже не гимназия. В общем, с Лехиной успеваемостью – в самый раз. Пусть с одними тройками, но аттестат он, если постарается, получит. – А вообще, тот же хер. Ладно Серый, я пойду – надо на треньку собираться, наш физрук футбольную секцию набирает, молодец мужик.
– Ну давай, удачи!
Леху, наверное, вообще ничего не интересовало кроме футбола, даже по телику он кроме него ничего не смотрел. Я его с девушкой–то, кажется, ни разу не видел. Докурив, я взял папку под мышку и медленно побрел в сторону школы. Из старого состава в Клубе нас осталось только двое – я и Мишка. Остальные либо уже закончили школу и учились в институте, либо по разным причинам просто были исключены из команды. Капитаном после ухода Сани стал я – на этом настояли руководители, сам он по этому поводу безразлично отмалчивался. После того случая наши с ним отношения стали исключительно рабочими, если можно так сказать, профессиональными. Вне сцены мы почти не общались, и даже на традиционных встречах Клуба в пьяном кураже мы друг друга сторонились.
Остальными членами команды были молодые ребята на год, два и даже на три младше меня. Многие подавали большие надежды – кто хорошо пел, кто танцевал, а кто имел яркий артистический талант. Но были и откровенные бездарности. Как и для чего они сюда попали, я не знал, и мы задействовали их на второстепенных ролях.
Зайдя в актовый зал, я поприветствовал всех, подняв вверх согнутые в локтях руки, скинул куртку и подошел к руководителям. После всех формальных приветствий и стандартных вопросов о проведенном лете, они начали посвящать меня в творческие планы на предстоящий сезон.
– Я думаю, ты слышал, что сначала артист работает на имя, а потом имя работает на него. Так вот, за столько лет чемпионства имя мы себе заработали, но это не значит, что можно расслабляться. Мы потому столько лет и чемпионы, что всегда на каждой репетиции работаем в полную силу.
Я внимательно слушал и вникал в каждое слово – у этих людей было чему поучиться.
– В нашей команде много новых молодых игроков, и твоя задача как капитана сплотить их идеей командного братства. Помнишь, как это было при Саше? Теперь это ложится на твои плечи, – она взяла меня за руки, – вдохнови их на победу.
В этот день мы ничего не репетировали и мало говорили о предстоящем сезоне. Знакомились с новичками, вспоминали со «старичками» былые будни, не обошлось и без традиционного «как я провел лето». Команда, как и ее настрой, мне понравилась, я чувствовал, что мы сумеем найти общий язык. Прощаясь, я крепко жал им руки и хлопал по плечу.
Когда я вышел из школы, на улице уже стемнело. По дороге домой мне попадались одинокие прохожие, я шел уверенно, почти не смотря под ноги. С одной стороны, было приятно осознавать себя капитаном, переживаний и страха, что я не справлюсь, становилось все меньше. Но с другой – было немного жаль, что привычный коллектив и отношения, когда мы понимали друг друга без слов, рассыпался, и сейчас нам придется создавать команду с нуля. Ну ничего, уверен, все получится.
***
– Сережа, пойдем, поговорим, – мама приоткрыла дверь в мою комнату.
Была суббота, закончилась первая учебная неделя, и меня одолевала неизвестно откуда взявшаяся лень – не хотелось никому звонить, никуда идти, ничего смотреть. Я сидел у себя на кровати с отсутствующим взглядом, пока мне на глаза не попалась книга в выцветшей твердой обложке еще советского издания. Она одиноко лежала на полке шкафа между ненужной мелочью и пылью. Я давно собирался ее прочесть, но собраться все никак не мог. Книга была тяжелая и, по–моему, не входила в школьную программу. И вот когда при отсутствии мыслей и настроения я решил, что самое время начать, меня позвала мама.
Я зашел в зал, мама с папой сидели в креслах и пили кофе, по телевизору передавали еженедельные новости. Я присел на диван, закинув ногу на ногу, и посмотрел на них с немым вопросом.
– Ты решил, куда будешь поступать? – с ходу начала мама.
