Воровка
Воровка
Глава
I
В первый раз Полли совершила кражу, когда ей было восемь лет. Вместе с мамой она поехала на машине к тетушке попить чаю и поиграть со своими кузинами, Джеймс и Лиззи. Был прекрасный солнечный день в середине лета. Столы и стулья вынесли в сад и поставили под большой навес от солнца. Шланг заполнял водой надувной бассейн. Джеймс и Лиззи были в купальниках, Полли тоже надела купальник. Девочки стали плескаться в воде. Поли очень развеселилась, она плескала водой на маму, на тетушку Паулину, схватила Лиззи и стала удерживать ее голову под водой. Мама велела Полли прекратить это, а когда Полли не послушалась, повторила еще раз.
«Перестань сейчас же, Полли. Ты мешаешь играть другим!»
На какое-то время Полли утихомирилась, а потом начала снова, плескаясь обеими руками. Тетя встала и сказала ей: «Пойдем в дом, Полли. Я хочу показать тебе кое-что».
Полли вылезла из воды, вытерлась полотенцем и пошла за тетушкой Паулиной в дом. Она думала о том, что получит подарок. Тетушка Паулина уже однажды так делала, а потом подарила Полли ту вещь, которую ей показала. Но не в этот раз. Как только они очутились внутри дома, и дверь захлопнулась за ними, тетушка перекинула ее через колено и сильно выпорола, десятью резкими ударами по заднице. Затем тетушка Паулина вернулась в сад.
Когда тетка ушла, оставив ее в слезах, Полли возненавидела ее. У нее появилось желание убить тетку. Вытерев глаза от слез, она медленно прошлась по комнатам. В одной из них был письменный стол, а на нем обложкой вниз лежала книга, которую тетка читала. Полли взяла ее. Она положила ее в большую сумку, которую мама оставила в коридоре. Эта книжка тетке не принадлежала, и была взята в публичной библиотеке. Если она пропадет, тетке придется заплатить за нее…
Когда пришло время прощаться, Полли с мамой села в машину и пока ее мама была за рулем, Полли вытащила книгу из сумки и спрятала ее себе под жакет. Она намеревалась уничтожить ее. Но как? Не было места, где ее можно было сжечь. Она нашла мамины ножницы, и пока родители смотрели новости по телевизору, поднялась к себе в спальню и порезала книгу на сотню маленьких кусочков.
Мама Полли и тетка Паулина долго обсуждали пропажу книги. Полли всегда присутствовала при этом и слышала все, что они говорили. Куда могла подеваться книга? Тетка Паулина опросила каждого – дядюшку Мартина, Лиззи и Джеймс, и даму, которая приходила убираться. Никто ничего не знал.
«Ты не видела книгу, Полли?» – спросила мама.
Полли посмотрела прямо ей в глаза. «О нет, мамуля, конечно, я не видела».
Она была хорошей лгуньей. И еще, кажется, хорошей воровкой.
В школе в ее классе была девочка по имени Абигайл Робинсон. Она не входила в круг друзей Полли. Полли полагала, что Эбби была единственным человеком в классе, не любившим ее. Нет, дело было не в симпатии. Эбби действительно не любила ее. И более того – не ненавидела, а презирала. Эбби смотрела на нее как на грязь, на которую наступаешь на улице. И она никогда не говорила с Полли, даже если у нее была такая возможность.
Однажды Полли спросила ее: «Что со мной не так, мне интересно?»
Эбби передернула плечами.
«Моя мама говорит, что у тебя проблемы с поведением», – сказала Полли.
Мама Полли, конечно же, ничего такого не говорила. Она ничего не знала о Эбби Робинсон и о том, что та не разговаривала с Полли.
«Я полагаю, это ложь», – ответила Эбби. «Очередная ложь. Ты всегда врешь. Поэтому я и не хочу знаться с тобой».
У Эбби были наручные часы, которыми она очень гордилась. Они были из золота, с зеленым циферблатом и золотыми стрелками. Во время занятия по плаванию она оставила их на полке в раздевалке и, когда все пошли в бассейн, Полли задержалась, забрав себе часы Эбби. Она положила их в карман школьного пиджака, а пиджак повесила в свой шкафчик.
