Rimma Snou
Повенчаны багряной зарей
Машина довозит меня до особняка, и я выбираюсь из салона, сытый и довольный прошедшим днем. Ну, че? Будем бизнесом заниматься? Под стареющую задницу – самое то!
– Вам подарок от Стивена. – оглашает горничная прямо с порога.
– Какой? – интересуюсь, проходя в гостиную. – И почему о Стивене мне говоришь ты? – уставляюсь на женщину с немым укором.
– Прошу прощения. Курьер озвучил так. Передаю слово в слово. – опускает глаза, видимо, проклиная себя за мое упрямство и честолюбие.
– На сегодня свободна. – говорю спокойно. – В понедельник, как обычно.
В конце концов я не задаюсь целью испортить ей настроение. Обычная женщина и очень исполнительна, опрятна, без всякой там хрени на лице, с чистыми ясными глазами и ухоженными руками. Не помню, с каких пор, но от длинных приклеенных ногтей меня стало воротить. Как не усмотрю, поведусь и замечу – пеняйте на себя. Трахать буду грубо. Баба с когтями – как кошара уличная – заслуживает порку и пендель под зад. Нравятся нежные ухоженные пальчики с короткими ноготочками, как у медиков.
Оборачиваюсь к внушительной картонной коробке, перехваченной алой ленточкой. Ну, точно же девку прислал мне! Ох, не откажусь я от этого дела приятного! Тяну в предвкушении за бант, и коробка распадается на четыре части, как в сказке, мать ее! В белых трусишках с тонким кружевом, подвязках, чулках и крохотном лифчике… С кружевной маской на лице и мнущими друг друга руками… Девочку мне прислал, старый угодник! Охаю от удовольствия, поправляя пах.
– Дам сверху еще столько же, сколько тебе обещали. Ты согласна? – вопрошаю, разглядывая нежную кожу и тонкие пальчики…
Кивает.
– Словами. Согласна на секс за приличные деньги?
– Согласна, – пискнула девица, стыдливо переминаясь на высоченных каблуках.
– За мной, – по-солдатски командую, мысленно потирая руки.
Я не эстет. Ни гребанный принц, ни филантроп и ни прозаик, но трахать я люблю свежак. Если за это приходится щедро платить, то и черт с ним. Точнее с ними, с теми девахами, что готовы себя продать. На этот счет у меня собственный пунктик. Когда-то, не имея и рубля на кусок хлеба, я продавал себя, выступал сначала на уличных, потом на подпольных боях, и это круто изменило мою жизнь. Отплачивая девкам щедрые чаевыми, я считаю, что даю каждой шанс – освободиться из долгового рабства, начать с нуля, что-то отложить, в общем выкрутиться. Аморально выглядит? А жизнь сама по себе не красивая и приятная, а суммированные боль, страдания, передряги и ни разу не красота. Если она где и есть, то в душе у человека, да только я так глубоко давно не заглядываю…
– Ты ж моя конфета! – ухватываю малышку, едва поспевшую за мной в спальню.
Худенькая, только оформившаяся грудь упирается в меня острыми сосками, стоит только тронуть бюстик. Принимаюсь жадно ласкать их, маленькие вишенки, покручивая и засасывая. Малышка постанывает, угрожая свалиться на пол, и я удерживаю ее за талию. Бюстик оказывается топиком, открывая только соски, но так даже лучше, красивее. С восхищением оглядываю девчонку, поражаясь ее гармоничной фигуре. Аккуратный животик, длиннющие ноги, но сама при этом роста небольшого. Стройная, подхвати и крути в руках, как вздумается. Пахнет приятно, словно чашка горячего ароматного рафа. Гладкие волосы поблескивают, рассыпаясь по плечам.
Дрожит. Ладошки несмело скользят по моей груди со здоровенной татухой, которую она пожирает глазами.
– Нравлюсь? – самоуверенно спрашиваю, наслаждаясь идеальной игрой малышки.
Кивает, облизывая очаровательные губки бантиком. Такие свежие и сочные, что хочется сожрать их целиком, не церемонясь. Впиваюсь в мягкий ротик, заставляя пустить меня в глубину. Сладко. Как малина.
– Иди-ка сюда, малинка… – шепчу, опускаясь на постель позади себя и увлекаю малышку за собой.
Она послушно усаживается на меня верхом, открывая себя, и укладывает руки мне на шею.
