Роман Романов
Несерьезные заметки о Вьетнаме
Глава 3. Прогулки по императорскому городу
Еще совсем недавно во Вьетнаме жила туча императоров, сменявшихся с баснословной скоростью. Нет, они не убивали и не травили друг друга, подобно европейским королям, скорее, вели какой-то нецелесообразный образ жизни, противоречащий принципам долголетия.
Во-первых, в самую сильную жару не снимали тяжеленных императорских сапог, многослойных шелковых платьев и пятикилограммовой шапочки владыки всея Вьетнама, – а иначе кто бы поверил, что они императоры?
Во-вторых, никакой бодрящей общественно-полезной деятельностью не занимались, ну разве что иногда воевали вместо физкультуры и спорта. Дни напролет они писали стихи в честь себя любимых и заставляли трудовой люд выдалбливать плоды своего словесного эксгибиционизма на высоченных стелах в дворцовых парках; печально удили мелкую рыбешку, сидя в тени на берегу уединенного пруда, и без конца строгали наследников, коих у некоторых правителей было аж по тринадцать голов. На жаре без кондиционеров такая деятельность самым пагубным образом сказывалась на их хрупкой сердечно-сосудистой системе.
В-третьих, и это самое главное, большую часть сознательной жизни они руководили строительством собственных монументальных гробниц, стремясь поразить будущие поколения их грандиозностью. Начиная с ранней юности, мысли их, соответственно, были повернуты в сторону смерти. Да такого пессимистического умонастроения ни один здоровяк-культурист не вынесет – расхворается, бедняга, и копыта отбросит. Что уж тут говорить об этих дохликах-недомерках, вьетнамских царьках?
Я воочию видел серебряный пояс, который преподнес в подарок императору Кай-дыку один азиатский вельможа – этот поясок у меня едва на запястье бы застегнулся, а тот его умудрялся защелкивать на туловище. Смех просто!
В общем, все эти Мыни, Кай-дыки и Ты-дыки скоропостижно поумирали, не дожив даже до тридцати лет. Но оставили после себя много интересного в плане архитектуры и культурного стиля.
Больше всего поражал воображение расположенный в Хуэ Запретный город: в прошлом – резиденция императоров и их семей. Занимает он ни много ни мало квадратный километр и окружен высоченной каменной стеной, изначально возведенной в целях обороны.
Подобно тому как в прежние времена обычному человеку вход сюда был заказан, сегодня внутрь просто так не попадешь. Либо ты должен принадлежать к туристической группе, либо быть участником какого-нибудь фестиваля и иметь на груди бейджик с фотографией, которую полицейские на воротах будут полчаса скрупулезно изучать: общеизвестно, что представители европеоидной расы – эти белые волосатые обезьяны – в глазах утонченных вьетнамцев все на одно лицо.
Увы, мощные стены не смогли уберечь императорский город от посягательств врага: во время многолетней войны вьетнамцев против американских завоевателей истребители последних разбомбили Цитадель, уничтожив почти все, что неторопливо и скрупулезно создавалось архитектурным гением вьетнамских правителей. Сегодня часть императорских павильонов и галерей восстановлена практически в первозданной красе, а часть по сей день находится в виде живописных руин, покрытых мягким мхом.
Запретный город представляет собой скопление оригинальных строений из темного дерева – они разбросаны по огромному парку с беседками, прудами, речушками и мостиками. Одни здания, вытянутые на десятки метров и декорированные разноцветной черепицей, предназначались для жизни императорской семьи и придворных. Другие служили (и продолжают служить) местом религиозных отправлений. Там находятся внушительные, в человеческий рост, алтари, напоминающие резные комоды на гнутых ножках. Как правило, на них стоят большие бело-голубые вазы, курильницы с множеством зажженных ароматических палочек и небольшие блюда с фруктами: вьетнамцы приносят их в жертву своим некровожадным богам.
Императорский дворец, где проводились торжественные приемы, значительно отличается от жилых помещений более изощренной формой, грандиозными размерами и пышной отделкой. Есть здесь и двухэтажный театр: когда-то в нем развлекались венценосные особы со своей челядью, а сегодня на его сцене охотно демонстрируют свое искусство артисты из разных стран.
Удивительно, что в самую жаркую погоду внутри деревянных павильонов всегда царит чудесная прохлада, а обилие дверей, идущих бесконечным рядом вдоль крытых галерей, обеспечивает этим постройкам постоянную вентиляцию, отчего воздух там остается необыкновенно свежим. Правители явно знали, как создать себе условия для приятного существования.
