Рина Когтева
Акрополь
– Они могут ответить отказом?
– Мне? Маловероятно. Хотя, конечно, никто не застрахован от неожиданностей.
– А если все-таки откажут? – не сдается Эллис.
– Если они откажут, то я инициирую соответствующие протоколы, все базы Санктумов мгновенно окажутся в изоляции, через двадцать четыре часа сюда прибудет ближайшая к нам эскадра, которая возьмет их на прицел. Эта ситуация будет сохраняться до принятия дальнейшего решения на Маршальском собрании Военной стратегии СолаС.
Круто, думает Эллис.
– Тогда, наверное, они не будут слишком возражать против вашего визита, – замечает он.
От слов Гайлес у Эллиса появляется ощущение, что он смотрит новости по телевизору: эскадры, Маршальское собрание, протоколы, станции, которые берут на прицел – все это где-то далеко, на передовой войны между Военной Стратегией СолаС и Альдебаранской Империей. Колонии Оранд это все не касается, Оранд находится в глубоком тылу СолаС и фактически не представляет никакой ценности: здесь что-то выращивают, что-то добывают, что-то производят. Пару раз в году прилетает огромный транспортный корабль, куда сгружается продукция, колония получает дотацию от Военной Стратегии и продолжает свое скромное существование под светом не менее скромного желтовато-красного солнца. Оранду можно только мечтать о значимости планет-заводов вроде Дипола и Анхетара или сельскохозяйственных гигантов вроде Клотеруса. Но у Оранда есть один козырь в рукаве, который не дает забыть об этой колонии окончательно. Это Санктумы.
Санктумы – единственная живая инопланетная цивилизация, с которой столкнулось человечество на своем пути освоения космического пространства. Встреча эта, как не удивительно, выпала не Военной Стратегии СолаС, а кораблям Альдебаранской Империи, которые почти сто лет назад приняли базу Санктумов за неизвестное оружие СолаС, дали по ней полный залп и тем самым навсегда закрыли для себя возможность вступить в контакт с инопланетным разумом. Военная Стратегия СолаС не могла не воспользоваться таким случаем, и вот после нескольких десятков лет переговоров и разъяснений деталей текущей ситуации внутри того, что гордо именовалось «человечество», Санктумы наконец-то пошли на попятный и заключили договор о сотрудничестве с Военной Стратегией СолаС. Естественно, с тем условием, что если они войдут в контакт с Альдебаранской Империей, все эти договоренности будут аннулированы в одностороннем порядке. СолаС праздновала победу и предвкушала доступ к волшебным технологиям, но реальность оказалась не столь радужной: выяснилось, что Санктумы ненамного обогнали человечество, а несколько игрушек, которые они могли представить, особого восторга в рядах СолаС не вызвали, так как применение их в военных целях было сомнительно. В общем, единственное, что пригодилось из арсенала Санктумов, это их исследование космоса – белых пятен на картах СолаС существенно поубавилось. Но и тут ожидало разочарование: Санктумы прибыли из той части галактики, которая находилась слишком далеко, и лететь туда не было никакой необходимости. Короче говоря, волшебные инопланетяне не стали победным козырем в пятисотлетней войне СолаС и Альдебаранцев. Зато весьма необычной оказалась оплата, которую потребовали Санктумы. Вместо золота, ресурсов или технологий они попросили только об одном: иметь возможность распространять свою религию на территории СолаС. Само собой, такая малость была им позволена, и у колоний СолаС (в том числе и у Оранда) появились их анклавы-станции. Религия Санктумов, как выяснилось, заключалась в том, что богами в ней являлись сами Санктумы, адепты приглашались служить на станции, а потом отправлялись домой через определенные промежутки времени. Такое странное поведение не могло не вызвать обеспокоенности у СолаС, но после детального рассмотрения угрозы захвата СолаС Санктумами выяснилась весьма простая вещь: с учетом физиологических особенностей Санктумов им банально была нужна энергия. Как показывал их опыт, лучшего источника, чем живое существо найти сложно, а живые существа во вселенной – явление не такое частое. В общем, Санктумы всего-навсего использовали людей как дойных коров, но при этом все было исключительно гуманно и исключительно на добровольной основе. В общем, после лет первого восторга, Санктумы стали восприниматься, как некое досадное недоразумение в истории СолаС. Они тихо сидели себе на орбитах нескольких колоний, прекрасно отдавая себе отчет в том, что один единственный неверный шаг – и все их базы разнесут в пыль, ну и, конечно же, по мере сил оказывали СолаС различные услуги, чтобы оправдать свое существование.
