Римъ Эдельштейн
Одна кровь
«Кто?» – спросил Иван, но Анастасия ничего не ответила. Ответ и не требовался сейчас.
Гроза разразилась страшная. Ветер выл такой силы, что со скрипом гнулись верхушки деревьев, а листва беспокойно шелестела. Дождь хлестал, а Иван шёл к брату…
Гордей был дома, сидел за столом, преисполненный ледяной ярости. На столе едва мерцала догорающая свеча. Он размышлял о чём-то неприятном…
Иван ворвался внутрь, не дожидаясь приглашения.
«Ты за что её высек?!» – прокричал Иван, и голос его был громоподобен.
«Мы ей сказали не ходить к тебе. Мы ей сказали не говорить с тобой, – прошипел Гордей. – Она же не послушалась. Непослушный ребёнок должен быть наказан!»
Гордей саданул по столу кулачищем, чтобы подчеркнуть значимость своих слов.
«Ты сошёл с ума! – проревел Иван. – Я не верю, что ты мне это говоришь! Это твоя Иноземка тебя обуяла! Прогони её, пока не стало поздно, брат!»
«Не брат ты мне больше, – тихо отозвался Гордей, глядя на Ивана исподлобья. – А теперь уходи прочь отсюда!»
И Иван, немного постояв, собираясь с мыслями, силами и словами, ушёл. Ушёл в грозу, решив выждать, решив дать младшему брату остыть… Возвратившись домой, он понял,
что Анастасии дома нет. Он кинулся её искать, и рыскал по лесу до самого утра, почти обессилив. Почему-то он решил, что она ушла в лес. Вне всяких сомнений… Он продолжал искать её, и страшное чувство зарождалось в его груди.
Утром же он упал без сил рядом с трухлявым пнём, и рубаха его, взмокшая от тяжких дум и долгих поисков, взмокла и вздымалась вместе с могучей грудью. Так и лежал он, пока его не отыскал один из местных рыбаков… Седой и дряхлый, он всю жизнь занимался ловлей, и Иван его хорошо знал. И Гордей. И Анастасия.