После занятия Эбби не могла найти свои часы, и начались их поиски. Полли не присоединилась к поискам после занятий. Была половина четвертого – время идти домой. Когда она пришла домой, она направилась в мастерскую, где ее отец хранил инструменты, и разбила часы молотком. Потом, захватив кусочки от часов, она направилась на улицу и выбросила все остатки от них в канаву.
По поводу пропавших часов в школе опросили всех. Директор лично допрашивала Полли и весь ее класс. Полли взглянула в глаза директору, сосредоточилась, состроила честное лицо.
«Я никогда их не видела, Миссис Уилсон», – ответила она. «Я не трогала их». Хотя в то время у нее уже была маленькая царапина на руке, которую оставил кусочек разбитого стекла от циферблата.
Кража вещей у людей, которые ее расстраивали, стала для Полли частым явлением. Только она называла это не кражей, а «присвоением». Позже, когда она стала постарше, у нее появился парень по имени Том.
Том был студентом, у которого было мало денег. Том любил музыку, а еще любил свой
CD
-плейер. Полли считала, что он любил свой плейер больше, чем ее. В общем-то, так оно и было, и спустя год совместного проживания он заявил, что им надо расстаться.
«Я не могу все время терпеть твою ложь», – он сказал. «Я не могу понять, осталась ли в тебе хоть капля правды. Ты даже врешь о том, когда ты ушла с работы или где ты была, если опаздываешь или с кем встречалась. Для тебя проще врать, вот ты и врешь».
«Я не вру», – ответила Полли. «Нет. Приведи в пример хоть одну ложь, которую я тебе сказала».
«Ты сказала, что телефон не звонил, когда меня не было дома, но я знаю, что он звонил. Он точно звонил три раза. Это первое. Ты сказала, что не пила с Алексом Свеном прошлым вечером, но я знаю, что это не так. Джон видел вас. Даже лгун говорит больше правды, чем лжи, но ты – это просто нечто».
Он сказал, что завтра съедет. Она взяла его плейер, пока он был в душе. Он оставил его на стуле в спальне – положил на куртку, – серебристо-голубой плейер. Она взяла его, сбежала с ним вниз по лестнице на улицу. Они жили возле перекрестка со светофором. Было раннее утро и движение транспорта было интенсивным, с большими грузовиками, стоящими на красном сигнале светофора перед тем, как поехать по трассе М1 на север. Полли была возбуждена и тяжело дышала. Когда светофор переключился на зеленый свет, она бросила плейер на дорогу, перед большим грузовиком. Она услышала потрескивающий звук перемалывания, когда огромные колеса проехали по плейеру.
Том помнил, что оставил плейер в комнате и искал его везде. Конечно, он спросил Полли, видела ли она его. Она посмотрела ему в глаза и сказала «нет».
«Я не верю тебе».
«Верь, во что хочешь», – она ответила. «Я не видела твой идиотский плейер. Ты, должно быть, оставил его где-нибудь».
Что он мог поделать? Он бросил ее на следующий день, но не раньше, чем сказал, что видел на дороге серебряные и голубые осколки.
Полли недолго пробыла одна. Она стала встречаться с Алексом Свеном и влюбилась в него. Он тоже влюбился в нее, и они стали жить вместе. Алекс отличался от всех ее предыдущих парней. Он был старше ее на пять лет, с собственным домом, машиной и хорошей работой. Помимо этого, он был взрослым самостоятельным человеком, который устанавливал правила для жизни и придерживался их. Обладающий привлекательной внешностью, Алекс был добрым и любящим человеком и прежде всего честным человеком, который ценил правду. Он часто говорил, что ненавидит ложь, даже такую ложь, которую люди говорят, чтобы не ходить туда, куда не хотят. Даже ложь, которую говорят, чтобы не обидеть чувств человека. Он утверждал, что если говорить уверенно, по-доброму, то лгать не нужно.
