Рё Ишида
Пропавшая принцесса. Тёмные времена
Реджи Гладстон.
Птица не прилетела. Реджи Гладстон мог думать только об этом. Будучи комендантом крепости он привык чётко исполнять приказы, но для того чтобы их исполнять, их нужно было получать. А птицы не было. Чёрт бы побрал этих птиц! Более ненадёжного способа передачи информации невозможно было себе представить! Реджи выругался про себя. Конечно, замок Рикардов, он опять поймал себя на том, что назвал крепость по имени прежних владельцев, хорошо защищён. Да и нет у этих диких горцев ни осадных приспособлений, ни умений штурмовать замки. Уж в этом-то Гладстон был уверен. И всё же его беспокоило то, что гарнизон у него в распоряжении был очень мал. Всего-то пятьдесят человек! Поскорее бы уже назначили нового лорда! Реджи передал бы этот чёртов замок ему и наконец, смог бы вернуться в столицу. Боже мой, бордели, таверны, музыкальные представления! Как же он скучал по всему этому! Стоя на крепостной стене Гладстон смотрел как на пашне крохотный крестьянин и его такая же крохотная с такой высоты жена, понукая тощую лошадь, плелись за плугом. Реджи стало их жалко. Эти бедные люди не видели в своей жизни ничего кроме тяжёлой работы и им предстояло умереть так и не изведав удовольствий этой жизни. А в жизни есть много разных удовольствий! Губы Гладстона невольно растянулись в улыбке. Перед его глазами лежал прекрасный пейзаж, горы, поля, голубое небо и яркое солнце, но от всей этой дикой красоты Реджи Гладстона уже давно тошнило. Реджи вздрогнул, ему послышалось хлопанье крыльев, он оглянулся по сторонам и заметил сокола кружившего над замком. Птица прилетела! Радости Реджи не было предела. Он поспешно натянул перчатку и вытянул в сторону правую руку.
– Иди ко мне!– пробормотал Реджи таким нежным голосом, каким обращался только к своей столичной любовнице. Сокол сделал три круга и вдруг резко спикировав вниз, приземлился на вытянутую руку Гладстона. Птица помахала крыльями, устраиваясь поудобнее, Реджи ждал пока она успокоиться, едва сдерживая нетерпение. Наконец сокол уселся, сложив крылья и подобравшись. Он уставился на Реджи жёлтым равнодушным глазом. Гладстон любил охоту и разбирался в соколах. Нельзя было конечно сказать, что он помнил всех почтовых соколов, но многих помнил. Эту птицу он видел впервые. Сокол был довольно крупный и тяжёлый. Забрав у него письмо, Реджи пустил сокола на гребень стены. Птица прошлась, перепрыгивая с зубца на зубец и вдруг взмахнув крыльями, взлетела, сразу набрав высоту. Два три взмаха и сокол был уже далеко, он парил над бездной, свободный и прекрасный. «Ну и чёрт с тобой!» – подумал Реджи. Бумага была у него, он спустился со стены в свой кабинет, расположенный в угловой башне замка. Уселся за стол и достал лупу. Письмо было написано очень мелким шрифтом. На стол падали косые лучи света, но Реджи этого показалось недостаточно, он зажег свечу и принялся разбирать крошечные буквы. Прочитав, он ошарашено смотрел на маленький клочок бумаги. Потом приблизив лупу, ещё раз перечитал письмо. Ошибки быть не могло! Вот она королевская печать! Бумага была настоящей. Ему Реджи Гладстону приказано было сдать замок мужу Лионы Рикард. В письме значилось, что этот самый новый лорд Рикард на суде поединком полностью снял все обвинения со своей жены леди Рикард и теперь их фамильный замок должен быть им возвращён. Слухи о том, что молодой Де Лейн проиграл на суде доходили до Реджи, но он в это не верил! Не могло этого быть, потому что не могло быть никогда! Де Лейн был выдающимся бойцом. Сам Реджи, не хочется этого признавать, но против фактов не попрёшь, ни разу не смог победить его. Раза три или четыре встречались они на турнирах и каждый раз Де Лейн брал верх. И вот какой-то безвестный дикарь победил его! Это было невероятно! Но письмо недвусмысленно приказывало ему, Реджи Гладстону передать замок его бывшим владельцам. Что ж нет худа без добра решил Реджи, столица ждёт меня, заключил он.
