Рутра Пасхов
Спецоперация «ZАСЛОН»
Глава 9: Ложь и откровение
За день до визита супруги профессора к следователю.
Покопавшись в компьютере внезапно умершего профессора, инспектор по особо важным делам скопировал интересующие его файлы на флэш-накопитель и ушел. На вопрос главы концерна «что же так скоро, когда предварительно планировал несколько дней приходить?» тот ответил короткой фразой, без пояснения: «Не придет». Оглянувшись на наблюдающего за ним с вопрошающим видом руководителя учреждения, уже в коридоре, объяснился так:
– Как ни странно, все, что меня интересовало, всю нужную для следствия информацию, я, к счастью, быстренько нашел. Она не была запаролена. Большинство материалов у нас уже имелось в процессе расследования.
На вопрос магистра, могут ли они пользоваться рабочим кабинетом и компьютерами ученого, ответил не сразу, остановился и, глядя на пол, в некой задумчивости сказал:
– К сожалению, он запустил вирус – и уже вся информация была уничтожена специальной программой. Я смог только проследить следы связи контактов и сторонних серверов, через которые пересылались материалы. Теперь мы будем вскрывать их и расшифровывать данные.
***
Через день после визита супруги профессора к следователю.
Она шла через парк, в котором обычно они прогуливались с супругом. Неожиданно кто-то ее взял сзади за локоть.
– Не поворачивайтесь, – услышала она знакомый голос.
Оборачиваться и не нужно было, он встал сбоку. Это был следователь.
– Внимательно меня слушайте. Я действительно хочу вам помочь. Только никому ничего не говорите. Если вы хотите, чтобы ваши средства вернулись вам, мы должны встретиться здесь ровно через два часа. Вы должны быть постоянно в поле моего зрения. Ходите вокруг парка, по магазинам или по кафе. Не пользуйтесь сотовым телефоном, никому не звоните. В контакт ни с кем не вступайте. Если кто-то захочет с вами вступить в контакт, вы должны переложить сумочку с левой стороны на правую. Тогда я пойму, что существует какая-то опасность. Вы подойдете к той дальней скамье, – он показал взглядом, чуть кивнув снизу вверх головой, в сторону. – Там будут сидеть женщина невысокого роста, лет сорока, девушка лет двадцати, спортивного телосложения, с распущенными длинными волосами, и девочка-подросток, на вид лет десять.
Через два часа наблюдений он стал ожидать ее поодаль от этой скамейки. Она подошла. Как он предварительно предупредил, там уже ожидали указанные лица: та самая суррогатная мать, старшая из сестер (участница экспериментов Рембрандта) и девочка-телепат. Подросток был в униформе, шел из школы через этот парк. Это был самый оптимальный вариант собрать эту троицу. Супруга ученого села на эту скамейку рядом с ними. Они друг друга не знали. Это был кульминационный момент загадки, которая изменила и, скорее всего, изменит их жизнь.
Пасхов подошел, поздоровался со всеми.
– Я сейчас вам объясню, что есть очень странная составляющая ваших судеб, которая значима, но не известна вам. Просьба – обойтись без особых эмоциональных возгласов. Проявите, пожалуйста, удивление спокойно. Поверьте, я мог бы этого не делать, не откровенничать с вами, и сделать то, что нужно мне.
Пока они удивленно смотрели на него, он изучал волны поиска на своем смартфоне. В действительности этот прибор не являлся смартфоном. Он не вызвал у остальных вопросов, потому как был замаскирован, по проекту мастеров концерна «ЗАСЛОН», под мобильный телефон. Он сканировал чипы, которые были в них вживлены. Из материалов, которые он получил из компьютера ученого, была выяснена система паролей, которые ученый создал для разблокировки своих счетов. Все четыре чипа имели свою часть кода паролей, считать их можно было только таким образом, – сконтактировав вместе, получить центральный пароль электронной подписи для доступа к офшорным счетам. Это было гениально, но очень опасно. Ведь ситуация могла пойти не по задуманному сценарию. Значит, существовал и какой-то альтернативный путь. Только выяснять это было некогда. Поэтому он решил их всех собрать в одном месте.
Получив от них код доступа таким образом, Пасхов стал рассказывать им истории их жизни. Он уже особо не заморачивался с осторожностью и психологическим восприятием, поэтому взял девочку за плечи и сказал:
– Ты должна выслушать меня внимательно, как и остальные, это в ваших интересах. Честно сказать, мне все равно, но я вам расскажу всю правду. Девочка, – он подсел к ней поближе, – я обращаюсь в первую очередь к тебе, потому что ты еще подросток. Я хочу, чтобы ты знала, прими это как есть, постарайся пока молчать, никому ничего не рассказывать. Ты не глупая девочка, ты уже понимаешь, что вокруг тебя происходят странные процессы. Они происходят не просто так… вокруг вас всех происходят не просто так. Я это тоже объясню. Я хочу тебе сказать все откровенно, это для тебя будет очень неприятно, может быть… – он сделал паузу, – на самом деле твои настоящие родители – другие.
