Радомира Берсень
Домой? Да никогда!
ГЛАВА 1.
Говорят, человек – существо социальное. Но это точно не про меня. Моя семья вынесла мне мозг ногами вперед и с каждым днем я все отчетливее понимаю, что любовь к семье – это всего лишь иллюзия, которую мы принимаем как данность. Но не я. Я вообще девушка практичная и во всякие сопли карамельные верю слабо. У каждого союза есть цель и причина, и неважно какой именно этот союз – семейный или деловой. Мне кажется, оба этих варианта вообще слабо отличаются друг от друга.
Поэтому обнаружив над собой абсолютно незнакомое небо, втянув в себя совершенно чужой воздух и вообще поняв, что я попала в другой мир – я страшно обрадовалась. Наконец-то сбылась моя мечта свалить от своей вечно воюющей и интригующей семейки! Правда, повод для грусти у меня не изменился – у меня по-прежнему не было денег. Но ничего! Главное – я смогла сбежать, это вселяет оптимизм и надежду на светлое будущее. Я кое-как перевернулась на живот, отчего-то страшно ломило все тело, будто меня пропустили через соковыжималку.
– И кто это тут разлегся в моем огороде? – Проскрипел чей-то недовольный голос у меня над ухом. Я открыла один глаз, затем второй, затем села и принялась разглядывать его обладателя. Тот выглядел довольно забавно – тощие руки и костлявый узкий торс прекрасно уравновешивались пухленькой попкой. Натуральная груша, которая не висит и есть ее нет никакого аппетита.
– Я эта … уже уполжу … то есть ухожу, – с трудом проговорила я и огляделась. Да, действительно вокруг меня располагались педантично чистенькие грядочки с идеальными рядами какой-то растительности. Я немного отдышалась. Человек-груша мрачно сопел надо мной, подергивая верхней губой и качая головой.
– Все-таки зря я не учел поправку на кривизну пространства, – наконец пробурчало это странное существо, – как видно для вашего мира это существенно. Хм, хм, хм, придется внести это в магический дневник и в следующий раз действовать аккуратнее, чтобы снова не вытащить кого-нибудь сюда.
Я моргнула. О, тут и магия есть! Еще десять баллов этому миру, мне это нравится!
– Ладно, вставай, я отправлю тебя обратно, пока линза не рассеялась, – ворчливо сказал мужичок и потянулся было к моему локтю, но я отдернула руку. Затем осторожно подняла глаза – действительно, прямо надо мной, в воздухе, переливалась огромная линза. Сквозь нее смутно виднелось небо неестественно мятного оттенка. Я немедленно заработала руками и ногами, отползая от нее подальше. Еще чего! Я даже не осмотрелась еще, а меня уже назад? Ну нетушки!
– Эй, куда ты? – Озадаченно спросил маг. – Разве ты не хочешь обратно, к себе домой? Я даже могу сделать так, чтобы ты забыла о том, что была здесь.
– Неа, – наконец прорезался у меня голос, я откашлялась, постучала себя в грудь и объявила, – никуда я не отправлюсь, ясно? Мне интересно осмотреться здесь.
– Но ты не из этого мира! – Перепугался маг. – Ты должна вернуться! Мы не имеем права нарушать Великое Равновесие! Каждый из нас имеет свое предназначение в том мире, где он родился!
– Да плевать, – спокойно ответила я и попыталась встать, но рыхлая земля предательски лишила меня равновесия, так что я плюхнулась обратно, в пышные кустики каких-то посадок.
– А ну-ка вернись под линзу! – Сурово сдвинув брови завопил маг. – Ты отправляешься домой, ясно тебе? Еще и грядки мои перемяла! Давай, вставай!
– Все, все, уже покидаю грядки и больше не нервирую вас, – я помедлила, оглядываясь, затем ловко дернула какой-то пушистый хвостик, по виду – точь-в-точь морковь, – хм, вы эту морковку штопором окучивали что ли? – Озадаченно спросила я, потому что корнеплод оказался неожиданно ярко-красного цвета и спиралевидным.
– Гривокорень! – Переливчато взвизгнул разъярившийся маг. – А ну отдай сюда! Это магический плод и тебе не положено прикасаться к нему!