Реджи разглядывал прибывших горцев с интересом. Правда, все они были так одинаково бедно одеты, что невозможно было сказать кто из них новоиспечённый муж леди Рикард. Вот её Реджи узнал сразу. И надо сказать красота её ничуть не увяла с тех пор когда он видел её в последний раз. Тогда она рыдала, цепляясь за прутья клетки в которой увозили в столицу её отца. Реджи тогда подумал что с удовольствием утешил бы столь привлекательную особу. Но чуть позже пришёл приказ арестовать леди Лиону. Впрочем, найти её тогда не удалось. Сейчас от затравленного взгляда Лионы не осталось и следа, сейчас глаза леди Рикард лихорадочно блестели, на щеках играл румянец, она была чудо как хороша. Леди Лиона смотрелась прелестно, ей очень шёл коричневый охотничий костюм с желтыми и синими лентами цветов дома Рикардов. Только когда она положила свою руку в замшевой перчатке, на руку невзрачного мужчины сидевшего на крупном боевом коне. Реджи понял, что это и есть сир Рикард, новый владелец замка. Лиона что-то прошептала на ухо мужу и на тонких губах сира Рикарда появилась улыбка. Лицо мужа Лионы показалось Гладстону некрасивым и бледным, словно лицо мертвеца. Было в этом лице что-то пугающее, отталкивающее, невозможно было понять как такой человек может быть мужем столь красивой женщины. И в тоже время невооруженным взглядом было видно, что Лиона Рикард увлечена своим ничем не примечательным, некрасивым мужем. «Если бы ты победил Де Лейна то она улыбалась бы тебе!» – прошептал ему внутренний голос. Реджи с неприязнью уставился на сира Рикарда. Взгляды их встретились и у Реджи мороз пробежал по коже. Холодные волчьи глаза сира Рикарда равнодушно скользнули по нему. На секунду Реджи ощутил себя крольчонком под холодным взглядом голодного удава. Он раньше видел какой взгляд. Такой взгляд был у младшего Де Лейна. Как эти мечники с одного взгляда могут определять кого стоит опасаться, а кто недостоин их внимания? Равнодушный взгляд сира Рикарда яснее всяких слов показал Гладстону его место. Несмотря на раздражение, Реджи испытал облегчение от мысли что ему не придётся драться с этим человеком. Что-то внутри него совершенно ясно осознавало, что они на совершенно разных уровнях. У Гладстона возникла мысль, что возможно, потерявшая всё леди Рикард искала что-то, какую-то надежду и смогла обрести её в беспощадной силе своего мужа. Сир Рикард повернулся к жене и что-то сказал ей, на Реджи он больше не обращал никакого внимания. Гладстон заметил, что лицо Лионы словно сияет каждый раз когда этот внешне холодный человек обращается к ней. Было заметно, что сир Рикард гордится своей женой, что то факт, что леди Лиона привлекает внимание мужчин, тешит его самолюбие. «Самовлюблённый болван!» – подумал Гладстон с завистью. К Реджи подъехал высокий старик с повязкой на левом глазу и протянул ему бумагу. Старик этот сразу привлёк внимание Гладстона. Он даже поначалу решил, что это и есть муж леди Рикард. И только преклонные его года заставили Реджи усомниться в этом. Во всяком случае, вся его осанка, манера держать себя выдавали в нём человека привыкшего командовать.
– Мой лорд требует, чтобы вы и ваши люди освободили его замок! – нахально заявил старик. Его единственный глаз с хитрым прищуром уставился на Реджи. Лицо этого старика показалось Гладстону странно знакомым, но он не мог вспомнить, где его видел.
