Ростислав Астров
Самый главный человек
Одет ребенок был в куртку грязновато-серого цвета, а видавшие виды синие спортивные детские штанишки зияли на коленях огромными дырами. Папа где-то достал для мальчика поношенные ботиночки, но они, что называется, «хотели кушать». Впрочем, Коля тоже давно уже ощущал крайне неприятные острые уколы голода.
– Давай, поторопись! – раздраженно рыкнул рассерженный отец, после чего грязно выругался. Коля искренне недоумевал, отчего папа сердится, но смутно догадывался, что причина тому как-то связана с этими самыми пузырьками.Мальчуган загляделся на огромного ухоженного сенбернара, флегматично бредущего на поводке за своей хозяйкой. Шерсть на его боках лоснилась и блестела от правильного сбалансированного здорового собачьего питания. Хозяйка пса, ярко накрашенная молодая дама, разодетая, будто для бала, взглянула на наших героев, осуждающе фыркнула и продефилировала далее.
Костя дернул мальчика за рукав:
– Куда смотришь, раззява! – Костя отпустил ребенку звонкую затрещину, отчего голова его дернулась, словно у сломанной куклы. – На вот, держи. – Константин аккуратно всунул парнишке в руки несколько пузырьков с самым важным веществом на свете. Коля вжал голову в плечи. То обстоятельство, что пузырьки весьма важны, паренек убедился на собственной шкуре. Причем, не единожды. За оброненный пузырек мальчику грозила неминуемая жестокая трепка. Что следовало бы за разбитый – Коля почему-то боялся даже представить и проверять ни коим образом не желал.
– Да смотри мне! – папа сунул Коле под нос устрашающе огромный грязный кулак. Мальчик аккуратно сгреб в охапку несколько флаконов с самой главной жидкостью. Потом они с отцом побрели домой. Путь их пролегал мимо рынка, где стояли старушки-продавщицы. Старушечий гомон тотчас умолк, а давно известная во всей округе парочка, отец и сын, стала объектом пристального внимания нескольких десятков пар глаз. Их обладательницы, как оказалось, прекрасно владели и своими языками, площадь снова «загудела»:
– Костя! Сапрыкин! Бросай пить, не то быть беде! Сам сгоришь от водки, окаяннай, и парнишку погубишь! – Голосила старушка в сером платке, потрясая пучком укропа.
– И ведь парня за собой везде таскает! – Вторила ей другая, роясь в ведре с огурцами.
А далее, как это обыкновенно и происходит – понеслось. Каждая из старух, как по команде, посчитала своей святейшей обязанностию немедленно высказаться по данному вопросу, хотя никто их мнением не интересовался, и участвовать в этой круговерти пересудов не просил:
