Роман Сергеевич Лагутин
Частицы. Книга 3. Запретный остров
Владимир, потягивая новую порцию мартини, промолчал на этот счет. Видимо, он предполагал, что такое может запросто случиться.
– Ты, можешь! Я тебя знаю, – закивал головой Дэвид.
Моррисон еще не знал к чему все это идет, но пока не задавал наводящих вопросов.
«Когда сочтут нужным, сами раскроют все карты к нему лицом», – подумал он.
– А этого господина, – продолжил представление Норман, – зовут Бернард. Он у нас вулканолог – уважаемый человек!
Бернард кивнул Рою.
Моррисон бросил невольный взгляд на Владимира и понял, что тот, так же как и Грин, в восторге от ученой степени Бернарда.
Норман все больше входил в образ предприимчивого руководителя… Ну, или пытался таким казаться.
– Говорят, что в Атлантическом океане, недалеко от берегов Намибии, промышляют пираты. Дэвид, можешь ли ты поручиться за то, что твое судно, при необходимости, сможет вытащить нас из передряги?
Порой, Дэвида нелегко было удивить. Но сомнения Нормана на счет того, что он – Дэвид – опытный яхтсмен может, будучи в чем-то неуверенным, пуститься в опасную авантюру, поразили его на повал.
– Норман… – без намека на браваду произнес яхтсмен. – Если бы я тебя не знал настолько хорошо, то подумал бы, что мы познакомились только вчера. – Да! Я уверен в своем судне и не только по тому, что оно стоит бешеных денег, но по той причине, что на нем установлено самое первоклассное оборудование.
– Она у тебя очень большая – твоя яхта. Вот я и подумал, вдруг на море будет штиль именно в тот момент, когда надо будет рвать когти?
Дэвид принял упор на одну ногу и, усмехнувшись, произнес:
– Так прими к сведению, что там, кроме парусов, присутствует и пара мощных двигателей.
Спорный диалог товарищей, для Роя, спровоцировал легкое провидение. И хотя Моррисон со слов Грина поверил в свою удачу на половину меньше, чем доверял жадному, своему бывшему работодателю, он попытался не упустить редчайший шанс в своей жизни: подзаработать немного больше, чем ему прежде платили.
– Так, ребята, я не понял: какой океан, какие пираты? Вы вообще, о чем тут толкуете? – Хотя Рой не был кретином, все же вопрос из его уст показался Норману не в пример глуповатым.
Грин принял решение более не томить давнего друга догадками, он понял, что пора бы, вкратце, обрисовать ему курс намечающегося дела.
– Мы собираемся отправиться на остров – на запретный остров в Индийском океане.
Рой ни на секунду не засомневался, что товарищ говорит правду.
– И что вы там забыли?!
Дэвид, не удержавшись, хихикнул. Норман строго взглянул на него, а затем продолжил объяснение, адресованное Моррисону:
– Родители Владимира занимаются сбытом драгоценностей. Подслушав тайный разговор, он узнал кое-что очень важное и теперь владеет информацией на многие миллионы долларов. А в силу своей доброжелательности, Владимир поделился со мной этой информацией, на том условии, что я соберу команду как минимум из пяти человек и мы все отправимся…
– На остров – Дайменд клавс, – перебил Грина Владимир.
– А что там, на этом острове? – не скрывая заинтересованности, полюбопытствовал Рой.
Норман с Владимиром переглянулись. Затем Грин взглянул на недавно прибывших товарищей.
– Ладно… мы пойдем, выпьем чего-нибудь, – определив смысл взгляда, проронил Бернард и потянул за собой Дэвида.
– Да, погуляйте сегодня от души, – улыбнулся Норман. – Потому что с завтрашнего дня начинается весьма тяжелый период в нашей прежде легкой жизни.
– Но оно того стоит, – добавил Владимир.
Дэвид и Бернард растворились в толпе веселящегося народа.
– Этот остров неспроста подвергся изоляции, – продолжил объяснение Грин. – Раньше там добывалось несметное количество природных алмазов. Но потом неожиданно фирма, которая занималась разработкой драгоценных минералов, признала себя банкротом, а остров закрыли на неопределенный срок.