Проживание с ним изменило жизнь Полли. Или ей казалось, что именно это изменило ее жизнь. Она обнаружила, что Алекс доверял ей. Он принимал на веру все, что она ему говорила. Он верил всему, что она говорила. И, так как она любила его, она в основном говорила ему правду. Это было не трудно быть честной с ним.
Он делает меня лучше, она говорила сама себе. Я достаточно молода, чтобы меняться. Мне повезло, что я встретила его, будучи достаточно молодой. Была еще одна вещь, которую он сделал для нее: он отучил ее ненавидеть людей. Он сказал, оно того не стоит. И теперь, когда она была с ним, никто, казалось, не мог оскорбить или обидеть ее, а если у кого-то получалось, то она научилась забывать об этом. Она больше не брала чужие вещи, не портила их. Если кто-то был недобр к ней, так или иначе доводил ее, она не ненавидела его как раньше. Все это было в прошлом. Она была другой.
«Я никогда не видела тебя такой счастливой, Полли», – говорила ее мама. «Пребывание с Алексом должно быть идет тебе на пользу».
И ее подруга Луиза как-то сказала: «Я полагала сначала, он был излишне «благодетельным» к тебе, но потом я изменила свое мнение, понимая, что он делает тебя счастливой».
Глава
II
Алекс увидел чемодан раньше Полли. Это был маленький чемодан, оранжевого цвета с черной окантовкой и черно-оранжевым ремешком, без сомнения единственный в своем роде во всем аэропорте.
«Он его не потеряет», – сказал Алекс. «Никто не возьмет такой чемодан по ошибке».
Полли рассмеялась. «Если бы у меня был такой, он бы мне надоел».
Мужчина с чемоданом был одет в черный костюм и ярко желтую рубашку. Он был впереди них в очереди возле стойки регистрации и три человека отделяли его от Алекса и Полли. Очередь продвигалась медленно.
«Ты можешь идти», – сказала Полли. «Тебе не нужно ждать. Я вернусь в пятницу».
«Я просто подумал, что хотел бы увидеть, как ты благополучно пройдешь паспортный контроль, но, если ты действительно настаиваешь, у меня и правда есть дела».
Алекс поцеловал ее, и она наблюдала, как он ушел тем же путем, что они пришли. Он дважды оборачивался, чтобы помахать. Мужчина в черно-желтом наряде достиг стойки регистрации и положил свой оранжевый чемоданчик на конвейер. Его имя на оранжевой бирке большими черными буквами было легко прочесть: Тревор Лент. О чемодане такого цвета определенно можно было сказать только одно, подумала Полли, – если бы он упал на ленту конвейера, в ту же секунду вы увидели бы его. Никогда не будешь сбит с толку, какой же чемодан из черных твой. Человек в черном костюме получил посадочный талон и направился к выходу на посадку со своей маленькой, оранжевой, ручной кладью. Продвигаясь в очереди, Полли забыла о нем.
Забыла о нем до тех пор, пока он не появился у выхода на посадку. Она снова увидела его, да и едва ли могла не заметить, когда Тревор Лент расположился сразу на четырех сиденьях в зале ожидания. Все это выглядело так, будто бы самолет был полон и все ожидающие посадки на борт занимали места заранее. Лент занял четыре места, разложив на них свои вещи – маленький оранжевый чемоданчик, две газеты, журнал, свой пиджак, книгу и кусочек пирога в пластиковой упаковке. Полли направилась к сиденьям, но в это время женщина подошла к Ленту и попросила его убрать свои вещи, чтобы она и ее мама сели на свободные места.
«А я против этого», – Лент уставился на нее. «Кто первый приходит, тот первый садится. Вам следовало прийти раньше, если вы хотели занять здесь место».
Женщина покраснела. Нервы у нее сдали, и она ушла. Потом попытался сесть старик, а после него – дама с визгливым голосом.
«Да что с вами такое, люди?» – спросил Лент. «Вы, что, не слышали, что я сказал в первый раз? Я не уберу свои вещи».
«Боюсь, вам придется, сэр». Это был голос женщины за стойкой, вынужденной отвлечься от проверки посадочных талонов. «Здесь дама, которая не может долго стоять. Будьте благоразумны, я уверена, что вы не хотите проблем».