Так что, в общем и в целом, Эллису вполне ясна уверенность Шат Гайлес в том, что вряд ли ей кто-нибудь откажет в посещении базы Санктумов.
Так и вышло.
– Нам дали ответ, мы идем на стыковку, – говорит Статс-прокурор.
Эллис вспоминает Лизу Карранса, и ему почему-то становится жаль, что Санктумы ответили согласием. Если бы через двадцать четыре часа от их базы остался только космический мусор, Эллис был бы удовлетворен гораздо больше.
Их корабль снова поворачивается, и теперь впереди и чуть слева становится видна яркая точка, которая растет с каждой секундой. Минут через пятнадцать точка превращается в полноценный шар, испещренный наростами шлюзов и коммуникаций, потом шар занимает весь иллюминатор, и вот, наконец, появляется шлюз, створки которого медленно открываются. Эллису они напоминают челюсти огромного хищного моллюска. Гайлес ведет корабль, Эллис вытягивает шею, но так и не может разглядеть выражения ее лица за забралом шлема. Корабль медленно входит внутрь станции, с чуть ощутимым толчком на его оболочке смыкаются захваты. Потом наступает тишина – Эллис понимает, что пропало урчание двигателей.
– Приехали, – Гайлес снимает шлем и мотает головой, ее светлые волосы тут же снова превращаются в идеальную прическу. – Можете отстегиваться.
Возвращается гравитация – лист бумаги медленно опускается на пол, Эллис опять начинает неравный бой с ремнем безопасности. Когда он поднимает голову, то с удивлением замечает, что на Гайлес уже не серый комбинезон, а военная форма темно-бордового цвета. На ее груди несколько золотых знаков различия, Эллис щурится, Гайлес замечает его взгляд.
– Не разбираетесь в воинских званиях, Эллис?
– А разве у военных прокуроров есть воинские звания?
– Есть, – отвечает Гайлес.
– А Статс-прокурор – разве не звание?
– Это должность. Точно так же, как штурман или пилот.
– Тогда почему вы носите форму такого цвета?
Этот вопрос вполне разумен: в военно-космических силах Военной Стратегии СолаС каждому званию соответствует определенный цвет формы независимо от рода войск, об остальном говорят нашивки.
– Ну, тут вы правы – военная прокуратура носит темно-бордовую форму независимо от звания. У нас все наоборот. Учитывая, что мы в основном разбираем дела наших же солдат, нам просто необходимо, чтобы что-то нас от них отличало.
– И что тогда это значит? – Эллис весьма бесцеремонно указывает пальцем на грудь Шат Гайлес.
– Статс-прокурор, – Гайлес касается знака кинжала, – место службы – Доминат, – это уже знак солнца, – полковник, – палец Гайлес перемещается на четыре золотые параллельные полоски.
– А буква «К»? – спрашивает Эллис про оставшийся знак, который она не упоминает.
– Это не нуждается в расшифровке.
Эллис замирает, потом невольно делает шаг назад. Ну, только этого еще не хватало. Класс «К» – особенная модификация, которую используют в армии. В раннем возрасте в организме человека производят генные изменения, в результате чего доводится до абсолютного совершенства реакция и быстрота движений. Таких людей называют машинами для убийства, потому что вместе в невероятной реакцией в них развивают умение убивать любым способом – и не чувствовать угрызений совести. Это несет известный побочный эффект – психика таких людей нарушена, они вспыльчивы, агрессивны, что делает их фактически непригодными для существования в нормальном обществе.
Гайлес смеется.
– Наслушались сплетен, Эллис?
Джон Эллис судорожно вдыхает. Почти не осознавая этого, он достает из кармана фляжку и делает глоток. Он вспоминает утро, то, как Шат Гайлес отослала Джека Картера просто за то, что ей не понравились его слова. И, оказывается, Картеру еще повезло, что она не проломила ему голову.