– То есть пожрать мне сегодня не удастся, – мрачно сказала я, но гривокорень не выпустила, – кстати, отчего у него такое идиотское название?
Вместо ответа маг вскинул свои удивительно длинные костлявые пальцы и что-то забормотал, линза сдвинулась, заколыхалась и принялась терять очертания, растягиваясь в стороны. Я мигом встала на четвереньки и бешеным пони рванула с огорода. Внезапно подо мной оказалась плотно укатанная дорога, так что я наконец смогла встать на ноги и принялась отряхиваться.
– Вернись под линзу! – Маг, с пыхтением пробирался сквозь собственный огород, бережно огибая каждый попадающийся на пути кустик. – Ты должна вернуться назад! Нельзя нарушать Великое Равновесие Мироздания! Каждое существо должно жить там, где …
– Слышь, ты, как там тебя, маг, колдун, ведьмак, фей – отвали! Я собираюсь исследовать этот мир и ты меня не остановишь! – Я оглядела себя и обнаружила, что умудрилась порвать футболку, к тому же, куда-то исчез мой любимый рюкзачок. Я подошла к краю дороги и вытянула шею, оглядывая изрядно потоптанный огород. Увы, похоже он решил не нарушать никаких правил и остался дома. Что ж, и ладно, вряд ли здесь носят кожаные рюкзачки с миленькими брелочками в виде черепов и зубастых зверушек.
– Но ты нарушаешь Великий Миропорядок!
– Ха, а вот это уже логично, по-моему. – Я повернулась к магу, уперев руки в бока, и усмехнулась. – Знаешь, как меня зовут дома? Вот мои милые домашние прозвища, просто чтобы ты понял с кем связался: «Хаос», «Торнадо», «Комета» и «Куда, блин опять?!».
Он хихикнул, затем снова принял суровый вид и со значением сказал:
– Тогда тебе тем более нужно домой, к родителю или мужу – кто там тебя сейчас воспитывает?
Что? Воспитывать меня, взрослую тетку? От обиды я приподняла гривокорень и хлестко ударила им обидчика по лицу, будто это был мой любимый боевой рюкзачок, не раз спасавший меня от всяких придурков. Маг взвизгнул, крутанулся на месте, а когда он снова повернулся ко мне я отпрыгнула назад. Так вот почему эту странную штуку так называют! Все лицо мага было покрыто густыми ярко-красными волосами, которые струились вдоль носа, попадая ему в рот, свисали со лба, закрывая глаза, щеки и вообще росли везде, кроме губ.
– Я тебя сейчас превращу в камень, – мрачно сообщили мне эти губы и вдруг сделали «пффу!», сдувая растительность, очевидно, щекочущую их. При виде этого мне неожиданно стало настолько смешно, что я брякнулась задницей прямо на пыльную дорогу и принялась хохотать.
– Заворожу! – Неистово завизжал маг. – Зачарую! Прокляну! Преобразую!
Я уже задыхалась от смеха, слезы обильно катились по моим щеками, украшая их причудливыми разводами. Маг пыхтел, сопел, рычал, кривил губы и пытался раздвинуть украшающие его лицо шикарные локоны, но они путались в его костлявых пальцах. Он топал ногами от гнева, а я все никак не могла остановить свою истерику, уже буквально катаясь от смеха. Наконец я устала смеяться, силы иссякли, лимит слез был исчерпан. И тут-то мне пришло в голову, что волосня, закрывающая глаза этого недоразумения – отличная возможность сбежать от него. А ну как он действительно надумает, да еще и смогет отправить меня обратно? Не-не-не, я не согласна. По крайней мере, пока я не посмотрела, что это за мир. Судя по этому смешному существу, маги здесь водятся и это уже вызывает у меня воодушевление. Всю жизнь я читала книги с тайной тоскливой завистью ко всякого рода магическим существам, отчаянно жалея, что наш мир совершенно не приспособлен нарушать законы физики и оттого ужасно скучен. Осторожно перебежав дорогу, я беззвучно соскользнула с высокой насыпи, по которой она тянулась, прямиком в густую траву.
ГЛАВА 2.
