Регина Андреева
Ошибка переводчицы

Глава 4. Путь в Ватарну

Отряд перемещался компактно: двое бойцов спереди, двое сзади. Блейк в повозке молча точила наконечники стрел. Чувствовалось напряжение, которого не было прежде. Мечи вздрагивали от каждого шороха, прислушиваясь к звукам просыпающегося леса.

Лучи солнца бодро пробивались сквозь листву, вынуждая щуриться. Последний и единственный раз я просыпалась так рано перед экзаменом по логике. Преподаватель был строг, но предсказуем. Его действия мы просчитывали на десять шагов вперед, как и наши оценки. Жаль, что император совсем не такой. В собственной голове я так и не смогла оправдать его мотивы к началу войны. Чем же так ценны те острова?

После долгих уговоров Драгомир таки усадил меня на свою лошадь. Ладка была не против. Сонной мухой она плелась позади соплеменников, которые тянули повозки с едой, палатками и другими вещами.

– Не спи, Элиза, тебя снова тянет в сторону, – негодовал Драгомир, шагая рядом.

– Это не я, – широко зевнула, – это Ладка спит, я не виновата.

– В команде всадник-лошадь главным является всадник, – менторским тоном учил Драгомир.

– А мне кажется, с животными надо быть на равных. Тогда будет полное взаимо-о-а-ах-понимание.

– Вижу, вы с Ладкой точно добились этого понимания.

Драгомир вздохнул и взял сонную лошадь за повод.

Каждые четыре часа мы останавливались на привал. В продуктах отряда я уже ориентировалась как у себя дома, поэтому активно помогала дежурным с приготовлением пищи. Как говорят, путь к сердцу солдат лежит через желудок. К концу дня они уже смотрели не так презрительно. К вечеру меня уже почти любили и даже чаем угостили в теплом кругу костра.

– Чай с огоньком, – подмигнул один из мечников и плеснул мне полную кружку.

О каком огоньке речь, я поняла уже после того, как хлебнула залпом полкружки.

– Ох! – прослезилась я от горького послевкусия.

Солдаты засмеялись, по-братски толкая меня в плечо. Даже обычно подозрительная Блейк улыбнулась. Отсалютовав своей кружкой, она допила свой чай, даже не поморщившись.

Спать нас снова уложили в одну палатку, ведь других женщин в лагере не было. Но если в первую ночь казалось, что Блейк зарежет меня во сне, то сейчас, после чая, мы спали как старые добрые друзья, развалившись по всей площади палатки.

– Подъем, дамы, – разбудил мужской голос снаружи. – Утро.

В наступившее утро я поверила не сразу, конкретно в нашей палатке было темно. Только когда Блейк пихнула ногой в бок, я поняла, что вставать все равно придется. Утро, не утро, а завтрак в лагере по расписанию.

Хмурая туча висела над нами, не думая уходить. Трава пропиталась холодной сыростью. Я зябко поежилась, вспоминая свои изначальные планы: "Быстренько предотвратить войну – и домой". Когда планы идут под откос – это неправильно, некрасиво с их стороны.

"Потерпи один день", – участливо поддержала совесть.

И я потерпела. Очередной отрезок пути я преодолела частично на Ладке, частично пешком. Мышцы после вчерашнего путешествия болели, будто я не на лошади ехала, а бегом бежала.

На последнем привале Драгомир толкнул речь о том, как мы, то есть они, солдаты, важны империи. Как император надеется на защиту. О славном городе Ватарна, куда мы уже почти пришли, но в привал встали на другом берегу.

Была в этом привале важная цель.

– Ты идешь или нет? – позвала Блейк, набросив полотенце на плечо.

Я тяжело встала с пенька и, подхватив свое полотенце, последовала за лучницей в лес.

Ватарна растянулась на одном берегу вдоль речки Наживка. Другой берег, где остановились мы, был густо покрыт лесом. Именно тут, в зарослях, мужчины нашли небольшую заводь, огороженную с одной стороны лесом, с другой – камышами. Недолго думая, мужчины ринулись мыться. По правде, им давно пора было это сделать. После пошли мы.

Осторожно ступая босиком по каменистому берегу, я следовала прямиком за Блейк.