Девочка весьма недоверчиво посмотрела на него.
– Возможно, этого не нужно было делать, но я тебе скажу правду. Вот эти две тети, которые тебе не знакомы, – он показал на взрослых, – и не знакомы между собой, связаны с мужчиной… – он сделал секундную паузу, – были связаны, – он снова замолчал, наблюдал за реакцией подростка, – которого сейчас нет в живых. Он умер при загадочных обстоятельствах.
Пасхов замолчал, оглядел всех.
– Прошу не задавать лишних вопросов, выслушайте меня.
Супруга профессора недовольно фыркнула. Смотря на девочку, Пасхов сказал:
– Вот эта женщина, – показывая на ту, которая была суррогатной матерью девочки, –тебя родила на самом деле.
Девочка стала оглядываться и смотреть то на Пасхова, то на этих женщин. На лицах у всех было удивление.
– Каждая из вас может подтвердить мои слова отчасти, что касается именно ее роли. Ведь правильно же? Вы были суррогатной матерью? – задал он вопрос женщине.
– Да, я должна это признать, раз такое дело, – ответила она совершенно без эмоций.
– Когда вы родили, вы сообщили заказчику, что якобы ребенок умер. Так ведь? – продолжил опрашивать ее «следователь».
– Да. Только к чему все это?
– Минуточку, я же просил. Вы сообщили о мертворожденном ребенке, а сами передали его другой семейный паре. Так?
– Да. Теперь это уже не стоит скрывать, думаю.
Следователь немного наклонился к девочке.
– Заинька, я понимаю, тебе, может, и тяжело, но ты должна понять, что настоящая мама твоя – вот эта женщина.
Девочка недоверчиво посмотрела на нее, потом недовольно – на Рутру. Он взял ее за руку, смотря в лицо, чуть тише произнес:
– Я сожалею, только другого варианта у меня нет, настоящий отец твой умер.
Подросток-телепат, как и женщины, возможно, получал информацию и сейчас посредством встроенного в нервную систему модема, потому как менялись эмоции – от удивления до возмущения. Больше всего возмущения было на лице жены профессора. Суррогатная мать оставалась спокойной.
– А я при чем тут? – спросила девушка, неудачный вымогатель.
– У вас всех проявлялись телепатические свойства. Так ведь?
Все с задержкой кивнули слегка.
– Это все свойство вживленного в вас специального чипа.
Он посмотрел на девушку.
– У вас и вовсе неординарный случай. Вам вживили чип, испытывая другие его свойства. Изобретатель хотел блокировать выброс гормонов гипофизом, чтобы не происходило овуляции. Ведь вы не особо предохранялись и ничего не происходило?
– Да, черт побери. Это из-за этого?
– Да, кстати, я чуть не забыл… Прошу опять принять услышанное трезво. Если даже вы не захотите друг друга искать, вас все равно найдут. Вас это удивит, а может, и шокирует, только правда такова: у вас всех в голове чип. Это такое устройство, при помощи которого у вас проявлялись телепатические свойства.
– Чипы будут снимать.
Он перевел взгляд на девушку:
– Это была его личная инициатива, – сказа он ей, от чего та немного смутилась, уставилась на него, – снабдить вас чипом, – пояснил он, – и следить за вами. Однако не только для этого, все же в рамках программы – для определенных целей. Утечка информации из полигона под Архангельском происходила через него. Хотя утечки в классическом смысле не было. Это была еще одна программа. На этот случай – контрразведки.
Я не буду вдаваться в подробности, скажу только то, что чипы «общаются» между собой даже не принудительно. Они коммутированы через общий сервер. Вот поэтому к вам приходили как бы мысли извне, которые были доступны другим участникам.
Он замолчал, дал всем поразмыслить. Взгляды невольных участниц эксперимента были отрешенными.
– Вот такие дела, – констатировал он, оторвав их от раздумья, – теперь вы можете разойтись, можете оставить друг другу контакты, можете поддерживать связь, если считаете нужным, если это имеет для вас значение. Я не знаю, правильно ли я поступил или нет, но думаю, что я свою роль перед всеми выполнил. В том числе и перед государством, и перед отечеством. Технология сохранена. Я заблокировал все секретные подпрограммы, без которых вся система по вселению сознания в клон, да и в любого другого человека, не будет работать. Всю эту информацию я оставлю под паролем. Я думаю, они разберутся. Иностранные заказчики, друзья вашего мужа, – он посмотрел на вдову профессора, – будут, конечно, возмущены. Он им дал разрешенную часть технологии, а ноу-хау осталось достоянием фирмы. Возможно, они даже посчитают: их коллега и партнер умер не случайно. У меня есть еще и другие подозрения. Об этом я сказать не могу пока. Если что-то я и сделал не так, как кому хочется, думаю, имел на это право. И об этом я не могу сказать, что и как я сделал… До свидания. Теперь же я оставлю вас. Если желаете, пообщайтесь. Тебя проводить? – обратился он к школьнице.
