Сангу Манданна
Кики Каллира и нарисованное королевство

Мы с мамой обычно бывали в Индии раз в год, летом, но однажды мы приехали туда в октябре, и это был единственный раз, когда я тоже смогла отпраздновать Душеру. Это была целая неделя поедания вкусных блюд, что, по моему мнению, делало Душеру лучшим праздником на свете. Иногда, вспоминая те дни, я могла вновь ощутить вкус угощений, которые мы тогда ели: Майсур пак – маслянистый сладкий бисквит, который подавался в виде плиток; джалеби – сладкие липкие кольца цвета заката, пропитанные сиропом; доса – что-то вроде пикантных блинчиков, которые я намазывала маслом; каджу катли – ромбовидные конфеты, сделанные из молотого кешью и сахара.

Сахара там было много. От одной мысли об этом у меня чуть не потекли слюнки.

– Я так завидую, – сказала я печально.

– Я съем за тебя лишний кусочек каджу катли, – утешил меня дедушка.

– У меня тут целая коробка Майсур пака, – вмешалась бабуля, и в ее глазах мелькнул озорной огонек. – Хочешь увидеть?

Мы с мамой с грустью посмотрели друг на друга вот такая у нас семья…

После их звонка мама стала нарезать чеснок и лук для ризотто, которое она готовила на ужин. Когда я отмерила нужное количество риса, мама сказала:

– Кики, о том, что говорили бабуля и дедуля по поводу твоего творчества…

– Ты про ту часть, где ты назвала меня великолепной? – спросила я с ангельской улыбкой.

Она закатила глаза.

– Я знаю, каково это – любить что-то настолько сильно, что все остальное уже неинтересно. Я могла читать книги и рисовать карандашом целыми днями.

– В точности как я. Хотя еще мне интересны торты, – твердо сказала я.

Мама задумалась.

– Вообще-то мне тоже.

Но тут же встряхнулась.

– Дело в том, что любить миры в своей голове – это нормально.

– Но?

– Нет, правда, – она улыбнулась. – Все в порядке. Да, меня раздражает, когда приходится звать тебя по шесть раз, прежде чем ты меня услышишь, но, знаешь ли, чья бы корова мычала. Если от этого ты чувствуешь себя лучше в плохой день, то я рада, что у тебя такое есть.

От чувств вины, любви и благодарности у меня сжалось горло, поэтому я просто обняла маму. Я никогда не говорила ей, как плохо иногда мне бывает, но, возможно, и не нужно было этого делать. Мама все равно меня поняла. Она помогла мне.

Позже, почистив зубы и надев пижаму, я вернулась в свою комнату – и, что более важно, к своему альбому. На ослепительно-белой бумаге появилась Ашвини – девушка с темным каре, веселыми карими глазами, в красной кожаной куртке и с выражением чистого ликования на лице, сражающаяся с одним из демонических солдат Махишасуры.

В моей истории Ашвини была лидером группы детей-мятежников, которые пытались отвоевать Майсур у асуров. Они называли себя Воронами, потому что вороны упрямы, хитры и преданны, и жили они в прекрасном изогнутом доме, который умел скрывать их от приспешников Махишасуры.

Изогнутый дом я собиралась изобразить на другом наброске. Я еще не выбрала для него задний план, но это точно будет какой-то пейзаж, возможно, большой арочный мост через реку Кавери.

Я набросала мельчайшие детали асуры, с которым сражалась Ашвини. Он был демоном-драконом, похожим на того, которого победил бог Индра в одном из мифов: размером с лошадь, с огромными черными крыльями, щелевидными ноздрями, которые выдыхали дым, острым алым языком и блестящими черными драгоценными камнями вместо чешуи. До того как Ашвини выследила его, он считался одним из самых страшных приспешников Махишасуры. Вид его силуэта, проносящегося по ночному небу, заставлял жителей Майсура дрожать от страха.

Я провела чернилами по бледным линиям и потянулась за коробкой цветных карандашей. Размашистые черные штрихи и участки насыщенного цвета превращали белую бумагу в нечто живое. Вскоре битва стала настолько реальной, что я почти почувствовала на своем лице шипящее дыхание асуры.

Вдруг кровать подо мной дернулась, и я от неожиданности вздрогнула.

– Кто здесь? – довольно глупо спросила я.

Как ни странно, никто не ответил.

Я пожала плечами и вернулась к своему эскизу, придавая хвосту асуры зловещий изгиб.

– Ой!

Я выронила карандаш и отдернула руки. Это была быстрая, внезапная вспышка боли, похожая на удар током. Я могла бы поклясться, что исходила она от моего альбома!

