Раф Гази
Яд любви
Ядовитое послание для объекта U
"Я понимаю, что я поступаю неправильно. И, может быть, я потом об этом пожалею.
Но поймите мое отчаяние, мою надежду на последний шанс, который, может быть, выпал в моей жизни.
Нет, все не то, я не знаю, не могу высказать то, что хочу. Мне стыдно.
Но я должна. Я не знаю, кто вы и как вы отнесетесь к моей ситуации. Но я сегодня утром была в замешательстве. Я точно знаю, что вслух эти слова никогда не произнесу. Поэтому я решила написать вам письмо.
Скажите, вы верите в сны? Я тоже не верила. До сегодняшнего дня. А теперь не знаю: верить или нет?
Мне приснился сон. Это даже был не сон. Это как будто бы происходило со мной наяву. Возможно, кто-то там, Кто выше нас, наконец, услышал меня и послал мне этот сон. Хотя, как я уже сказала, это был не сон.
Я так долго обо всем говорю, потому что боюсь сказать о главном. Но я все равно скажу, только ты, – можно я буду говорить тебя "ты", мне так хочется! – не торопи меня.
Женщина сделана из ребра Адама, из ребра мужчины. Во всяком случае, так сказано в Библии и в Коране.. Если я и сделана из чьего-то ребра, то из твоего. Я это знаю точно. Мне об этом приснился сон. Но до этого я тебя увидела случайно сегодня утром в китайском ресторане, и уже тогда все поняла… Поэтому я знаю, я уверена – о, сколько лет я не была такой уверенной! – что ты все поймешь. Потому что ты – это я.
Но если это не так, я не знаю, как дальше жить…
Поэтому я тебе хочу сказать все. На самом деле все банально, и это больше всего меня бесит. Я – синий чулок, мне 36 лет, и я....
Я… меня консультировали лучшие врачи. И никто из них не нашел никаких изъянов. Я абсолютно здорова. И в то же время я неизлечима больна. Потому что меня совершенно не интересуют мужчины. Вернее, не интересовали до сегодняшнего дня. Я не могу никого к себе допустить. "В чем тут проблема?" – спросишь ты. Ведь есть очень много таких женщин: монахинь, фригидных, которых никогда не касались мужчины.
Но я не фригидна. Я наоборот, наверное, очень страстная женщина. И в этом моя проблема. Если бы я была фригидна, я посвятила бы себя благотворительности, как мать Тереза, и была бы счастлива.
Но моя плоть разрушает меня, и я не могу, я устала с ней бороться. Мое тело просит, каждая клеточка моего организма всегда, каждую минуту, каждую секунду просит мужчину. И из этого нет исхода. Наверное, я в душе проститутка. И если бы я была ею на самом деле, была бы, наверное, счастлива. Но я не могу, передо мной какой-то барьер, ты не думай, что я не пыталась его преодолеть, очень и очень много раз пыталась, но уже на дальних подступах, когда даже еще ничего не было, что-то со мной происходило, я вся зажималась и просто позорно убегала, оставляя моего очередного партнера в полном замешательстве. Никогда, понимаешь, никогда, ни разу в жизни этого у меня не получалось!
Потом, в одиночестве, я снова переживала эти минуты… Но, пойми, я не могу всю жизнь оставаться одна, мне нужен кто-то еще, мне нужен мужчина, мой мужчина, чтобы я его не боялась, и чтобы мне с ним было хорошо. Я знаю, я чувствую, как это может быть хорошо, хотя никогда не испытывала этого чувства. Но за это чувство я отдала бы свою жизнь. Вот такая я плохая женщина.
Да, я была у врачей и у психологов. У лучших врачей и лучших психологов, но никто из них мне не смог помочь.
И вот вчера ночью, как и прежде, я была в отчаянии… На какую-ту секунду я забылась. И тут приснился мне ты…
Мистика, чушь? Ты мне не веришь, да? Но все было именно так, поверь, иначе, зачем бы я стала подключать всех своих друзей, чтобы узнать, где остановилась группа болгарских ученых, приехавшая в Вену на исторический конгресс!