– Пока нет, – цокнул я языком и отвел голову в сторону. Последнее время мы касались этой темы все чаще и чаще.
– А пора бы уже. Это дело серьезное, – продолжал отец. – Учебный год пролетит быстро, заметить не успеешь. Надо определяться уже сейчас и начинать готовиться к вступительным экзаменам. Почему ты не можешь выбрать, в чем сложность? Иди на тот факультет, предмет которого тебе нравится. Ты же литературу любишь – вот и иди на филологический.
– Ага! Чтобы стать училкой русского языка?
– А кем ты хочешь стать?
Я снова отвел глаза. Такие вопросы всегда ставили меня в тупик. Я не знал.
– Как дела в Клубе? – мама, увидев мое замешательство, решила сменить тему, и я, тут же расслабившись, начал рассказывать о новом сезоне лиги, новых игроках команды, ну и конечно, не забыл упомянуть о своем новом статусе. Родители слушали меня, затаив дыхание, а когда я закончил, мама слегка улыбнулась и сказала:
– Сынок, только ради Бога, на театральный не поступай.
Я усмехнулся и спорить не стал. Эта идея действительно была какой–то сомнительной. Мы продолжили обсуждать Клуб, его руководителей, школу, учителей, а также другие интересные и не очень интересные темы. Заверив родителей, что непременно решу, в какой вуз буду поступать, я лег на диван и стал смотреть новости, а папа сделал телевизор громче.
– … в Госдуму поступило предложение о внесении изменений в Федеральный закон, касающийся снижения максимального срока наказания за совершение тяжких преступлений при наличие смягчающих и отсутствии отягчающих обстоятельств. Уже на ближайшем заседании депутаты обсудят этот вопрос в первом чтении, – ровным и четким голосом передавал ведущий. – К другим новостям. Возможно уже со следующего года российские призывники будут служить один год. Это предложение было одобрено большинством партий и…
Да уж, в институт надо поступать по–любому, еще не хватало в армию загреметь, пусть и на один год. Но вот куда поступать–то? Я действительно не знал ответа на этот вопрос. Были мысли выучиться на юриста и связать свою жизнь с адвокатской деятельностью, но отец сказал, что сейчас этих адвокатов пруд пруди, на юридический идет поступать каждый пятый выпускник, да и вообще, это не мое. В последнем я его, наверное, поддерживал – особого желания зубрить всякие статьи и кодексы у меня не было. Но ведь работать по специальности совершенно необязательно – имея корочки о высшем образовании можно устроится почти на любую работу, не требующую каких–то определенных профессиональных навыков. По крайне мере так говорят. Так что необязательно выбирать институт по предлагаемым им знаниям, и если принять во внимание этот фактор, то я был почти уверен, куда мне стоит поступать – педагогический университет. Причина была банальна: подавляющее большинство студентов этого вуза были девушки. Оставалось только выбрать. Факультет, в смысле.
Новости закончились, и пошла заставка нового сериала про очередную женщину–следователя. Или женщину–прокурора, ну короче, в погонах. Я встал и ушел к себе читать книжку, надеюсь, там будет интереснее.
***
Наступило воскресенье, и сегодня должна была состояться встреча одноклассников, а значит воскресенье будет точно повеселее субботы. В восемь утра мне пришло сообщение от старосты: «12:00. Кофейня на Ленина. Не опаздывай». Мог бы и не напоминать, я и так все прекрасно помню, наверное, он сделал массовую рассылку по номерам всего класса. Ну да, там есть кому напомнить – у многих всяко склероз. И как они только учебный материал запоминают?
