Р. Дж. Баркер
Зов костяных кораблей
11
Самая черная команда в море
«Дитя приливов» стоял на месте в окружении небольшой флотилии кораблей, три из которых были костяными – два все еще требовали серьезного ремонта, и мастер Коксвард нетерпеливо вздыхал и потирал руки, так ему хотелось поскорее приступить к делу: «Супруга корабля, тут работы всего на несколько дней». Но у Миас не было времени для подобных вещей. Она собрала всех супругов кораблей своего флота у себя в каюте и усадила за стол вместе с хранителями палубы.
Брекир и Вулс с «Оскаленного зуба», Колт и Рулфар с «Клюва Скирита», каждая супруга корабля надела свои лучшие разноцветные одежды, с краской приветствия под ногтями; хранители палубы, слегка менее разноцветные вторые офицеры, стояли у них за спиной, и все внимание сосредоточилось на Миас. Они поели за письменным столом, затем остатки еды убрали и принесли доски из джиона, чтобы все могли сесть, и Миас расположила тарелки, соусники, чашки и вилки, чтобы изобразить Безопасную гавань.
– Вот наша цель, девочки и мальчики, – сказала она. – Джорон видел два двухреберных корабля и один четырехреберный. И еще у них есть примерно восемь флюк-лодок. Иными словами, около ста пятидесяти человек на каждый двухреберник, двести пятьдесят на четырехребернике, ну и следует добавить еще двести на флюк-лодках.
Она посмотрела на серьезные лица сидевших за столом. Брекир выглядела несчастной, ее удлиненное лицо хмурилось. Туссана было трудно читать; его круглое лицо оставалось веселым, как и всегда, но ходили слухи, будто разум его покинул после особо жестокого сражения, и хранитель палубы, Бинин, является единственным, кто поддерживает на плаву поврежденный «Клюв Скирит». Колт с «Острого ситера» был его противоположностью, мысли сразу отражались на обветренном морщинистом лице, и все они не сулили ничего хорошего. Суровый боец, возможно, он даже слишком любил сражения; его хранитель палубы никогда не открывал рот, лишь сидел у него за спиной со свирепым лицом. В их отношениях чувствовалось очень серьезное напряжение.
– Восемьсот человек, – со смешком сказал Туссан. – И мы можем добавить еще сотню морских гвардейцев, ведь речь шла только о командах. А у нас всего четыре сотни – если мы поведем в сражение всех. И только «Дитя приливов» и «Оскаленный зуб» способны сражаться по-настоящему.
– Говори за себя, – сказал Колт и покрутил головой – худощавый мужчина, маленький, но состоявший из сплошных мускулов, он казался столь же напряженным и жестким, как натянутая старая веревка. – Пусть «Острый ситер» не в самом лучшем состоянии, у него есть повреждения, но его нельзя назвать выбывшим из игры. Моя команда будет сражаться.
Он втянул в себя воздух, у него отсутствовал один клык, и он заменил его металлическим зубом. Сидевший у него за спиной хранитель палубы Рулфар смотрел в пол.
– Все это представляется мне превосходным, – продолжал супруг корабля Туссан с широкой улыбкой, многочисленные перья на его шляпе с двумя хвостами покачивались, пока он говорил. – И какой замечательный обед устроила для нас супруга корабля Миас. Я думаю, мы все должны отдать ему должное. – Его последние слова встретило молчание, ведь обед получился далеко не самым удачным.
Еда была несвежей, а разговор – напряженным после известия о смерти Аррина – хотя собравшиеся совсем на него не походили, все относились к нему с уважением.
– Я считаю, – заговорила Миас, – что моя мать нас недооценила. И полагаю, несмотря на ваши сомнения, что мы сумеем захватить Безопасную гавань на то время, которое нам потребуется.
– Почему ты считаешь, что нас недооценивают? – спросил Бинин.
– Моя мать была невысокого мнения о Безопасной гавани и послала только своих мужчин, чтобы ее захватить, – ответила Миас.
– Ты считаешь, что мужчины не могут быть хорошими супругами корабля? – спросил Джорон.
Его вопрос прозвучал излишне резко, и, хотя Миас ничего не сказала о том, что он лишился своего клинка, он считал, что подвел ее. И чувствовал, что она должна быть разочарована.