Я тебе сказала все, и полностью доверяюсь тебе. Пусть будет так, как будет. Извини, наверное, я сошла с ума, но у меня ничего другого не остается, как только поверить этому сну. Ты – моя последняя соломинка. И поэтому, я сегодня позвонила, не зная даже куда и кому. Но если ты сейчас читаешь это письмо – значит, все оказалось правдой.
Если это правда – помоги мне. Очень и очень тебя об этом прошу, мой телефон на конверте. Больше так жить я не могу".
5. Мир остановился
Из тетрадки Беллы выглядывал край хорошей мелованной бумаги, служившей в качестве закладки. Краем глаза Ут успел зацепить фразу, набранную печатным шрифтом: «Если это правда – помоги мне. Очень и очень тебя об этом прошу, мой телефон на конверте». Это было окончание какого-то письма, но Ут его не помнил. Точнее, он не помнил, что видел эту закладку в своей далекой юности, но сама фраза ему показалась знакомой. Он где-то ее слышал или читал, причем совсем недавно.
– Хочешь пить? – девушка вернулась из кухни со стаканом воды, в котором плавали кубики льда из морозильной камеры холодильника.
Было душно, и на самом деле мучила жажда. Но Ут отказался.
Стоп, стоп!.. Ут вдруг показалось, что все это уже с ним было… И не один раз… Словно он шел по одному и тому же кругу и переживал одни и те же события и впечатления. Ут внутренне напрягся и каким-то невероятным усилием воли произвел какой-то щелчок. И – бац! Мир остановился!
Мир действительно остановился. Белла застала с протянутой рукой, в которой был зажат стакан с водой. Ее фигура стояла совершенно неподвижно, как в детской игре: «Раз, два, три – фигура, замри!».
Но сам Ут мог вполне уверенно передвигаться по комнате. Он вышел в зал и взглянул на стенные часы. Маленькая стрелка прилипла к цифре «1», а большая приближалась к «12». Но на самом деле она не двигалась. Ут долго за ней наблюдал, нет, стрелка застыла, как приклеенная. Время тоже остановилось.
Ут открыл балконную дверь и с высоты четвертого этажа стал наблюдать за тем, что происходило на улице. Но там тоже ничего не происходило, никого движения. Редкие прохожие, как оловянные солдатики, замерли на тротуаре. Машины тоже остановились, как будто водители одновременно нажали по тормозам. Зеленые листочки на деревьях не подавали никаких признаков жизни, на синем небе неподвижно застыли большие белые, как хлопок, облака.
Ут вышагивал из комнаты в комнату в этом остановившемся неподвижном мире и размышлял. Он уже почти ничему не удивлялся. Ему уже не казалось странным, что он научился летать и перемещаться во времени и пространстве, он был уверен, что если захочет, то снова куда-нибудь улетит. «Кстати, надо попробовать», подумал он. А вот теперь он научился останавливать время. Интересно, а получится вновь его запустить?
Он вернулся в спальню и, приблизившись к застывшей фигуре Беллы, вновь совершил внутреннее усилие. Произошел знакомый щелчок – девушка задвигалась и заговорила:
– Хочешь пить?
Щелк! И Белла опять застыла, уже в другой нелепой позе, приподняв левую ногу над полом. Ут внимательно пригляделся к ней, ему показалось, что в облике девушки что-то изменилось. Ну да изменилось! Ее глаза! Если они были зелеными, то теперь стали голубыми. Странно… Ут начал вспоминать, а какого цвета у Беллы были глаза в юности? Голубые, точно голубые! А почему они до этого были зелеными? Это предстояло выяснить.