«Странно, – почесывая пальцем подбородок, подумал Рой, – с чего бы это?»
Владимир будто бы прочитал мысли Роя и продолжил рассказ Нормана:
– Как я узнал из надежных источников, на острове располагаются вулканические пещеры, в которых еще полным-полно ценного минерала. А фирму «Шимеринг стоун», по решению суда, просто заставили прекратить свою деятельность.
– Но почему? – удивился Моррисон. – На каком основании?!
Владимир решил раскрыть все карты:
– Также мне стало известно, что там, по непонятным причинам, погибло очень много людей. И множественные жалобы побудили судейскую коллегию признать остров запретной территорией.
– Час от часу не легче… – пробубнил Рой. – Но, а как мы попадем туда, если остров охраняется?
– Он охраняется лишь на бумаге. Сперва предпринимались неудачные попытки организовать патруль, но, в конечном счете, правительство посчитало нецелесообразным тратить деньги налогоплательщиков на охрану не приносящей дохода земли, тем более находящейся на чужой территории.
– Как я понял из разговора, этот остров находится где-то в Атлантическом океане? – уточнил Моррисон.
– Нет, – ответил ему Норман, – в Индийском, но плыть нам придется через Атлантический.
– Его точное расположение не ясно, – промолвил Владимир. – Но, как я понял, он находится где-то между Мадагаскаром и Австралией… может, чуть ниже.
– Так вот, как я тебе и говорил, Рой, тебя ждет большой сюрприз. Ответ остается только за тобой. С нами ты или нет?
Моррисон, усиленно размышляя над прозвучавшим предложением, впился пальцами в мягкую спинку кресла. Владимир заметил подобное колебание и слегка взволновался, но тревога рассеялась сразу же, как только пальцы Роя ослабили хватку и податливо повисли вдоль кожаной обивки седалища.
– Да! – ответил бывший развозчик пиццы, – я с вами, ребята!..
Глава 2
Прочная связь между прошлым и грядущим
никогда не будет прервана,
и не только в мире разумных людей,
но и среди всего разумного.
«Интерпретированная человеком мысль
всемогущего разума, при создании земли»
Утро в особняке семейства Грин –
штат Флорида, город Орландо
– Если бы мне однажды кто-то сказал, что Дэвид способен на такое, я бы ему в жизни не поверил!.. – во всеуслышание проговорил Норман, входя в комнату для гостей, в которой ночевал Моррисон.
Вулканолог Бернард, следуя за взбешенным Грином, пытался всеми силами найти беспечному товарищу оправдание, вот только слова Бернарда были неуверенными, а голос предательски дрожал. Было ясно как день, что Нормана такие оправдания совершенно не удовлетворяли.
– Должно быть, он обезумел, раз, будучи в опьяненном сознании, отправился с этой девкой кататься по ночным барам и забегаловкам накануне важного события! – Норман был безутешен.
От громогласных слов Грина, Рой уже совершенно проснулся и, облокотившись на локоть, смотрел на товарища, застывшего в центре комнаты. Тот, схватившись ладонью за лоб, словно бы его тревожили внутричерепные боли, возмущенно покачивал головой. На пороге в комнату появился Владимир, неспешно завязывающий пояс халата. Норман окинул взглядом присутствующих, оценивая их готовность к новой ситуации. Судя по всему, русский слышал крики Грина и понял в чем дело: сдвинутые брови и задумчивый взгляд свидетельствовали о нешуточном беспокойстве, охватившем его. Норман, дабы не подлить масло в огонь, стоял какое-то время молча.
Наконец Рой не выдержал и спокойно спросил:
– А в чем собственно дело? Зачем, из-за слабостей этого яхтсмена, разводить весь этот сыр-бор? Можно же взять другую лодку. Вы парни богатые, я знаю!
