Роман Романов
Несерьезные заметки о Вьетнаме
Заметим, что отстроил он его высоко в горах. При подъезде к этому «городу мертвых» мы издалека увидели торжественные чернокаменные ворота, расположенные на вершине холма. Чтобы войти в них, нужно было преодолеть тридцать ступеней широкой «парадной» лестницы, с которой лениво «сползали» высеченные из камня драконы (символ императорской власти).
Когда вы пройдете сквозь «врата смерти», вас встретит целое каменное войско, расположенное по обе стороны площади перед мавзолеем. Навеки застывшие солдаты стоят, скорбно опустив глаза: они знают, что им суждено целую вечность охранять драгоценное тело императора.
Вдоволь налюбовавшись на башенки и павильоны усыпального комплекса, пресытив взор чудесным видом с горы, можно наконец приступить к скрупулезному осмотру самой гробницы. Кай-дык, при жизни славившийся фанатичным преклонением перед европейской культурой, смешал в своем мавзолее все стили, какие только мог – наверное, чтобы веселей было почивать. В этом творении слились воедино Азия и Европа – в результате появился архитектурный гибрид, поражающий пышностью, вычурностью, иногда откровенной безвкусицей, но в то же время не лишенный известного обаяния (если это слово вообще применимо по отношению к гробнице).
Надо отдать императору должное: каждый элемент декора был доведен до пределов совершенства. Я неистово снимал интерьер по маленьким кусочкам, потому что любой из них запросто мог бы стать самостоятельным произведением искусства…
Можно, конечно, долго и красочно описывать в деталях все то культурное наследие, что оставили нам правители этой загадочной страны, но, возможно, вам уже захотелось увидеть воочию историческое прошлое Вьетнама, поэтому я оставляю вам шанс для собственных удивительных открытий.
Глава 4. От Нья-Чанга до Сайгона
Вы в курсе, что за словом «вьетнамцы» скрываются две разные народности, сильно отличающиеся друг от друга как внешностью, так и характером? Вот-вот, для меня это тоже было открытием. Оказывается, на севере страны обитают вьеты – хрупкие телом, дружелюбные создания с тонкими чертами лица, а на юге проживают чампы – коренастые, рослые азиаты с цепким взглядом и немалой деловой хваткой.
Расслабленные вьеты неторопливо передвигаются по улицам города (велорикши не в счет – они носятся как угорелые наперегонки с мопедами, но такова их работа), бесхитростно улыбаются и всегда готовы оказать вам мелкую услугу, причем абсолютно бесплатно. Чампы живут в совершенно ином темпоритме и на порядок более подвижны и суетливы, нежели их северные земляки. Наверное, такими и должны быть люди, населяющие курортный городок и промышляющие туристическим бизнесом. Южане тоже вовсю улыбаются на улицах бледнолицым приезжим, но их улыбки напрочь лишены открытой душевности вьетов и носят сугубо практический характер: чем больше они наулыбаются заморским гостям, тем больше у них появится шансов «навариться», – бизнес есть бизнес.
Стоило нам покинуть Хуэ, проделать двухчасовой автомобильный пробег высоко в горах (периодически въезжая в облако и теряя всяческую видимость узенькой дороги), а потом совершить кратковременный перелет на юг, как самый облик страны драматическим образом изменился. Ранним утром мы оставили позади себя утонченное эстетическое пространство, где время, казалось, приостановилось более полувека назад и где жизнь неизменно протекала по законам давно ушедшей эпохи. К полудню же прибыли в какое-то странное культурное новообразование: традиционного Вьетнама здесь уже не было и в помине, а современная цивилизация пока находилась в зачаточном состоянии.
Это был город Нья-Чанг – морской курорт на побережье Южно-Китайского моря: мы приехали сюда, чтобы на роскошном белопесчаном пляже предаться сладкому ничегонеделанию после насыщенной программы фестиваля в Хуэ. Однако прежде чем мы начали беспечно наслаждаться морем и южным солнцем, нам пришлось самостоятельно решить несколько организационных вопросов, как-то: заселиться в гостиницу, отыскать поблизости недорогую забегаловку, ну и найти какой-нибудь продуктовый магазин, чтобы запастись нехитрым провиантом на пару дней вперед.
Как не похож был здешний трехзвездочный отель на нашу любимую «Фестивальную» гостиницу! Высокое и довольно симпатичное снаружи, внутри это здание с серыми коридорами оказалось унылым и напрочь лишенным уюта. Мало того, что нас целый час не хотели расселять по комнатам (мы дожидались в мрачноватом фойе, когда съедут предыдущие постояльцы), так еще один из номеров оказался затопленным из-за того, что пара безголовых американских туристов на прощание не потрудилась закрыть за собой кран в душе.