Забравшись поглубже в заросли симпатичных кустов с голубоватой листвой, я слушала вопли негодующего мага. Эк заковыристо выражается, болезный! Ничего, думала я, пробираясь сквозь плотные густые заросли, если ему так хочется, то пусть себе выражается. В конце концов, кто я такая чтобы препятствовать столь бурному излиянию чувств? Изливайся на здоровье, дяденька, адью!
Окончательно заплутав, я в изнеможении села на траву около какого-то полудохлого ручейка, стиснутого заросшими травой берегами. Ужасно хочется пить. Однако я девочка цивилизованная и вообще слишком близко знакомая с медициной (еще бы! Большая часть семьи в ней замазана!), так что глотать грязную сырую воду мне не хочется и это доводит до исступления. Я осторожно смочила лицо и попыталась очистить одежду, однако гадская пыль радостно смешалась с водой, отчего я стала выглядеть как самая убогая грязнуля в мире. Коротко вздохнув, я пересекла ручей и двинулась наугад. Надеюсь, впереди есть какой-нибудь холмик или дерево, чтобы я смогла забраться повыше и оглядеться. Но – увы! – вместо этого кусты становились все косматее и теснее, травы – все гуще, к тому же, я вдруг поняла, что уже бреду по лесу. Кусты быстро сменились деревьями, а трава – мхом. Темнело. Похоже, мне тут ночевать придется, с ужасом поняла я и прибавила шагу. Справа что-то шарахнулось и громко затрещало. Я присела с перепугу, затем тоже шарахнулась – в другую сторону. Над моей головой кто-то тонко и занудно попискивал на одном звуке. Затем ветер принес разноголосый гвалт, а когда я уверенно ломанулась в чащобу, спотыкаясь о кочки и ветки, меня обдало мягким дуновением и совсем близко захмыкала какая-то невидимая в полумраке тварь. Я неслась через лес легконогим верблюдом, тонкорогим оленем, пока неожиданно не выскочила на проселочную дорогу, залитую теплыми всполохами скрывшегося уже почти наполовину солнца. Небо теперь было не мятным, а мутновато-фиолетовым. Это несколько било по нервам. Я плюхнулась в ровно остриженную изгородь из кустов и попыталась сдержать сердце, которое, в отличие от меня, продолжало скакать дальше.
– Так. – Сказала я вслух. – Все в порядке, больше никуда бежать не нужно. Верно?
– Верно! – Подтвердил доброжелательный голос, от неожиданности я взвизгнула и подскочила. На дороге, чуть поодаль, стояла весьма любопытная старушенция – вся такая кругленькая, будто мячик, с огромной головой и весьма выдающимся носом, который сразу обращал на себя внимание. Она оглядывала меня своими глазками-пуговками и сдержанно качала головой.
– Что случилось, милая? – Ласково спросила старушка, голос у нее был необычно низкий, с хрипотцой, – ты выскочила из леса, едва не сбив меня с ног! Кто-то напугал тебя?
– Ддда, – выдавила я из себя, от стресса я никак не могла сообразить, что бы такого можно было соврать, чтоб это звучало естественно и убедительно. Тут мне в голову пришло, что врать-то даже и не обязательно. – Там кто-то хыкал и мерзко так пищал, а еще были такие крики …
– Погоди, дорогушечка, ты что – из города? – Старуха подошла ко мне поближе и я ощутила, что она излучает сильный жар. – Ни разу в деревне не была, да? – Она затряслась от смеха. Я кивнула и скромно потупила глазки.
– Меня должны были отвезти в дом к дяде, потому что мои родители погибли, – это у меня неожиданно открылось третье с половиной дыхание и заработала фантазия, – так мне сказали. Но я заснула в телеге, по дороге к дяде. А проснулась в лесу. Не понимаю, что случилось.
И я трагически всхлипнула. От старухи веяло таким жаром, будто где-то внутри нее была спрятана раскаленная печка. Однако при всем при том, она была плотно закутана в какие-то юбки, кофты, шали, платки … странная какая-то. Старуха неожиданно мягко взяла меня за руку и повела вдоль изгороди.
– Пойдем со мной. Думаю, нет у тебя никакого дяди. А если и есть – то лучше забудь о нем. По всему видать, кому-то приглянулось имущество, что досталось тебе в наследство от родителей.
Я кивнула.
– Я тоже так подумала. У нас домик в отличном месте, неподалеку от рынка. Небольшой, но чудесный, с садиком и колодцем.