«В отличие от тебя, конечно. – Владимир слегка наморщился тревожной догадке, которая касалась не только Дэвида, но и спутницы, с которой он ночью покинул пределы владений семейства Грин. Вот теперь, из-за не проконтролированной ситуации, несмотря на многодневную тщательную подготовку, все мероприятие может пойти коту под хвост. – Что, если эта особа не такая простая штучка, какой может показаться Дэвиду? Вдруг он расскажет тот секрет, который я привез им с собой из России?» Однако вслух Владимир произнес следующее:
– После этого он недостоин оставаться участником нашей команды, – слова его прозвучали достаточно грубо. – Это твоя вина, Норман. Это твой человек и ты за ним недоглядел!
Рой, наконец, встав с кровати, быстро натянул джинсы и облачился в изжеванную футболку.
– Что теперь об этом говорить, ведь то, что свершилось, этого уже не изменить!
– Правильные слова, мой друг, – немного смягчившись, проговорил Владимир. – Я страстно хочу надеяться, что Норман ценит тебя куда больше, чем собственное достоинство.
– Владимир, без сомнения, я виноват в случившемся. Я это полностью признаю и осознаю свою ошибку. – Голос Грина звучал волнительно, как и полагается провинившемуся человеку. – Я попытаюсь все исправить. Сделаю все, что в моих силах, чтобы мы уже сегодня могли отчалить от побережья Форт Пирс. Я понимаю, для тебя перелет чреват стрессом, вызванным восьмичасовой разницей во времени. Ты только не переживай. Я обо всем позабочусь.
– Ты уже один раз позаботился! – произнес Владимир, но перед тем, как уйти, сказал еще кое-что: – Ладно, делай дело. Только учти, это твоя последняя попытка! Если еще будет какой-нибудь форс-мажор, я отменяю операцию…
Владимиру не было необходимости затрагивать тему об отмене мероприятия, так как Норман, боясь потерять возможность иметь большие деньги, которые принесет плавание, и без негативных намеков, вон из рук выбьется, чтобы повернуть ситуацию в прежнее русло.
«Ничтожный червь. Именно таким ты останешься в моей памяти, Дэвид, после того, как я придушу тебя собственными руками. Ты неспособен даже увидеть кончик собственного носа. Как же я мог быть таким глупым, чтобы связаться с тобой?!» – думал Норман, выбирая из списка записной книжки мобильного телефона номер Дэвида.
– Я убью тебя, идиот! – прокричал Грин в трубку мобильного устройства. – Будь ты хотя бы на пятьдесят процентов разумным человеком, стал бы ты так поступать? Твоим долгом было остаться здесь, а ты увязался за какой-то дешевой проституткой! Ты больше не в игре. Понял!
– Элизабет недешевая… то есть я хотел сказать, никакая она не проститутка. Она моя девушка! – с треском прозвучал голос Дэвида из динамика мобильника Нормана. – И я прошу тебя, больше так никогда не говорить про нее!
– Ну, извини, если я задел твои чувства. Надеюсь, ты меня хорошо слышал… Пока!
Грин отключился еще до того, как Дэвид успел объяснить ему, что первоначальный план никак не изменился.
Рой сидел уже на собственноручно заправленной кровати и смотрел, как Норман, не отвечая Дэвиду, пропускает один звонок за другим. Он сам стойко переносил разыгравшийся интерес.
– Может, ты все-таки ответишь, – проговорил Бернард. – Вдруг у него есть, что сказать в свое оправдание!
Грин решил все же сжалиться над Дэвидом и нажал на зеленую кнопку ответа.
– Я ничего плохого не делал. Да! Не отрицаю, мы с Элизабет неплохо провели эту ночь. Под утро я уже почти протрезвел и поехал в Форт Пирс. Сейчас я уже на своей яхте и практически полностью закончил подготовку к отплытию. Разве не ты сам вчера сказал, чтобы мы как следует повеселились перед круизом?! – с бешеной скоростью протараторил Дэвид.
– Постой, постой. Что ты сказал? Ты уже подготовил судно к отплытию?
– Да! И жду вас всех тут с минуты на минуту.
Вот такие слова Норман был рад услышать.
– Так и быть, продолжим наше дальнейшее сотрудничество. Только в следующий раз предупреждай о своих намерениях. Владимир был очень недоволен такими обстоятельствами.
– Я сам потом перед ним извинюсь!