– Нет, я считаю, что мужчины могут быть прекрасными супругами корабля, Джорон. Однако моя мать придерживается старомодных взглядов.
– Все эти разговоры о твоей матери, – вмешался Колт. – Ты хочешь совершить рейд на Безопасную гавань только для того, чтобы причинить ей вред, Миас? – Он посмотрел на всех, кто сидел за столом, по очереди заглядывая им в глаза. – Пойми меня правильно, я ничего не имею против. Месть – отличный повод для войны.
– И для того, чтобы погубить то, за что мы боролись, – возразил Бинин. – Колт знаменит своей любовью к войне, но это не делает нашу маленькую команду кораблей способной сражаться с силами, собранными в Безопасной гавани, – не говоря уже о том, что мы ничего не получим даже в случае победы.
– Это будет славная победа, Бинин, – сказал Туссан своему хранителю палубы. – Только Скирит знает, почему ты пытаешься все испортить.
– Я склонна согласиться с Бинином, – сказала Брекир.
– Да, конечно, – проворчал Колт, но в его голосе не было ни малейшего дружелюбия.
– Нам лучше дать нашему флоту возможность отдохнуть. Мы не спешим расставаться с собственными жизнями, Колт. – И если бы в этот момент Миас не вмешалась, мечи покинули бы ножны.
– Брекир права, мы не сможем одержать победу в прямом сражении, – сказала Миас. – Но и ты, Колт, прав, я бы с удовольствием нанесла урон моей матери. Я планирую это сделать так, чтобы не пришлось сражаться со всеми силами, стоящими в Безопасной гавани, когда нам пришлось бы вести схватку корабль против корабля – в такой битве мы почти наверняка потерпим поражение.
– Но это в любом случае огромный риск, – сказал Бинин. – Почему бы нам просто не улететь подальше отсюда? Именно так нас просил поступить Аррин.
– Но Аррин ничего не знал о корабле из коричневых костей, который мы тащим на буксире, Бинин, а также о том, что находилось на его нижней палубе. – Она поочередно посмотрела каждому в глаза. – Корабль с его ужасным грузом где-то ждут.
– Ты думаешь, они атаковали Безопасную гавань после того, как корабль не пришел в какой-то порт? – спросил Туссан, и все к нему повернулись. Его лицо, остававшееся до этого момента серьезным, внезапно исказила странная усмешка. – Так, мимолетная идея, не более того. Я потакаю всем своим желаниям.
По губам Миас пробежала быстрая улыбка, легкий ветерок эмоций.
– Нет, – возразила она. – Время совсем неподходящее, но, если люди на борту являются каким-то ресурсом, значит, он все еще востребован. Рыбачка рассказала нам, что на острове есть коричневые кости, поэтому они ждут, что туда вернутся другие корабли, чтобы забрать то, что осталось. Сколько их там, Джорон?
– Я видел работавших сотню человек, – ответил он.
– Значит, мы можем считать, что их там больше. И они не станут отпускать всех сразу, а только тех, кого сумеют контролировать, – сказала Миас.
– И что с того? – спросил Колт. – Ты планируешь полететь в гавань на корабле из коричневых костей и просто погрузить туда наших людей, даже не обнажив мечей?
– Только не надо так разочарованно на меня смотреть, Колт. Конечно нет. Там должны быть кодовые сигналы флагами для любого корабля, входящего в гавань. Нет, мой план включает много насилия, об этом можешь не беспокоиться. А какой будет моя роль? Ну если честно, то никакой.
– Ты слишком ценная, чтобы подвергаться опасности, – сказал Туссан, обмахивая лицо веером.
Когда-то он был привлекательным мужчиной, привилегированным избранником, но невоздержанность испортила его внешность и тело, а многие говорили, что пострадал также и разум.
– Ничего подобного, Туссан, – возразила Миас. – Но я узнаваема, как и «Дитя приливов». Это будет короткая атака с последующим бегством, и мы не можем рисковать, чтобы «Дитя приливов» узнали те, кто остались на острове. Мы – единственный корабль, который безопасно отправить в Бернсхъюм.
– Ты полагаешь, что она до сих пор не знает про тебя, – сказала Брекир.
– Я должна сделать такой вывод, – сказала Миас. – Что-то происходит с коричневыми костями, и мне это не нравится. Если мы сумеем выяснить, в чем дело, показать людям тот ужас, которому стали свидетелями, у нас появятся шансы свергнуть мою мать. Мы отомстим за Безопасную гавань и сделаем шаг к серьезным переменам.