На встречу я решил надеть черные джинсы–стрэтч, которые смотрелись как настоящие брюки, темно–красную, почти бардовую рубашку, а сверху пуловер с V–образным вырезом. Верхнюю пуговицу рубашки я застегивать не стал, и ее воротник красиво ложился поверх черного глаженного трикотажа. Не сказать, что сильно уж празднично, но и не очень по–деловому. Довольный своим видом, я принялся рассматривать себя в зеркало и насчитал около десяти волосков над верхней губой и столько же на подбородке. Взяв отцовскую бритву, я немного смочил ее водой и за пару движений избавился от этой нелепой растительности. Рядом с бритвой стоял красивый бальзам после бритья, я открутил крышку и понюхал – запах что надо. Размазав его по лицу, а все что осталось на ладонях – по шее, я понял, что ничего уже больше с собой сделать не смогу и, пригладив волосы, пошел обуваться.
Как и ожидалось из всего класса пришло человек десять, так называемый костяк, которые всегда ходили на подобные мероприятия. Они занимали два небольших столика, стоящих в углу. Столики были круглые, и они поставили их восьмеркой так, что все сидели как будто за одним столом. Надо отдать должное нашим девчонкам – они были умницы. Умели, когда надо, организовать коллектив и могли устроить праздник буквально из ничего. Не то что наш староста – кроме этих тупых сообщений ни на что не способен.
На столах не было каких–то общих блюд или бутылок – каждый заказывал себе то, что он хотел. В основном это были всякие пирожные с тортиками, и я, присев на единственный свободный стул, раскрыл меню. Если честно, есть мне не особо хотелось, тем более всякие пирожные да вафельки, но, чтобы не отставать от коллектива, пришлось заказать себе кусок фруктового торта и чашку эспрессо.
Сегодня нашу привычную компанию разбавило появление нового лица. Даже странно, что не сразу обратил на нее внимание. Я пил кофе и разглядывал Свету в упор. Не сказать, что красавица: нос длинноват, скулы тоже могли бы быть не такими острыми, цвет волос какой–то невнятный, ближе к темно–русому, но все равно что–то в ней было. На нее хотелось смотреть. Мой взгляд скользнул вниз и оценил тонкую шею, которую украшали большие, явно неуместные здесь, бусы. Белая блузка с большим вырезом плотно обтягивала ее тело и подчеркивала, успевшую появиться за лето грудь. Короче одеваться она не умела, но меня сейчас волновало не это.
Поймав ее взгляд, я улыбнулся, держал его где–то секунду, а потом резко повернул голову к старосте и начал расспрашивать его о всякой ерунде, для него – важной. Тот довольный, что оказался кому–то нужным, расправил плечи и затараторил, наверное, весь уклад гороно с такой скоростью, что изо рта начали вылетать крошки недоеденной вафли. Я делал вид, что мне безумно интересно и пару раз даже кивнул, хотя это, пожалуй, было лишнее. Откинувшись на спинку стула, я повернул голову так, чтобы боковым зрением мне было видно Свету. Она не сводила с меня глаз – уже хорошо. Я бросил в ее сторону пару быстрых взглядов и, ощутив тепло, понял, что она улыбается. Дело сделано. Ну, почти.
За столом царила дружеская атмосфера – шли бурные обсуждения летних историй (казалось, что они никогда не закончатся), предстоящих занятий, хороших и плохих учителей, мы веселились и по–доброму подкалывали друг друга. Ну и конечно, не обошли тему поступления в высшие учебные заведения. Исторический, транспортный, юридический, художественный, иностранные языки… Наш класс был разносторонне развит.
– Сережа, а куда ты будешь поступать? – сверкнув глазами, спросила меня Света. – Я вот на филологический. Ты, кстати, тоже сочинения хорошие пишешь, даже учителя тебя хвалят. Пойдем вместе!
– Не–е–ет, только не на филологический!
– А куда? Скажи.
– Не скажу.
Она обижено цокнула губками и сделала такую невинную мордашку, что я готов был рассказать ей все. Но только на этот вопрос я реально не знал ответа.
Просидели мы там недолго, и как только был доеден последний тортик, все начали расходиться по домам. Прощаясь с ребятами, я увидел, что Света тоже собирается и галантно помог ей надеть ее куртку. Да, одеваться она определенно не умела – эта ярко–желтая куртка никак не сочеталась с ее новым образом и была как будто из ее прошлой жизни малолетней отличницы.
