Рина Когтева
Растоптанная роза
– Понимаете, – замямлил он, – мы проведем расследование, но учитывая состояние вашего сына, его навязчивую идею о бессмертии. Понимаете, он даже не понимал, что умрет по-настоящему. Честно говоря, никто из наших пациентов не отдает себе отчет в своих действиях, но формально они являются дееспособными, так что юридически смерть вашего сына – это выражение его доброй воли и…
– Когда я могу забрать тело? – перебил его Андерсон.
Ренди с облегчением поднял глаза. Ну слава богу, кажется, иска не будет…
– Прямо сейчас, – пискнул он.
– Я пришлю катафалк, – отчеканил мистер Андерсон и вышел из кабинета, не попрощавшись.
Вот урод, подумал Ренди, у него сын умер, а он его тело забирает, как будто это стиральная машина с доставкой.
***
Вайолет Смит уже похоронили на маленьком больничном кладбище, вместо надгробья поставили простенькую табличку, но пришло письмо от Джона Андерсона с просьбой сделать каменное надгробье. К письму прилагался чек на внушительную сумму, так что бедняжка Вайолет хотя бы после смерти получила что-то достойное.
За телом Чарлза приехал шикарный катафалк. Два похоронных агента приняли тело, переодели, переложили в дорогущий гроб и уехали в неизвестном направлении. Ренди Хортон вздохнул с облегчением, когда за катафалком закрылись ворота лечебницы. Кажется, все. Прощай, бедняга Чарлз.
***
Катафалк проехал несколько километров, а потом свернул на проселочную дорогу, проехал еще минут двадцать и остановился на пустыре. На пустыре стоял автомобиль. Похоронные агенты вышли из катафалка, пересели в него и уехали. Прошло часа полтора, и появилась еще одна машина, очень дорогая, и, конечно, тоже черная. Из нее вышел Джон Андерсон. Он открыл кузов катафалка, сел прям на откинутую крышку багажника и стал смотреть на горизонт.
Солнце почти село, когда гроб со скрипом открылся.
– Да твою ж… – Карл сел и потер лоб, прищурился, посмотрел на отца, вылез из гроба и сел рядом с ним.
Некоторое время оба молчали.
– Иногда и так бывает, – заметил Его светлость Иан Аквинский, некогда венецианский ювелир, рыцарь в Крестовом походе, французский герцог, солдат в армии Наполеона Бонапарта и еще одному богу известно кто.
– Да, – ответил его сын Карл Аквинский, несостоявшийся наследник герцогства, а потом призрак монастыря Святого Лазаря с многовековым стажем.
Закат вспыхнул последними алыми лучами.
Милая моя роза, милая моя растоптанная роза…