– Нет, Статс-прокурор, – сдавленно отвечает Эллис.
Конечно, он не так, чтобы очень дорожит своей жалкой жизнью, но все же… На губах Гайлес играет улыбка рептилии.
– Тогда выйдем из корабля?
Эллис кивает. Только когда Гайлес поворачивается к нему спиной, он вдруг понимает, что пил прямо при ней. А ведь и шею свернуть могла. И как-то не вяжется вспыльчивость и агрессивность, которую приписывают классу «К», с этой ее надменной отстраненностью. Эллис тайком делает еще один глоток. Гайлес выходит из шлюза, Эллис идет за ней. К своему удивлению он не чувствует никакого волнения, когда ступает на железный пол станции Санктумов.
Гравитация на станции почти такая же, как на планете, Эллис чувствует, что если она и отличается, то в меньшую сторону, потому что его походка напоминает прыжки. Желудок опять перемещается куда-то вверх, и Джон подозревает, что в скором времени он начнет настаивать на том, чтобы выбраться наружу. Они проходят в камеру внутреннего шлюза, двери за их спиной закрываются.
– Дезинфекция, – коротко говорит Гайлес, – Санктумы беспокоятся о здоровье своих домашних животных.
Эллис вдруг вспоминает интересную деталь: судя по рассказам тех, кто в списках, они заходят в какую-то камеру на планете и телепортируются прямо на станцию. Если Санктумы обладают технологией телепортации, то почему им с Гайлес пришлось лететь на корабле? От стен тянется белесый газ без запаха. Эллис решает все-таки спросить Гайлес.
– А как же телепортация, о которой говорят те, кто в списках?
– Нет никакой телепортации, – отрезает Гайлес. – Своих питомцев они усыпляют, везут в космопорт и отправляют на станцию на кораблях. Потом они просыпаются и думают, что перенеслись сюда по воле богов.
И снова Эллис вспоминает Лизу Карранса.
Створки внешнего шлюза открываются, и Эллис моргает от неожиданности. Внутри станция Санктумов разительно отличается от корабля Гайлес. По стенам плывут радужные разводы, в воздухе парит нечто похожее на клубы разноцветного дыма. Выглядит все как пейзаж кисти наркомана. Гайлес стоит на месте и ждет, Эллис замечает, что клубы тумана разлетаются в стороны, и вот в коридоре перед ними возникает несколько столбов света, внутри них шевелятся тени, похожие на долговязые человеческие фигуры.
– Мы рады приветствовать вас, Статс-прокурор Гайлес, – Эллис слышит голос прямо в своей голове, – вас и вашего спутника.
Что-то меняется в тенях внутри столбов света, как будто бы пришельцы склоняют головы, подражая человеческому приветствию.
– Моего спутника зовут старший следователь по особо важным делам полицейского управления области Каледония Джон Эллис, – отвечает Гайлес. – С каким домом я разговариваю?
– Дом Ка-хнар, – и снова голос звучит прямо в голове. – Мы бы хотели пригласить вас пройтись по нашей станции, чтобы вы смогли получить удовольствие от ее посещения.
– Это не визит вежливости, – отрезает Гайлес, – мы можем поговорить и здесь. Меня интересует имущество вашего дома. Имя этого предмета – Лиза Карранса.
Тишина, легкое колыхание света.
– Не могла бы Статс-прокурор передать нам изображение предмета?
Судя по паузе, Гайлес делает то, что от нее просят. Потом снова тишина и колыхание фигур.
– Да, этот предмет принадлежал одному из дома Ка-хнар. Но после смерти одного из дома Ка-хнар, этот предмет был отречен и должен был окончить свое существование.
Гайлес поворачивается к Эллису, ее пальцы чуть заметно касаются золотой буквы «К» на груди, и она подмигивает. Издевается, думает Эллис.
– Этот предмет не окончил свое существование, – отвечает Гайлес. – Более того, как Статс-прокурор Военной Стратегии СолаС я уполномочена заявить о том, что на территории колонии Оранд была применена технология, которой не обладает Военная Стратегия СолаС. В соответствии с пунктом 18 пакта между Военной Стратегией СолаС и Санктумами от 503 года от Большого разделения, непредставление Санктумами информации о технологиях расценивается как прямая агрессия в отношении Военной Стратегии СолаС и влечет за собой принятие соответствующих мер со стороны Военной Стратегии СолаС.