– Х-холодно, – покрылась мурашками, опустив в воду одну только пятку.

– Не дрейфь, тут поглубже тепло.

Лучница уже намылила голову, когда я только зашла по пояс и опасливо заозиралась по сторонам.

– Они не смотрят.

– Точно..?

Конечно, взрослые мужчины и не смотрят?

– Не смотрят, – повторила она, – иначе командир их убьет. В прямом смысле.

Я вздохнула и начала мыться. Холодная вода освежала. Шампунь обволакивал ароматом дома. Химический запах синтезированной клубники. М-м-м! Как я соскучилась по удобствам цивилизации. Набравшись храбрости, я окунулась с головой, смывая запах грусти и неоправданных ожиданий. Провела рукой по водной глади, заряжая энергией каждую мурашку на теле.

– Ваш командир не показался мне таким страшным, – заметила я, когда мы вытирались на берегу.

– Ну, это при тебе он такой. Вежливый и благородный. Рыцарь на белом коне, – Блейк говорила с сарказмом. – Только не забывай, что он солдат империи, дослужившийся до командира собственного отряда. Он умеет убивать и часто за свою жизнь это делал. Опытный стратег, а еще обладатель защитной магии высокого уровня. Тот кулон, что висит на твоей шее, командир создал еще в звании рядового. Представляешь, на что он способен сейчас?

От речи Блейк стало не по себе. Не потому, что она сказала что-то плохое о Драгомире, а от того, что оказывается она знала о нем почти всё, а я ничего. Нарисовала себе образ, как выразилась Блейк, вежливого и благородного, а какой он человек на самом деле? Почему-то этот вопрос очень беспокоил, хоть разумом я и понимала, что уже завтра мы расстанемся. Вероятно, навсегда.

Именно эта мысль побудила идти искать командира, ведь у костра его не было. Солдаты предлагали выпить с ними горячительный чай, но я отказалась.

В своих поисках снова вышла к реке. Он сидел на большом камне лицом к воде. Собирал под собой маленькие камушки и ловко бросал их в речку.

"Шлеп-шлеп-шлеп", – метнулся очередной камушек.

Незаметно для себя я залюбовалась спиной мужчины. Сейчас он был в простой рубахе, похожей на ту, что он надевал в день нашей встречи. Я сделала шаг и едва не упала чисто вымытым лицом в грязь. Полотенце слетело с волос и свалилось на землю. Если бы не крепкая мужская рука…

– Ау-у… – жалобно завыла я.

– Элиза? Что болит?

– Нога… Подвернула, кажется…

На здоровой ноге я попрыгала к камню, где до этого сидел Драгомир. Сняла сапог и потянулась к больному месту.

Мужчина был быстрее. Большие теплые руки обхватили мою лодыжку и начали массировать рядом с участком боли.

– О-ох, – застонала я, наслаждаясь процессом. Сейчас мне было все равно на гордость и всё, что к ней прилагалось. Лишь бы эти руки не прекращали делать свое дело.

– Полегчало? – улыбнулся Драгомир, засовывая мою ногу обратно в сапог.

– Да…

– Ты что-то хотела?

– Хотела…

Мотнув головой, я согнала наваждение и строго посмотрела на Драгомира.

Засмеявшись, он предложил присесть рядом на камень, чтобы я снова не свалилась на ровном месте. Мысль не была лишена логики, и я согласилась.

– Так почему искала меня?

– Хотела поговорить, то есть спросить… – я пыталась подобрать слова. Прежняя подготовленная речь улетучилась из головы. – Почему ты мне помогаешь? Я имею в виду не только кулон. Когда я приземлилась, ты мог просто оставить меня в лесу. Но ты привел в лагерь, накормил, настоял на совместном путешествии, дал свою лошадь… Да много чего. Ты с каждой девушкой так благороден?

Сказав всё, что накопилось, я с вызовом посмотрела на мужчину. Он отвечать не спешил, словно тоже мысленно готовил речь.

– С самого нашего знакомства ты нуждалась в защите, – начал он. – Не могу объяснить. Ты упала с неба мне прямо в руки! Кажется, теперь я за тебя отвечаю.

– Так у тебя синдром спасителя? – облегченно выдохнула я.

В институте нам читали лекции по психологии, обращая внимание на логичность или нелогичность человеческих взаимоотношений. Тогда я пришла к выводу, что любовь – чувство нелогичное, и потому вряд ли мне удастся его испытать. О спасителе там тоже было. Теперь всё встает на свои места.

– Синдром спасителя? – первый раз услышал термин Драгомир. – Был, наверное, да. Пока не понял, что в наших отношениях в спасении нуждаюсь я.

– Спасении от чего?

Рывком притянув меня к себе, Драгомир нашел мои губы. Нежно облизнул, а затем настойчиво вторгся в крайне личное пространство.

Глава 5. Галлюцинации

Не успела я расставить оборону, как поняла – наплевать. По телу разлилось тепло, заставляя мышцы живота сжиматься. Это ли те самые бабочки в животе, о которых раньше приходилось только читать? Одним поцелуем Драгомир нарушил всё моё душевное равновесие. Водоворот чувств захлестнул сильного его и хрупкую меня.

Незаметно я оказалась на коленях Драгомира. Теперь он целовал медленно, позволяя нам обоим нежиться от ласки и внимания друг друга.

– Тебе обязательно уезжать завтра? Ты могла бы остаться еще.

– Обязательно, – отвернулась от неприятной темы, – никто не сделает это за меня.

– Что не сделает?

Я молчала. Тепло человеческих тел улетучилось. На берегу стало холодно.

– Идем спать, Элиза, – вздохнул Драгомир, расплетая наши пальцы. – Завтра трудный день.

Больше мы не разговаривали.

Спала в эту ночь беспокойно, чем изрядно бесила Блейк. Ближе к рассвету она выставила меня из палатки и со словами: "Сама не спишь и другим не даешь," – отправилась досыпать.

Понурив голову, я поплелась к догорающему костру, когда снова возник приступ. В глазах помутнело, возле палаток замерещилась разноцветная дымка. Ни раньше, ни позже!

Метнувшись к рюкзаку на складе, я достала заветные таблетки для ясности ума. Там меня и застал сонный Драгомир.

Облокотившись на пустые ящики, он с подозрением таращился на таблетки.

– Что это? – спросил он. – Ты больна?

– Нет! – с ума сойти, о чем он подумал. – Не больна, честно. Это таблетки для ясности ума. В Дашкенте все такие пьют. Хорошо проясняет разум, и галлюцинации не мерещатся.

– Какие галлюцинации? – насторожился Драгомир.

Я отошла от него на полметра и присмотрелась.

– Ну, например, вокруг тебя сейчас клубится белый дым. Видеть такое не очень хорошо, согласись.

– Напротив, – не согласился мужчина. – Видеть такое очень-очень хорошо!

Теперь напряглась я.

– То, что ты называешь дымом, на самом деле ауры магов. Маг мага видит издалека! – выдал он что-то похожее на народную мудрость. – И как я раньше не видел? У тебя тоже есть аура, только какая-то слабенькая, рваная, не могу понять цвет. Подозреваю, виной тому таблетки.

Я опустила взгляд на баночку, перевела на Драгомира, снова на баночку. Может ли быть правдой то, о чем он говорит?

Магия? У меня?

– Не веришь? Посмотри на кулон. Если действие таблеток закончилось, ты должна разглядеть белый дым вокруг кулона. Это моя работа, в нем моя магия.

С сомнением поднесла кулон к лицу и поразилась. Металлическую ракушку обволакивал знакомый дым. Это было настолько же странно, насколько нормально. Будто в голове наконец навели порядок. Будто видеть магию абсолютно естественно.

– Сходим сегодня в церковь? – приобнял меня Драгомир. – Покажу кое-что.

– Какую еще церковь? Нет-нет! – я уперла руки в мужскую грудь. – Я еще не готова! Не хочу!

Драгомир прервал мою панику легким поцелуем в лоб.

– Обещаю, венчаться сегодня не будем.

Уточнение про "сегодня" не понравилось, но любопытство взяло верх.

– А что будем?

– Будем узнавать цвет твоей магии. Обещаю, больно не будет, – добавил, следя за моей реакцией.

Но мои мысли уже шагали далеко назад в прошлое. В моей переводческой практике были разные клиенты. Оказывается, большинство из них были "магами".