– Вот и забудь теперь о нем, – сухо сказала старуха, кивнув головой, – теперь твой дом с садом, а также все, что в нем, принадлежат кому-то другому. Эх, несчастная ты моя сиротка! Идем ко мне, что поделать, придется тебе помочь. Не будь у тебя такой печальной доли, я бы тебя, пожалуй, съела.
От этих слов я вздрогнула. А что, если в этом мире помимо магов, есть и какие-нибудь странные твари? Как же мне это раньше в голову не пришло! Разумеется, они есть! Это ведь что-то вроде закона природы – там, где есть магия, должны быть и разумные существа нечеловеческого рода. Может не стоит доверять этой старой ведьме? И отчего она так пышет жаром? С меня после этой пробежки и так пот льет в три ручья и два ведра!
Тем временем, старуха неожиданно свернула к идеально остриженной изгороди, в которой обнаружилась практически невидимая среди зарослей дверка. Бабка что-то бормотала и водила по ней пальцем. Точно ведьма. Вот я встряла. Что ж, главное – держаться своей легенды, но без подробностей, а то вдруг ей тоже приспичит вернуть меня на родину? Неожиданно дверь абсолютно беззвучно подалась вперед и откинулась в сторону. Старуха ласково подтолкнула меня двумя руками – я полетела вперед, едва не чиркнув о землю носом, но она ловко поддержала меня.
– Чего ж ты, – добродушно спросила старуха, уже запирая дверь у меня за спиной, – держись за землицу-то ногами, не пристало людям летать. Аль ты феникса? Или драковница, а то и другой кто?
– Кто? Нет, разумеется, – пробормотала я и оглянулась, бабка небрежно чертила пальцем на двери, от ее прикосновений вспыхивали и угасали линии. Значит выбраться через дверь мне никак теперь не получится.
– А не оборотница? – Старуха уперла руки в бока и с подозрением прищурилась на меня. Я поежилась.
– Нет-нет, что вы! Человечница я. Тьфу – человек. Просто обычная девушка. А что?
Та прищурилась еще сильнее, мне вдруг почудилось, что от нее запахло сладковатым дымом и тлеющей тканью, но наваждение быстро рассеялось. Бабулька умильно улыбнулась, вцепилась мне в руку и шустро посеменила по образцовым дорожкам, выложенным мелкими белыми камушками. Она то и дело махала свободной рукой направо и налево, комментируя клумбы. Названий я, разумеется, не запомнила, но яркие, насыщенные и временами неожиданные оттенки цветов поражали воображение. Сад был огромным. Мы немало поплутали по нему, пока привольно петляющая дорожка не вывела нас к небольшому домику, очень нарядному, затейливо украшенному в красно-белых тонах. «Мамочки!» – вдруг ахнула я про себя. – «Да никак это та самая бабка-ведьма, что детишек ела?». Все это выглядело слишком чудесно, чтобы быть правдой. На ум упорно лезли Ганзель и Гретель, а также короткая обмолвка о том, что меня здесь могли бы и съесть.
– Ты не тушуйся, не стесняйся, – по-своему истолковала мою заминку старуха, – мне тебя обижать ни к чему. Кто сироту обидит – с того боги втрое спросят, народ зря говорить не будет. А как ты гостья, то должна поперед меня в дом войти. Давай! Иди!
Она слегка подтолкнула меня в спину. Я поежилась, окинула последним взглядом буйно цветущий сад, утопающий в вечерних сумерках, и неуверенно поднялась по ступенькам. Дверь подалась легко, я переступила порог и замерла, не зная, что делать дальше. Бабка отчего-то вдруг радостно закряхтела, захлопала в ладоши и засмеялась.
– Хорошо, очень хорошо, – сказала она и юрко проскользнула в дом, одним движением закрыв дверь, – это правильно, что дом впустил тебя. А то больно неохота кушать такую славную девчушку.
– Не надо меня кушать! – Жалобно сказала я. – Это негигиенично! Я вон какая грязная. И вообще – я не люблю когда меня едят!
Старуха неожиданно обернулась ко мне и критически оглядела мой изодранный, загаженный вид. Покачала головой.