– А ты получишь огромную славу, вне всякого сомнения, – усмехнулся Колт.
– Да, верно, Колт. И тогда я получу серьезную власть над островами и смогу вернуть вас к нормальной жизни. Черных кораблей больше не будет. И не будет войны.
– Больше не будет войны, – тихо сказал он. – Но зачем я тогда вообще нужен, Миас?
– Война не закончится быстро, Колт, не переживай. Тебе еще хватит сражений. Но сначала Безопасная гавань.
– И в чем состоит твой план, Миас? – Голос Колта превратился в тихое рычание.
– «Дитя приливов» и я останемся здесь вместе с «Клювом Скирит» и «Острым ситером», Брекир с «Оскаленным зубом» мы снарядим для хорошей скорости – это вполне возможно, и нам потребуется максимальное количество больших флюк-лодок.
– «Ситер» может сражаться, его нет нужды оставлять здесь, – резко возразил Колт.
– Но «Ситер» не должен сражаться, Колт, – сказала Миас. – Если все закончится поединками корабля против корабля, то мы проиграли. – Она оглядела собравшихся за столом. – Вот мой план. Брекир, ты приближаешься под покровом ночи к дальней части острова и высаживаешь отряд, который должен выйти к городу с другой стороны. Глупо заставлять пленников работать, темнота делает их дерзкими, у них появляются шансы для побега. Я надеюсь, что, если мы проберемся туда ночью, пленные, которых видел Джорон, будут в лагере.
– А если нет? – спросила Брекир.
– Это разбивает мне сердце, – ответила Миас, – но нельзя исключать, что мы не сможем освободить всех. Однако попытаемся сделать все, что в наших силах. – Она снова оглядела всех. На нее смотрели унылые и серьезные лица. – Когда Слепой Глаз Скирит пройдет две трети пути, мы полетим на корабле из коричневых костей, нагруженным всей слюной старухи, которая у нас есть.
– Корабль огня, – содрогнувшись, сказала Брекир. – Будет трудно найти для него команду.
– На нем будет полная команда только до тех пор, пока он не окажется рядом с гаванью, чтобы ветрогон смог направить его туда.
– Говорящий-с-ветром наш самый полезный член команды – и ты готова им рискнуть? – сказала Бинин.
Тусклосвет сиял на ее темной коже.
– Если потребуется, – ответила Миас. – Если ветра будут за нас, ветрогон покинет корабль вместе с большей частью команды. Потребуется от пяти до десяти человек, чтобы направить его в гавань и поджечь. Затем они должны будут найти путь к спасению в возникшем хаосе.
– Удачи им, – сказал Колт. – Все дети палубы Безопасной гавани будут жаждать их крови. – Он оглядел стол. – А почему ты так уверена, что корабль из коричневых костей доберется до гавани?
– Жадность, – ответила Миас. – Супруг корабля Барнт, укравший меч Джорона, оказался очень жадным. Я полагаю, что они впустят наш корабль внутрь, чтобы его захватить. А потом я рассчитываю, что все дети палубы захотят найти тех, кто поджег их гавань. – Она усмехнулась. – Пока внимание Безопасной гавани будет сосредоточено на горящем корабле, Брекир и ее отряд нанесут удар по Большому Жилищу. Там просто нет ни одного другого подходящего здания, где они могут держать наших людей. Затем Брекир вместе с ними вернется на корабли, находящиеся на другой стороне острова, – и все смогут спастись.
– Но это верная гибель для экипажа корабля огня, – сказал Колт. – Кто будет им командовать?
Джорон протянул руку, чтобы коснуться рукояти меча для спокойствия, но обнаружил, что его нет.
– Это сделаю я, – заявил он.
Что появилось на лице Миас – облегчение? Страх? Печаль? Он не знал. Но теперь, когда слова прозвучали, он о них пожалел, но понимал, что не мог их не произнести, как не мог не дышать. Впрочем, последний вариант внезапно стал более вероятным. Колт смотрел на него со странной улыбкой старого человека, когда Джорон ощутил холодное дыхание смерти на своей щеке.
– Ты не можешь поручить неопытному мальчишке такое сложное задание, – сказал Колт. – Я возглавлю корабль огня.