Ут стал оглядываться вокруг себя, может, что-то еще изменилось? Да! Исчезла закладка, закладка-письмо из дневника Беллы! Ут продолжал исследовать окружавшие его предметы и пространство, пройдя на кухню, балкон, зал… Все вроде оставалось на своих местах, часы не тикали, люди и машины не двигались, деревья не колыхались…
Но что это?.. Плакат, плакат на стене здания, кажется, это была больница, такими плакатами был обвешен весь город. Один из них Ут уже видел на Центральной улице. Ему показалось, что плакат на здании больницы колыхался на ветру. Все кругом было неподвижным, а плакат колыхался!.. Причем, с каждым колыханием, менялся текст: … Слава КПСС … Слава кагану… Слава КПСС … Слава кагану…
Усевшись на диван в зале, Ут стал приводить в порядок свои мысли. Нужно было срочно найти ответы на возникшие вопросы. Почему меняется содержание плакатов?.. Возможно, мир остановился на перепутье, мир не знает, в каком направлении ему пойти: или по пути «Слава КПСС» или по пути «Слава кагану». Поэтому время остановилось?
Ут взглянул на часы. 12.58 – да, с момента последней остановки стрелки ни на секунду не шелохнулись.
Запускать и останавливать время Ут вроде научился. Только какое время запускается: историческое или альтернативное? Это не трудно установить, достаточно взглянуть на плакаты.
Так, с этим разобрались. Теперь нужно разобраться с Беллами. Почему их две? Одна с зеленными глазами, другая с голубыми. У зеленоглазой было какое-то письмо, у голубоглазой его не было. Если запустить сейчас Беллу с голубыми глазами, может быть, время выйдет из закольцованного круга и потечет в нужном направлении. «Может быть, может быть, – бормотал Ут, – надо попробовать».
Тем более ничего другого не оставалось, не оставаться же вечно в этом безмолвно застывшем мире. Но сначала, пользуясь тишиной, шаг за шагом, во всех деталях и подробностях необходимо восстановить ход недавно минувших событий…
Итак. Сначала он вернулся на остров Бержуд, оттуда летал в Бургас и в Вену… Потом… Да, потом, на остров вроде бы упал метеорит, возможно, ничего и не падало, просто Ут каким-то неизъснимым образом оказался в своем прошлом. Встретил отца и мать.... Девушку Беллу… Потом был ночной полет. Встреча с Кул Ашрафом… И…
И опять возвращение на остров. Метеорит. Мать, отец, Белла. Ночной полет. Кул Ашраф. И…
И – снова Бершуд… События шли по одному и тому же заколдованному кругу. А что было до этого, до того, как он угодил, как сейчас выясняется, не просто в Петлю времени, а еще и в Кольцо времени?
Начнем сначала. Сперва он находился на острове Бержуд… Потом, потом… к нему приехала племянница со своим мужем. И они уговорили лететь его в Бургас… Оттуда он с профессором Стояновым прилетел в Вену на исторический конгресс… В Вене он познакомился с некой Иштар, которая закачала на его смартфон письмо, очень личное и интимное письмо – просто крик души, а не письмо!.. Постой, постой-ка, а не то ли это самое письмо, край которого выглядывал в качестве закладки из дневника Беллы и которое сейчас бесследно исчезло?
Ут привычно полез в карман за смартфоном, чтобы еще раз пробежаться по тексту письма. Но устройства в кармане не было, он сам спрятал его в ящике своего письменного стола. «Ничего, вернусь домой, и посмотрю», – успокоил себя Ут и продолжил реконструкцию событий.
Вот что было до того, как Ут угодил в ловушку времени.
6. В Бургас, в Бургас!
– Исянмесез, Ут абзый! Ничек халярегез?– ловко поймав слетевшую с головы зеленую фуражку, спрыгнул первым на берег Бержуда местный лесник.
– Нин хао, сяньшэн Ут сан! Ни зем ми?– почтительно справился о делах молодой круглолицый человек, облаченный в китайский шелковый халат с причудливыми иероглифами.
– Hi, дядюшка Ут! How are you? – беззаботно прощебетала худощавая девица в потертых джинсах, выгрузившая свои почти бестелесные формы с помощью твердой руки галантного лесника.