После секундного колебания я снова положила руку на лист, готовая в случае чего отдернуть ее. Ничего не произошло. Это была всего лишь бумага. Моя бумага – такая же часть меня, как моя собственная кожа.

Наверное, я просто устала. Я уже давно не спала больше пяти-шести часов по ночам, и хотя рисовать было определенно веселее, чем лежать и размышлять, стоит ли еще раз проверить окна на первом этаже, я знала, что завтра в школе буду плохо соображать, если хотя бы не попытаюсь поспать.

Я положила альбом и карандаши на стол, забралась под теплое мягкое одеяло и выключила лампу.

Когда я проснулась, мой стол был охвачен пламенем, а посреди моей спальни стоял демон.

Глава третья

Это было какое-то жуткое невезение. Конечно, мне случалось видеть плохие сны, как и всем остальным, но чтобы сразу и демон, и огонь… Спасибо, но чего-то одного оказалось бы вполне достаточно.

Я не испугалась. Села, игнорируя демона, и попыталась не обращать внимания на то, насколько реальным кажется жар от пламени.

Асура молча смотрел на меня. Он был точно такой же, как тот, которого я нарисовала перед сном. Черная чешуя из драгоценных камней, узкие ноздри в завитках дыма и злобные глаза. Я сглотнула. Это ведь нормально – немного испугаться в такой момент, верно? Даже если знаешь, что все происходящее нереально.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – вежливо поинтересовалась я.

Асура прищурился.

– Что это за место? – требовательно спросил он. Его голос был похож на низкое рычание.

Крошечные капельки пота выступили на кончике моего носа. В комнате стало жарко и дымно.

– Это Лондон, – сказала я.

– Лунь-дин, – повторил асура, словно пробуя слоги на вкус. – Не Майсур?

– Нет…

– Значит, он это сделал, – пророкотал асура. В его голосе звучало удивление. – Махишасура наконец нашел дорогу домой.

Мне это не показалось хорошей новостью.

– Кики? Что ты там шумишь?

Асура резко обернулся на звук маминого голоса, раздавшегося из ее спальни на чердаке, который находился прямо над нами. При этом его зловещий острый хвост ударил меня по ноге, и на этом месте тут же выступила кровь.

– Ой!

Уже второй раз за ночь я это сказала. Я смотрела на ранку, а в это время пламя от стола уже перекинулось на оконные занавески, и меня вдруг охватил дикий ужас.

Получается, это не сон.

Я больше не могла оставаться спокойной. Хотя мой мозг продолжал отвергать вероятность того, что все это реально, мое тело начало паниковать. Сердце бешено колотилось. Мои занавески горели, мой стол горел, альбом для рисования на моем столе горел.

Асура исчез.

Внизу послышался грохот – это распахнулась входная дверь. Он сбежал.

Отлично. По Лондону разгуливает демон.

– Что это было? – я слышала, как мама ворочается в постели. Она спустится с минуты на минуту. – Это что, входная дверь?

Я не могла сказать ей правду, поэтому солгала.

– Я ничего не слышала! – пискнула я.

С чем мне нужно разобраться в первую очередь? С огнем или с демоном? С демоном или с огнем?

Поскольку одно из двух все еще было в моем доме, где находилась моя мать, выбор оказался очевиден. Задержав дыхание и зажмурившись, чтобы как можно меньше дыма попало мне в глаза, я стащила с кровати одеяло и начала бить им по занавескам, а затем набросила его на стол, чтобы потушить оставшееся пламя.

Затем я босиком выбежала из комнаты, спустилась по лестнице и выскочила через открытую входную дверь. Я понятия не имела, что стану делать, когда найду асуру, который являлся ужасно свирепым драконо-демоническим существом, в то время как я была всего лишь ребенком в своей любимой пижаме; но я не могла просто позволить ему уйти. В конце концов, именно я каким-то образом освободила его.

Не говоря уже о том, что он был единственным, кто мог объяснить мне, как он стал таким, эмм, настоящим.

Поэтому я побежала по улице и свернула за угол. Мои бедные ноги: им пришлось смириться со скоропалительным решением выйти на улицу необутой и всеми неровностями тротуара.

К тому времени, как я нашла асуру, он уже добрался до автобусной остановки и вызвал там настоящий переполох. Но, несмотря на необычную суматоху, подъехавший к остановке автобус остановился и открыл двери. Несколько человек выскочили из него, когда асура поднялся в салон. Он топал взад и вперед по проходу, выпуская клубы дыма и рыча на водителя, который лишь вздыхал и выглядел совершенно измученным.