Джорону вдруг показалось, что жизнь возвращается в его тело; он чувствовал себя слабым и живым, и у него кружилась голова.
– Только не радуйся, мальчик, – добавил Колт, – я возьму тебя с собой. – И Джорон снова почувствовал, как ноги у него наливаются тяжестью.
– И еще одно, Миас, – сказал Колт. – В ту минуту, когда они увидят, что на корабле совсем маленькая команда, они почувствуют опасность, как гниль в недельном трупе кивелли, и бросят против нас все, что у них есть. Не исключено, что мы даже не сможем войти в гавань.
На губах Миас появилась жуткая усмешка.
– Об этом не беспокойся, Колт, у меня есть для тебя команда, поверь мне, она мечтает о мести моей матери.
12
Огонь в ночи
– Корабль мертвых, верно? – Колт смеялся в ночном тумане, который окутывал «Сокровища девы». – Корабль мертвых, – повторил он и пошел по длинной палубе, терявшейся в туманном сумраке.
Джорон пребывал не в таком веселом настроении; на самом деле он никогда в жизни не испытывал столь невероятной тревоги. И вовсе не потому, что ему предстояло принять участие в отчаянной атаке на многократно превосходившие силы врага, и не потому, что он боялся за свою жизнь или получить тяжелое ранение. Как и не из-за жуткого замысла Миас – взять на борт трупы тех, кто умер на грузовой палубе, и привязать их повсюду – на такелаже, у поручней, возле руля. Сотня мертвецов, имитирующих жизнь в последнем акте мести. Погребальный костер.
Нет, дело было не в этом. Его пугали огнекотелки, бочки со слюной старухи, которые стояли всюду на старом корабле из коричневых костей и ждали, когда их подожгут. Огонь – кошмар любого дитя палубы, а огонь слюны старухи худший из всех – как только он загорится и займется костеклей, его уже нельзя будет погасить. Даже старые и опытные дети палубы, которые согласились принять участие в миссии, его заметно опасались. Они с преувеличенным безразличием, вразвалочку, расхаживали по палубе, их бравада была неправильной, она оказывала влияние на Джорона, который, как ему казалось, чувствовал старые кости корабля сквозь сланец.
Да и трупы не помогали.
Пока он ходил взад и вперед по палубе в тумане, собравшемся под взошедшим Слепым Глазом Скирит, он видел фигуры перед собой и повышал голос, чтобы их приветствовать, ведь именно человеческий голос лучше всего согревает в темноте и тумане. Но всякий раз его встречал привязанный к поручням молчаливый труп, который оживляли лишь неутомимые волны. Поэтому он перестал говорить, и теперь «Сокровища девы» направлялся в Безопасную гавань в мягком пузыре тишины.
– Не хотеть!
Ну почти в тишине.
Ветрогон не соблюдал тишину, а его ненависть к лишенному ветра так и не стала меньше. Оба продолжали свой танец – крики, прыжки, качания головы, странные возвращения – все это повторялось снова и снова, вечное, как смена времен года.
– Джорон! – крикнул Колт. – Заставь свою птицу прекратить издавать адский шум. Если он будет так орать, когда мы приблизимся к Безопасной гавани, наше путешествие быстро закончится.
Джорон по голосу нашел ветрогона, который тихонько постукивал клювом по бочке со слюной старухи, и ему лишь с большим трудом удалось удержаться от крика.
– Ветрогон, – сказал он максимально холодным голосом, – я должен попросить тебя не трогать это, если ты не хочешь отправить нас всех к старухе в пламени.
– Огонь? – Он дважды кинул головой в сторону бочки. – Плохо пахнет.
– Да, так и есть, и да, это огонь, – проворчал Джорон. – Мы отправим охваченный пламенем корабль в Безопасную гавань, чтобы поджечь наших врагов.
Ветрогон задумчиво кивнул головой.
– Поджечь лишенных ветра.
– Нет, ветрогон. И ты должен постараться не шуметь на лишенного ветра, пока мы на корабле.
– Не шуметь. Ненависть, – заявил ветрогон.
– Но ты должен попытаться. Все на борту этого корабля должно выглядеть нормально, а голос ветрогона может насторожить тех, кто охраняет Безопасную гавань, что нам совершенно ни к чему. Пожалуйста, сделай так для меня.