– Хорошо. Заканчивай все оставшиеся приготовления. В ближайшее время мы подъедем к условленному месту.
***
Когда вся часть команды подъехала к пирсу на шикарном серебристом джипе Нормана, Дэвид сидел на бортике кормового трапа с таким удрученным видом, словно он собирался плыть не за несметными сокровищами «чуда острова», а отправляется через два моря на деревянный эшафот.
– И все-таки я ощущаю тревогу, – проговорил Владимир на ухо Грину. – Это не курортное путешествие с целью отдыха или досуга. Сможет ли он доставить нас туда в целости и сохранности, а потом еще и вернуть обратно?
– Он справится!.. – ответил Норман и поволок свой багаж к карме яхты.
Владимир, хмыкнув, позволил себе снисходительную улыбку, таким образом, словно бы выражал двузначную мысль: «Надеюсь, ты прав» или «Хорошо, если ты прав».
– Ты, конечно, можешь не одобрять сделки с этим человеком, Владимир, – чуть удалившись вперед, громко, чтобы слышал Дэвид, проговорил Норман. – Но мы переживаем такие времена, когда очень сложно найти хороших союзников. А если удается найти, хоть кого-то более-менее достойного, и в силу того, что этот человек может принести достаточно высокую пользу, надо, как мне кажется, быть к нему поснисходительней.
Русский без труда догадался, куда клонит Норман и когда Грин обернулся, Владимир ему согласно кивнул.
– И все же я повторяю, в нашем случае речь идет не о простом путешествии, оно может оказаться для нас всех гораздо опаснее, чем вы себе представляете. – По дрогнувшему голосу Владимира можно было догадаться, что он о чем-то умалчивает либо просто пока что не хочет говорить.
Только Рой заметил это предательское колебание в голосе русского, но не стал никому говорить об этом. Еще не хватало, чтобы его упрекнули в паранойе либо обвинили в излишней подозрительности. Тогда он точно рисковал бы оказаться за бортом судна еще до того момента, как яхта отчалит от пирса.
– Помоги мне, Дэвид, – протягивая яхтсмену чемодан, спокойно проговорил Владимир. Он попросил его об этой услуге только по тому, что заметил, как тот подсобил Норману с его пожитками.
– Я хотел извиниться, – чуть слышно произнес Дэвид, взяв в руки чемодан Владимира. – Я не нарочно заставил вас всех понервничать. Мне Норман сказал, что ты даже чуть не отказался от мореплавания…
– Да! Подобный разговор имел место быть. У меня нет нескольких жизней, как у кошки, и поэтому я должен быть уверен в своем человеке наверняка. Понимаешь?.. Если в сбалансированном механизме одна деталь оказывается бракованной, рано или поздно весь аппарат приходит в негодность, и это не просто метафора. Так и в жизни все происходит.
– Хотя я и совершил уже этот промах, – промямлил яхтсмен, – тем не менее, я склонен с тобой согласиться. – Последние слова Владимира показались Дэвиду достаточно аргументированными. – Какими бы ни были наши мотивы, мы всегда должны принимать взвешенные решения. – Пусть еще вчера шутливый яхтсмен показал себя совершенно с другой стороны, к счастью, сейчас он осознавал свою ошибку.
У Владимира даже в глубине сознания проснулось небольшое чувство доверия к Дэвиду.
– Хорошо, что ты все понял, моряк. Теперь у нас в дальнейшем не будет никаких осложнений.
– То же самое с уверенностью могу сказать и от себя лично, – шатаясь по палубе и направляясь к входу в каюту, пробормотал бородатый Бернард. – О, боже… только бы меня не вырвало во время качки.
Еще несколько секунд Владимир сохранял молчание, а затем, когда Бернард исчез в недрах яхты, русский, похоже, приняв окончательное решение, развел руки в стороны.
– Ну что ж… отправляемся! Алмазы сами к нам не придут!
– Это уж точно, – кивнул Дэвид и вручил Владимиру его чемодан. Я отвяжу кормовой фалинь. Носовой и оттяжки, я уже отвязал.
Владимир согласно кивнул и спустился в кают-компанию.