Нельзя утверждать, что "дядюшка Ут" был ошарашен или сильно удивлен внезапным вторжением этой экзотической троицы на остров, хотя оно явно пришлось ему не по душе. Но он давно уже перестал поражаться затейливым узорам в поворотах своей судьбы, так как ткал это полотно точно не он сам, а кто-то Другой – наглый и бесцеремонный. Так пусть сей неведомый Ткач и переживает…
Еще достопочтеннейший Омар Хайям имел в свое время по этому поводу сказать:
"Раз не нашею волей вершатся дела,
беззаботному сердцу и честь, и хвала".
Нет, конечно же, Ут не был ни безнадежным фаталистом, ни законченным атеистом, просто ему были вполне симпатичны взгляды "Великого богохульника".
– Спешу доложить, дорогой дядюшка, что казанская квартира и дача проданы, – сразу взяла быка за рога предприимчивая племянница. – Теперь, i'm all right. Так что, собирайся, через полчаса сюда прилетит этот goddam вертолет.
– Ни в какую Англию я пока не лечу! – тоже быстро расставил все точки над "i" Ут.
Все близкие Ута, включая его сына и дочь с зятем бизнесменом, месяц назад отбыли на постоянное место жительство в земли Туманного Альбиона, прикупив по случаю у задолжавшего клиента по выгодной цене большой особняк в предместье Лондона. А Ут под предлогом необходимости продажи казанской недвижимости взял своеобразный тайм-аут, перепоручив это дело пробивной племяннице вместе с ее не менее активным, несмотря на кажущийся инфантилизм мужем. Уединившись на острове Бержуд среди многочисленных протоков древней Камы, он готовился к новому этапу своей жизни.
– Okay,okay! Никто тебя в Лондон и не зовет, мы полетим совсем в другое место.
Эта чертовка определенно владела искусством магии! Не прошло и пары минут, как она уговорила дядю лететь в загадочно-неведомый Бургас.
Ут быстро собрался, и как бы нехотя, но безропотно взобрался в винтокрылую машину, которую предусмотрительно заказала его предприимчивая племянница, получившая на днях диплом бакалавра-культуролога в МГУ – молодежь в последнее время все чаще стала отдавать предпочтение провинциальному мосхоскому университету, игнорируя столичные вузы.
Винты вертолета закрутились с бешеной скоростью, машина оторвалась от земли. Оставшийся на острове лесник, удерживая фуражку, прощально помахал свободной рукой. Ут придвинулся к иллюминатору и стал наблюдать за медленно уменьшающимся в размерах островом, тихонько мурлыча себе в нос подходящие моменту строчки из Фета:
Летим! Туманною чертою
Земля от глаз моих бежит.
Под непривычною стопою
Вскипая белою грядою,
Стихия чуждая дрожит.
– The lovely uncle Ут, ты чего такой задумчивый? Хочешь соку? – по-кошачьи вкрадчиво промурлыкала Эля, отвлекая дядю, как она думала, от грустных мыслей.
– А тыквенный есть? – оторвался наконец Ут от иллюминатора и Фета.
– Okay, сейчас посмотрю, – живо откликнулась Эля.
Однако в баре, которым были оборудованы винтокрылые машины всех авиакомпаний Алтын Тартарии, овощных соков не водилось. Зато кроме цитрусовых холодильник бара был набит бумажными пакетами с рисовой водой.
– Ну ее эту гадость! Эти вездесущие китае… – оглянувшись на мужа своей племянницы, Ут решил применить более толерантный этноним. – Эти предприимчивые сыны Поднебесной всюду норовят протолкнуть свой не вполне кондиционный товар.
– Мне непонятна ваша ирония, Ут сан, – почтительно возразил Сю Ли, выключая E-boox. – Научно доказана полезность данного, как вы изволили выразиться, некондиционного напитка. Он благотворно воздействует на работу кишечника, укрепляет иммунную систему…
– Тонизирует сердечную мышцу, – иронично продолжил Ут известный рекламный ряд. – Знаем мы, где и как пишутся подобные научные в кавычках заключения.
– И вы туда же, дядюшка, вам тоже непременно нужно совершить свой плевок в производство "Made in China". Но если тебе плюют в спину, значит ты впереди. Это еще Конфуций приметил.