– Не хотеть, – тихо ответил ветрогон.
– Я знаю, но прошу тебя, – сказал Джорон.
– Петь потом?
– Да, мы споем потом, – обещал Джорон.
Как он мог отказаться? Музыка лилась отовсюду. Даже сейчас песня, красивая и странная мелодия, поднималась у него внутри, когда они приближались к земле, и что-то толкало Джорона выпустить ее наружу. Ветрогон чистил перья возле когтя крыла.
– Буду тихий.
Затем он резко развернулся, зашипел на лишенного ветра, стоявшего у него за спиной, и отбежал в сторону. Джорон пошел дальше по кораблю, к корме и сквозь вонь смерти, наполнявшей туман. Влажный воздух принимал призрачные формы, словно обиженные духи летели вместе с ними.
У руля он нашел Анзир и Фарис. Из всех, кто находился на корабле, он считал Фарис самой смелой; она получила ужасные шрамы от огня в трюме судна, и отметины на ее лице мог видеть каждый. Огонь по-прежнему вызывал у нее ужас, она делала все, чтобы избежать назначения на камбуз «Дитя приливов», где всегда горел огонь для кока, однако сразу вызвалась добровольцем. Из-за Джорона, ведь она служила под его командой.
– Вижу землю! – раздался крик сверху.
Джорон представил себя наблюдателем, сидящим наверху, выше тумана, – должно быть, у того возникало ощущение, будто он летит над облаками, как сама Скирит, открывшая Золотую дверь и парящая над архипелагом за стеной штормов.
– Осталось совсем немного, – тихо сказала Фарис.
– Ты можешь уплыть на флюк-лодке с остальными, Фарис, – сказал он. – Тут не будет позора, если ты не останешься в составе неполного экипажа. Ты присоединишься к нашей флотилии на дальней части острова. – Корабль потрескивал, и Джорон легко мог представить, что с каждым новым звуком двигаются мертвецы, тянут за веревки, словно рассчитывают, что сумеют спастись из огня, который скоро их поглотит.
– Я пойду туда, куда пойдете вы, хранитель палубы, – сказала она, и за ее спиной кивнула Анзир. – Пусть даже в огонь. – И что-то в сердце Джорона дрогнуло, когда он увидел такую простую веру в себя.
Как Фарис могла не видеть, что он живет в страхе и неуверенности?
– Хранитель палубы. – Супруг корабля Колт появился из тумана. – Когда мы свернем в сторону Безопасной гавани, позаботься о том, чтобы все, кто должен покинуть эту посудину, выполнили приказ. – Ты, девочка, – сказал Колт, поворачиваясь к Фарис, – я вижу, хранитель палубы тебе верит, так что можешь зажечь огонь. Начнешь по моему приказу. – Фарис, которая обычно быстро реагировала на приказы, только молча смотрела на Джорона, на этот раз застыла, точно каменная статуя.
– Супруг корабля Колт, – сказал Джорон, – я бы предпочел поручить это Анзир, а Фарис лучше оставить у руля.
– Она выглядит слишком хрупкой для такой работы, здесь требуются мускулы, – сказал Колт, бросив взгляд на Анзир. – Но ты лучше знаешь своих людей, и решение принимать тебе. Я поднимусь на мачту к наблюдателю. Будь готов к моему сигналу и надейся, что наши враги окажутся самодовольными глупцами. Если они пошлют костяной корабль, чтобы нас проверить, мы проиграли еще до того, как все начнется. – И он скрылся в тумане, начав подниматься на главную мачту.
Они летели все дальше, легкий ветер наполнял крылья, прятавшиеся в тумане, толкая корабль трупов и встревоженных женщин и мужчин вперед. Джорон чувствовал, как с каждым его скрипом растет напряжение. В своем сознании он видел первозданно белый костяной корабль, поднимающий стоп-камни и разворачивающий крылья, чтобы их перехватить. Супруг корабля с мечом Джорона на поясе отдает приказ приготовить к работе дуголуки. Улыбка на его лице, понимающего, что корабль из коричневых костей – чужак. Безжалостная атака, костяной корабль обрушивает на беспомощное судно один залп за другим.
– Как вы думаете, хранитель палубы, они подойдут, чтобы на нас посмотреть? – спросила Фарис от руля.