Эллис замирает. Кажется, на его глазах вот-вот должна развязаться война.
Недолгая пауза.
– Статс-прокурор, мы уверяем вас, что Санктумы всегда были…
Станцию трясет. Разноцветные узоры на стенах на мгновенье исчезают, потом возвращаются, но становятся блеклыми. Фигуры Санктумов мелькают внутри столбов света.
– Это предупреждающий удар систем планетарной обороны, следующий будет нанесен по источнику энергии, – Гайлес, кажется, даже не вздрогнула во время толчка.
Она стоит все так же ровно, без тени военной выправки, скорее как дикое животное, приготовившееся к прыжку.
– Удар такого масштаба будет, в том числе, угрожать жизни Статс-прокурора…
Гайлес хмыкает.
– Проверим? – спрашивает она.
Три фигуры в столбах света одновременно отходят на метр назад.
– Статс-прокурор может располагать всеми данными, которые есть на этой станции. Статс-прокурору достаточно только пожелать.
– Последние полтора месяца по стандартному календарю. И мне некогда разбираться в ваших данных, когда речь идет о благополучии Военной Стратегии СолаС.
Вот это уже серьезно… Эллис, кажется, не дышит. А если она действительно взорвет источник энергии? Тогда, скорее всего, мундир Гайлес волшебным образом превратится в скафандр, а Эллис будет долго и мучительно умирать от асфиксии.
Снова пауза, на этот раз длиннее, чем предыдущая.
– 8 февраля по стандартному календарю в 15:24 по единому планетарному времени нами была зафиксирована аномальная энергетическая активность на планете по координатам 27 градусов 39 минут 42 секунды северной широты 30 градусов 54 минуты 20 секунд восточной долготы. Активность продлилась три целых и две десятых доли секунды. Мы передаем данные.
– Принято, – отвечает Гайлес. – Что-нибудь еще?
Столбы света снова мерцают, в этом движении Эллису чудится отчаянье.
– Была еще одна активность со схожими характеристиками, но она относится к более раннему периоду, чем запросила Статс-прокурор…
Эллис отмечает достаточно раздражающую привычку Санктумов недоговаривать фразы.
– Тогда дождемся удара по источнику энергии и поговорим о более раннем периоде? – предлагает Гайлес.
– 1 февраля по стандартному календарю в 21:17 по единому планетарному времени, координаты 51 градус 51 минута 11 секунда северной широты 7 минут 37 секунд западной долготы. Передаем данные.
Гайлес кивает. Потом она просто разворачивается и выходит в открывшиеся перед ней створки шлюза. Эллис как можно спокойнее идет за ней. Сначала за ними закрываются внутренние створки, потом открываются внешние, Гайлес заходит на корабль. Только когда закрывается люк, Эллис вздыхает с облегчением, он достает фляжку, делает глоток… и обнаруживает, что ее содержимое подошло к концу.
– Черт… – ругается Эллис.
Гайлес оборачивается.
– Через полтора часа мы будем на планете, там вы сможете восполнить свой запас.
Эллис кивает и уже знакомой дорогой идет к рубке. Гайлес снова садится в пилотское кресло, и они отстыковываются от станции, на этот раз без обмена любезностями с диспетчерами. Когда снова наступает невесомость, Эллис ее не ощущает, корабль разворачивается, в головном иллюминаторе снова появляется планета. Эллис не смотрит. Он закрывает глаза и молится о том, чтобы Санктумы не решились превратить их маленький корабль в пыль. Почему-то Эллис уверен в том, что они на это способны.
Когда они приземляются, над космопортом уже сгущается вязкая экваториальная тьма. Сверхзвуковой шаттл доставляет их в Дориак, на крышу главного полицейского управления Каледонии. В Каледонии градусов десять выше нуля и идет дождь. Эллис неуверенно останавливается посреди посадочной площадки. Гайлес, на которой снова серый комбинезон, стоит под дождем. Она поднимает голову и смотрит в темноту. Только теперь Эллис замечает на ее лице следы усталости.