Я не спрашивал разрешения ее проводить – когда мы вышли из кафе, мы просто пошли вдвоем в сторону ее дома. Она рассказывала мне, что хочет стать учителем русского языка и литературы, а еще лучше – учителем начальных классов.
– А на что ты собираешься жить? На их зарплату долго не протянешь.
– У меня муж будет богатым, – она искоса посмотрела на меня. – Ну так что, куда ты там собрался поступать? Давай признавайся!
– Если честно, то я не знаю, – мы остановились на светофоре, и я пытался прикурить сигарету, закрываясь от встречного ветра.
– Ты курить начал? – удивилась Света. – Я и не знала. А твои родители знают?
– Не–а. Думаю, они были бы в шоке.
Она ничего не ответила, только моргала растерянными глазками. Света жила в Тихом центре, красивые места.
– Вот мы и пришли. Хочешь, дам тебе совет? Если не знаешь, чему учиться – учись тому, что поможет тебе жить.
– Нифига себе. Это ты в кул–гел вычитала?
– Дурак! – она улыбнулась и махнула в меня ладошкой. – Я серьезно! Выбери ту науку или предмет, который в любом случае будет полезен тебе в будущем.
– Квантовую физику, например.
– Мне пора. Завтра в школе увидимся, – она мило улыбнулась, – пока, Сережа.
– Пока.
Она развернулась, и я оценил вид ее обтягивающих джинс.
Когда я уже подходил к своему дому, у меня в кармане громко заиграла мелодия «…стил ай кэн гет май сатисфакшин!…».
Взяв трубку, я понял, что это звонит староста. Интересно, что ему надо.
– Алло, Сергей, я тут все думаю, а для чего ты просил сравнить рейтинг успеваемости нашей параллели с предыдущими выпусками? Хочешь побороться за первое место? Это замечательно! Я тоже хочу! Для этого надо будет проводить агитработу по всем кл…
– Алло… Алло!… Блин, связь плохая, я не слышу. Алло, алло… – и нажал отбой.
***
Вот так начался новый учебный год. Ничего особенного. Ну, разве только то, что он был последним, выпускным, но и это я не ощущал в полной мере. Когда я был моложе, я с восхищением глядел на старшеклассников и мне казалось, что, переходя в следующий класс, человек как будто поднимается на более высокую ступень своего развития и положения. Одиннадцатиклассник был своего рода идеалом, к которому надо стремиться. Но достигнув его, я понял, что ошибался – никакой это не идеал, а всего лишь очередная ступень. Вот пятикурсник – это да. Наверное, идеал.
Шла репетиция, мы готовились к первой игре. Руководители прочитали нам материал, и мы начали его обсуждать – не сказать, что он был беспроигрышным, многое следовало доработать, кое–что мне откровенно не нравилось, и не мешало бы добавить парочку острых миниатюр. В общем, надо работать. По моей скромной оценке, новенькие были на это способны. Судить о сценических талантах было, конечно, рано, но что касается работоспособности – ребята были молодцы. Это отметил даже Миша:
– У них горят глаза, а это уже полдела.
Если говорить честно, Мишка был не особо нужен нашей команде. Его взяли из–за того, что он умел играть на гитаре, но с моим появлением… Выгонять его было жалко, и он держался в нашей команде скорее по инерции – что делать знает, говорить умеет, пацан вроде неплохой, ну и пусть будет.
Когда репетиция уже подходила к концу, мне позвонил Леха:
– Серый, привет! Что делаешь?
– Я на репетиции.
– Что–то давно не виделись, давай сегодня словимся.
Действительно, с Лехой в последнее время мы встречались редко, и я даже как будто соскучился. Когда репетиция закончилась, я отправился на место нашей привычной встречи. Погода сегодня стояла теплая, пришло так называемое бабье лето. Под кожаной курткой на мне была всего одна тоненькая белая футболка, но все равно было жарко. Леха был как обычно на спорте: закатав рукава своего синего костюма, он сидел на лавочке и курил.
– Физкульт–привет! – сказал я, и мы пожали друг другу руки.