– Я сейчас тебе воды в лохани подогрею, а ты пока поскидай с себя всю одёжку – заместо нее целую получишь. Придешь потом сюда, – она приоткрыла незаметную дверку с левой стороны и строго добавила, – но глядеть не смей как я воду тебе готовлю, поняла? Как кликну – так и приходи.
Она исчезла за дверью, а я длинно и тоскливо вздохнула. Куда меня занесло? И вообще – что за намеки? Свалить бы отсюда, да только дверь из сада мне не открыть. И что такого необычного может быть в наливании и нагревании воды? Не ссать же она, простите, туда будет … или все-таки? Но если эта бабуля жрет всех, кто ее не устраивает, пожалуй, лучше быть послушной.
Я избавилась от остатков одежды, которые чудом не остались в лесу и принялась ждать. К счастью, недолго – вскоре старуха меня позвала и я, обмирая, заглянула за дверь. Здесь было просторно, жарко и влажно. В центре комнаты стояла огромная лоханка на металлической подставке с ножками. К ее крутому боку была приставлена небольшая лесенка.
– Вполезай, – велела старуха. И что мне оставалось делать? Надеюсь, меня сварят хотя бы без лука – ненавижу вареный лук. Тьфу! Что за ерунда лезет мне в голову?
Впрочем, вода была очень горячей и прозрачной будто слеза. Только сейчас я поняла насколько устала, так что горячая ванна оказалась кстати. После того, как я выбралась на белый свет, чистенькая и довольная, старуха потащила меня куда-то вглубь дома, вцепившись в мою руку. Мы оказались на очень милой, необычайно уютной кухоньке, где я наконец-то смогла утолить голод и жажду. За окном уже давно стемнело. Осоловев от горячей ванны и вкусной еды, я немедленно принялась засыпать, периодически пододвигая к себе чашку на манер подушки. Тихо посмеиваясь, старушка дотолкала меня до небольшой темной комнаты и, кажется, отгрузила на кровать – я вроде как отключилась еще по пути к ней. Устроившись поудобнее, я обняла подушку покрепче и замоталась в одеяло.
– Так, сплю на новом месте – приснись сосиска в тесте! – Пробормотала я шутку, которую мы придумали с лучшей подругой, когда ездили в лагерь и спали там на соседних кроватях. Засыпая, я подумала, что мне надо бы придумать себе имя, подходящее для этого мира.
ГЛАВА 3.
Проснулась я словно от толчка. В комнате стояла темнота, отчего-то бледнеющая у дальней стены. Приглядевшись, я обнаружила что там находится то ли камин, то ли очаг. С той стороны веяло приятным жаром. Сама не знаю зачем, я слезла с кровати и направилась к нему. В очаге горел огонь – довольно странный. Прозрачный, мутноватый, без характерной желтизны и дыма, но при том невыносимо горячий. Это было приятно. Я подошла поближе, поджимая босые ноги и протянула руки к огню. Он вдруг всколыхнулся, замутился, а потом в нем обрисовалось уже знакомое мне лицо старухи. Она открыла глаза и ласково сказала:
– Иди в кровать, деточка. А я посплю здесь, как уже привыкла.
– Лааадно, – зевнула я и поспешно прикрыла рот ладонью, – а вы ведьма, да?
– Что ты, деточка, – с усмешкой ответило мне потемневшее вдруг до иссиня-стального оттенка пламя, – ведьм тут не жалуют. Да и правду сказать – дурные они. Не шути так. Укладайся себе да спи дальше.
Я пожала плечами. Вот и поговорили. Подумаешь, бабулька в очаге спать улеглась. Подумаешь, в какой-то раскаленный кисель обратилась, как только люди не развлекаются, мне-то что? Я снова забралась на кровать и крепко заснула.
Разбудил меня чей-то голос. Он был очень злым, высоким и с явно прослеживающимися истерическими нотками.
– А я не давала тебе такого дозволения! Иди и выгони отсюда чужачку! – Голосила какая-то девушка. Так, стоп, кажется там меня обсуждают, надо бы послушать. – Я тебе что велела делать? Смотреть за домом! Следить за садом! Не из цветка же она вылупилась?! Выгони ее отсюда!