– Я видела не только белый дым, были и другие цвета.

– Разновидностей магии много. Белая – защитная.

Кажется, Блейк упоминала что-то такое.

– Сила магии определяется яркостью. Моя семья – носители яркого защитного дара, мне повезло.

– А в отряде есть еще маги?

– Хм, – Драгомир думал, как объяснить мне простые истины. – Магия есть у всех. Каждый член отряда одарен тем или иным даром. Дело в том, что они ею не пользуются. Их дар изначально слабый, неяркий. Им проще зарабатывать на жизнь военными навыками, чем всю жизнь развивать слабый дар и жить на копейки.

Повсюду маги! Как такое возможно? Но спросила другое.

– Я знаю, что в империи много мастеров-ремесленников. Их даже поддерживает император. Получается, эти мастера – люди со слабым даром? Которые просто решили заняться чем-то другим?

– Поражаюсь твоей ознакомленностью внутренними делами империи. Ты точно не шпионка?

Тон был серьезным, но мимику не обманешь. Уголок губ дернулся, и я потянулась на цыпочках. Прикоснувшись губами к пульсирующей венке на шее, я прошептала:

– Я просто туристка из Дашкента.

– М-м… соблазнительная туристка, – Драгомир по-хозяйски положил руки мне на талию. Я не сопротивлялась. Закрыв глава, грелась и почти мурлыкала, как кошка, долгое время изнемогающая без ласки.

Так, в обнимку, нас застал здоровяк Марко.

– Кхм, – громко кашлянул он. – Завтрак.

И со взглядом "я такое видел, но ничего не скажу" ушел к костру.

На завтрак была жутко липкая рисовая каша с горьким привкусом, но, только подумать, с какой охотой я ее слопала.

– Я вам туда корень имбиря натёр, для бодрости духа, – отчитался сегодняшний дежурный Лазар. – Корень имбиря чрезвычайно полезен против инфекций, а в городе их гуляет ого-го. Хороший антисептик, а еще, кхм, афродизиак.

Лазар по-обыкновению хихикнул, радуясь собственной шутке.

– А что такое аф-ро-ди.. как там его? – искренне поинтересовался Марко.

Мечники гоготнули, начали подкалывать здоровяка, рассказывая выдуманные истории. Блейк, как строгая учительница, скакала рядом, пытаясь их успокоить. А мне вдруг стало так хорошо и в то же время тяжело от мысли, что вот-вот придется расстаться с этими людьми.

Только задерживаться больше нельзя. Война может стереть их жизни, а этого никак нельзя допустить. Если раньше я хотела спасти абстрактных жителей империи и федерации, то сейчас эти люди обрели лица. Самым четким было лицо Драгомира.

Глава 6. Цвет магии

Широкие деревянные ворота открылись на рассвете, впуская очередь торговых и гражданских повозок. Среди них двигались и мы. Отряд никто не проверял, об этом позаботился командир. Шагнув куда-то внутрь городской стены, он вышел с бумагой, кивнул охраннику, и нас мигом пропустили. Всех. Вместе с затесавшейся в ряды военного отряда туристкой из Дашкента.

Мимо промчалась почтовая повозка. Я сощурилась. В глаза брызнула городская пыль, осела на волосах и повидавшем жизнь спортивном костюме. Мельком глянула на Блейк, мы обе стояли на площади как белые вороны. Блеклые и по-женски несчастные по сравнению с кружащими вокруг ухоженными горожанками.

Ватарна был относительно молодым городом. Застройка здесь велась современная и, что часто бывает, однообразная. Зато стратегические объекты, вроде аптеки и чайной, в каждом квартале располагались в одних и тех же местах. Лет пятьдесят назад в Дашкенте строили также.

– Чувствую себя бедным нелегалом, – пожаловалась я Драгомиру, когда он в очередной раз развернул мои плечи в правильном направлении. В незнакомой местности трудно не потеряться. Ориентироваться в лесу среди деревьев проще, чем в городе среди похожих домов и улиц.

В честь нового места назначения Драгомир дал отряду выходной. К закату всем велено быть на территории восточной крепости, а пока ребята разбрелись кто куда.