– По пивасу оформим?
– Легко.
– Прикид у тебя, конечно, отпад. Денди галантерейный.
– Всяко получше твоего.
– Ты в нем выглядишь лет на двадцать пять.
– Ну, вот и круто! Тебе не пофиг ли, как я одеваюсь?
Взяв по паре бутылок, мы уселись на наши любимые скамейки, и Леха начал рассказывать мне о своих лучших голах и пасах на последней тренировке. До Виктора Гусева ему было далеко, и где–то на втором проходе по флангу я заскучал и погрузился в себя, лишь изредка кивая в ответ на крученые в девятку.
Дзинь! Наш диалог прервал звук сообщения. Посмотрев на экран, я увидел, что оно пришло от абонента «Тайная П» – под этим именем я записал номер той неизвестной девушки, которая когда–то написала мне и представилась моей тайной поклонницей. Я догадывался, что это была та некрасивая младшеклашка, хотя и не был уверен на сто процентов. После того случая она ко мне больше не подходила, а вот сообщения я получал с завидной регулярностью, а иногда даже на них отвечал. Так, от нечего делать.
«Привет! Что делаешь?»
«Привет, пиво пью» – набрал я.
– Блин, ну ты что, сейчас эсэмэситься будешь? Сто лет не виделись, – возмутился Леха, – нафиг надо!
– Не буду, не буду, Лешик, не очкуй. Я просто ответил.
– А… ну и короче, я делаю финт Зидана, обхожу троих…
«Мы тоже. Пойдем к нам:)))»
Она часто звала меня в кино, в кафе, просто погулять, на что я всегда отказывался, но чтобы к себе домой – это было впервые. Из дальнейшей переписки я узнал адрес, что она с подружкой, и что они хотят еще пива. На предложение пойти со мной Леха сразу согласился, забыв про весь РФС, и мы отправились в путь, взяв по дороге три полторашки светлого.
Указанный в адресе дом находился в двух кварталах от нас, и спустя пять минут мы уже были на месте. Интересно, кто же это такая? Я гадал до того самого момента как дверь открылась, и я увидел ее. Ну, конечно, это она – та младшеклашка. Но разворачиваться назад было глупо и, поздоровавшись, мы зашли в квартиру.
Она, как и ее подружка, наверное, одноклассница, уже была навеселе. Отрывисто хихикая, они усадили нас на кожаный диван перед журнальным столиком, на котором стояли пустые бутылки из–под алкогольных коктейлей. А ведь никакая она уже и не младшеклашка – всего–то на пару лет младше меня, я–то уже большой. На ней было бело–розовое пышное платье до колен с таким вырезом, что ее, и без того немаленькая, грудь, высоко подтянутая лифчиком, выглядела просто огромной. С макияжем она тоже не шутила: губы накрашены ярко–красным, глаза подведены черным. Она даже надела туфли на высоком каблуке, видимо, для завершения картины.
Мне после двух бутылок пива эта картина очень даже нравилась и, пока Леха, живо беседуя со второй, раскрывал полторашки, я, не стесняясь, на нее пялился. Мы пили горькое пиво и что–то весело обсуждали, а девчонки смеялись над каждым нашим сказанным словом. То ли по жизни такие хохотушки, то ли уже пьяные.
– О! Бьонси, Бьонси! Это же Бьонси! – завизжала моя Тайная П, когда по радио заиграл новый хит Бьонс. – Мне все говорят, что я похожа на Бьонси, а я думаю, что на Бритни. Скажи же, да?
– Да ты на обеих похожа.
Она сидела рядом, закинув ногу на ногу, и болтала ей с такой силой, что казалось туфля должна была уже давно слететь. Ноги были хоть и полноваты, но достаточно подтянуты и стройны, что в сочетании с ее не худенькой фигурой и моим не трезвеньким состоянием смотрелось очень даже. Ну, почти что Бьонси.
– Серый, пойдем покурим! – сказал Леха, осушив очередной стакан пива.