«Нет, хочу», – ответил Лент. «Я не против проблем. Это оживило бы немного происходящее, усложнило бы. Я начинаю умирать от скуки в этой дыре. Ну, давайте, уберите мои вещи, и вы увидите, что такое проблемы».
Полли не стала дожидаться результатов разговора. Она прошла и стала смотреть из окна на Боинг 757, который через полчаса должен был взлететь, унося их всех в Нью-Йорк.
Шум голосов нарастал, собралась толпа, и люди в форме присоединились к ней. Но, когда она уже начала думать, что мужчине в черном костюме не будет позволено остаться в зале ожидания, объявили рейс, и началась посадка. Тревор Лент не спеша собрал свои газеты, книгу, пиджак, кусок пирога и оранжевый чемоданчик и присоединился к очереди.
Путешествуя первым классом, Полли чувствовала себя в безопасности от него. Она была почти уверена, что видела у него в руке билет эконом-класса. Но пассажира можно перевести в первый класс и, как оказалось, это было сделано для Лента. Его посадили рядом с Полли, и он должен был сидеть рядом с ней в течение следующих семи часов.
В начале проблем не было. Лент не произносил ни слова. Он отдал свой пиджак члену экипажа, положил свою книгу и газеты в расположенное перед ним специальное отделение, а оранжевый чемоданчик поставил на пол. Пристегнув ремень, он откинулся на кресле и закрыл глаза. На вид ему было около тридцати пяти. У него были черные волосы, очень бледная кожа и тонкие губы. Она вспомнила, что у него были хорошие зубы и голубые глаза. Большинство людей сочло бы его привлекательным, но он был ужасно грубым. Я надеюсь, он не будет мне грубить, подумала она. Я ненавижу это.
Полли повернула голову к окну, думая о том, что она не знала еще ни одного самолета, который бы вовремя взлетал. Этот тоже взлетел на десять минут позже. Но ей было чем заняться: у нее были книга и кроссворд в газете. Выехала тележка и она взяла стакан вина, потом еще один. Алексу не нравилось, когда она много пила, но Алекса здесь не было. Она прочитала газету. В ней была статья с фотографией о пропавшем драконе с острова Комодо. Эта гигантская ящерица была настоящим кошмаром.
Лент спал. Полли получила одно меню для себя и еще одно для своего соседа. После этого ланч был доставлен очень быстро, и дребезжание ее стола разбудило Лента. Он рывком сел, почти выбив из рук стюардессы поднос, который та несла.
«Могли бы мне сказать, что ланч подают», – он обратился к Полли резким тоном. «Вас следовало разбудить меня».
Стюардесса поймала ее взгляд и улыбнулась. Было очевидно, что она думала о том, что Полли и Лент были парой. Именно так это выглядело. Полли не взглянула на Лента и ничего не ответила ему. Но он снова обратился к ней: «Я Тревор. А вас как звать?»
«Полли», – ответила она.
Он поднял большой шум, раскладывая свой столик, дергая его и выдвинув чересчур вперед. Ее основным блюдом была паста, а у него – курица карри. Полли была голодна и съела почти все, когда Лент, взяв нож и вилку, спросил: «Как еда, Полли? Мерзкая, не так ли?»
В этот раз ей надо было что-то ответить, однако она была достаточно умна, чтобы не позволить вытереть ноги о себя. «Моя не была плохой».
«Если ты скажешь об этом, то стандарт обслуживания никогда не улучшится. Он будет ухудшаться. Я не пойму, что с вами не так, люди. Вы миритесь со всем второсортным. У тебя нет вкуса? Тебе плевать?»
Прежде чем она успела ответить, он говорил уже то же самое стюардессе, которая подошла забрать их тарелки. Она должна была передать его слова повару, если он вообще был на борту, повторив каждое его слово, вернуться назад и сказать Ленту, что она это сделала. Стюардесса пообещала, и Полли попросила ее принести еще один стакан вина. А затем у нее перехватило дыхание от того, что ей сказал Лент.
«Это плохая идея пить алкоголь на борту самолета. Стаканы очень большие. Каждый, по меньшей мере, на триста миллилитров, а ты довольно миниатюрная женщина».