– Дайте нам пару часов! – попросил Реджи, – пока я могу показать вам замок!
– В этом нет необходимости! Простите, забыла Ваше имя! – сказала леди Рикард, выехав вперёд. В глазах Лионы Гладстон прочёл такую ненависть, что ему стало ещё страшнее чем тогда когда он заглянул в глаза её мужа.
– Прошу меня простить, – отвечал он потупившись. Реджи пошёл поторопить своих людей. Тем временем горцы, прибывшие вместе с новыми хозяевами замка, занимали стены и башни, оставленные его людьми. У Гладстона появилось неприятное чувство опасности, когда вместо своих людей он видел теперь на стенах замка бородатых мрачных горцев. Он отметил про себя, что с Рикардами прибыло около двадцати человек. Тем временем супруги Рикард в сопровождении старика и ещё одного бородатого, чёрного мужика с большим луком за спиной, прошли в строение где располагался Главный зал, трапезная и спальни.
– Я сама всё вам покажу! – долетел до Гладстона звонкий голос Лионы. « Чушь всё это! Она кажется мне такой привлекательной, только потому, что я давно не видел столичных красавиц! Эта сучка всё равно остаётся всё той же глупой горской дикаркой!» – думал Реджи с раздражением. Но всё же в глубине души он понимал, что самолюбие его уязвлено. Больше всего расстроил его злобный взгляд леди Рикард, который показывал, что она ничего не забыла и не простила. А какие у неё могут быть к нему претензии?! Он просто выполнял приказ! Гладстон спустился во двор, телеги были уже готовы, оруженосец, худой прыщавый юнец, доложил ему, что вещи уложены и можно выдвигаться. С некоторым облегчением Реджи отдал приказ трогаться. Когда конвой уже растянулся по дороге он оглянулся в последний раз взглянуть на замок, временным губернатором которого он был так долго. В этот момент над главной башней взвилось желто-синее знамя дома Рикардов.
Дождь всё не прекращался. Он начался через несколько часов после того, как отряд Реджи Гладстона двинулся в свой путь. Когда небо потемнело и упали первые капли, Реджи не отнёсся к этому серьёзно, он рассчитывал на то что дождь скоро прекратится. Но тот лишь усилился и скоро превратился в настоящий ливень. Следующие трое суток стали подлинным кошмаром для Гладстона и его людей. Дорогу быстро размыло, по ней лились потоки воды смешанные с грязью, телеги то и дело застревали и их приходилось вытаскивать из жирного, похожего на глину месива. Двигались они теперь очень медленно, выбиваясь из сил. Гладстон видел, что его отряд теряет силы с каждым часом. Вдобавок ко всему даже на привалах не удавалось согреться, мокрые дрова не желали гореть, а если костёр и удавалось разжечь он не давал почти никакого тепла, то и дело, норовя погаснуть. Ему даже приходила мысль повернуть назад, насколько ни была бы на него зла Лиона Рикард, не оставит же она Реджи и его людей погибать под стенами своей крепости! И только мысль о том, что дорога назад такая же непроходимая, заставили его отказаться от этих мыслей. На четвёртые сутки Гладстона охватило странное равнодушие, он свыкся с тем что одежда его теперь уже не просыхала, всё его тело чесалось нестерпимо. Скрючившись, сидел он в седле, проклиная тот день когда ему отдали приказ выдвигаться в эти горы, чтобы занять замок Рикардов. Этой ночью он сидел у костра, с таким трудом разведённого его оруженосцем и подсчитывал в уме сколько они ещё будут тащиться до Ридена. Выходило, что очень долго. Его подмывало бросить обоз и помчаться в Риден одному, ну может ещё с этим прыщавым юнцом! А обоз пускай