– Я тебе помогу, – вынув руки из вытянутых карманов джинсов, проговорил Рой, обращаясь к Дэвиду. Он проследовал за ним к кормовому трапу.
Моррисон был единственным пассажиром судна, который прибыл на яхту без чемодана и, как следствие, запасных вещей. Что касается его самого, на счет этого он совершенно не переживал. Он уже давно привык ходить в одной и той же одежде. Но она всегда была чистая, хотя и старая. Каждый раз, поздно возвращаясь с работы, он замачивал пропитанные потом вещи, а после скорого ужина, вручную состирывал. Чаще всего, к утру все уже высыхало.
– О-о, я гляжу, ты обзавелся новой рубашкой, – прежде чем ступить на пирс, заметил Дэвид. Он бережно пощупал материю вещи, которую Рой держал в руках. – Да и ветровка ничего!..
– Одолжил тут кое-чего по мелочи у Нормана. Он сказал, что в море будет холодно и дал мне это.
– Он отличный парень, правда? – развязывая паловый узел фалиня и взглянув на Роя, произнес яхтсмен. – И, оказывается, соображает хорошо. По крайней мере, лучше, чем я.
Оба улыбнулись.
– Лови, – крикнул Дэвид, бросая фалинь Моррисону. – А через секунду запрыгнул на кормовой трап. От получившегося толчка яхта медленно отплыла от пирса.
Судно с пятью членами экипажа на борту отчалило от берега. Теперь, вроде бы, все шло как надо.
«Интересно, о чем говорили Владимир с Дэвидом, смогли ли они, в конечном счете, достичь консенсуса, – облокотившись на спинку дивана в кают-компании, размышлял Норман. – Скорее всего – да, чем – нет. Иначе Владимир не маячил бы тут с таким умиротворенным видом».
Грин, конечно, уловил суть взаимопонимания Владимира с Дэвидом, но он хорошо знал русского и понимал, что, даже несмотря на улыбчивый вид Владимира, он все равно будет продолжать пристально следить за человеком, который хоть раз совершил какую-либо ошибку, пусть даже самую, казалось бы, незначительную.
«Все это пустяки. Главное только, чтобы Дэвид не выбросил еще какой-нибудь необдуманный сюрприз».
Опытность Дэвида, как первоклассного яхтсмена, позволит как можно быстрее осуществить план Владимира. По сути своей он был незаменимым человеком, впрочем, как и любой из присутствующих на борту яхты с историческим названием «Каравелла». В долгосрочной перспективе это плавание обещает быть максимально продуктивным, но только в том случае, если никто не будет идти в разрез с общепринятыми правилами. Теми, которые были объявлены гораздо раньше, прежде чем они все оказались на этом судне. Только Моррисон был непросвещен аналогичными наставлениями, так как в них абсолютно и не нуждался.
Удивительно, как изменился Дэвид после прошедшей ночи. Еще вчера он был весельчаком и заводилой, а сегодня само спокойствие и покорность. Абсолютно серьезно, без единого колкого слова или подвоха, объясняет Моррисону, как вести себя во время шторма, а как следует быть при полном штиле. Сейчас, глядя на него, можно было бы подумать, что он – сама невинность. Поразительно, как жажда наживы или боязнь потерять долю от продуктивного мероприятия заставляет человека становиться полноценно взрослым и, принимая сбалансированные решения, вести себя соответствующе.
А может быть, он просто что-то скрывает. И теперь, чувствуя некую вину за прежде содеянное, стремится, таким образом, ее загладить. Владимир рассчитывал, что все пойдет по намеченному плану, но Дэвид неправильно сыграл свою роль. И, кажется, Владимир догадывался о возможном проступке яхтсмена. Но, в конце концов, не стал публично оглашать этого, хотя намеривался, чуть позже, поговорить с самим Дэвидом на эту тему.
Но только тогда, когда будет удобный момент… Хотя тот человек, который хорошо знает Владимира, не будет утверждать, что русский всегда рассчитывает на волю случая. Обычно он сам создает для себя нужную ситуацию, тогда как для других это кажется совершенно непредсказуемым поворотом событий.