– Причем тут Конфуций! Нравится – пейте сами эту рисовую бурду! Вы лучше скажите, как вам удалось отыскать меня на острове, ведь ни одна живая душа не ведала, куда я поехал?
– Догадайся с одного раза? – загадочно ухмыльнулась Эля.
– Неужто я проговорился?
– Rack your brain – шевели мозгами, дядюшка!
– Ладно, не томи, где я прокололся?
– You`ve got robbed…
– Ты можешь нормально изъясняться! – стал терять терпение Ут.
– Может, прикажешь мне еще на твоем мертвом древнехонском языке говорить! – съязвила девушка.
– Якши, говори,– не скрывая удовольствия, согласился дядюшка.
– Хазер! – огрызнулась племянница. – Учите english – за ним будущее.
Тут вновь завозился в своем углу апологет Поднебесной.
– Английский язык наряду с китайским и испанским является языком международного права, – авторитетно, как студентам на лекции, стал разъяснять Сю Ли, который, действительно, несмотря на молодость, состоял на должности старшего научного сотрудника МГУ, только не на лингвистическом факультете, а на синологическом. – Заметьте, хонского языка среди них нет. Но я бы не рискнул, дорогая, в этой тройке так уверенно отдавать предпочтение английскому.
– Я даже не спрашиваю, кому отдаешь предпочтение ты! – начала заводиться Эля.
"Ну вот, назревает семейная драма, сейчас пиндосы будут бодаться с китаезами", – подумал Ут.
Теряя интерес к разговору, он вновь прильнул к иллюминатору и стал следить за реакцией огромного ватного облака, через чье тело смело проходил их воздухолет.
"Интересно ,если бы Лао Цзы мог так близко наблюдать жизнь облаков, – его учение о Дао претерпело бы какие-нибудь изменения?" – возник в голове у Ута абсолютно бессмысленный вопрос.
Увы, поразмышлять на эту тему ему не удалось. Сладкая парочка вопреки ожиданию достаточно быстро прекратила семейные баталии, переключив свое внимание на дядю.
– Дуй бу ци, дорогая, – вполне миролюбиво обратился муж к своей законной супруге, – но ты так и не рассказала, как догадалась о том, что наш сяньшэн Ут сан находится на острове? Как ты изволила выразиться на столь любезном тебе english, его якобы облапошили…
Oh, no! Никто его не облапошил, он сам лоханулся. Но я на него обиделась, пусть теперь помучается в догадках, – поджала губки вредная девчонка.
– Велика загадка! – вынужден был отреагировать Ут. – Старый дурень, выложил ролик про Бержуд на Yotybe – вот вы по нему меня и вычислили.
– Ругаешь все американское – а сам пользуешься бесплатными сервисами Google. Как-то не патриотично получается, дядюшка! – не преминула вставить шпильку Эля.
– Достали вы меня! Оба! – неожиданно для самого себя взорвался Ут. – Ну посмотри на себя, ну какая ты Эля? Эля она, видите ли! Фу ты ну ты, лапти гнуты. Ни какая ты не Эля, а самая обыкновенная Эльмира!
– А ты, бугай, чего удумал! – разъяренный Ут резко повернулся к слегка перепуганному мужу Эльмиры! – Ну какой ты Сю Ли? Ни какой ты не Сю Ли! А просто Александр, Саша, Санек… Игрушки они тут играют, развели детский сад… И я вам тоже ни какой не дядюшка Ут, – уже несколько успокаиваясь, заключил дядя Утигур.
В салоне вертолета нависла гнетущая тишина – шум двигателей практически не проникал в герметично замурованный отсек для пассажиров. Дядюшка Ут погрузился в размышления (как бы он не противился, мы будем продолжать называть его этим именем, потому что полным именем его никто никогда не называл, даже собственные родители).
Первым делом Ут взялся восстанавливать строй мыслей, который возник несколько минутами ранее ссоры с молодыми родственниками в связи с ассоциативным рядом: облако – Лао цзы – Дао – Бог.