Меня же первым делом потащили в маленький магазин на окраине города.

"Нитки и тряпки", – гласила покосившаяся надпись.

Перед входом замедлилась, мне же дела надо делать! Мне же на паром надо! Зачем мы здесь?

Драгомир заметил мое смятение.

– Сходи со мной, Элиза. Я быстро, а потом весь день твой.

Сердце екнуло от такой формулировки. Поднявшись на крыльцо, я вошла в распахнутую для меня дверь.

В нос ударил запах текстиля. На миг показалось, что мы зашли в личный шатер южного хана. Как имперская палатка, только выше. Лоскуты ткани, оформленные в занавески, пропустили нас внутрь.

Помещение в самом деле было маленьким. Подобно дашкентским архитекторам, хозяин заведения "Нитки и тряпки" старался использовать каждый участок магазина максимально практично.

Вот антикварная тумба, на ней бюст с париком, на парике шляпка, над шляпкой вереница сшитых между собой лоскутов ткани. Шагнула вглубь и чуть не врезалась в пухлый от количества одежды манекен в полный рост. Меховая шубка на плечах, под ней рубашка, две юбки, за ними платье, под платьем – да, точно, там еще и купальник.

Довольно прищурилась. Вот он, настоящий дашкентский характер! Еще не познакомившись с хозяином магазина, я была готова пожать ему руку.

– Элиза, мне только рубашку обновить и по мелочи. Иначе магазин закроется. Не потеряйся, я скоро.

Махнула рукой. Потеряться в магазине одежды, вот еще!

Отвернулась от белобрысого шопоголика и тут же взглядом врезалась манекен у окна. Сердце забилось в предвкушении.

На одиноко стоящем манекене пылилось неброское платье. Вряд ли оно привлекло бы мое внимание, если бы не одно но. На участках, где отблески света падали на ткань, серый цвет изумительным образом отливал нежно-фиалковым. Прямо как цвет моих глаз! Карие от природы, они становились фиолетовыми при ярком свете. Простое приталенное платье до колен, серенькое в тени и блестящее на свету, без сомнений, было создано для меня.

Нет, нет! Зачем мне платье?! Мне и в спортивных штанах нормально…

Разве чтобы предстать перед императором как подобает? Да-а! Это весомый аргумент. Одно дело – туристка в потрепанном спортивном тряпье. Другое – барышня, разодетая по имперской моде. Чтобы ткань чистенькая, ухоженная. Да, это определенно весомый аргумент.

– Хочешь примерить? – голос Драгомира заставил вздрогнуть.

– Не знаю, – протянула неуверенно, – нет, наверное.

Отвернулась к выходу.

– Так хочешь или нет? Хороший наряд. Император оценит.

– Ты тоже так считаешь? – с надеждой посмотрела на мужчину.

Его мнение сейчас казалось очень важным. Никогда раньше не спрашивала мнение ни отца, ни подруг. Я же для себя покупаю, главное, чтобы было дешево, практично, удобно. Но сейчас… Хотелось, чтобы ему понравилось, услышать комплимент, увидеть взгляд. Такой, чтобы "ах"! И я сейчас не про императора.

– Ну да, неплохое платье, – решил его судьбу Драгомир.

Радостно подпрыгнув, я понеслась искать продавца, оставляя Драгомира размышлять о суровой женской логике.

Уже через полчаса я спускалась с крыльца магазина в новеньком платье в имперском стиле. Нашим бы такое вряд ли понравилось, особенно напрягал пышный подол, который не маскировал округлости, а подчеркивал их. Да и в бюсте туговато. В этом платье моя фигура превращалась в песочные часы, что было совсем не приемлемо в Дашкенте, зато имперские модницы такое любили. Справа и слева бежали девушки в подобных платьях, и им было нисколько не стыдно. Теперь я выгляжу так же, как они.

С каждым шагом я внутренне успокаивалась. Словив желаемый взгляд от Драгомира, уверилась в своем решении. Да… Приодеться было надо, хорошо, что зашли!

За веселой мной угрюмо шагал Драгомир. С заполненным до краев рюкзаком наперевес, он все пытался понять, в какой момент одно платье превратилось во "всё, что влезет в рюкзак".