Спасибо тебе, добрая душа, да после такого я сама с удовольствием вприпрыжку ускачу в горизонт. Внезапно загудел мужской бас:
– Розали, нехорошо так поступать. Девушка еще даже не проснулась, а ты требуешь выгнать ее. Чем она тебе не угодила?
– Это домик фей! – Злобно взвизгнула Розали и, кажется, даже затопала ногами. – Никто сюда не смеет войти из человеческого рода, никто! Только мы, феи, и те, кому мы позволим! Я дозволила жить при доме только огневичке и тебе, Торвус! Да я … я сейчас вас обоих в котел окуну!
Так, кажется пора мне вмешаться, пока милую бабульку-огневичку там не притопили за ее доброе сердце. Я принялась натягивать на себя тряпки, путаясь в них и кое-что запихивая под кровать ввиду непонятности их предназначения. Около двери зазвучали шаги, я ускорилась и запуталась окончательно.
– Нет, вы гляньте! – Взвизгнула девушка у меня над самым ухом, я вздрогнула и порвала блузу. – Она даже одеваться сама не умеет! Наверняка умственно неполноценная, как и все эти человечьего рода!
– Сама-то ты знаешь какого рода? – Вырвалось у меня. – По всему видать шумного и невоспитанного. Я б и больше тебе сказала, но это уже с глазу на глаз … мааалыыыш.
Этим издевательским «мааалыыыш» меня в свое время доводил до белого каления старший брат, уж не знаю почему я решила вставить это слово – видно, чтоб не ляпнуть чего покрепче. Я наконец разобралась с одеждой и принялась не торопясь зашнуровывать блузу, девушка на какое-то время онемела от неожиданности.
– Да ты хоть знаешь кто я? – Наконец зашипела она, сжав кулаки. Я кивнула и состроила невинную рожицу.
– Знаю. Крикунья. А еще визгунья. И в принципе кто-то не очень добрый. Зато красивая. – И я хлопнула глазками, усиленно изображая зависть. Девица схватилась за грудь, судорожно вдохнула и распахнула рот, но заорать не успела – в дверях появился мужчина.
– Остынь, Розали, – осадил он ее, – дай человеку хотя бы привести себя в порядок, позавтракать, а потом уже кричи, если тебе так хочется.
– Это … домик … фей!!! – Пророкотала девушка, тяжело дыша от злости. Я пожала плечами.
– А я может быть тоже фея. В душе. – Кротко заметила я и принялась бочком пробираться мимо девушки в сторону двери. Мужчина весело усмехнулся, видно ему понравилась моя шутка. – Я может быть чувствую себя феей и соответственно идентифицирую себя как фею.
– Ну это уже слишком! – Зашипела фея и неожиданно очертила в воздухе рукой красивую дугу, ослепительно вспыхнувшую зеленым цветом. Дуга начала рассеиваться облаком, которое потянулось в мою сторону. Я отпрыгнула назад, огляделась и, ничего не найдя, с силой дунула на зеленовато мерцающее облачко. Оно немедленно прыснуло к своей создательнице, окутав ее с ног до головы. Фея заверещала и тоже отпрыгнула, но натолкнулась на кровать и повалилась на нее, нелепо вскинув ноги. Мужчина захохотал в голос. Я, пользуясь случаем, подобралась поближе к выходу, готовясь десантироваться отсюда в любой момент. Розали, чуть не плача от унижения, барахталась на кровати, запутавшись в простынях и одеялах.
– Торвус! Если ты мне немедленно не поможешь …, – начала она, – да я тебя … прекрати смеяться!
Пользуясь суматохой, я выскользнула в коридорчик и немедленно наткнулась на старуху. Она подхватила меня под локоть и потянула куда-то, перед глазами немедленно замелькали чистенькие украшенные цветами комнаты.
– Кто ж вздумал бы, что эта горластая Розали явится именно сегодня, – будто в оправдание пыхтела бабуська у меня под локтем, – ее ж еще три дня не должно было быть! Ну да ладно, пойдем хоть выведу тебя. Да как звать-то тебя, сиротинушка?
У меня в голове внезапно стало пусто и весело.
– Ааа … я решила начать новую жизнь, – попыталась выкрутиться я, – раз уж так получилось, что теперь ничего у меня нет, пусть и старого имени не станет. А новое я еще не придумала.
