bannerbannerbanner
Строители моста

Редьярд Джозеф Киплинг
Строители моста

Полная версия

Палящие лучи солнца, выглянувшего после бури, вызвали из напоенной водой земли все ее ароматы; при ярком свете солнечных лучей человек не мог думать о сновидениях во тьме. Финдлейсон смотрел вверх по течению реки, которая ослепительно блестела на солнце, пока глаза у него не заболели. На Ганге не было видно берегов, тем более линии моста.

– Мы спустились очень далеко, – сказал он. – Удивительно, что мы не утонули раз сто.

– Это менее всего удивительно, потому что ни один человек не умирает раньше своего времени. Я видел Сидней, я видел Лондон и двадцать больших портов, но, – Перу взглянул на мокрый полинявший храм под деревом, – никогда человек не видел того, что мы видели здесь.

– Чего?

– Разве сахиб забыл?.. Или только мы, черные люди, видим богов?

– У меня была лихорадка, – сказал Финдлейсон, продолжая пристально смотреть на воду. – Мне казалось, что остров заполнен разговаривавшими зверями и людьми, но я не помню. Я думаю, лодка может теперь продержаться на воде?..

– Ого! Так, значит, это правда. «Когда Брама перестанет грезить, боги умрут». Теперь я знаю, что он хотел сказать. Однажды гуру сказал мне то же, но тогда я не понял. Теперь я поумнел.

– Что такое? – сказал через плечо Финдлейсон.

Перу продолжал, как будто говоря сам с собой:

– Шесть… семь… десять муссонов тому назад я стоял на вахте на «Ревахе» – большом судне «Кумпании» – и был большой «туфан», зеленая и черная вода билась о судно; и я крепко держался за спасательный круг, задыхаясь под потоком воды. Тогда я подумал о богах – о тех, которых мы видели сегодня ночью… – Он с любопытством, пристально посмотрел в затылок Финдлейсону, но белый человек смотрел на реку. – Да, я говорю о тех, которых мы видели в прошлую ночь, и молил их защитить меня. И, когда я молился, продолжая смотреть, громадная волна подхватила меня и бросила на кольцо большого черного носового якоря. «Ревах» поднялся высоко-высоко, наклонившись на левый борт, и вода стекла у него с носа, а я лежал на животе, держась за скобу и смотря вниз в великую глубину. Тогда, даже перед лицом смерти, я подумал, что если перестану держаться, то умру и для меня не будет ни «Реваха», ни моего места на кухне, где готовят рис, ни Бомбея, ни Калькутты, ни даже Лондона. «Как могу я быть уверен, что боги, которым я молюсь, все же останутся?» – сказал я. Так думал я, а «Ревах» опустил нос, вроде как падает молоток, и волны ворвались и смыли меня на корму, и я чуть было не сломал себе берцовую кость о лебедку; но я не умер, и я видел богов. Они хороши для живых людей, но не для мертвых; они сами это говорили. Поэтому, когда я вернусь в селение, я отколочу гуру за то, что он задает нам загадки, которые вовсе не настоящие загадки. Когда Брама перестанет грезить, боги умрут.

– Взгляните вверх по реке. Этот свет ослепляет. Нет там дыма?

Перу прикрыл глаза рукой.

– Он умный человек и сообразительный. Хитчкок-сахиб не решился довериться гребному судну. Он взял у Рао-сахиба паровую яхту и плывет искать нас. Я всегда говорил, что при постройке моста должна была бы быть паровая яхта у нас.

Владение Рао из Бараона лежало в десяти милях от моста. Финдлейсон и Хитчкок проводили большую часть своего скудного свободного времени в игре на бильярде и на охоте с этим молодым человеком. В течение пяти или шести лет его воспитанием руководил англичанин, любитель спорта, и теперь он по-королевски тратил доходы, накопленные правительством Индии за время его несовершеннолетия. Паровая яхта с серебряными поручнями, с тентом из полосатой шелковой материи и палубой из красного дерева была новой игрушкой, которая страшно досаждала Финдлейсону, когда Рао явился посмотреть на постройку моста.

– Это большое счастье, – пробормотал Финдлейсон; но он все же боялся, ожидая известий о мосте.

Нарядная, голубая с белым труба быстро продвигалась вниз по течению реки.

На носу виднелся Хитчкок с биноклем; лицо его было необыкновенно бледно. Перу крикнул, и яхта направилась к острову. Рао-сахиб, в охотничьем костюме и семицветном тюрбане, размахивал своей царственной рукой, а Хитчкок громко кричал, не дожидаясь, о чем его будет спрашивать Финдлейсон, так как знал, что первый вопрос его будет о мосте.

– Все прекрасно! Клянусь Богом, Финдлейсон, я не надеялся снова увидеть вас! Вы миль на двадцать ниже моста… Да, ни один камень не тронут… А как вы себя чувствуете? Я попросил яхту у Рао-сахиба, и он был так добр, что отправился вместе со мной! Прыгайте!..

– А, Финдлейсон, вы здоровы? Небывалое бедствие случилось прошлой ночью, а? Мой королевский дворец течет, словно дьявол, а урожай будет плох во всей моей стране… Вы дадите задний ход, Хитчкок? Я… я не разбираюсь в паровых машинах. Вы вымокли? Вам холодно, Финдлейсон? У меня есть что поесть, да и выпейте хорошенько.

– Я безгранично благодарен вам, Рао-сахиб. Я думаю, вы спасли мне жизнь. Как Хитчкок…

– О!.. У него волосы стояли дыбом! Он приехал ко мне среди ночи и вырвал меня из объятий Морфея. Я очень встревожился, Финдлейсон, и потому отправился с ним сам. Мой главный жрец, он теперь очень сердит. Поедем скорее, мистер Хитчкок. В три четверти первого я должен быть в главном храме, где мы освящаем какого-то нового идола. Не будь этого, я попросил бы вас провести день со мной. А ведь чертовски скучны эти религиозные церемонии, Финдлейсон, э?

Перу, хорошо известный экипажу яхты, стал у штурвала и умело повел яхту вверх по реке. Но пока он правил, он мысленно пускал в дело два фута наполовину расплетенного троса, и спина, по которой он ударял, была спиной его гуру.

Рейтинг@Mail.ru