Да, если бы даже Бога не существовало, то его следовало выдумать. Золотые слова, кому бы они не принадлежали! Великая сила – страх. Страх перед наказанием Всевышнего – Мудрого, Всесильного, Справедливого. Пусть страх и ожидание Божьего Наказания и Божьей Милости Дамокловым мечом нависают над человеком до тех пор, пока это жалкое двуногое существо не сравнится разумом своим с теми, кто его на самом деле и произвел на так называемый божий свет. Только тогда, но никак не раньше, прежние представления о выдуманном и кем-то навязанном Боге можно отправить на свалку истории. Но свято место пусто не бывает, кто займет освободившееся место? Тот, кому оно принадлежит по праву. Тот, кого мы забыли или нас заставили о Нем забыть, и нам предстоит познать Его вновь…
Казанский международный аэропорт поражал своими размерами. Это был целый город со своими ресторанами, банками, отелями, супермаркетами – здесь можно было жить, не куда не улетая. Хотя комфортабельные скоростные "Боинги" могли за считанные минуты доставить пассажиров в любую точку мира.
Однако по части технической оснащенности главные воздушные ворота Алтын Тартарии уступали аэровокзалам второй столицы Державы – Самарканда и тем более Мосхы, где аккумулировались суперпередовые технологии и которая, несмотря на свою относительную молодость, в сравнении с двумя старейшими очагами цивилизации, все громче заявляла о себе, как о третьей столицы Империи. Мосха, по прогнозам политологов, главным образом западных, вслед за Болгарией, Западной Украиной и Прибалтикой могла отделиться от Алтын Тартарии, что приводило в бешенство Верховного кагана.
«А ведь история могла пойти и по другому пути», – задумался Ут, бесцельно глазея в ожидании рейса на Бургас на блестящие витрины торговых рядов аэровокзала. Здесь торговали различными сувенирами с изображением Казанского Кремля, башни Сююмбике, мечети Кул Шариф по ценам в двое-трое выше, чем на Сенном базаре.
Да, альтернатива была. Если бы в 1552 году българский каган Кул Ашраф не пошел на уступки алатцам, готовым уже перейти на сторону Ивана IV, мосхоский князь, тоже между прочим, хонских кровей, мог бы и взять Казань. И тогда все могло сложиться иначе: Мосха, а не Казань стала бы столицей набиравшего силу евразийского государства.
Впрочем, вряд ли русский хрен слаще тартарской редьки! Ведь и тот, и другой овощ выращен на одной и той же грядке, ухоженной садовниками-чингизидами.
Последний българский правитель дорого заплатил за ту историческую сделку с алатскими тартарами (правда, и выбора у него не было – а, может, все-таки был?), на нем династия българских царей ашрафидов, ведущих свой род от легендарных Атиллы и Кубрата, прервалась. Власть в Державе захватили потомки Батыя и стали методично выстраивать свою Империю – Алтын Тартарию.
В Империи все вероисповедания, согласно заветам Чингисхана, считались равными. Но со временем установилось два государственных языка – тартарский и русский, и главным из них, как ни странно, стал последний – несколько лет назад был даже издан специальный фирман Верховного кагана, закрепляющий за ним такой статус.
Тому были две причины.
Первая заключалась в том, что русская литература XIX века, который назвали "золотым веком ", совершила невероятный скачок. Такого литературного бума не знала ни одна страна, сочинения таких гениальных мастеров русской словесности как Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Гоголь, Толстой, Достоевский были широко известны во всем мире. Власти Алтын Тартарии сначала с напряжением и ревностью восприняли этот труднообъяснимый всплеск активности и последовавший вслед за ней всемирный успех писателей не титульной нации. Но потом мудро рассудив, что мировая слава русских писателей, и их, как писал Достоевский, "всемирная отзывчивость", в конечном счете, приносит Империи больше пользе нежели вреда, стали миллионными тиражами распространять их литературные шедевры. Естественно, на языке оригинала. Более того, наиболее известные произведения включили в школьную программу, и каждый житель Алтын Тартарии в меру своего усердия и любознательности был знаком с русской классикой.