Бабулька одобрительно кивнула и вдруг остановилась. Оглядев меня, она поправила мою одежду и неожиданно заявила:
– А что, это верно. Сменить имя – значит сменить судьбу. А такую горемычную судьбу как твоя и сменить не грех. Жаль, нельзя тебе оставаться тут, а то бы мы у цветов тебе имя спросили. А знаешь что? Иди-тко ты сейчас к заброшенному храму, там есть пруд, запозади него. В том пруду дух жил ране, я думаю, он и по сейчас там прячется. Встань рядушком с тем прудом, да и скажи: дух бессмертный, дух великий, дай мне новое имя и новую судьбу. Да опосля и слушай внимательно: как только ветер колыхнет кусты, заморщит пруд, доберется до тебя, он тебе имя-то твое новое и нашепчет. Глядишь, окажется не хуже старого. А таперича иди, мне еще феечку енту успокаивающим сбором отпаивать.
И она легонько пихнула меня куда-то прямо в живую изгородь.
ГЛАВА 4.
Я и глазом моргнуть не успела, как оказалась на дороге. Оглядевшись, я поняла, что это та самая дорога, где мы повстречались с бабулькой. На небо карабкалось солнышко, будто огромная божья коровка. Неожиданно я осознала, что мне не нужно спешить ни на учебу, ни на работу … да вообще никуда спешить не надо! Это открытие настолько обрадовало меня, что я чуть не запела в голос от счастья, но, оглянувшись на домик, решила сдержаться. Несмотря на утренние часы, от дороги приятно тянуло теплом, а из леса – пряным травяным духом. Я неспешно брела, разглядывая деревья вокруг. Через пару часов я устала, присела отдохнуть прямо в траву на обочине и обнаружила, что добрая огневичка успела впихнуть мне в карман сверток с какой-то снедью. Эх, сюда бы еще чашечку кофе!
Жуя бутерброд и оглядываясь по сторонам, я неожиданно увидала тропку, которая вела куда-то вглубь леса. А что, если этот дух-обзыватель именно там и обитает? Я вскочила на ноги и осторожно двинулась по тропинке. Она плавно загибалась вправо, минуя светлую полянку, затем пронизывая густую тень деревьев и снова вынырнув на поляну – округлую, вытянутую, полную пахучих трав. На дальнем ее конце, в сумрачной тени, возвышались какие-то приземистые руины.
– О, а вот и храм, – пробормотала я себе под нос и принялась пробираться, раздвигая густую рослую траву, что была мне практически по плечо. За храмом пруда не обнаружилось – может бабка что-то напутала? Зато здесь был впечатляющих размеров колодец. Вернее, четыре колодца расположенных друг около друга, будто лепестки гигантского цветка. Между ними была небольшая возвышенная площадочка, на удивление без единой травинки. Что ж, пруда нет, но колодец – это тоже немножечко пруд, не так ли? По крайней мере, тут их целых четыре, авось хоть в одном из них какой-нибудь дух сидит?
Я немедленно выбралась на площадку и попыталась заглянуть в каждый колодец, но они были темны и пахли неприятной затхлой сыростью.
– Итак! – Торжественно начала я и вдруг сообразила, что не помню формулировку, заповеданную мне доброй бабулькой. – Итак! Дух! Или ду́хи! Или духи́! – Я захихикала, но потом зажала рот рукой и попыталась настроиться на серьезный лад. – Сколько бы вас тут ни было, дайте мне хоть какое-нибудь завалящее имя. Но только красивое. Пожалуйста! – Спохватилась я и, склонив голову, принялась вслушиваться. В лесу что-то зашуршало. Дрогнули кусты. Ура, дело пошло!
Тут меня кто-то крепко схватил за локоть, и я взвизгнула от неожиданности.
– Ну, и кто это тут пожаловал к нам? – Проговорил хриплый мужской голос. – Чего тебе надо, девица? Обслужить нас пришла?
Кусты вокруг колодцев неожиданно разразились смехом и бранью, задвигались, а потом и вовсе раздвинулись, обнаружив совершенно бандитские рожи. Я резко дернула руку на себя, затем всадила локоть в стоящего у меня за спиной. Он зашипел и выпустил меня. Развернувшись, я уставилась на наглеца: он был лохматым, заросшим бородой по самые глаза и вообще выглядел весьма неопрятно. Через левую щеку, наискось, шел грубый шрам. Мамочки. Кажется, я попала к разбойникам.