– Для вас подготовлен номер в лучшем отеле Дориака. Я могу вас проводить.
– Не стоит, Эллис, – отвечает Статс-прокурор. – Я доберусь. Встретимся завтра в восемь утра.
Эллис смотрит на часы – второй час ночи.
– Хорошо, – отвечает он и идет в сторону лифта.
Шат Гайлес остается стоять под холодным моросящим дождем.
МАРТ 531 ГОДА ОТ БОЛЬШОГО РАЗДЕЛЕНИЯ
Колония Военной Стратегии СолаС Оранд, куб 23
Дориак, область Каледония
В восемь утра Джон Эллис сидит в комнате для совещаний на двадцать втором этаже главного полицейского управления Каледонии. Перед ним на столе стоит бумажный стакан с кофе, второй стакан он принес для Шат Гайлес. Он не знает, какой кофе она предпочитает, так что принес просто черный кофе без сливок и сахара. Шат Гайлес не появляется. Эллис уже выпил свой кофе, он смотрит на кофе Гайлес, решает, что тот безнадежно остыл, и принимается за него. На часах восемь тридцать. Статс-прокурор не появляется. Без пятнадцати девять Эллис уже всерьез беспокоится, в пятнадцать минут десятого он приходит к выводу, что Статс-прокурор решила покинуть их планету, чтобы заняться более важными вопросами, дело Теодора Верца можно спокойно причислить к «висякам», а про космический полет рассказывать коллегам за стаканом пива. Но тут дверь открывается, и в комнату входит Шат Гайлес.
– Прошу прощения, я изучала ваши внутренние архивы.
– Доброе утро, – отвечает Эллис.
Гайлес садится за стол, снова придвигает к себе стопку бумаги и ручку.
– Я проанализировала информацию, которую представили мне Санктумы, и нашла кое-что интересное.
Вообще очень странно, Статс-прокурор, что вы делитесь со мной своими мыслями, думает Эллис.
– Что-то не так? – Гайлес смотрит на него.
– Нет, все в порядке. Так что именно вас заинтересовало?
– Координаты, которые дали мне Санктумы. Я имею в виду 1 февраля.
1 февраля? Насколько знает Эллис, в это время Теодор Верц находился в полном здравии.
– И что там?
Гайлес кивает на экран. Эмблема полицейского управления Каледонии сменяется записью с камеры видеонаблюдения. Запись неважная, но подробности все же можно разглядеть. На мосту над магистралью стоит девушка, она стоит так несколько минут, потом перегибается через парапет и бросается вниз.
– Это Лиза Карранса. Она хотела покончить с собой в соответствии с обычаями Санктумов, она бросилась с моста над автомагистралью, ее падение спровоцировало аварию. Она, как вы знаете, осталась жива, в соответствии с медицинскими записями ей пересадили сердце одного из погибших.
Эллис щурится.
– И место ее падения в точности совпало с координатами, которые передали вам Санктумы?
– Да.
– А что по поводу самой Лизы? Они так и не ответили вам, имеет ли она какое-то отношение к этим событиям.
– Не думаю, что имеет, – отвечает Гайлес, – для них она даже не человек, а «предмет». Им и в голову не пришло бы, что она может иметь какую-то ценность.
– А что тогда может иметь ценность?
В принципе, Эллис уже понимает, куда клонит Статс-прокурор.
– Меня заинтересовал другой участник этой историй – тот, чье сердце Теодор Верц пересадил Лизе Карранса. Момент вспышки, зафиксированной Санктумами, произошел позже, чем падение Каррансы, но он полностью совпадает с моментом смерти одного из участников аварии.
– И кто это?
– Некто Франц Госсарт.
На экране появляется лицо. Высокий лоб, очки (что странно в век, когда любой физический недостаток можно исправить трехминутной операцией), редкие волосы зачесаны на лысину, на лице глупая улыбка.
– И что это за новый участник спектакля? – Эллис машинально отпивает кофе из стакана и морщится – жидкость холодная и омерзительная на вкус.