В любом деле всегда присутствует вероятность появления невинных жертв, как в прямом, так и в переносном смысле. Владимир же хотел избежать подобных казусов. До тех пор, пока он является членом их команды, он не позволит отрицательным моментам обрушиваться случайными неприятностями на кого-либо из окружающих. Полностью пытаться контролировать ситуацию, было для Владимира обычным делом.
Он покинул кают-компанию и вышел на палубу. Над его головой распустилась пара белоснежных парусов. Владимир сделал несколько шагов к штурвалу судна, за которым стоял Дэвид и о чем-то беседовал с Моррисоном. Яркий солнечный свет приятно согревал плечо и затылок. Соленый морской бриз то и дело осаждался мелкими капельками на спортивную рубашку и волосы русского. Приятный звук от разбивающихся волн о носовую часть яхты напоминал композицию расслабляющей музыки для медитации.
– Рой, ты не мог бы пойти в каюту и помочь ребятам приготовить обед, – добродушно улыбнувшись, громко проговорил Владимир. – А мы пока с Дэвидом поговорим о наиболее оптимальном маршруте нашего пути.
Моррисон согласно кивнул и через несколько секунд исчез за входом в каюту. Взгляды двух оставшихся людей встретились и, по выражению лица Владимира, Дэвид догадался, что разговор будет отнюдь не про навигацию.
На задворках Карибского моря –
яхта «Каравелла», вблизи Багамских островов.
– Может, хватит уже водить меня за нас, – сказал Владимир, пристально глядя в глаза Дэвиду. Он негативно отнесся к первому – отрицательному ответу яхтсмена. – Думаешь, я не догадываюсь, что твоя подружка, Элизабет, неслучайно появилась на вечеринке Нормана?!
Дэвид тяжело сглотнул и неуверенно ответил:
– Конечно, не случайно. Это я ее пригласил!
Владимир подозрительно сощурил глаза.
– Не делай вид, что ты не понимаешь, что я имею в виду! – Ты, главное, не переживай, расскажи все как есть. Мы же с тобой уже договорились, что твоя ошибка с исчезновением вчерашней ночью, осталась в прошлом. И ты сам сказал, что отныне не допустишь каких-либо оплошностей. Признайся, ты ей что-то рассказал?
Рука Владимира застыла на уровне пояса, а его мощный кулак сжимал рифленую рукоятку пистолета «Смит и Вессон» – девяносто четвертого года, модель: «Сигма». Когда Дэвид опустил голову и увидел, блеснувший от солнца, стальной затвор оружия, он узнал его. Потому что у Нормана был точно такой же пистолет и тот ему однажды показывал его.
– Черт!.. – испугавшись, отпрыгнул от штурвала Дэвид. – Откуда он у тебя?
– Нашел в тумбочке, в доме Гринов. Вот, как видишь, решил позаимствовать на время.
– Ты хочешь меня пристрелить?! – проговорил шокированный ситуацией моряк.
– Да нет, что ты несешь? – непроизвольно мотнул стволом русский. – Просто решил показать тебе и предостеречь. Если на острове, кроме нас, еще кто-то будет, я их всех до единого – убью. Мне не нужны неприятности. Так что, если тебе есть, что мне рассказать, то лучше сделай это прямо сейчас, иначе потом будет уже слишком поздно.
Владимир любезно предоставил Дэвиду некоторое время, чтобы хорошенько все обдумать. А сам тем временем, спрятав пистолет, стал прохаживаться по палубе яхты, выглядывая через высокие борта на ребристые волны, мерно расходящиеся в стороны от механического воздействия судна.
Дэвид вновь ухватился за колесо управления. Он пытался как можно отчетливее припомнить вчерашний разговор с Элизабет. Когда Дэвид растрепал ей все планы, он был весьма пьян и плохо понимал, что делает, а потом она, словно по дуновению легкого ветерка, наподобие пушинки, исчезла в неизвестном направлении. «Черт, кажется, я, в самом деле, вчера чересчур много болтал языком!»
– Вроде как, я вчера сболтнул ей лишнего, – признался яхтсмен.