Досталось и кошельку. Выслушав примерные цены на билеты и еду, я отложила ровно половину на свои нужды, остальное осело в кассе магазина "Нитки и тряпки". В результате, хозяин оказался доволен мною даже больше, чем я им. В сердцах распрощавшись с хозяином магазина, мы с Драгомиром выдвинулись к причалу вершить дела.

Билет на паром купили без проблем, но рейс до столицы был только ночной. Если бы не это, я бы не стала. Совершенно не стала бы разбираться еще с одним делом.

С маленьким таким магическим даром.

Сердце предательски сжалось. Пусть слабый и "рваный", как выразился Драгомир, зато свой. Своя крохотная крупица магии. Это ли не счастье, узнать в 20 лет, что обладаешь магией!

Узнавать размеры счастья полагалось в церкви. По оживленным разговорам детей и их родителей, которые шли навстречу нам, я поняла, что мне предстоит событие волнительное и "вибрирующее".

– Мама, я ещё никогда так не вибрировала! – восклицала девочка лет десяти. Вокруг нее клубился яркий коричневый дым. По словам Драгомира, малышке достался дар взаимодействия с землей.

Я на миг запнулась. Магия ковыряния в земле не предел мечтаний. Хотелось, чтобы собственная магия была более волшебной.

Словно прочитав мои мысли, Драгомир объяснил.

– В империи больше ценятся те виды магии, которые могут принести пользу. Дар взаимодействия с землей чрезвычайно редкий и очень полезный. Чем тратить деньги и силы на удобрение почвы, можно заплатить магу, который в короткий срок сделает участок плодородным на долгие годы. Крайне полезный дар для сельскохозяйственных нужд.

– Полезный, конечно, – пробормотала я, – но скучный.

– А какой дар, по-твоему, нескучный?

Драгомир злился, будто я оскорбила лично его, а не систему магии в целом.

– Такой, чтобы как в книжках. Огненные фаерболы, пиу-пиу! Насылать водяной смерч. Повелевать временем – тоже неплохо. А еще всё это верхом на драконе!

– Кому принесет пользу твой смерч? – философски заметил Драгомир. – Управлять временем невозможно, такого вида магии нет. Драконы давно вымерли, факт общеизвестный. Из всего, что ты перечислила, огненные фаерболы близки к реальным возможностям. Хотя, по правде, искры огненных магов с трудом можно назвать фаерболами.

С каждым аргументом я все больше опускала голову. Как же так… Ни тебе фаерболов, ни смерчей, ни драконов. Не удивительно, что большинство населения предпочитали забыть про свой дар и развивать ремесло.

– Мы пришли.

На входе в церковь дверей не было. Две высоченные колонны обрамляли дверной проем. На них сверху в пышном платье сидела местная богиня. Местная для меня, ведь в Дашкенте религии нет. А для Драгомира и других жителей империи богиня Солнцеликая была единственной. Голову покрывала корона из тысячи лучей солнца. По мне, шипастая корона нагоняла жути. Но где моё мнение, и где мнение сотен жителей сверхдержавы.

Пройдя под каменным подолом Солнцеликой, мы зашли внутрь. Драгомир сразу свернул на лестницу, уходящую на самый верх церкви – в помещение с колоколом. Три десятка ступеней – и нас встретил маленький круглый зал, пресветлый от избытка окон и преунылый от недостатка мебели. Здесь не было ничего, кроме голых стен и одного огромного колокола.

Без очереди меня тут же взяли в оборот. Неведомо откуда выскочил монах, пихнул в руки стеклянный шар и повел под огромный колокол. Железная махина опасливо лязгнула, так, что волосы встали дыбом и замерли, не дыша.

– Ты шутишь? – я медленно задрала голову, ужасаясь размерами и опасаясь ненадежности этой металлической конструкции. – А если он свалится?

– Не свалится. Будет громко, но с места не сходи. Стой ровно, не шевелись, – Драгомир подал знак монаху-звонарю, и тот начал звонить.

"Бом!" – прозвучало в ушах.

"Бом!" – завибрировал пол, отдавая вибрацию в ноги и устремляясь ввысь.

"Бим-бом!" – зазвучало тело.