– Франц Госсарт прибыл на Оранд 25 января на транспортном корабле «Кабирия». В иммиграционной карте как причину прилета указал желание иммигрировать на Оранд. Согласно данным, которые он представил: родился в 488 году на Алиноре-11, специальность – сварщик, не женат, детей нет, представил финансовое обеспечение на срок шесть месяцев, по данным единой информационной системы привлечений к ответственности за правонарушения не имеет, военную службу не проходил, в базе вооруженных сил Военной Стратегии СолаС не числится. В общем, достаточно бледная биография.
– Угу, – Эллис внимательно смотрит на фотографию на экране. – А где находится Алинор-11?
– В четырнадцатом кубе пространства СолаС.
Эллис многозначительно кивает головой.
– Что? – Гайлес резко поворачивается к нему.
– Да ничего особенного. Просто Оранд находится в двадцать третьем кубе, перелет сюда из четырнадцатого куба обойдется в весьма существенную денежную сумму.
– И что?
– И еще финансовое обеспечение на полгода. Откуда у скромного сварщика такие средства?
Гайлес усмехается. Достойно, думает Эллис, по крайней мере, она способна признавать свои ошибки.
Фотография на экране сменяется чередой цифр.
– Судя по его налоговой декларации, он получил наследство.
Ах да, конечно. Эллис продолжает смотреть на экран.
– В госпитале Святой Елены в обязательном порядке делают копию тел до того, как отправляют их на утилизацию. Я запросила копию и взяла на себя смелость пригласить местного патологоанатома для проведения повторного вскрытия.
– Прошу прощенья? – Эллис непонимающе смотрит на Гайлес.
– Что вас смущает на этот раз?
– Как можно провести повторное вскрытие, если его уже утилизировали?
Статс-прокурор криво улыбается.
– Не слышали про 3-D печать, Эллис? Технология-то старая, но зарекомендовала себя хорошо.
Эллис слышал, но не предполагал, что это может быть использовано в таких целях.
Джон Эллис стоит в импровизированном морге, организованном специально к прибытию Статс-прокурора. В большом холодильнике у стены все еще находится тело Теодора Верца, но это Эллиса сейчас волнует меньше всего. Он завороженно смотрит, как 3-D принтер медленно печатает человеческое тело. Он начинает со стоп, потом с убийственной методичностью поднимается выше, и вот Эллис уже смотрит на голову Франца Госсарта в разрезе. Минут через пять принтер завершит свою работу по воскрешению уничтоженного трупа. Эллис поворачивается и смотрит на патологоанатома, им оказывается невысокая молодая девушка по имени Марийон Келнар. Эллису приходилось несколько раз с ней сталкиваться – действительно толковый специалист, но вряд ли присутствие Статс-прокурора положительно скажется на ее профессиональных качествах.
– Вы точно хотите присутствовать? – спрашивает Эллис у Шат Гайлес.
Его вопрос, видимо, отвлек ее от чего-то, потому что она резко поворачивается к Эллису и переспрашивает:
– Что-что?
– Вы точно хотите присутствовать при вскрытии, Статс-прокурор? Я спрашиваю, потому что это не самое приятное зрелище.
– А… – Гайлес отмахивается от него, и ее взгляд снова становится стеклянным.
Вероятно, в военной прокуратуре есть дела поважнее убийства Теодора Верца и занимательного процесса печати человеческого тела.
Принтер заканчивает свою работу.
– Я могу приступать? – спрашивает Келнар.
Гайлес молчит.
– Приступайте, – отвечает за нее Эллис.
Келнар подходит к столу, вздыхает, включает запись.
– Мужчина, рост 182 сантиметра, вес 73 килограмма….
Дальше Эллис не слушает, его не особенно интересуют подробности анатомии Госсарта. Он достает сигарету, закуривает и отворачивается, рассматривает свое отражение в стекле шкафа. Зачем Статс-прокурор здесь находится? Ведь она может потом за десять секунд ознакомиться с протоколом вскрытия и даже посмотреть запись, если что-то покажется ей особенно интересным. Хотя нужно все-таки отдать ей должное – этого странного Госсарта она вычислила быстро. Гайлес, казалось, читает его мысли и медленно обходит вокруг стола, рассматривая тело. Эллис наблюдает за ее отражением в зеркале. Что она пытается там увидеть? Обыкновенное тело после автомобильной аварии: лицо разбито, шея сломана, руки и ноги в порезах. Гайлес подходит к Эллису.
