Руслан Ушаков
Люси. Напряженная история о похищенном убийстве
Сколько их было здесь до меня?
Волосы, запахи, кожное сало на стенках. Меня подбрасывает от того, что мы съезжаем с дороги в лес. Я чувствую все это. Крики навсегда оставшиеся в этом ящике.
До багажника – автономность. После – полная покорность.
Знаете зачем жертву бросают в багажник перед изнасилованием?
Чтобы выбилась из сил. Чтобы было время смириться. Адаптация.
До багажника наслаждение. После – боль.
Я думаю о всех этих блондинках, брюнетках, рыжих и лысых, что царапали свои локти и рвали свои топики в этом гробу на колесах.
Персональное чистилище.
Это так мило с их стороны – дать жертве время вспомнит всю свою жизнь.
До багажника – бабочка. После – гусеница.
Короткая поездка, которая делает из тебя пресмыкающееся. Навсегда. Я видела их.
Девушек без глаз. Что продолжают жить только потому, что это их самое жестокое издевательство – не убивать после всего этого. Одна вползла к обочине через три дня после пропажи. Другую нашли в коллекторной яме возле дачного поселка. Остальных в основном мертвыми и полуразложившимися.
15-18 лет.
Я тут. В этом коконе, который делает из тебя гусеницу.
Он подходит и трижды бьет по крышке. Словно пытается разбудить. Словно можно уснуть за минуту до смерти.
Он открывает багажник и я слышу только глухой визг. Как весной, когда играешь с мокрым снегом. Бросаешь его в стенку со всей силы и он разлетается. Его череп разлетается на кусочки. Я делаю еще один выстрел из обреза ему в сердце.
Мои руки свободны. И я слышу свой спокойный голос за шумом мотора.
– Сюда иди!
Кажется брызги его мозгов еще висят в воздухе, а его тело уже слилось с грязью. Мне сегодня везет – это был тот спортивный крепыш. Я так хотела, чтобы он был первым. Это приятно, когда они не мучаются и не корчатся и не просят о пощаде.
