Рина Когтева
Растоптанная роза
И вот наступил полдень, время вожделенной прогулки. Карл сидел на своей койке, умытый, причесанный и даже, как ему казалось, опрятный, хотя в больничной пижаме это было затруднительно. Горилла открыл дверь, посмотрел на Карла, хмыкнул и сделал ему знак выходить. Смирительную рубашку на Карла не надевали уже второй день за хорошее поведение. Карл сложил руки за спиной как заключенный, это было необязательно, но Горилла так меньше нервничал, а сойти с дистанции за несколько метров до цели Карлу хотелось меньше всего. Медленно, важно и с чувством собственного достоинства они спустились на первый этаж, где Горилла распахнул перед ним двери и постановил:
– Гуляй, Маклауд.
Карл оскалился, чего Горилла, конечно, видеть не мог, а то он бы тут же запихал Карла обратно. Карл обвел взглядом больничный двор. Признаться честно, он мало чем отличался от тюремного – Карл как-то раз сидел в тюрьме пару месяцев, так что ему было с чем сравнивать – забор, скамейки, баскетбольное кольцо, ну и все, собственно. Пациенты в одинаковых серых пижамах занимались своими делами: кто-то разговаривал, кто-то ходил кругами, кто-то смотрел в одну точку, кто-то ел землю – короче, все отрывались, как могли. Карл стал искать взглядом Розу, но никак не мог найти ее золотоволосую голову. Неужели ее не выпустили? Кажется, Роза чем-то насолила санитарам или отказалась откровенничать с врачом. Обидно, конечно, но можно будет попытать удачу на следующей неделе. Роза появилась здесь сравнительно недавно, а из этого заведения даже если захочешь, быстро не выйдешь.
– Привет.
Карл обернулся. Роза стояла рядом с ним и улыбалась. Вблизи она была еще прекраснее. Кожа была еще белее, глаза синими как кобальт, и снова это невероятное золотое сияние волос… Карл взял себя в руки. Не мальчик уже, в конце концов.
– Привет, – ответил он.
– Я – Роуз, а ты Карл, да?
Что? Роуз? Карл даже рот открыл от удивления. Он, конечно, был бессмертным, но экстрасенсорных способностей за ним отродясь не водилось. Ее и правда зовут Роуз?
– Эй, – она улыбнулась, – ты в порядке?
– Ага, – Карл спохватился и кивнул. – Насколько можно быть в порядке в таком месте. Да, я – Карл. Пройдемся? – он галантно указал на протоптанную пациентами дорожку вдоль забора.
Роза, то есть Роуз, хотя Карл решил продолжать называть ее Розой про себя, весело кивнула. Они степенно пошли рядом, как будто бы прогуливались по какой-нибудь богемной набережной.
– Ты здесь недавно? – завел светскую беседу Карл.
Роза кивнула.
– А ты?
Карл пожал плечами.
– Уже порядочно. Говорят, я делаю успехи, обещают выпустить лет через десять.
Роза рассмеялась его дурацкой шутке. Смех у нее был похож на серебряный колокольчик. Карл вдруг отметил про себя, что постоянно использует для Розы какие-то заезженные метафоры, но, удивительное дело, они подходили ей больше всего. Сложно даже представить, что такая женщина может существовать в реальности. Могут еще и не такие, напомнил себе Карл.
– Слушай, – Роза наклонилась к нему, – времени у нас мало, так что я сразу к делу. Ты правда бессмертный?
Карл от неожиданности остановился. В общем-то, из своего бессмертия он секрета не делал, да и как это сохранишь в секрете, когда Горилла обзывает его Маклаудом, насмотревшись дурацких фильмов про бессмертных горцев?
– Ну предположим, – осторожно ответил Карл. – А что?
Роза, конечно, чудо, но устраивать перед ней шоу и доказывать свое бессмертие Карл не собирался. После такого можно отправиться в место пострашнее дурки, в какой-нибудь секретный правительственный центр, например, где над ним будет ставить эксперименты, как над лабораторной мышью.
Но Розе, кажется, это и не было нужно.
– Просто я тоже бессмертная, – доверительно сообщила она.
– Да ну? – усомнился Карл.
– Да. Не веришь?
– Почему же? Верю, – осторожно ответил Карл. – А как ты получила свое бессмертие?