– К сожалению, я вынуждена на некоторое время отложить это расследование. Встретимся завтра утром.
С этими словами Статс-прокурор Гайлес выходит из морга. Эллис оборачивается и смотрит на Келнар.
– Мне продолжать? – спрашивает она.
Эллис поднимает руки. Делай, что хочешь… Он возвращается в комнату для совещаний и распечатывает фотографию Франца Госсарта.
Какой-то этот Госсарт подозрительно везучий: получил наследство, которого хватило на космический перелет, да еще и на то, чтобы развлекаться на другой планете в течение полугода.
Пока Статс-прокурор Военной стратегии СолаС Шат Гайлес обходит вокруг тела Франца Госсарта, она почти не обращает внимания на то, что происходит на столе – ее мысли действительно далеки от происходящего. Но вот она замечает на левом предплечье Госсарта кое-что, что заставляет ее остановиться. Три небольшие параллельные линии, длиной всего несколько миллиметров. Похоже на шрамы. Гайлес замирает, но только на долю секунду, так что ни Эллис, ни патологоанатом этого не замечают. Она продолжает идти, но перед глазами все еще стоят эти три линии. Три параллельные линии длиной в два миллиметра – двадцать лет назад такие следы оставляли поддерживающие чипы межпланетных перелетов высокой дальности на кораблях Альдебаранской Империи.
ВОЕННАЯ СТРАТЕГИЯ СолаС
ИНСТРУКЦИЯ 157
ДЕЙСТВИЯ ПРИ ОБНАРУЖЕНИИ ВРАГА В ТЫЛУ
В случае обнаружения присутствия/подозрения на присутствие солдат Альдебаранской Империи на территории Военной Стратегии СолаС, отнесенной к тыловым планетам, обнаружившему предписывается сообщить об этом в ближайший штаб представительства военных сил в кратчайший срок. Несообщение о факте обнаружения врага приравнивается к государственной измене и подлежит рассмотрению на военном трибунале Военной стратегии СолаС.
МАРТ 531 ГОДА ОТ БОЛЬШОГО РАЗДЕЛЕНИЯ
Доминат Военной Стратегии СолаС, куб 1
Зал Маршальских собраний Военной Стратегии СолаС
Шат Гайлес стоит посреди огромного амфитеатра, трибуны которого поднимаются высоко вверх. Слава богу, сегодняшнее заседание закрытое, поэтому сейчас только первый ряд трибун занят людьми в белых мундирах – цвет маршалов Военной Стратегии СолаС. Гайлес как всегда мысленно пересчитывает их и называет по именам, это обычно ее успокаивает. Физически она все еще находится на Оранде, но ее голограмма, одетая в безупречный бордовый мундир военной прокуратуры, сейчас стоит посреди зала Маршальских собраний в столице Военной Стратегии СолаС Доминате.
– Статс-прокурор полковник Гайлес.
– Да, сэр, – Шат Гайлес вскидывает голову.
– Что вы можете сообщить Маршальскому собранию относительно инцидента в колонии Оранд?
– На текущий момент, сэр, мне не удалось обнаружить альдебаранского следа в инциденте на Оранде. От Санктумов я получила информацию об энергетических возмущениях на планете, характеристики которых полностью совпадают с аналогичными возмущениями на планете Акрополь в 128 кубе, зафиксированными средствами слежения за неисследованным пространством 13 сентября 514 года от Большого разделения.
– Вы говорите о деле «Акрополь», Статс-прокурор?
– Да, сэр.
– То есть, по вашему мнению, инцидент на Оранде имеет отношение к этому делу?
– Да, сэр, я считаю, что события в колонии Оранд связаны с делом «Акрополь».
– Что вы намерены предпринять?
– Я намерена определить источник, вызвавший энергетические возмущения.
– Как именно?
– Энергетические возмущения зафиксированы как в момент самого инцидента, так и неделей ранее. Я намерена подробно исследовать первую из вспышек, так как, по моему мнению, она является более важной.
– Хорошо, Статс-прокурор.