тащиться в своём темпе! Долго он боролся с собой, потом встал, воровато оглядываясь, его люди спали под телегами, возясь во сне и натужно кашляя. Он вспомнил какие они теперь стали заросшие и грязные, настоящие горцы! Реджи разбудил своего оруженосца, они тихонько собрали свои вещи оседлали лошадей и двинулись в путь. Рассвет застал их на дороге далеко от лагеря. Гладстон испытал пьянящее чувство свободы, никаких угрызений совести у него не было. «Подожду их в Ридене!» – думал он. Через два дня они прибыли в город. Не обращая ни на кого внимания Реджи ломанулся в ближайшую гостиницу, снял самый роскошный номер, переоделся в сухое, впервые за много дней, и приказал приготовить себе ванну. После ванны, он вкусно с удовольствием поел, хотел даже взять себе шлюху, рыжую, конопатую девицу, строившую ему глазки, но после ужина его разморило и он отправился к себе насвистывая песенку которая была очень модной в столице год назад. Что-то там сейчас поют? Как дела при дворе? Реджи вытянулся на постели, укрывшись тёплыми шкурами. Дождь за окном стал мелким и совсем слабым, в камине ярко пылал огонь. Ни с того ни с сего Реджи вспомнил о людях своего отряда. «Ничего страшного! Скоро они будут здесь! Вон и дождь почти прекратился!» – успокаивал он сам себя. Его стало сильно клонить в сон, ему было хорошо. И тут в дверь громко и настойчиво постучали, Реджи подпрыгнул на месте и сел на кровати сонно хлопая глазами.
– Кто там? – спросил он недовольным голосом.
– Реджи Гладстон, вы арестованы по приказу лорда Рикарда! – прогрохотал голос из-за двери. Он был знаком Реджи, но думать об этом было некогда, Гладстон заметался в поисках меча. Дверь потряс один сильный удар, за ним другой, и она, треснув, развалилась на две половины. Не успел Реджи схватиться за рукоять меча, как в его комнату ввалилось четверо горцев в длинных плащах, впереди был одноглазый старик.
– Отдайте меч! Не дурите! – грозно приказал он.
У Реджи опустились руки, он покорно отдал оружие и позволил связать себе руки за спиной. Нужно было что-нибудь сказать, но он не находил слов. Вероятно, горцы снова восстали и Лиона Рикард решила не упускать случая свести с ним свои счёты. Конечно, их скоро разобьют, но не будет ли это слишком поздно, для него, для Реджи Гладстона? Реджи посадили в телегу, рядом с его прыщавым оруженосцем.
– И Вы здесь сир? – сказал он, жалобно шмыгая носом.
Гладстон ему не ответил, он понял, что здорово влип.
Война началась.
Лукас Синт проснулся и сел на постели. Солнце недавно встало, было свежо и приятно. Сквозь узкую бойницу, тянуло свежим воздухом. Даже сквозь кирпичную стену было слышно как храпит Норман Кемпбел. «Ему-то хорошо! Отправил жену и детей подальше в горы к родственникам и спит себе спокойно!» – подумал Синт. Мысли о том что Сэльма по-прежнему подвергается серьёзной опасности не оставляла его ни на одну секунду. Лукас подумал, что это он начал войну, начал её ради спасения этой девушки. Конечно, война всё равно рано или поздно началась бы и без его участия, но именно он посоветовал юной леди Рикард, посадить в темницу Реджи Гладстона и сам осуществил этот арест. Приказ естественно отдал Рагна, по совету своей жены, так что Лукас Синт был вроде как не причём, но сам-то он отлично знал чьё рыльце в пушку. Теперь он настойчиво советовал выдвинуться на Карс и захватить его. Аргументы у сира Лукаса были сильные. Именно Карс, а вовсе не ползучим образом захваченный Риден, в котором сторонники Лалатины Рейгарден, действовали