– На балкон, на балкон! – скомандовала хозяйка, и мы, отмочив еще что–то совершенно несмешное, послушно последовали на лоджию.
– Ваще–е… Круто!… Блин, ништяк словились, – не сдерживал себя Леха, жадно затягиваясь сигаретой. – А твоя клевая!
– Твоя тоже пойдет.
– Ну да, с пивом потянет.
Мы дружно рассмеялись, а когда вернулись в комнату, оказалось, что свет там был потушен, и я не сразу все разглядел. Из коридора доносился голос – это Лехина собеседница звала его что–то там починить, и он, сшибая табуретки, бравым рыцарем понесся ей на помощь. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел, что столик отодвинут в угол, а диван разложен.
– Иди ко мне… – услышал я шепот и почувствовал, как теплые руки расстегивают мне ремень.
***
На следующий день в школу я пришел с больной головой. Проснувшись утром голым на диване, я отпихнул свою бьонси к стенке и, быстро одевшись, вышел за дверь. Придя домой, я поздоровался с мамой (хорошо, что вчера предупредил ее), быстро умылся, схватил папку еще со вчерашними тетрадями и, не позавтракав, поспешил в школу.
Голова болела не сильно, но все равно неприятно, и, подперев ее рукой, я нехотя слушал подробности ленинградской конференции и ялтинской блокады. Лежащий на парте телефон завибрировал на весь класс. Смс. Моя вчерашняя Тайная П.
«Доброе утро, милый»
Никакая она уже не тайная, надо переименовать. Или вообще удалить – какая–то она уже не милая.
Расстояние до туалета я преодолевал быстрыми перебежками – попадаться ей на глаза желания не было, а вот курить хотелось. Но долго скрываться у меня не получилось – она сама меня нашла. Я увидел ее в другом конце коридора – улыбающаяся и сияющая она бежала мне навстречу. Но чем ближе она ко мне приближалась, тем тише становился ее бег, а улыбка с лица сползала с каждым шагом. Ее свет погас поглощенный моей тьмой. Она подошла ко мне с испуганным, жалобным лицом, как и два года назад, когда хотела подарить мне свое сердце.
Мы не сказали друг другу ни слова. Она все пыталась заглянуть мне в глаза, но я отводил взгляд. Хотя нет, отводил – это неверное слово. Оно больше подходит для какого–то героя–любовника, спасающего влюбленную от душевных терзаний. Я прятал глаза. А когда почувствовал, что у нее задрожал подбородок, развернулся и пошел прочь.
Весь последующий день я пробыл в хмуром настроение. С одной стороны, она мне была безразлична, но в тоже время что–то внутри не давало мне покоя. Я всячески отгонял эту мысль. Репетиции, слава Богу, сегодня не было, и после окончания занятий я пошел домой. Купив в ларьке холодной минералки, я с наслаждением сделал пару глотков, похмелье еще давало о себе знать. Интересно, как там Леха? Сумел ли он отделаться от этой дуры?
Придя домой, я увидел в прихожей большие старые ботинки. Это означало, что в гости к нам пришел дедушка.
– Здравствуй, внучек!
– Привет, – сухо ответил я и, не задерживаясь, быстро прошел к себе в комнату.
Мне повезло, ничего спросить он у меня не успел и, прикрыв дверь, я упал на кровать. Не сказать, что его общение мне было неприятно или противно, но оно давалось мне как–то в тягость. Да и о чем было разговаривать – про здоровье, школу и хорошие оценки? Стандартные вопросы подразумевают стандартные ответы.
Решив, что неплохо было бы вздремнуть (телик все равно не посмотришь – в той комнате дед), я повернулся набок и закрыл глаза. Но сегодня мне определенно не везло – в ту же минуту раздалось «пуш ми, тач ми, стил ай кэн гет май сатисфакшин!». Интересно, кто бы это мог быть? Только бы не…
Но это звонила Света. Что–то я совсем забыл о ней в свете последних событий. Секунду я смотрел на дисплей, а потом взял трубку:
– Алло.
– Сережа, привет.
