Рина Гиппиус
Весна научила мечтать
– С такими нравоучениями, пожалуйста, к мужу. – Он перебил излишне грубо, но извиняться не стал. – А если тебе больше нечего сказать по делу, то будь добра, покинь кабинет. У меня еще слишком много занятий, более важных, чем пустая болтовня.
Астари не обиделась. Она видела, что с мастером что-то не то, но решила, что он, как и любой мужчина, не склонен показывать слабость, говорить о проблемах. Хотя Стейнир точно знает, что же случилось…
– Извини, что отвлекла, – произнесла она тихо. – Вот держи. – Астари протянула папку. – Тут все, что ты просил. Не буду больше отвлекать.
У двери она обернулась. Поджав губы, достала из сумки сверток, хлестко ударившим в нос запахом домашней выпечки. Молча положила его на край стола и вышла, так и не взглянув больше на мастера.
Ровная, прямая спина степной гордячки еще долго стояла у него в глазах. Джетмир чувствовал себя последней дрянью, но дрянью, поступающей правильно. Может быть, она не будет потом сильно переживать, ведь ей совершенно нельзя волноваться…
***
Он разругался не только с Астари – со всеми. Не специально, просто получилось так. Просто не знал, как общаться с близкими, что говорить им, как поступать.
Легче не становилось. Нет, чувствовал себя мастер нормально, но вот на душе было крайне гадко.
У него появилась привычка гулять. Подолгу бродить бесцельно, разглядывать по-новому город, в котором он уже довольно долго жил, но который толком и не видел, оказывается.
Джетмир остановился у оранжереи. Большой стеклянный купол сверкал в лучах зимнего солнца так, что почти слепил глаза. А внутри скрывался целый мир.
Зачем он решил туда зайти? А почему и нет. Не самый глупый поступок, совершенный им в последнее время.
Яркая, сочная зелень, пахнущая свежестью, сказкой и неведомой свободой. Она влекла, утягивала в свои объятия.
Мастер, не глядя, протянул монеты женщине за столом у входа. И поторопился окунуться в эту странную атмосферу покоя, чистоты и еще чего-то неведомого.
На него нахлынуло долгожданное спокойствие. И произошло это так неожиданно, что Джетмиру даже пришлось присесть на скамейку в тени раскидистого дерева, почти укутавшего скамейку своими ветвями.
Он прикрыл глаза и блаженно расслабился, правда, не до конца – все же активировал один из амулетов. Теперь его точно никто не побеспокоит, потому как не заметит.
Джетмир задремал, убаюканный журчанием воды в искусственном прудике, где сделали красивые пороги и переходы. Наверно, именно такой сон называют исцеляющим, потому как, даже несмотря на то, что его разбудили, чувствовал он себя отдохнувшим, полным сил. Только что делать с этой силой-то?..
– Нет, так не пойдет. Только как исправить…
Смутно знакомая девушка сидела над каким-то цветком и колдовала. Она расходовала безумное количество силы, но, видимо, без толку. А все потому, что самоучка, не без таланта, правда. Это было видно по тому, как она делала базовые жесты, как еле слышно произносила заклинания. Джетмир не был мастером в том, что касалось так называемой магии земли, но основы все же ему были знакомы. Да и ему как артефактору приходилось сталкиваться с разными видами магии, ведь по сути артефактор – это в некотором роде даже универсальный маг. Единственное ограничение – все заклинания привязывались к вещам, предметам.
Сон уплыл, оставив приятное чувство легкости, умиротворения. Мастер, не стесняясь, зевнул, протер глаза и принялся наблюдать за странной девушкой.
Она так забавно бормотала себе под нос. И совсем не боялась, что кто-то обратит на нее внимание. Впрочем, никого и не было, кроме него, скрытого от чужих глаз.
А потом он вспомнил, где ее видел. Подруга Астари. Они пару раз пересекались у нее дома, но там он совсем не обращал на девушку внимание. Не в его вкусе. Маленькая, скромная, тихая. Ничего примечательного. А вот сейчас не мог отвести взора.
Растрепанные волосы, темные полосы на лице, будто забывшись, она провела рукой и оставила грязный след, особо сильно видимый на фоне молочно-белой кожи, сейчас еще и украшенной ярким румянцем. И взгляд. Взгляд человека, увлеченного своим занятием до той степени, когда не видишь ничего вокруг. Почти на грани фанатизма. Наверно, его взгляд со стороны выглядел также, когда сам мастер был погружен в работу.
Он стал приходить в оранжерею почти каждый день. Внезапно образовалась куча свободного времени, которое он с радостью тратил на созерцание прелестного цветка… в окружении других цветов.
Мастер не подходил к ней, не пытался заговорить. Просто сидел в своем укромном уголке и наблюдал. Пару раз, правда, порывался к ней приблизиться, подсказать кое-что. Но держался и оставался на месте.