Она ответила кивком «нет». Последователь дедуктивного метода Шерлока Холмса встал, попрощался со всеми и ушел. Он торопился. Он спешил осуществить задуманное.
Эпилог
Да, чуть не забыл, о вопросе, который банально прост: почему я и почему такая схема? Тот гениальный, революционный метод, воплощенный в не менее гениальном изобретении, без интеллекта не мог функционировать. Как ни парадоксально, его функция и была в конвертации интеллектуальных проявлений мозга, проще говоря, того, что мы называем мыслью и рассуждениями, в некий вид сигналов, воспринимаемых другим мозгом. Сложно? А что вы хотели, это будущее человечества.
Как вы поняли, при всей секретности, даже личной тайне, связанной с методом и изобретением, мне как эксперту были известны некоторые особенности, сокровенные тайны магов этого храма.
В какой момент у меня возникла моя главная идея – я даже сам не могу сказать. По ходу формирования фабулы сценария, выстроенного в театральную последовательность Рембрандтом и так нелепо проваленного, я все больше и больше вожделел осуществить задуманное. Ведь только я доподлинно знал, имея доступ к скрываемой им информации, через его изобретения, интегрируемые с нервной системой чипы, о реальности успешного процесса клонирования. Скажите, что вы не захотели бы поменять свое тело на более молодое? Вот и я загорелся этой целью. Поэтому, когда комитет безопасности нагрянул ко мне, дабы проверить детали сотрудничества возглавляемого мною центра и экспериментальной лаборатории, в которой вел деятельность Рембрандт, я сам предложил такую схему выяснения интересующих их материалов. Видимо, их целью и было выяснить подозрительные для них обстоятельства, не давая знать об этом объекту интереса, поэтому они подхватили мою идею.
Однако, по ходу следования по «микросхеме», связывающей элементы конструкции, задуманной гениальным ученым, в работающий аппарат, я, становясь обладателем прежде неизвестной мне информации, замыслил сорвать джек-пот. Как вы догадались, побудило меня к этому обладание информацией о суммах, перечисленных ему на трастовые счета. Я-то понимал, за какое грандиозное новшество. И еще я понимал, что это мизерная сумма за обладание такой возможностью апгрейда своего тела, и мощь стороны, желающей пройти тот путь, на который я хитростью взошел. Моей привилегией была важная «мембрана» – мощная спецслужба, она не пропускала «вирусы» извне, я мог работать, не беспокоясь о вторжении. По этой же причине мне нужно было торопиться, «мембрана» еще не понимала реальность возможности полученной разрозненной информации. Она в русле своей специфики только интуитивно догадывалась о грандиозном масштабе изменений, кои сулит открытие, курируемое научным сообществом.
Так вот, когда я наконец получил вожделенный доступ в сектор лаборатории, где вел научную деятельность Рембрандт, первым делом скопировал с жесткого диска данные по установке клонирования и загрузке памяти. Однако там меня ждал сюрприз. Должен оговориться: первичный осмотр мы провели вместе с сотрудниками предприятия – начальником службы безопасности и главным киберинженером фирмы.
После их ухода я и получил этот сюрприз: в скрытом файле (впрочем, электронный ключ-пароль находился в сейфе, который вскрыл начальник службы безопасности своим универсальным электронным ключом) значилась информация о биологическом материале того самого товарища – спутника Рембрандта по неудачной охоте в Африке. Дальше – больше: значилось взращивание из этого материала – клона. По моему телу пробежал легкий холодок. Согласитесь, читать сухой отчет – это одно, а вот если вы ощутите, что рядом с вами, где-то тут, в изолированном помещении, находится живое тело, – совсем другие чувства. Я невольно оглянулся настороженно. Судя по указанным данным, он был готов для загрузки сознания. Но, задался я вопросом, зачем ему возрождать без вести пропавшего и где он?
Покопавшись в файлах, я определил гениальный, хотя и весьма отчаянный ход Рембрандта: всю криптовалюту, полученную от некого фонда «Локус», он перевел на тайный трастовый счет, зарегистрированный на Каймановых островах. Тайный для сторонних, но явный для получателя. Получателем числился Киселев Арсен Юрьевич. Они были весьма похожи. Ясность была очевидна: именно поэтому ему понадобился вираж в беспокойную африканскую страну, ведь сотрудника посольства перевести в другую локацию было не в его власти. Именно под его документами он вернулся в Россию.