Наши отношения со Светой складывались как–то непонятно: после того как я ее проводил, мы стали больше общаться в школе, иногда созваниваться и… все. Бывало я бросал на нее долгие взгляды, и она, заметив их, мило улыбалась, но дальше этого дело не заходило. Да и нравилась ли она мне? Не знаю. Я сейчас ничего не знаю.
– Ты сегодня такой странный был. Не подошел ко мне… Даже ни разу не посмотрел.
– Да я просто… Мы вчера с Лешкой встречались, всю ночь пиво пили, вот я и…
– А, ну понятно, – по–детски захихикала Света, – головушка бо–бо?
– Угу, – подыграл я.
Повисла долгая пауза, и я слышал лишь одно ее дыхание. Оно было ровным, но в какое–то мгновение затихло, и я замер, приготовившись услышать нечто важное.
– Сереж, я… Цени то, что у тебя есть. Пока! До завтра.
– Пока… – я положил трубку.
Что она хотела этим сказать? Я и так ценю. Она должна это видеть – не первый год меня знает. Вот как ее понять?
Я крутил телефон в руке, смотрел в потолок и думал. Чтобы понять женщин, это надо быть Мэлом Гибсоном из того фильма, иначе не выйдет. Это бы очень пригодилось в жизни – понять их психологию… Так, стоп! Но ведь этому можно научиться. Кажется, я уже знаю, куда буду поступать. Довольный собой я раскрыл книгу и погрузился в чтение.
***
Завтра должна была состояться первая игра в этом сезоне. Имеющийся у нас материал мы доводили до максимально возможного совершенства и проводили финальные репетиции. Новички быстро освоились и органично вписались в нашу команду, я был в них уверен. Во время перерыва меня подозвали руководители.
– Сережа, куда ты побежал? Успеешь покурить! Присядь, поговорим.
Я покраснел и послушно присел с ними рядом.
– Ой, ты посмотри на него – скромняга нашелся. Думаешь, человеку так легко скрыть, что он курит? – спросили меня с улыбкой. – И ты, конечно, думаешь, что твои родители об этом не догадываются.
Я криво улыбнулся и почесал шею рукой, не зная, что ответить.
– Ну да ладно, поговорить мы хотели с тобой не об этом, – начали они уже серьезно. – До нас дошли слухи, что команда из соседней школы в этот раз подготовила хороший материал. Какие–то ребята из областной лиги написали им сценарий на все игры сезона. Это заявка на победу. Поэтому вы должны быть готовы, в этот раз вам никто так просто победу не отдаст.
– Но…
– Подожди, не перебивай. Вот если уж быть откровенными – у нас никогда не было настоящих конкурентов. И у нас не было никаких сомнений, что мы одержим победу, но сейчас… Посмотри на меня, – голос звучал медленно и проникновенно, – нужна искра. А бензина у нас хватит.
Перерыв закончился, и я, забыв о куреве, побежал на сцену окрыленный ее словами. В тот день мы репетировали допоздна.
Когда в день игры уже перед самым выходом мы стояли за кулисами, я заглянул в глаза каждого и, если там читался страх, отводил его в сторону и нужными словами приводил его дух в полную боевую готовность.
– Ну ребята, пора! – я вытянул вперед правую руку, и каждый из нас положил на нее свою. С нарастающим криком мы разорвали наш братский круг и полные сил выбежали на сцену.
Я не знаю, что происходило во время этого ритуала – обмен энергией или мы сами создавали какую–то силу, но после него реально ощущалось, что мы получили такой заряд, что можем свернуть горы, и нет предела человеческим возможностям.
Отыграли мы блестяще, не допустили ни одной ошибки и даже шутки, которые, на мой взгляд, были не смешными, вызывали в зале овацию. Судя по радостным лицам, жюри тоже осталось довольным. Наблюдая из–за кулис за выступлением других команд, я внутренне радовался, понимая, что уровень их подготовки не дотягивает до нашего и с нетерпением ждал выхода ребят из соседней школы – интересно было посмотреть, что они там подготовили.