В этой гостинице нас не баловали изысканными обедами и ужинами с необычными блюдами. В стоимость проживания входили лишь завтраки со стандартным набором продуктов для утреннего питания. Это был банальный шведский стол в узкой длинной комнате, при входе в которую подозрительная вьетнамка в очках отбирала у постояльцев талоны. Можно было, конечно, выйти с подносом во внутренний двор и позавтракать там на одном из белых пластиковых столиков, но вид залитого бетоном патио со спартанским бассейном мало располагал к романтическим завтракам на открытом воздухе.
Впрочем, в отеле на каждом этаже имелся обширный балкон с видом на море (до пляжа, кстати, было всего три минуты ходьбы), и там мы наслаждались невероятными красками южных закатов, дегустировали неплохие местные вина да в изобилии поедали экзотические фрукты.
Здесь мы больше не были зарубежными артистами, участниками престижного фестиваля, и вокруг не вились благодушные вьеты, готовые за спасибо предупредить малейшее желание дорогих гостей. Здесь мы были обыкновенные туристы, источник основного дохода горожан, и все наши желания имели определенную цену. Если нам здесь и улыбались, то лишь исходя из соображений заработка – так улыбаются приезжим все чампы. Поначалу это обескураживало, потому что слишком велик был контраст с тем, как относились к нам на севере. Впрочем, поделом нам: нечего было так стремительно привыкать к хорошему…
Внешний вид Нья-Чанга (по крайней мере, той его части, куда можно было дойти пешком от нашей гостиницы) не слишком потрясал воображение. Точнее, вообще его не затрагивал: старины здесь не было, так как город возник совсем недавно, но и стать новым культурным центром в его планы пока явно не входило. Улицы Нья-Чанга отнюдь не блистали чистотой, и хотя на каждом углу можно было купить дешевую вкуснятину типа зажаренной на угольях кукурузы или приготовленного прямо на тротуаре кальмара, мне ни разу не пришла в голову дикая мысль насладиться этими изысканными лакомствами посреди дорожной грязи.
Впрочем, в этом не было необходимости: в нашем квартале работала дюжина ресторанов, где за небольшие деньги можно было отведать немало соблазнительных блюд из морепродуктов – креветок, лобстеров, омаров и прочих обитателей морского дна. А Коля, наш любитель экзотики, однажды вкусил крокодильего мяса, изготовленного в специальном соусе. На наш вопрос о том, как это было, он лишь пожал плечами и сказал, что с тем же удовольствием можно было съесть вымоченную в уксусе кожаную стельку.
Пляжи в Нья-Чанге, отделенные от городской части рядами стройных пальм, были сногсшибательны: на много километров вдоль берега тянулись широкие полосы чистейшего белого песка. Туристы здесь с комфортом загорали в шезлонгах под уютными зонтами, крытыми прессованной соломой.
Эти живописные зонты с успехом оберегают людей от прямых лучей солнца, которое в этих широтах необыкновенно коварно. Оно не палит нещадно подобно нашему светилу, а приятно ласкает тело, но упаси вас боже выйти на пляж позже десяти утра, предварительно не покрыв кожу защитным кремом или маслом и не укрывшись в тени соломенных навесов. После сорока минут такого беспечного загара на открытом солнце вам гарантирован роскошный ожог и все связанные с ним непередаваемые ощущения.
Не имея опыта в принятии солнечных ванн на южных курортах, я попался на удочку здешнего климата и уже после первого двухчасового пребывания на пляже вернулся в отель подозрительно красный, словно ошпаренный рак. Ближе к вечеру, когда наша довольная жизнью группа отправилась погреть кости в горячих источниках и обмазаться здешней лечебной грязью, мне пришлось остаться в номере и каждые полчаса охлаждать вопящую от ожога кожу йогуртами, которыми я собирался позавтракать на следующее утро. После такого неудачного начала впоследствии я выходил загорать не иначе как полностью одетый и покрытый толстым слоем солнцезащитного крема.
Пару вечеров мы потратили на знакомство с кварталами, прилежащими к гостинице. Как и положено туристам, мы лениво прогуливались по улицам города, причем то и дело сталкивались с нашими соотечественниками – для отдыхающих они вели себя чересчур бойко и деловито.
Оказалось, что предприимчивые русские давно уже оккупировали перспективный курорт и вели здесь успешный бизнес. Так как морские пространства близ Нья-Чанга идеально подходят для водных видов спорта – плавания, ныряния с маской и трубкой и особенно дайвинга, – то россияне реактивно открыли в городе множество клубов, предлагающих туристам организованный отдых на воде. За одно-два занятия в них можно было пройти экспресс-курс обучения подводному плаванию, а потом попрактиковаться в этом увлекательном виде спорте. Стоит одно погружение порядка пятидесяти долларов.