– Нет, Фарис. – Он откашлялся. – Миас говорит, что они жадные и будут просто ждать, когда мы залетим в ловушку. – Каким-то образом полное принятие плана Миас успокоило Джорона.
– Когда огонь загорится, Фарис, – сказал он, – ты должна позаботиться о том, чтобы ветрогон первым покинул корабль, ты поняла? Не слушай глупости, которые он будет говорить, сажай в лодку и постарайся доставить к Миас живым.
– Как скажете, хранитель палубы, – ответила она, и он обрадовался, что хотя бы Фарис спасется из огня, что бы ни случилось.
– Свернуть немного правее, – послышался крик сверху. Фарис налегла на руль, и он ей помог. – Достаточно! Держите курс неизменным.
Они вместе вернули руль обратно, и далее Фарис удерживала его в положении «вперед». Из тумана появился Колт.
– Миас была права, – сказал он. – Они нас видели, но подумали, что в тумане мы проскочим мимо, так и будет, но совсем по другим причинам. – Он провел узловатой рукой по лицу. – Пусть те, кто не будет поджигать корабль, покинут его. Из моих девочек и мальчиков останутся Тенф и Халисси – он высокий парень, Колфи, Дани и Гарент. Они все дерутся так, словно на плечах у них сидит Старуха, а Дева обещала принять в свои объятия. Ты знаешь своих, которые должны остаться, другим пришла пора покинуть корабль. Затем собери всех своих людей для короткой речи, и пусть твой ветрогон принимается за работу и усиливает ветер. Я встану у руля до самого конца.
Джорон кивнул, собрал всех женщин и мужчин, которые до этого момента управляли кораблем, тянули и завязывали веревки и делали множество других вещей, как и положено на любом корабле. Затем они встали у борта корабля, и многие шептали ему: «Удачи, хранитель палубы», «Да поможет тебе Мать, хранитель палубы» и «Пусть Старуха заберет твоих врагов, хранитель палубы».
Затем он вернулся на корму, где Колт построил тех, кто останется, всего десять человек, включая Джорона и Колта. За ними держался ветрогон, а еще дальше – лишенный ветра, дожидавшиеся новых приказов.
– Мои дети палубы знают, – заговорил Колт, – что я не люблю речей, а большая часть команды корабля не сможет их оценить. – Он кивнул на трупы. – Но я не стану вам лгать относительно опасности, которая нам всем угрожает. Лишь немногие, возможно, никто, смогут увидеть рассвет, поэтому послушайте меня сейчас. Покиньте корабль до того, как он загорится, я никого не стану ждать. Когда вы встретите врага, а это обязательно произойдет, постарайтесь продать свою жизнь подороже. Помните о погибших.
Те, кто пришел с Колтом, хором повторили:
– Помните о павших.
– Хорошо, а теперь Джорон попросит своего ветрогона бросить нас вперед. Вы поступайте, как посчитаете нужным, чтобы почувствовать себя лучше, а затем вам предстоит прикончить некоторое количество тех, кто проклят Старухой, так что позаботьтесь, чтобы ваши курновы были острыми.
На этом его речь закончилась. Джорон вернулся на корму и положил мозолистую руку на руль, рядом стояла Фарис.
– Ветрогон, – сказал Джорон, – дай нам такой ветер, чтобы мы летели вперед с такой же скоростью и в том же направлении.
– Ветер, – сказал ветрогон.
Он присел на корточки и обратился к тем силам, которые позволяли ему управлять ветрами. Джорон почувствовал, как у него заболели уши, когда давление воздуха изменилось, и у него появилось странное ощущение, зазвучало эхо древних песен, которые он слышал всякий раз, когда отводил ветрогона к шпилю, чтобы тот восстановил энергию. Одновременно он ощутил жар по всему телу; затем тепло исчезло, и у него замерз кончик носа. Казалось, мир замер, миллионы тонн воды промчались по его коже, он оказался погребенным во мраке, а потом, с почти слышным хлопком, необычные ощущения исчезли.
– Хранитель палубы, – тихо сказал Колт, – поднимись на мачту, туман не рассеивается, и мне нужен тот, кто сможет проложить путь для столкновения с их четырехреберником. Остальные корабли пришвартованы рядом с ним в центре гавани. Большая небрежность с их стороны – они думают, что здесь им не грозит опасность. Огню, чтобы разгореться, потребуется по меньшей мере десятая доля поворота песочных часов, поэтому, когда тебе покажется, что пришло время поджечь проклятую Старухой посудину, крикни «уменьшить скорость», и я буду знать, что пора действовать.