– Что ты ей рассказал? – словно приведение, оказавшись за спиной Дэвида, осведомился Владимир. – Слава богу, ты решил признаться. Не опасайся меня, тебе ничего не грозит. Продолжай…
Дэвиду, даже несмотря на вероятное предательство, совсем не хотелось, чтобы Элизабет хоть как-то пострадала в свете намечающихся разборок, вдали от цивилизации.
– Только пообещай мне, что ничего ей не сделаешь, – взмолился яхтсмен.
– Хорошо! Так и быть, но за остальных, с кем бы она ни была там, я не ручаюсь!
– Я рассказал ей практически все, что знал: курсы, примерные координаты, в общем, всю навигацию. Мне казалось, что она ничего не понимает, а потом она просто испарилась, и тогда я осознал, что совершил непростительную глупость.
– Теперь с этим уже ничего не поделать. Главное, что сейчас ты поставил меня в известность, а что касается прочих единомышленников, хотя бы на этот раз не будь болтуном и держи язык за зубами.
Когда Владимир вернулся в каюту, Дэвид наконец-то вздохнул спокойно и уверенно. Теперь ему нечего было скрывать, и он почувствовал, как будто с его плеч тяжелый камень забот свалился. Хотя все могло быть и получше, если бы не его длинный язык. Но, по крайней мере, относительно Элизабет он может быть абсолютно спокойным. По рассказам Нормана, слову Владимира можно было полностью доверять.
На первый взгляд в кают-компании царило усердное взаимопонимание. Однако Владимир понимал, что на деле это было далеко не так.
– Обед скоро будет готов, – сообщил Бернард, выглядывая из кухни. Он бросил на раскаленную сковороду кусок сублимированного мяса. Тот в свою очередь приятно зашипел, а через какое-то время каюта заполнилась ароматным запахом хорошо прожаренного бекона. – Овощи уже почти приготовились.
Владимир взглянул на Моррисона, по картофельным и морковным отчисткам, которые тот бережно собирал в полиэтиленовый пакет, он примерно прикинул, сколько вручную ему пришлось обработать овощей.
«Ну, парень, ты единственный достойный человек на этом судне… не считая меня, конечно…»
Владимир краем уха уловил приятные звуковые импульсы, распространяющиеся со стороны комфортабельного дивана, стоявшего под рядами, расположенных друг за другом, продолговатых иллюминаторов.
На мягком ложе он заметил Нормана, неприлично там расслабившегося. Тот, время от времени потягивая из прозрачного стакана, через трубочку, апельсиновый сок, наслаждался и приятным вкусом прохладного напитка и чудесной музыкой, доносившейся из его карманного проигрывателя с большим сенсорным экраном. Источаемый маленьким устройством звук, можно сказать, был на высоком уровне.
Владимир, неохотно пересекая черту наглости, всей тяжестью тела уселся рядом. Воздушная обивка дивана сотрясла Нормана.
Он неохотно приоткрыл глаза и, взглянув на русского, сонно проговорил:
– Поаккуратней, Владимир…
– Ты устал, наверное, очень, раз не помог Рою обработать продукты? Есть, наверное, тоже не будешь?..
Норман ни на кого не оглянулся. Он, уже находясь в преддверии крепкого сна, начинал посапывать. Владимир собирался было вылить на Грина остатки недопитого напитка, но Рой вовремя остановил русского от частично обоснованного поступка. Рой отрицательно покачал головой, давая понять Владимиру, что нет необходимости этого делать. Ну не хочет человек проявлять заинтересованность в приготовлении пищи, ну и бог с ним. Может быть, он просто не в том состоянии, чтобы что-то подобное делать. Мало ли, не дай бог еще вырвет в посуду с готовящейся едой!
Владимир поставил стакан на место, и почтительно кивнув Моррисону, по важным делам удалился в гальюн.