Сердце замерло, внимая звуку огромного колокола. Энергия, пробуждаясь глубоко внутри, полилась по венам. Выше. Проникая в живот, руки, подушечки пальцев. Когда ее стало слишко много, она ринулась в стеклянный шар. Сила лилась, тело слабело. Глаза начали закрываться.

– Достаточно! – крикнул Драгомир звонарю, и колокольный звон пошел на убыль.

Ноги подкосились, но мужчина будто заранее предполагал, что так будет.

– Слышишь меня? – спросил он, поднимая меня на руки.

Я кивнула, мотнув головой совсем в другую сторону. Тело не слушалось.

– Можете отдохнуть в зале, – обратился звонарь к Драгомиру и недоверчиво добавил: – так бывает, если носитель ранее не пользовался даром. Странно, конечно. Девушка, вроде бы, не юная. В любом случае, головокружение вскоре пройдет.

Моргнуть не успела, как мы пролетели лестницу – и вот уже меня кладут на скамью.

– Ты отключилась, – обеспокоенно проронил Драгомир.

Хотела было сказать, что все хорошо, но не было сил разомкнуть челюсть.

Закрыв глаза, я сосредоточилась на дыхании. Вдох-выдох. Очень клонило в сон, и я поддалась искушению. Отчего-то я знала, что Драгомир меня одну не оставит, в обиду не даст. Много раз уже не давал, защищал. До чего же великолепный мужчина…

"Ты просто нормальных мужиков раньше не видела", – сварливо заметила совесть. Она говорила что-то ещё, но я уже не слушала. Дрёма настойчиво забрала в царство сна.

Снился полет на драконе на фоне заката. В сказочном платье мы неслись прямиком в облака. Солнце, уходя на покой, жарило. А когда дракон нырял в облако, лицо покрывалось холодной влагой. Прыжки то в жар, то в холод продолжались, пока я не поняла, что эти ощущения рождены вовсе не сном.

Проснулась от озноба и легкой щекотки. Кто-то щекотал мою повисшую к полу руку. Хотя почему кто-то?

– Малыш, – я лениво дотронулась до белой шерсти щенка и широко зевнула. – Что ты принес?

Разлепив глаза, я потянулась, возвращая телу прежнюю гибкость.

Подражая мне, щенок встал на задние лапы и наконец разжал зубы. На пол упала охапка красного клевера. Пышные цветки разметались по полу, внося в храм щепотку хаоса.

– Ах ты, шалун, – я быстренько собрала клевер с пола, – надеюсь, ты не весь огород церкви вынес?

Щенок гавкнул в ответ и, размахивая хвостом, помчался на выход.

– Он тоже беспокоился за тебя, – Драгомир подошел сзади.

– Тоже?

– Я первый.

Мужчина осторожно обнял меня, почти не касаясь.

– Со мной все хорошо, честно, – а потом вспомнила, зачем мы собственно приходили. – Ты узнал, какой у меня дар?

– И да, и нет.

Я нахмурились. Неоднозначные формулировки я не любила.

– Он настолько слабый?

– Нет, он как раз очень сильный. У тебя яркий розовый дар.

Драгомир вынул на всеобщее обозрение мой шар. В прошлом прозрачный, сейчас он переливался разными оттенками розового. Как зарево во сне, цвет моего дара потрясал яркостью.

Преисполненная гордости, я напыжилась, представляя как буду метать розовые фаерболы. Зря Марко говорил, что у меня плохая фантазия. Это неправда. Было бы, о чем фантазировать!

Заметив мое состояние, Драгомир покачал головой, убрал шар и ткнул пальцем в какой-то листок.

– Это расшифровка, звонарь дал.

На скупом листке-расшифровке были нарисованы цветные кружочки. К каждому имелась краткое описание на имперском, указание редкости и уровня востребованности по стобалльной шкале. Нужный мне кружочек значился последним в списке.

Розовый – характерный цвет мага-приручителя.

Очень редкий.

Востребованность 0 %

– Значит маг-приручитель, – я опробовала на языке новое слово. – А кого я буду приручать?

– Не знаю, Элиза. Я о таком даре даже не слышал, а с востребованностью в ноль процентов понятно, почему. Этим даром никто не пользуется. Он, как бы сказать мягче… Неактуальный, бесполезный, непрактичный.