Второй причиной столь быстрого распространения языка не титульной нации было связано с опережающим развитием самого Мосхоского улуса, в котором преобладало русское население. Как уже было сказано, Мосха являлась лидером по части научно-технических инноваций, и на русском языке публиковались не только современные научные труды отечественных исследователей и переводы наиболее значимых зарубежных авторов, но также и различные инструкции и аннотации к современным техническим устройствам. Локализация популярных компьютерных программ тоже в первую очередь проводилась на языке Пушкина и Толстого. Постепенно русский язык в этой сфере вытеснил тартарский.
Однако прогноз великого тартарского просветителя Гаяза Исхаки, творившего в начале минувшего века, в полной мере не оправдался. Писатель предсказывал, что через 100 лет тартарский язык исчезнет совсем. Однако он не исчез, а превратился в "язык избранных" – его помимо искренне преданных своей культуре небольшой группе людей использовали также для внутреннего общения канцелярия Верховного кагана и связанный с ней чиновничий генералитет, который отчасти был сформирован также влиятельными представителями русской и других малых народностей Алтын Тартарии. Все они безмерно гордились своей причастностью ко двору Великого кагана и знанием тартарского языка, который в их среде именовался хонским.
– Ут сан, ну куда же вы запропастились! – несколько по-бабьи запричитал Сю Ли, завидев беспечно разгуливающего по мраморному залу столичного аэровокзала Ут.
– В самом деле, дядюшка, уже посадку объявили, – засуетилась, поддерживая своего мужа, неугомонная Эля.
– Э-э, успеем, – небрежно отмахнулся Ут, ему важно было закончить свои мысли о значении русского языка в развитии тартарской культуры.
Однако процедура прохождения таможенного контроля, которую терпеть не мог наш философ, заставила прервать размышления. Хотя она благодаря техническим новшествам была упрощена до предела. Всего-то, нужно было подойти к стойке с высветившимся табло «Казань – Бургас» и на секунду подвести свой зрачок к окуляру осциллографа, чтобы умные датчики списали с глазного дна всю необходимую информацию о пассажире – его имя, пол, возраст, гражданство, платежеспособность и т.д. С банковского счета пассажира тотчас списывалась необходимая сумма в пользу авиакомпании. Правда, для того чтобы получить доступ к этой услуге предварительно необходимо было занести в базу данных Всемирного Центра информации индивидуальный отпечаток сетчатки глаза. Зато потом гражданин мог беспрепятственно передвигаться практически по всему земному шару, не имея с собой ни денег, ни документов. Подобные осциллографы давно уже были установлены в мосхоских аэропортах. Казань, как всегда, запаздывала.
«Как быстро движется прогресс!» – подумал Ут, кивая головой миловидной операторше-китаянке, на ломанном русском пожелавшей «Щастливая пасадка Бургас!» Обслугой в аэропортах Тартарии занимались в основном учтивые китайцы, летно-технический персонал формировался продвинутыми американцами, но в будках таможенных постов за бронированными стеклами с тревожной красной кнопкой сидели сами тартарцы.
Еще совсем недавно большим достижением считался переход на биометрические паспорта, которые открывали окно в Европу и другие страны, а сейчас ими уже почти не пользовались.
Уже через 10 минут наша троица – Сю Ли, Эля и ее дядюшка – сидела в салоне «Боинга», вмещавшего раз в 50 больше пассажиров, чем тот вертолет, на котором они прилетели в Казанский международный аэропорт. Из динамиков раздавалась информация о предстоящем полете, дублируемая на английском и китайском языках. Ут, по обыкновению своему, принялся восстанавливать ход мыслей, прерванный посадкой в авиалайнер.
Была еще третья причина популярности русского языка среди многочисленных народов Тартарии, о которой мало кто говорил, точнее, не говорил никто. Во всяком случае, Ут об этом ничего не слышал.