Она хотела ответить, что это было необходимо ей, чтобы терпеть его присутствие рядом с собой, но она не сказала бы такое никогда. Она не была храброй. Если она будет грубить ему, он может оскорбить ее, сделать ей замечание по поводу ее внешнего вида или одежды, а из-за этого она может сильно расстроиться. Она боялась возражать. Он смотрел через ее плечо на фотографию гигантской ящерицы.
«Я с тобой разговариваю», – он сказал.
«Я знаю», – она ответила.
«А вот в этом уже проявляется твоя язвительность. Ну, держись. Ты же не хочешь обессиленной сойти с самолета, когда прибудем».
Стюардесса начала говорить ему о том, что старший стюард приносит ему извинения. Им жаль, что еда пришлась ему не по вкусу. Не желает ли он бокал десертного вина?»
«Я не пью», ответил Лент. «Отдайте его ей. Она может выпить сколько угодно».
Это уже было чересчур для Полли. Она сказала сама себе, что пожалеет, если не выскажется сейчас, и спросила: «Вы всегда такой грубый? Я не хочу, чтобы вы со мной разговаривали. Почему вы не можете оставить меня в покое?»
У нее тряслись руки, и он это видел. Он рассмеялся. «Бедняжка Полли. Папочка был противным?»
Она почувствовала, как ее лицо покраснело. Так происходило всегда. Она не могла мириться ни с чьей грубостью. Ее руки начинали трястись, она краснела и говорила, как ребенок. У нее были способы справиться с этим, но в данный момент это было невозможно. То, что он затем сказал, удивило ее.
«Ты знаешь, говорят, если мужчина груб с женщиной, это только потому, что он находит ее привлекательной».
«Неужели?» Она никогда ничего подобного не слышала.
«И, тем не менее, да. Очень привлекательной. Поужинаешь со мной сегодня вечером?»
Такого поворота событий она не ожидала. Не он ли назвал ее бедняжкой и советовал не пить? Она попыталась быть грубой, несмотря на то, ее руки дрожали и она покраснела.
«Я бы отужинала с комодским драконом», – сказала она довольно громко.
Теперь она его задела. Его лицо сделалось красным, а затем побледнело и ожесточилось. Она отвернулась, взмахнув головой, и, ничего не видя, стала смотреть в иллюминатор. Голос, произнесший «Не желаете ли кофе?», заставил ее обернуться. Она кивнула и взяла чашку с подноса. Он пил кофе тоже. Они сидели, смотря перед собой, каждый с чашкой кофе.
Из-за того, что сразу после прилета она собиралась встретиться с друзьями, на ней был бледно-кремового цвета брючный костюм. Бумажная салфетка авиакомпании была у нее на коленях. Она добавила молоко в кофе, размешала его. Его голос произносящий «Посмотри-ка на это», заставил ее повернуть голову. Он поднял свою чашку и вылил кофе тонкой струйкой ей на колено.
Кофе был горячим и Полли вскрикнула. Прибежала стюардесса.
«Он вылил на меня кофе», – кричала Полли. «Он вылил на меня кофе специально. Он сумасшедший».
Стюардесса перевела свой взгляд с одного на другого «Я уверена, он не хотел…»
«Конечно, не хотел», – сказал Лент. «Конечно, нет. Мне жаль, Полли. Не могу выразить словами, как мне жаль. Что я могу сделать? Могу я оплатить химчистку для тебя?»
Она ничего не ответила. Она боялась, что, если начнет говорить, обязательно заплачет. Стюардесса промокнула губкой ее брюки, но пятно не исчезло. Полли думала о том, как ей придется встречаться с друзьями с большим кофейным пятном от бедра до колена. Времени на то, чтобы переодеться, у нее не было. Могли бы они куда-нибудь пересадить ее? Главный стюард сказал, что ему жаль, но свободных мест не было.
Она вернулась на свое место рядом с Лентом. Ее ногу жгло в том месте, где был пролит кофе. Она положила покрывало авиакомпании себе на колени, чтобы прикрыть пятно. Слезы катились у нее из глаз. Она закрыла глаза и отвернулась к спинке кресла. Лент спал, тяжело дыша, и в его дыхании Полли слышался смех.