Теперь уже пришла очередь Розы настороженно смотреть на Карла. Ну да, такой информацией через пять минут после знакомства не делятся.
– Я такой родилась, – вдруг совершенно беззаботно пожала плечами Роза.
Карл внимательно смотрел на нее. Ее глаза были яркими и лучистыми, наивными, доверчивыми. Она не врала. Она и правда считала себя бессмертной, и думала, что родилась такой.
– Я тоже таким родился, – ответил Карл.
Врал, конечно, бессмертие он получил совершенно другим способом, именно из-за этого ему пришлось восемь веков торчать в разрушенном монастыре, но Карл особенно об этом не жалел. Умри он тогда, в тысяча сто двадцать шестом, по-настоящему, разве мог бы он встретить такое чудо, как Роза?
А она весело рассмеялась.
– Я почему-то так и думала. Знаешь, я в первый раз увидела тебя в коридоре, и было в тебе что-то такое, что я сразу подумала – ты такой же, как я. Я потом про тебя спрашивала, и оказалось, что ты тоже бессмертный. Ну разве это не судьба, что мы встретились?
Роза взяла его за руку и начала болтать про все подряд: про санитаров, про других пациентов, про больничную еду, про погоду, про свою палату.
Карл слушал как завороженный, смотрел на эту потрясающую красавицу – ну ведь правда же красавица – и думал о том, что она совершенно, беспросветно и непоправимо сошла с ума.
***
– Расскажи про свою семью, – как-то попросил Карл.
Тот день выдался солнечным и ярким, наверное, один из последних теплых дней уходящего лета. Они были вместе уже несколько недель, и часы прогулки были самым главным событием в жизни Карла. Горилла уже успел прозвать его Ромео и пообещал набить морду, если Карл решит со своей Джульеттой «это, ну это самое». «Это самое» по правилам дурдома было строго запрещено, но Карл никого спрашивать не собирался.
– Ну, – Роза вертела в руках опавший кленовый лист, пока еще зеленый, – я выросла на ферме, у меня было трое братьев и сестра. Мы были очень дружными, знаешь, из тех семей, кто всегда горой друг за друга…
Карл грустно улыбнулся. Он в общих чертах поведал Розе о своей семейной ситуации, но особенно в детали не вдавался.
– Я больше всего любила сестру, – задумчиво продолжала Роза, – ее звали Вайолет. Мама решила, что девочек нужно называть по именам цветов.
Карл не выдержал и заулыбался.
– Вайолет была младше меня на два года, – Роза подтянула колени к груди и обняла их, – я всегда о ней заботилась, особенно в школе. Знаешь, она была самая низкая в классе, такая хрупкая, ее всегда обижали, а я за нее заступалась.
– А ваши братья? – спросил Карл.
Роза почему-то запнулась, но только на мгновенье.
– Они уже учились в старшей школе, они не видели. Но если бы видели, то они бы точно наподдали тем хулиганам, которые дразнили Вайолет. Мы всегда друг друга защищали.
Роза прислонилась к Карлу, он обнял ее. На это у него было официальное разрешение от Гориллы. Но только на это.
– Они и сейчас на ферме? – спросил Карл.
– Да, – ответила Роза, – я вернусь к ним, когда выйду отсюда.
Она никогда не говорила, почему и как она сюда попала. Но об этом никто не говорил. Сам Карл тоже без особенного удовольствия вспоминал, как именно оказался в сумасшедшем доме.
– Они тоже бессмертные? – осторожно спросил Карл.
– Не знаю, – Роза покачала головой, – думаю, нет.
– А ты про себя как узнала? – Карл погладил ее плечо.
– Да как все: умерла и воскресла. Разве с тобой не так было? – она удивленно посмотрела на него.
– Ну почти, – ответил Карл.
***
Очкарик в последнее время просто сиял. По его мнению в лечении Карла наметился изумительный прогресс из-за отношений с Розой. Как выражался сам Очкарик, это помогло Карлу «восстановить критическое отношение к самому себе». Горилла привел Карла на очередной сеанс, и Карл снова сидел на жестком стуле. Правда, теперь его водили без смирительной рубашки, потому что он вел себя образцово-показательно, чтобы не остаться без свиданий с Розой.