– Простите, – я заискивающе улыбнулась, – я кажется заблудилась. Мне надо в другой храм. Ну, который с прудом. Так что извините за беспокойство, я пошла …
Я попыталась спрыгнуть, но неожиданно ноги мои перестали мне подчиняться. Дернувшись еще пару раз, я, с ужасом, поняла, что вроде бы прилипла. Разбойник осклабился с довольной рожей, затем оглянулся и махнул рукой:
– Эй, Нахрап, валяй сюды. Что скажешь, за сколько ее возьмут?
Я тем временем судорожно пыталась отодрать свои ноги от самой обычной земли. Отчего-то мне это совершенно не удавалось.
– Ну, шо я тыбе скажу, – зычным басом ответил второй разбойник, – девка справная. Вона и сверху, и снизу пощупать есть за что. Можно недурно заработать, если в дом сладкого покоя продать. Скажем, три козы.
Охренев от такой наглости, я временно оставила ноги в покое, обернулась к говорящему и заявила:
– Слышь ты, копыта немытого кусок, а за тебя сколько дадут? Три козьих каки? Сам ты коза! И вообще – я уже мухожу … то есть ухожу! Вот только ноги возьму в руки и … да что такое-то!
Лес вокруг неожиданно как-то потускнел, а из колодцев потянулось густое темное марево, полное смрада. От неожиданности разбойники отскочили подальше от меня, зарывшись в кусты.
– А может ничо и не заработаем, – философски сказал Нахрап, – ща она как сиганет в колодец и курдык.
Ноги онемели, затем по ним потянуло щекотливыми мурашками, будто я умудрилась их отсидеть. Дымка сгущалась вокруг меня, она стояла над колодцами шапкой, будто там, внизу, разгорелся пожар. Вот и все. Тут-то я и помру, в чужом мире, никому не нужная, неизвестная и безымянная. Холодная серая мгла коснулась моей груди, обволокла руки, поднялась к лицу. От неожиданности я сделала глубокий вдох и в голове затуманилось, зрение вдруг расфокусировалось, меня замутило. Но сигать в колодец мне не хотелось, как и умирать любым другим способом. Неожиданно что-то защекотало мне уши и я услышала тихий, вкрадчивый голос:
– Это хорошо, что ты пришла. Если бы ты не вздумала просить у нас себе новое имя и новую судьбу, мы бы утянули тебя к себе, в Подземье. Но перед просьбой устоять мы не можем. И как мы боги Подземья, то и ты отныне наша нареченная питомица, а имя тебе будет – Мора́йя. И теперь везде, где будешь ты, будем и мы. Ты вернешь нам власть и могущество. Иди! И не забывай, что отныне твоя судьба восстановить на земле власть Темных Богов! Потому что теперь ты наша жрица.
Ооопс, вот это я встряла!
– А что делать-то надо! – Пискнула я, в груди было очень холодно и колко, будто я наглоталась острых льдин. – Отпустите меня, пожалуйста! Я … я никому не скажу!
Негромкий смех был мне ответом. Лес вокруг зашелестел, будто вместе с Темными Богами смеялось каждое дерево и каждый кустик.
– Мы дадим тебе знать, что нужно делать, – ответил мне голос, – отныне дух наш – всегда с тобой.
Марево начало сгущаться. Оно стянулось вокруг меня тугим упругим покровом, стиснувшим грудь так, что стало трудно дышать. Я распахнула рот и попыталась сделать вдох, краем глаза увидев, что марево входит в меня. А затем все вокруг окуталось тьмой и я потеряла сознание.
Придя в себя, я обнаружила, что вокруг снова царит солнечный свет, процеженный сквозь колышущийся ажур листвы. Я лежала на траве, а надо мной хмурились две жуткие рожи.
– Не надыть с ней связываться, Кинжал, – немедленно забухтела одна рожа, опознанная мною как любитель коз, – выбросим ее в лес, да и все. Звери ее докончат, нам с того никакого вреда не будет. Эти темные – да сохранит нас свет! – столько лет уже не появлялись, а тут – на, вылезли.