уже почти открыто, а именно Карс был древней столицей горного Королевства. Так что символическое значение было налицо. Конечно, можно было короноваться в древнем замке горных Королей, как сделала это Вендис, но Лукас Синт считал, что красочная церемония при большом стечении народа произведёт хорошее впечатление и станет доказательством силы новой Королевы. Кроме того Карс был самым важным узловым пунктом снабжения стоявшим на перекрёстке нескольких торговых путей, так что оставлять его в руках Королевских войск означало дать врагу опору для атаки на горные кланы. Все эти аргументы, безусловно, имели смысл, но о главном для себя аргументе, сир Лукас не говорил ни слова. В Карсе находился бордель «Ласка» в котором работала Сэльма, каждый день, собирая информацию для повстанцев и каждый день, рискуя своей жизнью. Когда Синт думал об этом во рту у него появлялась горечь. Несмотря на логичность своих аргументов, на этот раз добиться каких-то действий от своего лорда ему не удавалось. Лиона Рикард, похоже, удовлетворилась тем, что человек, арестовавший её отца, сидит теперь у неё под замком, а Рагна вообще плыл по течению, не решаясь ни на какие активные действия. Итак, всё чего удалось добиться Синту, это задержанием Реджи Гладстона спровоцировать начало боевых действий. В результате бургомистр Ридена сбежал и город без боя перешёл сторонникам Лалатины. Впрочем, он и так был уже в их руках. Дальше наступила пауза, в столице ждали прибытия кораблей с родственниками Маленького Короля, один из которых должен был стать во главе страны и повести за собой войско на горные кланы. Сами же горцы как всегда ругались, делили шкуру неубитого медведя и теряли драгоценное время. Сир Лукас про себя выругался. Подойдя к окну, он стал смотреть на раскинувшиеся перед глазами зелёные склоны гор. По склону внизу мчались две лошади белая и чёрная. Белая принадлежала Лионе Рикард, а чёрная, по всей видимости, её мужу. Молодые люди возвращались с прогулки, на которой они понятно чем занимались. «Они и так из постели не вылезают! Мало им что ли!» – думал Синт с раздражением. Рагна Рикард вёл себя на взгляд Синта как ребёнок. Судя по всему, он был в таком восторге от замка и на самом деле считал что в этом замке они смогут отбиться от целой армии. Сколько Лукас не убеждал его, что двадцать человек слишком мало для защиты такого большого замка, у Хатча влетало в одно ухо и вылетало из другого, похоже, кроме молодой жены его больше ничего не интересовало. Лукас Синт тяжело вздохнул, за стеной Кемпбел продолжал храпеть. Синту хотелось пойти и пинками разбудить его, с трудом поборов в себе это желание, он продолжил смотреть в узкое, похожее на бойницу окно. Лошади уже никуда не скакали, они паслись на пологом склоне горы, с такого расстояния Лиона и Хатч были не больше муравьёв, но сир Лукас видел, что они лежат рядом в траве недалеко от своих лошадей. Ему стало стыдно, что он пусть и невольно и с большого расстояния, но всё же подглядывает за ними. Он перевёл взгляд дальше и увидел кавалькаду всадников под флагами, приглядевшись внимательно, он различил красно-чёрные цвета Рейгарденов, флагов почему-то было два. Раз Лалатина подняла это знамя, следовательно, горные кланы, наконец, пришли в движение. У Синта тревожно и сладко забилось сердце. «Пусть мне дадут тысячу человек, да хотя бы пять сотен и я захвачу Карс!» – думал он в лихорадочном возбуждении. Одеваясь, он решил послать первого попавшегося ему человека за четой Рикардов.