К вечеру, все вновь собрались в кают-компании за овальным столом. Того, что было приготовлено в обед, хватило и на ужин. Каждый присутствующий, включая их самих, жадно поглощал добротную еду, умело приготовленную Моррисоном и Бернардом. Даже Грин сейчас не побрезговал очередной попыткой принять пищу. В обед, его хорошенько вывернуло. Его вестибулярный аппарат оказался менее приспособленным к качке, чем у остальных. Прочищая желудок, он примерно час не выходил из корабельной уборной.
– Я думал, что это мне будет плохо, – закончив трапезу и вытерев белой салфеткой засаленные губы и часть бородки, проговорил Бернард. – Меня с самого детства мутило на каруселях. Помнится мне, однажды посадили меня на одну такую. Много в тот день на карусели детей было, а все их родители чуть поодаль стояли, а конструкция к тому же была высокая, и когда все закрутилось…
– Лучше не продолжай, – уже представив примерную картину события и зажав ладонью набитый едой рот, промямлил Норман. Когда его тошнотворный позыв немного утихомирился, он дожевал остатки пищи и добавил: – А то вы сейчас почувствуете себя на месте тех горе-родителей.
Владимир, опустошив стакан с соком, посмотрел на Грина, утоляющего свою жажду, и проговорил:
– Тебе честь мыть посуду…
Похоже, Норман никак не ожидал подобного. По выражению его лица можно было судить, что он остался не слишком доволен требовательными словами русского.
– Что ты на меня так смотришь?! – удивился Владимир. – Я не буду, потому что мыл в обед. И на Дэвида не надейся, он сейчас пойдет проверять авторулевой. Так ведь, Дэвид? – с чуть заметной улыбкой проговорил Владимир, взглянув на высокого яхтсмена.
Как по волшебству, тот быстренько вытер рот и, поставив тарелку и приборы в мойку, поспешил отправиться на палубу к рулевому колесу и прочим многочисленным навигационным приспособлениям.
– Сделай милость, – вновь проговорил Владимир, вставая из-за стола. – Сотвори хоть что-нибудь полезное на этом корабле. Ты, пока что, тут единственный, кто еще не принес никакой пользы с момента нашего отплытия.
Норман поочередно взглянул на каждого из присутствующих. Их никак не заинтересованные лица, в конечном счете, заставили его согласиться с требованием Владимира.
– Я никогда этого раньше не делал, – не без тревоги на лице проговорил Норман. Подобное обязательство ему показалось унизительным.
– Тут нет ничего сложного, – ухмыльнулся русский. – Радуйся еще, что тут у Дэвида стоит посудомоечная машина, она практически сама все делает. Тебе останется только расставить посуду по полкам. – А вот мне однажды приходилось мыть тарелки вручную. И заметь, я от этого не умер.
– Ну, хорошо, – теперь уже точно решился Норман. – Только, если ты не против этого, я возьму с собой на кухню Роя. Он мне один раз покажет, как это делается, и я буду это проделывать каждый день до тех пор, пока мы не вернемся обратно во Флориду. Вот и мне нашлась, какая-никакая, работенка.
– В обед, я тебя буду сменять, – насмешливо отозвался Владимир и отправился отдыхать в носовую каюту.
Бернард последовал туда же.
– Как-то он себя в последнее время странно ведет, – проговорил Норман, вставляя тарелки в пазы шкафа автомоечной машины. Это был очередной прямой сигнал недовольства Грина. Он нередко прибегал к обсуждению с товарищем, тревожащих его, жизненных моментов. Вот только до этого он обычно лишь звонил, чтобы взять доброго совета, а теперь разговор проходил с глазу на глаз, и для Моррисона это показалось чем-то новым. Даже появилось чувство некоторой неловкости.
Рой со щелком захлопнул крышку посудомойки и, нажав кнопку включения, повернулся к товарищу.
– Даже не знаю, что сказать по этому поводу, – задумчиво почесал свой лоб Рой. – Я его раньше не знал. Мы ведь только вчера познакомились. Но мне кажется, что следует воспринять изменение в его поведении как неизбежное. На мой взгляд, Владимир просто хочет любую ситуацию держать под контролем.
– И только теперь я понял, что ты абсолютно прав. – У Нормана возникло непроизвольное чувство, что он поступил правильно, взяв в путешествие Моррисона. – Спасибо, Рой.