– Вкусная девочка! Какая ты развратная, а? – захватывая ее сосок, я сдергиваю трусики, проводя по промежности пальцами. – И маленькая…
Крохотные мягкие складочки, а между ними влажно. Не давая девчонке опомниться, перекидываю ее на постель, подминая под себя. Ее нижние губы просто текут от возбуждения, грудь ходит ходуном, и растягивать удовольствие я не люблю. Вытаскивая из кармана квадратную упаковку, раздираю зубами край и вытаскиваю презерватив.
– Хочешь сама? – шепчу ей, но та чуть не глаза закатывает от эмоций.
По истине хороший подарочек. Такая отзывчивая и нежная шлюха, что даже оставлю ее до утра. Упираюсь членом в мокрое лоно, я принимаюсь целовать ее тонкую высокую шею, ключицы, острые плечики. Врезаюсь с размаху в узкое лоно до искр перед глазами. Господи… как девочка, ей Богу! Уже мягче двигаюсь, замечая, что малышка прикусила губу и зажмурилась. Привстаю на локте, чтобы не наваливаться на нее, миниатюрную, и целую нежнее бархатную кожу предплечий. Возбуждение во мне нарастает и едва сдерживая свои порывы, трахаю с оттяжкой, пока не кончаю, бурно, глубоко входя в малышку, как мне нравится.
– Сладкая какая… – шепчу ей на ухо, но моей щеки касается влага.
Кружевная маска девчонки мокрая… от слез? Она старается отвернуться, чтобы спрятать влажные глаза. Молча перебираюсь на постель сбоку. Не понимаю, что ее не устроило, но тут замечаю кровь на презервативе… Девчонка отворачивается от меня, поджимая ноги, и словно взрыв происходит в моей голове – это ее первый раз! Как я не понял этого раньше? Чуть дрожащие губы, нервные руки, писк вместо голоса и страх, глазищи распахнула, будто резать ее собираются!
Стянув презерватив и бросив его у постели, я обхожу ее и усаживаюсь рядом с девчонкой.
– Как ты здесь оказалась? – говорю четко и серьезно, подозревая какой-то подвох.
До этого случая мне попадались исключительно «медицинские» девственницы, с нормальными восстановленными признаками. Стивен или прикольнулся, или вообще попутал…
– Я жду! – повышаю голос.
– Вы обещали заплатить, – всхлипывает, но что-то смущает в ее голосе.
Он кажется мне знакомым! Срываю кружевную маску, которая как магнит притягивает внимание, и чуть не сваливаюсь с постели.
– Ты? Какого хера я вижу тебя в этой роли? – врезаюсь взглядом с зеленые глазищи, и словно окунаюсь в прорубь.
– Ты же одобряешь такой заработок, раз приплачиваешь шлюхам за их старания! – кривит в слезах идеальные губы.
– Да ты… Коза, бля*!
Она пытается подняться, держась за живот, и морщится. Какая-то жалость проклятая начинает долбить изнутри, и я хватаю ее на руки, унося в ванную. Ну, как же это… Почему этот ребенок оказался подо мной?
– Не ссы, не притоплю. – грубо рявкаю ей, такой несуразной и растерянной.
Душевая мгновенно наполняется теплом от рассеянного водяного пара и горячей воды, но я делаю температуру ниже. Не хватало еще, чтобы у этой пигалицы что-нибудь заболело. Встаю с ней рядом, замирая от собственных ощущений. Она как ребенок, старается закрыть от меня грудь, и болезненно смотрит на себя, переживая свой серьезный стыд…
– Так только в первый раз. И я не знал, что ты девочка. Черт! – спотыкаюсь в собственных словах, вздыхая. – Был уверен, что подо мной молодая шлюха.
– Наверное, так и есть, – грустно шепчет мне в ответ, давая все же себя обнять.
– Нет, Юна. Я помню твое имя, видишь?
Выдавливаю ароматный гель для душа на ладонь и принимаюсь намыливать девчонку, мягко проводя по ее плечам. Внезапно она вздрагивает, как от удара, поднимая на меня свои колдовские зеленые глазищи.
– Я сама! Н-не надо так! – пытается отодвинуть мои руки.
– Ну, не надо, так не надо, – отстраняюсь, хоть мне и не хочется этого, но уступаю. – Я дам тебе нормальную одежду. Приведи себя в порядок. – бросаю, выходя из душевой кабины и оставляя девочку один на один с самой собой.
Почему-то кажется, что она прекрасно справится и без моей помощи. Озадаченно почесывая затылок, повязываю полотенце на бедра и отправляюсь в коридор. Изрядно покопавшись в шкафу, не нахожу ни одной подходящей вещи. Твою мать! Особняк съемный!
Вернувшись в кухню, я оживляю свой мобильный и набираю номер магазина одежды.