Когда они увидели кривые домишки и низкую каменную стену Ридена, Хьюго Отул испытал что-то похожее на эйфорию. Да, не думал он, что всё так закончится, когда они четыре месяца назад выступили из этого самого Ридена в поход против мятежников, укрывшихся за стенами монастыря Святых Дев. Такая, во всяком случае, была у них легенда. Отул знал, что кроме монахинь в монастыре никого нет и рассчитывал на быстрое и успешное завершение осады. Но всё оказалось совсем по-другому, совсем не так как он надеялся. И вот теперь жалкие примерно полторы тысячи практически потерявших боеспособность солдат вернулись из этого жуткого похода. Отул знал что после снятия осады с монастыря легко им не будет. Сам бы он на месте чёрных монахов действовал бы точно также. На всём их пути чёрные плащи постоянно маячили на горизонте. Хьюго знал, что их меньше пятидесяти и в лобовую атаку они не пойдут, но будут выжидать и нападать в тот момент когда представится для этого случай. На таком длинном многодневном марше такие случаи им естественно предоставлялись. Не говоря уже о том, что отставшие солдаты исчезали бесследно, их лагерь трижды атаковали рыцари Чёрного Братства. Каждый раз это происходило перед рассветом, когда сон подламывал под себя уставших караульных, когда вымотанные, голодные люди погружались в глубокий сон из которого их не мог вывести даже предсмертный крик товарища. Не спят, не едят, не знают ни жалости, ни усталости, Отул часто вспоминал, то что говорили о рыцарях Чёрного Братства. Хьюго перестал считать своих убитых людей, это было уже не важно, никакой другой цели кроме как выжить у них не осталось. Эту войну они проиграли. Оставшихся лошадей съели, оставили только пять боевых коней, Отул лучше бы съел собственную руку, чем позволил бы убить своего коня. После первых нападений он впадал в ярость, он мечтал встретить в Ридене обещанное подкрепление и вернуться к монастырю Святых Дев с осадными приспособлениями и таранами. Защитников всё ещё было слишком мало, задача взять монастырь казалось реальной. Но когда он увидел кривые, не высокие стены Ридена, его единственным желанием было сдать людей новому командующему. Отул твёрдо решил ехать домой, хватит с него этой хрени! Около отсутствующих городских ворот сидели два странного вида стражника с копьями в руках, при появлении Отула с отрядом, они уставились на них с интересом, на их лицах без печати интеллекта отразилось вялое любопытство. Отул не стал вступать с ними в переговоры. Он приказал своему отряду расположиться лагерем перед воротами, а сам в сопровождении четырёх рыцарей, собственно всего что осталось от королевской Гвардии, направился к Ратуше. Отула поразило, что в городе продолжалась обычная жизнь, после всего того ада через который они прошли чтобы добраться сюда, это выглядело для него дико. На площади перед ратушей, слонялись какие-то странного вида вооружённые люди, похожие на стражников, сидевших у ворот. Отул подумал, что это какие-то горцы, которых, по всей видимости, призвали им на подмогу. Когда они, погоняя своих коней, проезжали мимо пристани, то видели множество кораблей стоявших у причалов. Хьюго подумал, что, по всей видимости, это прибыло долгожданное подкрепление. Странно что при этом на кораблях он не увидел ни одного матроса.
– Доложи бургомистру, что прибыл сир Хьюго Отул со своими товарищами! – приказал он одному из стражников, в клетчатой накидке, стоявшему у входа. Стражник поправил съезжавший на лоб шлем, поставил копьё к стене и ничего не сказав, пошёл внутрь. «Что это за люди? Придурки какие-то! Он что не видит что перед ним Королевская гвардия!» – думал Отул с раздражением. Не прошло и пяти минут, как солдат вернулся.
– Проходьте! – заявил он, распахивая перед ними дверь. Отул повёл остальных рыцарей внутрь. Они оказались в высоком сводчатом зале с верхними галереями. Хьюго пришло в голову, что это идеальное место для засады. Четверо гвардейцев шли по длинному залу к возвышению на котором стоял губернаторский стул. На этом стуле сидел молодой человек, положив руки на подлокотники. Он показался Отулу совсем мальчишкой с обильно рассыпанными по щекам веснушками.
– Где бургомистр? – спросил Хьюго подходя.
– Бургомистр? – переспросил мальчишка, – бургомистр сбежал! Два дня назад!
Не успел Отул ответить, как на галереях произошло движение и на них появилось более двадцати воинов с заряженными арбалетами в руках. Молодой парень, сидевший на губернаторском стуле, осклабился щербатым ртом.
– Добро пожаловать в Риден! – добавил он с широкой улыбкой.
