Роман Александрович Чернявский
Желчь
– Сколько мы вчера с тобой выпили воды?
– Четыре бутылки, две ты и две я.
– Нет, мой друг. Пять. Еще одну бутылку выпил я, до того момента как ты пришел в сознание, – сказал я, делая увесистые паузы между предложениями. На секунду у меня проскочила мысль. Если бы не Бак, с этим запасом воды я мог бы протянуть чуть дольше до приезда помощи, но я мгновенно прогнал ее.
– И сколько у нас осталось?
– Шесть, то есть по полтора литра на человека.
Наступило молчание. Мы оба понимали, что это катастрофически мало и что с этим запасом воды мы и двух дней не протянем в этом солярии.
– И что делать будем? – спросил Баако.
– Что, что? Ждать, надеяться, что найдут нас раньше, чем вода закончится.
Помимо проблем с водой была еще одна – запах. Его я почувствовал раньше, чем открыл глаза. В воздухе стояла ужасная вонь от сотни разлагающихся трупов. Из-за жары все тела вздулись и источали просто ужасный, пробирающий до рвоты запах.
– А вот что мы будем делать с НИМИ… м? – спросил я, кивнув головой на ближайший труп.
– А что с ними надо делать?
– Только не притворяйся, что ты не чувствуешь этот аромат
– Я не знаю, закапывать их как-то… как-то неправильно, вдруг нас все-таки найдут сегодня-завтра.
– Это тоже верно. Ладно, ты пока занимайся своими делами, а я пойду осмотрюсь.
Я не хотел оставаться в зоне поражения этого запаха, да и, к тому же, надо было найти источник воды или хотя бы финиковую пальму. Еще со школьных уроков географии я помнил, что это одно из немногих растений, растущих в пустыне.
К востоку от нас был просто огромный бархан, на глаз километра два, это точно. Я решил забраться на него и посмотреть, что он скрывает за своим огромным, толстым хребтом.
Надев на плечи чей-то портфель, положив в него бутылку с водой и две пустых, тряпку и обмотав голову белой футболкой наподобие арабской чалмы, я выдвинулся в сторону бархана. От самолета казалось, что он не так уж и далеко, но на самом деле до него было не меньше полутора километров, это я понял, пройдя уже половину пути, и возвращаться посчитал уже неразумным.
Песок нагрелся так, что больше напоминал горящие угли. Мои ноги в легких кроссовках, можно сказать, кипели. Я старался как можно меньше пить, набирая воду в рот и держа ее там, чтобы в горло попадала влага. Можно сказать, что мне повезло подниматься по пологому склону бархана, но мне не повезло вообще подниматься по бархану.
Я шел и шел, мои ноги уже гудели, как телефон на виброрежиме, но я так и не мог добраться до проклятого верха. Я стал чувствовать, как без необходимого количества воды я медленно превращался в сухофрукт. Казалось, что солнце хочет меня испепелить. А может быть, солнце и есть бог? Оно дало жизнь всему живому. От него зависит наша жизнь, ведь пропади оно, страшно представить, что будет. Но сейчас… Сейчас солнце забирало мою жизнь. Жизнь начинается только после выхода из зоны комфорта (обожаю цитаты из соцсетей). Но вот я не в зоне комфорта, и жизнь моя скорее заканчивается, чем начинается. А может, если у нас и получится выбраться, я поменяю свою жизнь. Чем я занимался? Учеба, работа, сериалы и игры.
Не помню, когда в последний раз я выходил из дома просто так, прогуляться. А ведь хотел стать писателем. У меня с детства получалось неплохо писать сочинения, не те шаблонные, которые сейчас пишут в старшей школе, а, можно сказать, мини-рассказы. Если выберусь, точно начну писать. Я давно вынашиваю идею об одной антиутопии, и все равно, что современный кинематограф превратил этот жанр в помойку. Еще в 16 лет, прочитав «1984», я подумал: «А почему бы и мне не попробовать?» Но все как обычно, элементарно не было времени.
В 16-18 лет подготовка к поступлению в вуз, дальше обучение и наконец финал – бесконечная нудная, никому не нужная работа до самой старости. Хотя кого я обманываю, это была лень. Задумавшись обо всем этом, я и не заметил, как очутился на вершине дюны. ВОДА!