– Сэр…
– Что-то еще, Статс-прокурор?
– Я прошу оставить данное дело в ведении Военной прокуратуры в связи с возможной связью с делом «Акрополь». И я подаю прошение о возможности активации протокола R в отношении колонии Оранд.
Пауза. Несколько секунд сердце Гайлес гулко бьется, потом импланты приводят гормональный фон в порядок.
– Статс-прокурор, я вынужден напомнить Маршальскому собранию, что вы сами являлись фигурантом дела «Акрополь».
– Да, сэр. По результатам внутреннего расследования мне не было предъявлено обвинений, в материалах дела я фигурирую как свидетель.
Снова пауза. Гайлес ждет.
– Голосование.
Вверх начинают подниматься руки в белых мундирах. Гайлес считает: одиннадцать – «за», восемь – «против». Сердце громко стучит, но только один раз.
– Статс-прокурор полковник Гайлес, решением Маршальского собрания Военной Стратегии СолаС вам разрешается использовать протокол R в колонии Оранд.
– Да, сэр.
– Можете быть свободны. Собрание окончено.
Зал Маршальских собраний блекнет перед глазами, и Шат Гайлес снова оказывается в своем номере в отеле «Времена года» в Дориаке, область Каледония, колония Оранд. Гайлес смотрит в зеркало: бордовая форма сменяется обычным серым комбинезоном, который она предпочитает носить. Гайлес подходит к зеркалу вплотную. Несколько секунд ничего не происходит, а потом отражение меняется: фарфоровая кожа становится серой и рыхлой, с левой стороны сквозь нее просвечивает металл и микросхемы, правый глаз меняет цвет с синего на бледно-зеленый, на месте левого глаза зияет провал, нижняя челюсть становится полностью металлической. Резким неуловимым движением класса «К» Гайлес разбивает зеркало. Серебряные осколки падают к ее ногам, в них уже отражается совсем другое, идеальное лицо Статс-прокурора.
МАРТ 531 ГОДА ОТ БОЛЬШОГО РАЗДЕЛЕНИЯ
Колония Военной Стратегии СолаС Оранд, куб 23
Дориак, область Каледония
Конечно, Статс-прокурор напичкана электроникой, у нее есть доступ ко всем возможным базам, и ей не нужно посылать запросы и ждать по два с лишним дня, пока ей откроют доступ к информации, но даже с такими возможностями она не может учесть всего.
Джон Эллис сидит у барной стойки, потягивает виски и смотрит на фотографию Франца Госсарта. Судя по всему, Статс-прокурор невероятно далека от реальной жизни в колониях. Ну а с чего бы ей разбираться в таких вещах? У нее гарантированное трехразовое питание, она одета в свою красивую форму, всегда обеспечена служебным жильем и служебным транспортом. Поэтому ее совершенно не удивляет история Франца Госсарта.
Получил наследство? И с этим наследством прилетел на Оранд, чтобы начать новую жизнь? Сварщиком? Вы смеетесь? Эллис допивает виски и подзывает бармена – тот наливает еще стакан. Эллис упирается взглядом в телевизор, показывают сводку военных новостей: летающие в космосе корабли, проникновенный голос за кадром, потом по экрану тянется список погибших. Видимо, эту битву Военная стратегия СолаС проиграла. Эллис отворачивается, достает распечатку налоговой декларации и смотрит на сумму так называемого «наследства». Очень недурно. Действительно хватит и на космический перелет в качестве пассажира третьего класса и еще на достойную жизнь на Оранде. Расчет подозрительно точно вписывается в прожиточный минимум. Эллис прикидывает: ему, чтобы заработать сумму, которую получил Госсарт, нужно работать, как минимум, лет двадцать пять. И вот, обладатель такого богатства отправляется в космическое путешествие, но в качестве цели выбирает Оранд, планету, о существовании которой многие и не подозревают. И еще интересный момент: по профессии Госсарт сварщик, люди занимаются сваркой только в открытом космосе, все остальное уже автоматизировано. Эллису интересно было бы посмотреть, как семидесятикилограммовый Госсарт управится со сварочным скафандром. И кстати, почему, имея такие деньги, он не исправил зрение?