– Уже слишком поздно, приятель, – услышала я его слова. – Прибереги костюм для Вест-Энда. Просто купи билет, чтобы мы все могли поехать по домам, хорошо?

– Костюм? – взревел асура. – КОСТЮМ? Разве ты не знаешь, кто я? Я – асура! Я воин в армии великого Махишасуры! И я помогу ему вернуться в этот мир!

– Билет, – невозмутимо ответил водитель автобуса, – или на выход.

Все это могло плохо закончиться. Я должна была что-то сделать, прежде чем кого-то съедят, или поджарят, или все вместе взятое. Я отчаянно огляделась в поисках чего-нибудь, что мне поможет, но поблизости не было даже подходящей палки, которой я могла бы ударить асуру (не то чтобы палка была хорошим оружием против демона, но это все же лучше, чем ничего).

И в тот момент, когда я уже собиралась прибегнуть к старой проверенной технике очень громкого крика, произошло нечто удивительное.

Мимо меня пробежала девушка. С мечом.

Она помедлила, прежде чем запрыгнуть в автобус, посмотрела на меня через плечо и подмигнула. Подмигнула.

Затем она вскочила в автобус и повернулась лицом к асуре. Она была чуть старше меня, но какая-то дикая, словно из острых линий и углов, с мечом, который казался продолжением ее руки. Я с благоговением наблюдала, как она смотрела демону прямо в глаза и даже не вздрогнула.

– Ты, – асура выплюнул это слово, сопровождая его клубами дыма, – ты здесь. Никак не отстанешь.

Девушка улыбнулась, но это была самая недружелюбная улыбка, которую я когда-либо видела.

– Ты действительно думал, что я не последую за тобой? Убирайся обратно в Майсур, асура. Убирайся и скажи своему королю, что мы не позволим ему вернуться в этот мир.

Асура зарычал и прыгнул на нее. Девушка метнулась в сторону. Она стащила блеющего водителя с сиденья и вытолкнула его из автобуса. Двери с шипением закрылись, отрезав нас с ним от девушки и демона.

– Эй! – крикнул водитель автобуса. – Я вызову полицию, даже не сомневайтесь!

Я проигнорировала его крики и шквал вспышек от телефонных камер и побежала к автобусу. Прижалась руками к стеклу двери, сердце громом отдавалось в ушах. Я хотела помочь, но не знала как.

Все, что я могла сделать, это наблюдать, как демон и девушка сражались в красном лондонском автобусе.

Они двигались так быстро, что иногда казались просто одним размытым пятном. Я могла понять, что они делают, только сосредоточившись на отдельных моментах, как будто они были набросками на листе бумаги. Вот ее меч встретился с его остроконечным хвостом. Вот его зубы сомкнулись в миллиметре от ее лица. Клубы дыма, будто белые змеи, обвивались вокруг них. Вот чешуя ослепительно блеснула в резком свете фар встречного автобуса. Но девушке каким-то образом удавалось устоять против асуры. Более того. Она была великолепна. Она смотрела на него так, словно была рождена для борьбы с демонами.

Как будто она была рождена для борьбы с демонами.

Я уставилась на нее. На ее смуглую кожу. На блестящие темные волосы, остриженные в идеально ровный боб под подбородок. На карие глаза, которые блестели от радости и озорства, которые я в них вложила. Я знала это лицо. Я знала ее.

Она ведь не родилась? Она пришла из того же места, что и асура. Из моего альбома. Я ее сотворила.

Асура бил зазубренным хвостом, который я ему нарисовала. Девушка увертывалась, прыгая с места на место, будто в танце, и неизменно оказывалась вне его досягаемости. Асура зарычал и перепрыгнул через сиденья. Он ударил ее мощной когтистой передней лапой и повалил на пол. Я ахнула, когда он навис над ней; его дым стал малиновым, и он приготовился выдохнуть огонь.

Я забарабанила кулаками по дверям.

– Нет! – закричала я. – Остановись! Пожалуйста!

Звук заставил асуру оглянуться. Он отвлекся лишь на долю секунды, но девушке этого было достаточно. Она вонзила свой меч прямо в сердце демона-дракона.

Асура запрокинул голову и заревел от боли и ярости. Затем он растворился в дыму, который закрутился вихрем в воздухе и тут же растаял.

За моей спиной раздались аплодисменты. Кто-то сказал:

– Было очень круто. Как она это сделала?

Девушка встала, отряхнулась и сделала реверанс. Ее улыбка выглядела такой же яркой, как и ее меч.

Я попятилась от дверей. Воительница открыла их и выскочила из автобуса.