Но один раз все же не выдержал. Правда, обыграл это так, будто просто мимо шел, неспешно прогуливаясь. Рассчитывал, что она как всегда увлекшись, не заметит.
И не заметила, пока он с ней не заговорил.
– Вы неправильно руки держите.
Сивина встрепенулась.
– Что, простите?
Она поднялась и отбросила рукой упавшую на глаза прядь.
– Вам нужно руки держать вот так. – И он показал правильное положение. – Тогда энергия будет лучше вам поддаваться и сил меньше расходоваться.
Сказал и замолчал под внимательным взглядом практически черных глаз.
Молчание постепенно становилось неловким, и Джетмир начал ощущать себя глупцом. Ну зачем влез? Не его дело, а ей видно и не нужно.
– Спасибо, – наконец, произнесла Сивина.
С ее щек вдруг резко сошел румянец и сменился бледностью. Она поджала губы и отвела глаза.
Мастер несколько раз проклял себя за необдуманный поступок, буркнул что-то вроде «всего доброго» и ушел.
Он никогда не терялся в женском обществе. Всегда умел найти нужный подход, вставить вовремя шутку, тонкий намек, мог расположить к себе. Или оттолкнуть. С учетом немалого количества охотниц за его деньгами, последнее качество было особенно ценным.
А сейчас он растерялся. Под прямым, ясным взглядом Сивины он совершенно не знал, что говорить. Обычные, банальные фразы вдруг показались пошлыми, неуместными. Что—то же оригинальное и неординарное упорно не шло в голову.
Сивина проводила взглядом странного посетителя. Через пять минут она отправилась к смотрительнице на входе.
***
Приходить на следующий день Джетмир не собирался. Погряз в бумажной волоките, отдавшись на откуп бюрократам. Но после обеда ощутил нестерпимое желание уйти. Бросить все и отправиться туда, где светло, тихо и спокойно. При этом его вновь охватило странное смущение. Стоило только вспомнить вчерашнее…
У столика смотрительницы стояла Сивина. Она вежливо улыбнулась и кивнула.
– Пойдемте.
Он опять растерялся, но пошел за ней.
– Куда мы?
– Устрою вам экскурсию, – бросила она через плечо. – Вы ведь не против?
Она остановилась и развернулась, ожидая ответ.
– Нет. Иначе зачем мне сюда приходить. – Он позволил себе чуть насмешливую улыбку. И смеялся, прежде всего, над собой.
Сивина повела его по дорожкам, усыпанным гравием. Принялась рассказывать обо всем изобилии фауны, что здесь было. И мастер слушал. Это напоминало какой—то транс, гипноз. Ее негромкий голос журчал как вода в прудике, он завораживал и вел за собой. В сами слова Джетмир не особо вслушивался. Скорее ловил интонации, впитывал оживление, энтузиазм.
Экскурсия продлилась пару часов, пока мастер не вспомнил, что у него важная встреча, которую никак не мог отменить.
– Простите, но мне нужно бежать, – произнес он, пряча часы и вздыхая. – Но я обязательно еще приду.
Показалось, будто девушка расстроилась.
Сивина вновь его провожала взглядом. Ей почему-то не верилось, что он придет еще. И это ее огорчало.
***
Странное оцепенение спало с Джетмира. Он вновь почувствовал вкус к жизни. Вновь погрузился в дела, заботы. И даже принялся за старую разработку – артефакт, позволяющий не просто копить энергию, он «помогал» обладателю легче управлять потоками. Подарить его мастер собирался Сивине.
Вот тут и возникала серьезная проблема: как это сделать? Просто так дарить столь ценную вещь знакомой – неприлично. Самому-то мастеру на приличия давно было плевать, но вот подставлять девушку он не хотел. Оставил этот вопрос на потом. А пока… пока он наслаждался обществом цветка, как про себя он именовал Сивину.
Весна пришла не только за пределы оранжереи. Растения под куполом, казалось, будто тоже почувствовали наступление самого нежного времени года. Они торопились впитать в себя солнечный свет и выдавали такое количество цветов, что у мастера голова шла кругом – от запахов, от красоты…
– Вы меня не слушаете, – укоризненно произнесла Сивина.
– Простите, задумался. Так что вы говорили об этой…
Девушка склонила голову в ожидании.
– Не помните?
Мастер покаянно развел руками.
– Я не слушал, я смотрел. На цветы… Не запомнил название.
– Так может я зря…
– Не зря! – С горячностью возразил Джетмир.
И тут же перевел разговор на другую тему – как Сивина работает со своим даром. Тут мастер слушал ее внимательно. Даже задавал наводящие вопросы, вставлял дельные замечания.
Практически каждый свободный день Джетмир и проводил за этими разговорами. Сивине он совсем не мешал, даже помогал в чем—то. Бывало, мастер и сам уходил перепачканный землей, с темной каймой под ногтями и странным блеском в глазах. Блеск это совершенно не сочетался с его шатким положением, о котором сам Джемтир стал все чаще забывать.