Ты не ребенок, она сказала сама себе. Прекрати реветь, не дай ему увидеть это. Я ненавижу его, сказал ее внутренний голос, я ненавижу его. Мне хочется его убить. Она подумала о всех тех людях, которых так же ненавидела, – свою тетку Паулину, девочку из школы, парня, который бросил ее. Она всем им отомстила. Но месть была невозможна по отношению к Тревору Ленту. Слезы у нее высохли, она долго сидела в молчании, успокаиваясь, говоря себе, ты никогда его больше не увидишь, когда мы приземлимся. Никогда.
Она задремала. Голос капитана, объявляющий о начале посадки самолета в Нью-Йорке, разбудил ее. Лент все еще спал.
Глава
III
Имея десять минут в запасе до встречи с друзьями, Полли переоделась в черные брюки в ванной отеля. На следующее утро она обошла три химчистки, но во всех ей сказали, что пятно свести нельзя, хотя в одной из химчисток могут попытаться. Она приехала в Нью-Йорк на свадьбу своей кузины Лиззи, и она намеревалась счастливо провести этот день. Перед тем как отправиться в церковь, она позвонила Алексу. Она хотела рассказать ему о Треворе Ленте и о том, что он сказал. Но, почему-то, когда она говорила с Алексом, она не могла об этом рассказать. Если бы она начала рассказывать, то ей пришлось бы упомянуть и о том, что она ответила Ленту, когда он предложил ей отобедать с ним. Алекс был бы шокирован. Он ненавидел грубость.
«Хорошо долетела?»
«Да, вполне».
«Ни одного неприятного типа, сидящего рядом с тобой?»
Сейчас было бы самое время рассказать ему обо всем. Но вместо этого она соврала. Он был добрым и доверяющим ей человеком, и он всегда ей верил.
«Нет. Место рядом со мной пустовало весь полет до Нью-Йорка».
«Надеюсь, тебе так же повезет по возвращении. Скучаю по тебе, дорогая».
«Я тоже по тебе скучаю».
Почему она соврала Алексу? Ее бывший бойфренд говорил ей, что она врала даже тогда, когда не было необходимости в этом. Она вполне могла бы сказать Алексу хотя бы о том, что рядом с ней сидел мужчина и не более этого. Но она соврала. И это было в первый раз за много недель.
Она отправилась на свадьбу. Ее тетка Паулина там тоже была, будучи мамой невесты, и поприветствовала Полли в дверях церкви. Полли давно ее не видела. Тетка сильно изменилась и выглядела довольно старой, но она все равно была именно той женщиной, которая отшлепала Полли, после того, как сказала, что она хочет кое-что показать ей. Когда Полли зашла внутрь и села на свое место, она снова подумала о той книге, которую порезала. Она посмотрела на маленький шрам на руке, который оставил кусочек стекла от циферблата. Когда началась служба, она на какое-то время забыла и о тетке, и о порке, и о книге, и спросила себя, как бы она себя чувствовала, если бы она была невестой, а Алекс женихом. Однажды, она подумала, в один прекрасный день они поженятся.
На следующий день ее повели в театр. Потом были покупки и ланч с друзьями, с которыми она встретилась первым делом, как прибыла в Нью-Йорк. Тетку она больше не видела. Кто-то ей сказал, что она уехала домой в четверг утром. В четверг вечером Полли взяла такси до аэропорта. Ей нужно было купить подарок для Алекса, но он никогда ничего не хотел, и, в конце концов, осмотрев витрину магазина, она отказалась от этой мысли.
Чемодан Лента попал в поле зрения до появления его самого. Она подумала, что этого не может быть, мне все это кажется. Но это был именно его чемодан, в очереди эконом-класса, и Лент был в своем черном костюме, розовой рубашке, с оранжевым чемоданом. Ей не следовало говорить ему все то, что она сказала. Он этого не забудет. Он был из тех мужчин, которые захотят непременно отомстить, а она знала о мести всё.