Его покойный друг, ученый физик Гайни, скоропостижно скончавшийся от рака, занимался теорией звука и под занавес своей жизни совершил, по мнению Ута, гениальное открытие, так и непризнанное в научном мире. Гайни подтверждал научную достоверность библейско-коранического предания о разрушении Вавилонской башни, уходящего своими корнями в самаро-шумерский Думбеш. Ранее на Земле был один общепланетарный язык, считал профессор, но потом людей разделили на народы и для каждого установили свой язык. Якобы это было сделано для того, чтобы люди перестали понимать друг друга и не могли объединиться перед лицом общей опасности.
Ученый физик Гайни, в совершенстве владевший дюжиной западных и восточных языков, считал, что звуки, на основе которых, как из кирпичиков, слагаются различные слова и языки, изначально имеют свое собственное смысловое значение. Например, возгласами «Ах» или «О-о» представители всех народов выражают одно и то же – эмоции восхищения и удивления. И зная первоначальный смысл звуков, можно легко и быстро научиться понимать любой язык и овладеть многими тайнами мироздания. Хотя есть и такие тайны, которые нельзя познать с помощью звуков, а лишь в уединенной тишине и безмолвии.
В систему построения фраз у восточных и западных народов изначально была заложены разные принципы.
Все западные языки строят предложения по схеме «объект – действие – цель» – скажем, по-английски фраза «Я лечу в Бургас» будет звучать так: «I am flying to Burgas», по-итальянски – «Sono volano a Burgas». И нельзя сказать «I to Burgas am flying» или «Sono a Burgas volano», – это будет неправильно.
Восточное же мировоззрение предлагает другую конструкцию: «объект – цель – действие», то есть «действие» и «цель» меняются местами. Например, «Я лечу в Бургас» по-японски – «Watashi wa Burgas ni tonde imasu», по-хонски – «Мин Бургаска очам». И это тоже жесткая конструкция, и ее тоже нельзя нарушать: построения типа «Watashi wa ni tonde imasu Burgas» или «Мин очам Бургаска» носителями языка будут расценены, как ошибка.
В этом состоит принципиальное отличие восточной ментальности от западной.
Европеец сначала совершает действие, например, идет по улице – i'm going, но еще не знает, куда он в конечном итоге забредет – то ли в супермаркет, то ли в пивной бар. Не случайно Наполеон говорил, что нужно сначала ввязаться в бой, а потом уже решать, как его вести.
А азиат не выйдет из дома, пока не определит свою цель: кабак или магазин, и лишь после этого он говорит «пойду» («idō» по-японски или «барам» по-хонски). Правда, он потом может передумать и сказать «Я в магазин… не пойду» – «Мин кибитка… бармым», или «Я в магазин… завтра пойду» – «Мин кибитка… иртага барам». И в том нет никакого восточного коварства, просто так устроен язык, а значит и мозг восточного человека: сначала цель, а потом поступок.
Восток знает Цель, но нельзя быть уверенным, что он до нее дойдет. Запад дойдет, но нельзя быть уверенным, что дойдет до нужной Цели.
«Величие же русского языка, – пришел к выводу Ут, – заключается в его гибкости: в нем допустимы обе конструкции «Я лечу в Бургас» и «Я в Бургас лечу», обе они звучат абсолютно правильно. Возможно, в этом и кроется объяснение столь широкого распространения русского языка на просторах Алтын Тартарии и того факта, что именно по-русски написано большинство гениальных произведений мировой литературы.
Русский язык как бы объединяет два подхода к жизни, два мировоззрения, две ментальности – восточную и западную".
И дай-то Бог, чтобы Цель была не только поставлена, но и достигнута.
Увлекшись своими мыслями, Ут даже не заметил, как «Боинг» совершил взлет и набрал рабочую высоту. В салоне появилась невысокая стюардесса с раскосыми глазами, облаченная в белоснежную блузку, голубую юбку и такого же небесного цвета пилотку с надписью «Тартария». Девушка катила впереди себя тележку с прохладительными напитками. Привычно отказавшись от рисовой воды, Ут задержал стюардессу:
– Не могли бы вы, уважаемая, подсказать мне, как по-китайски будет звучать фраза «Я лечу в Бургас».