Меня сковало легкое оцепенение: значит, где-то гуляет наш гений в образе и с документами без вести пропавшего Киселева. Выглядело весьма складно: будто пропал Рембрандт, а не Киселев. Эту путаницу он и решил использовать. Однако… я вспомнил содержимое сейфа, которое просмотрел глава службы безопасности. Я спешно побежал удостовериться. Как ни странно, там лежали документы на этого Киселева.
Превозмогая нервозность, я решил осмотреть саму установку, которая загружала сознание из одного мозга в другое или уже записанное на носитель – в мозг. Найдя файл с обозначением назначения помещений, я направился туда, где значилась интересующая установка.
Вход в помещение был закрыт. Не было ничего, что предназначалось для открытия двери. Неожиданно послышался голос:
– Вам разблокировать вход?
Голос был мужской. Мне показалось, он был из-за двери.
Искусственный интеллект, который, оказывается, все время наблюдал за мной, понимая мои действия, предложил помощь, что было весьма неожиданно и даже как-то пугающе.
Когда я вошел в блок экспериментальной лаборатории, в котором Рембрандт проводил процесс записи сознания, я был удивлен скудностью техники. Вернее, ее практически не было. Мое внимание сконцентрировалось на ряде ячеек вдоль противоположной от входа стены. Подойдя к ней, я приложил ладонь к одной из них, в место, где было соответствующее обозначение.
– Вам разблокировать считывающий модуль установки? – снова послышался голос незримого наблюдателя.
Я утвердительно кивнул.
Из стены плавно выехала платформа. Заглянув вовнутрь, я счел всю установку похожей на аппарат магнитно-резонансной томографии.
– Установка готова к использованию, – объявил местный ИскИн.
Некоторые сомнения были, конечно, но, преследуя свою цель, мне как-то нужно было понять, как работает техника. Я подошел к монитору управления, еще раз все проверил, сомнения волнами накрывали меня, но… нажал на иконку «запустить поиск». Вскоре на табло отобразилось «принять программу частотной модуляции импульсов от аксонов к дендритам». Передающим значилось устройство П-2. Это был код моего чипа, которым меня заблаговременно снабдил Рембрандт. Да-да, я кое-что не сказал. Мы сотрудничали. И это была программа за моим авторством. Возможно, мой компаньон решил обойтись без меня… и случился печальный конец. Возможно, у него получилось. Разбираться сейчас уже недосуг. Надеюсь, распознаете некоторые скрытые детали.
«Второй промежуточный сертификат системы принят», – появилась надпись на экране. Я мысленно дал команду «далее». Система начала интегрировать программы.
– А где установка клонирования, как вообще она работает? – спросил я негласного консультанта.
– Материал для загрузки поступает из сектора биологической трансформации, – ответила машина, совершенно идентично человеческой интонации, что вызвало во мне сомнение в искусственности владельца голоса.
– Кто со мной говорит? – поинтересовался я.
– Ваш биологический код включен в базу разрешенных контактов, – ответил голос, чем меня озадачил.
– Биологический код? В какую базу?
– Я считал матрицу ваших зрачков. Биологический код идентифицирован. Его внесли в базу на входе в блок нейролингвистического программирования когнитивных свойств.
– Исчерпывающий ответ, – с толикой недовольства произнес я, – как и прежний.
Я могу записать свое сознание на носитель?
– Да. Вы внесены в базу допуска.
– Кто внес?
– Вы внесены в базу допуска блока нейролингвистического программирования когнитивных свойств.
– Ты можешь не тупить? – нервно отреагировал я.
– Могу, – был сухой ответ машины.
– Что нужно сделать для осуществления процесса?
– Лечь на платформу.
«Была не была», – подумал я. От того, что мое сознание будет на каком-то жестком диске или другом носителе, оно не станет самостоятельным. Однако у меня будет страховка. Останется только получить доступ в отделение клонирования. Ну и придумать, как взрастить свою копию.
Недолго думая, я лег в установку, которая плавно вошла в паз, и только внутри я задумался, а на каком устройстве будет моя безоболочная сущность.
Установка издала легкий гул, засветилось табло с надписью, которую ИскИн сопроводил голосовым предупреждением: «Внимание, инфразвук». Это было последнее, что я услышал. Видимо, под влиянием инфразвука я потерял временно сознание. А может, случился сбой. Потому что, когда я очнулся, выла сирена. Может, я, а может, ИскИн допустил ошибку. Ведь это была сложная техника, а я так запросто включил ее. Платформа выехала плавно из своей ячейки. Кроме сирены, мигала аварийная сигнализация. Я забеспокоился, ведь тут был не официально и… немного жульничал: вскрытие и осмотр, исследование материалов я должен был проводить с представителями концерна. Я решил ретироваться… и усомнился в своей внимательности: я помнил, что ложился в крайнюю установку, а выехал из другой. Размышлять было некогда.