В этот раз ему не позволят находиться в первом классе. Однозначно, нет. Очередь, в которой он был, двигалась медленнее, чем ее. Она была намного длиннее. Когда она зарегистрировалась, она обернулась и встретилась с ним взглядом. Он искривил губы и сделал жест средним пальцем правой руки. Она почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Господи, пожалуйста, позволь мне быстро пройти регистрацию и убежать от него. Когда ей выдали посадочный талон, она вздохнула с облегчением и пошла так быстро, как могла.
Выход на посадку был далеко впереди, но она доберется туда первой. А потом – он, что, придет и сядет рядом с ней? Было бы лучше, если бы она не пришла первой. Пусть он придет первым и тогда она сможет сесть подальше от него. Ты скоро будешь дома, она говорила сама себе, и ты никогда больше его не увидишь. Он не может обидеть тебя. В любом случае он будет сидеть в эконом-классе. Она прошла в маленький бар, намереваясь выпить чашечку кофе. Но вместо этого, когда она села за барную стойку, она попросила джин с тоником. Ей это было нужно.
Если он и прошел мимо, то она его не видела. Но она не могла сидеть здесь долго. Ей нужно было идти. Через десять минут выход на посадку закроют, а через двадцать начнется посадка. По пути к выходу она чувствовала, что в любой момент он мог оказаться у нее за спиной. Даже коснуться ее. Это было похоже на прогулку по темной улице ночью, с осознанием того, что кто-то находится у вас за спиной. Шаги приближаются, но вы не должны бежать.
Она оглянулась. Сзади нее шла женщина. Его нигде не было. Он должен быть у выхода, она подумала, он там. Он, должно быть, добрался туда, пока она пила в баре, поэтому она его и не видела. Она знала, что он был там, и все же дернулась, когда увидела его. Она села так далеко от него, насколько это было возможно. Посадка началась и, когда она присоединилась к очереди, он подошел к ней. Отвернувшись, она притворилась, что не замечает его, но он заговорил с ней. Бежать было некуда.
«Помнишь меня?» – он спросил.
Она кивнула, во рту у нее пересохло.
«Я полагаю, тебе следует извиниться за то, что ты сказала мне тогда».
Она обрела голос, тонкий пронзительный голос. «Ни за что! Тот дракон по сравнению с тобой прекрасен. А сейчас проваливай».
Он закричал на нее. «Ах ты, сука! Заносчивая тварь!»
К ним подошел один из сотрудников аэропорта. «Пожалуйста, сэр. Так нельзя. Не кричите, пожалуйста».
«Ей скажите», – ответил Лент. «Она моя жена. Летает первым классом, а меня заставляет летать «эконом». Как вам это?»
Полли почувствовала, как на ее глазах навернулись слезы. Ее «Я не заставляю. Не заставляла» прозвучало ужасно. «Давайте сядем в самолет», – она сказала с рыданьем в голосе.
И когда они сели, ее посадили слева, а Лента справа. Сейчас он был спокойным и кротким. Он добился того, чего хотел: он заставил экипаж думать, что она была его женой. Она могла это видеть во взглядах, которыми они ее одаривали. Стюардесса считала, что она и Лент были парой, что она взяла бразды правления в отношениях в свои руки и стала распоряжаться деньгами. И что за женщина могла заставить своего мужа или любовника, или парня путешествовать эконом-классом, в то время как сама путешествовала первым? Не удивительно, что они все на нее так смотрели.
И все же он сидел сейчас не с ней, и у него не было возможности это исправить.
Рано утром она будет уже в Лондоне, и она никогда больше не увидит его. Алекс будет встречать ее. Если бы он только был сейчас с ней! Она очень хотела увидеть его. Жаль, что он не был с ней, не держал ее за руку, не успокаивал ей, не говорил с Лентом так, как только он один мог, спокойно, тихо, но очень уверенно. Она пристегнула ремень безопасности, закрыла глаза, представила себе, что Лента здесь не было.
Самолет взлетел. Воздушное судно прошло через облако и взмыло в чистое голубое небо. Полли взяла предобеденный коктейль и маленькую бутылочку вина на обед. Это поможет ей заснуть. Перед тем как погасили свет в салоне, стюардесса подошла к ней и протянула ей записку.