– Как это бесполезный? Ну не востребован он в вашем земледелии, так неужели сразу крест на нем ставить?

– Дар может приносить пользу не только в земледелии… Некоторые полезны в аптекарском деле, в кузнечном, в бытовой сфере, даже в косметологии. Раз востребованность твоего дара ноль, – Драгомир на миг прервался и рывком встрепенул волосы, – надо же! Чтобы востребованность – ноль!

– Ну и что! – не унималась я, яростно защищая честь своего дара. – Подумаешь. Может, счетовод ошибся, ошибка статистики?

– Элиза! Что ты…

– Разрешите присоединиться к вашей беседе, – раздался голос за нашими спинами.

Резко обернувшись, я увидела старика в преподавательской мантии и пенсне на носу. Должно быть, мы говорили так громко, что вся церковь слышала. Щеки стыдливо заалели.

– О, прошу прощения, профессор Разумов, – представился старик. – Классический институт Рейпцига.

– Так вы из столицы? – представив нас по именам, Драгомир завел светскую беседу. – Какими судьбами в Ватарне?

– Долгая история, и совсем не занимательная. А вот вы, Драгомир, где повстречали это юное дарование с пытливым умом и завидным даром?

Старик повернулся ко мне, изучая взглядом не столько меня, сколько розовый шар в руках.

– Тоже долгая история, – Драгомир положил руку мне на плечо, хотя защита мне была не нужна. Старик преподаватель мне импонировал. Он же ученый, почти коллега. И фамилия такая говорящая. В Дашкенте ученых бесконечно уважают.

– Профессор, вы раньше сталкивались с даром приручителя? – я выбралась из мужских рук и в ожидании уцепилась на свою единственную надежду.

– Видите ли, – начал он, почесав затылок. – Сам лично не сталкивался, но я кое-что слышал. В своей академической практике мне приходилось встречать разных людей, в том числе иностранцев. Однажды на международном педагогическом форуме я разговорился с профессором из университета, кхм, Федерации объединенных земель.

Профессор опасливо заозирался по сторонам. Дружить с федерацией в империи не принято, а сейчас еще и война. Профессор все понимал, и мы понимали. Подобные истории кому попало не рассказывают.

– Вы можете говорить свободно, – поддержала я профессора, грудью защищая его от возможного нехорошего взгляда Драгомира. – Однажды я тоже разговорилась с гражданином из федерации, мне он показался хорошим человеком. Не все они плохие.

– Вот и я тогда подумал, какой занимательный молодой человек, хоть и из федерации, – перевел дух профессор. – Он поведал мне, что в горах на юге их страны есть туристическая деревня. Самое интересное, он клялся, что там в проживает практикующий маг-приручитель! Я было не поверил и навел справки. Действительно, такой человек существует. Практикующий приручитель! В наше время! Представляете?

– Эм, простите, – не разделил восторга Драгомир. – А на ком этот маг практикует? Кого он приручил?

– Огненную саламандру! – незамедлительно воскликнул профессор.

– Саламандра – это..?

– Редкая форма рептилии, – пояснил он. – С пылающим хвостом и буйным темпераментом. В самых первых письменных источниках указано, что саламандры – настоящие огненные элементали.

– Вот кто с легкостью создаст огненные фаерболы! – восхитилась я.

Животинка, которая может пиу-пиу! Теперь всё понятно. Просто фантастическое магическое создание.

– Возможно-возможно, – профессор со знанием дела покивал. – Если бы не война, я бы нашел способ поехать в федерацию, в ту деревню. Своими глазами увидеть огненную саламандру. Ведь они вымерли, насколько мне известно. Эта особь, должно быть, единственная в мире.

– Вот, – я ткнула пальчиком в грудь Драгомира. – А ты говорил, неактуальный дар. Есть же в мире практикующий маг-приручитель. Значит, уже не ноль процентов. Значит, ошибка в расчетах.

– Это еще доказать надо! – мужчина демонстративно стряхнул мой палец. – Может, там шарлатан сидит и деньги с наивных туристов собирает. Ты же знаешь этих торгашей из федерации, верить на слово им нельзя. А уж в байку про живую огненную саламандру тем более.