Разрушенные «кварталы» Запретного города обладают едва ли не большим очарованием, чем реставрированные императорские павильоны. Останки потемневших каменных стен, мшистых изгородей и кровель; закопченные арочные проходы; мощные ветви хлебных деревьев с тяжелыми плодами, что нависают над руинами, – все это образует затейливый лабиринт, гуляя по которому, легко впасть в восторженный транс. А вот описать царящую там нереальную атмосферу гораздо сложнее: скорее всего, просто не найдется адекватных слов. «Вселенское спокойствие», «замшелый рай», «знойная вечность, замкнувшаяся на самой себе», – все это лишь жалкие трюизмы, не способные передать настроение, в котором я пребывал, на полчаса оторвавшись от своей группы.
Сегодня туристы могут получить некоторое представление о том, как протекала жизнь вьетнамских правителей. Прогуливаясь по галереям, мы рассматривали классные черно-белые фотографии, запечатлевшие императора и его семью в разных ситуациях; читали стихи, которые венценосные особы писали китайскими иероглифами на черных лаковых щитах (перевод «прилагался» на прибитых поблизости табличках).
Здесь можно прилечь на деревянное ложе в императорской спальне или посидеть на его любимом стуле – главное, вовремя «затупить» и прикинуться, что не понимаешь надписей на английском языке, предупреждающих, что делать это категорически запрещено. А особо любопытные могут за несколько донгов залезть в шкуру императора, то есть попросту облачиться в его повседневное или парадное одеяние и сфотографироваться в этом «прикиде» на высоком троне, окружив себя подобными же ряжеными царедворцами-самозванцами.
Наша нахальная группа не просто переоделась в шелковые одеяния и тепленькие войлочные сапожки (при жаре в тридцать девять градусов), а разыграла целую сцену коварного убийства правителя во время утренней прогулки императорской челяди. Спрятавшийся в кустах гигант Коля отлично сыграл роль вероломного придворного и поразил меня (императора) пластмассовым кинжалом, когда я читал стихи одной из фрейлин ее величества. Весь этот балаган был заснят на пленку вьетнамским телевидением, которое случайно оказалось рядом.
На открытие международного фестиваля в Запретном городе состоялось грандиозное шоу «Ночь императора». Для этого события вручную были изготовлены десятки тысяч ароматических свечей в глиняных подсвечниках, напоминающих цветок лотоса. Их расставили по всей территории императорского города – зрелище было настолько фантастическое, что не верилось, будто это происходит наяву. В темноте пламя свечей дивно преображало пространство, наполняло его иной таинственностью, нежели той, что витала здесь в воздухе днем.
Повсюду стояли или расхаживали персонажи императорской эпохи: сотни актеров и студентов театрального колледжа, разодетые в пышные костюмы царедворцев, добросовестно исполняли каждый свою роль и выходили из нее лишь на несколько мгновений, чтобы дружелюбно улыбнуться в объектив фотоаппарата, когда европейские гости изъявляли желание сняться с ними на память.
Наряду с «реальными» историческими персоналиями неприкаянно бродили или, притаившись, сидели по кустам герои вьетнамских сказок. Несмотря на угрожающие доспехи и мерцающее в потемках оружие, глядели они вполне добродушно и с готовностью позировали перед камерами туристов. Императорский оркестр торжественно исполнял на оригинальных инструментах экзотические мелодии; досужая «золотая молодежь» – сплошь дети придворных – играли кто в кости на открытых галереях, а кто в ножички, лихо бросая их в деревянные щиты.
На дворцовой площади величиной с небольшое футбольное поле развернулась игра в императорские шахматы, где каждая освещенная изнутри фигура была размером с бочонок: противники стояли на возвышениях по разные стороны «шахматного поля» и отдавали указание специальным людям, которые и совершали ходы, передвигая фигуры из одной позиции в другую.
Однако самое грандиозное впечатление произвела на меня старая черно-белая видеосъемка – хроника императорских дней: ее спроецировали на длинную, полуразрушенную стену с таинственными арочными проходами. Тени давно ушедших правителей, когда-то обитавших здесь, словно явились сюда, чтобы наравне с живыми принять участие в жизни созданного ими великолепного города.
Покидая Запретный город и находясь под сильнейшим впечатлением от увиденного, мы незаметно уволокли с собой на память по паре свечей в глиняных подсвечниках, благо недостатка в них здесь явно не наблюдалось.
Говоря о жизни вьетнамских императоров, нельзя не упомянуть и об их гробницах. На их строительство каждый правитель угрохал по два десятка лет. Особой фантазией в дизайне усыпальницы отличился Кай-дык – тот самый император с осиной талией, о котором я уже писал. Наворотил такого, что при виде его мавзолея можно только раскрыть рот и присвистнуть от изумления.