«Ваш супруг попросил меня передать это вам».
Полли показалось, что она говорит с ней холодным тоном.
«Спасибо».
Почему женщина все ее стоит здесь?
«Могу я для вас что-нибудь еще сделать, перед тем как погасят свет?»
«Нет, спасибо. Я в порядке».
Записка была сложена пополам. Она была уверена, что стюардесса прочитала ее. Конечно, прочитала. Полли раскрыла ее. Не напейся, говорилось в ней. Ты алкоголичка и я слежу за тобой.
Она предпочла бы убить его. Если бы он сидел сейчас рядом с ней, она бы его точно ударила. Она бы не сдержалась. Она часто спала в самолете, но сейчас не могла. Она думала о стюардессе, прочитавшей записку и рассказавшей о ее содержимом остальным членам экипажа. Возможно, Тревор Лент поговорил с ними о Полли и попросил следить за ней, сказав, что она была его «головной болью». Ударить его, пойти туда и ударить его, если бы она только осмелилась. Она лежала без сна всю ночь, поворачиваясь с боку на бок, думая о тетке Паулине, выпоровшей ее в своем доме. И о том, что она сделала. Давным-давно, двадцать лет назад, но это еще было свежо в ее памяти.
Еще одна записка пришла рано утром. В этот раз она даже не взглянула на нее. Она знала, что это по поводу алкоголя. Она в любом случае собиралась покончить с этим, не из-за Лента, конечно, а из-за Алекса. Сейчас она сказала сама себе, из первого класса нужно выйти первой. Когда они приземлятся, она будет среди первых сошедших десяти или двенадцати пассажиров. Лент будет далеко позади.
Поднявшись и двигаясь к выходу, она старалась не смотреть налево. Она смотрела прямо перед собой. Она была пятым пассажиром, спустившимся с самолета, и быстро пошла прочь. Вдоль проходов, следуя указателям, придерживаясь своей очереди, присоединившись к очереди для граждан «ЕС», показав паспорт и пройдя паспортный контроль. Только после всего этого она обернулась. Лента нигде не было видно.
Вниз по пандусу к багажному павильону. Взять тележку. Багаж из Нью-Йорка стал прибывать, как только она подошла. В первый раз ее сумки были одними из первых, что попали на ленту конвейера. Она взяла их и поставила на тележку. Когда она стала отъезжать, она увидела, как оранжевый чемодан запрыгал по конвейерной ленте. Чемодан Лента, с заметной отделкой.
Ненависть наполнила ее и заставила ее сердце биться чаще. Она повернула и пошла обратно, наблюдая за желтым чемоданом, кружащим на ленте конвейера. Перед ним был бледно-голубой чемодан, а сзади черный. Бóльшая часть багажа была черного цвета. Только его чемодан был желтым. Она замерла, ожидая – чего? Когда он придет? Сумки проехали круг и снова возвращались. Первой была серая, следом ярко красная с ремнем, а следом светло-голубая. Не думая, что делает, Полли протянула руку, схватила оранжевый чемодан за ручку и стащила с ленты конвейера. Она поставила его рядом со своими сумками на тележку и покатила прочь. Ее сердце сильно колотилось. Ее наполняли и ужас, и радость одновременно. Она сделала это, она отомстила ему. Это была ее месть. Она уничтожит его чемодан так быстро, как получится.
Только, когда она прошла таможню, она подумала о том, что этот чемоданчик узнают везде. Ни у кого такого не было. Алекс узнал бы его, как только бы увидел. Она прошла в туалет, оставив тележку снаружи. Вместе со своим чемоданом и чемоданом Лента, внутри кабинки, за закрытой дверью, она открыла оранжевый чемоданчик. Времени, рассмотреть, что было внутри, не было. Она все вытащила, бóльшую часть в полиэтиленовых пакетах, и с грязной одеждой тоже. По возвращении домой ее чемодан наполовину был заполнен подарками для Лиззи и остальных друзей. Она запихнула туда вещи Лента и захлопнула крышку.