– А что, если я и вправду захочу, чтобы вы уменьшили скорость? – спросил Джорон.
Колт усмехнулся в ответ.
– Я все равно этого не сделаю. Мы хотим врезаться в них на максимальной скорости. – Он улыбнулся, глядя в удушающий туман. – Они все будут гореть.
– Хорошо, – сказал Джорон.
И стал подниматься на главную мачту, к гнезду наблюдателя, чтобы стать глашатаем предстоящего хаоса.
Постепенно туман перед ним рассеялся, ему на смену пришел дым, который поднимался над горевшей Безопасной гаванью, но Джорон не смог разглядеть место, где в клубившейся туче один приходил на смену другому. Дымные, тлевшие линии красного цвета продолжали накрывать город, показывая, где начинается берег. Еще дальше, там, где расстилался рассеянный ковер синего света, огни кораблей терялись в тумане. Он видел наблюдателей на мачтах кораблей – самая высокая была у четырехреберного, на центральной мачте сиял тусклосвет. По обе его стороны стояли двухреберные, чьи тусклосветы располагались немного ниже. А перед ними Джорон разглядел другой источник света, сиявший в тумане на вершине одной из башен пирса – должно быть, ее перестроили, чтобы оттуда наблюдать за бухтой.
Джорон надеялся, что там нет большого дуголука, он сомневался, что у них было время построить нечто способное выдержать его вес. Четыре источника света определяли треугольную пирамиду – свет на вершинах мачт составлял основание, огонь на башне – вершину – казалось, она напоминает ему о долге. Берег за огнями Джорон знал хорошо; после того, как их корабль пройдет между башнями, им следует свернуть направо, чтобы приблизиться к цели.
– Хей! Коричневые кости, – послышался крик с башни, к которой они приближались.
Из темной кляксы тумана появилась фигура наблюдателя, сидевшего на корточках. Был ли он таким же темнокожим, как и он?
«Мы, люди с Длинных островов, всегда хорошо подходим для ночной вахты», – услышал он смеющийся голос отца.
– Вы вернулись слишком рано. Семь флагов в полете? – У женского голоса отсутствовало эхо, его поглощал туман, и на миг Джорону показалось, что они остались вдвоем во всем мире. – Я сказала, семь флагов в полете! – снова прокричала она, и Джорон понял, что это нечто вроде пароля.
Конечно, как иначе. Но он не знал правильного ответа. Джорон ослабил узлы, которые удерживали под курткой один из маленьких арбалетов, и вложил болт в оружие. Затем упер его в носок сапога и натянул тетиву. И прицелился в наблюдателя на башне.
– Хей! Коричневые кости, – снова раздался крик.
Появились ли в голосе первые признаки подозрений?
Башня приближалась, в тумане она казалась невероятно странной – все звуки заглушал рокот бегущей вдоль корпуса воды и шум детей палубы внизу. Он и часовой на башне двигались по воздуху, Кости Скирит – по небу, их орбиты неумолимо сближались. Теперь Джорон уже смог разглядеть одежду женщины. Она завернулась в плащ и устроилась в маленьком гнезде с небольшой жаровней, которая также являлась источником света, плясавшего у нее на груди. Идеальная цель в одинокой ночи.
– Да, уже семь флагов, – сказал себе Джорон, наблюдая, как фигура женщины появляется у него на прицеле, нажал на спусковой крючок и почувствовал отдачу арбалета.
Джорон увидел, как дернулась женщина, открыла рот, и он услышал свои мысли: «Умри, умри, умри, умри».
А потом женщина обмякла, удача не оставила Джорона – она не упала с башни и не рухнула в жаровню, и «Сокровища девы» вошел в гавань. Джорон досчитал до пяти, продолжая двигаться в тумане, а потом произнес нужные слова:
– Поворот направо.
Корабль свернул. Больше никаких инструкций не требовалось: все, кто побывал в Безопасной гавани, знали это место. Джорон почувствовал, как корабль закончил поворот. Три наблюдателя с костяных кораблей показывали на «Сокровища девы».
– Уменьшить скорость!
И он услышал эхо, очевидно, воздух изменился. Он уже не ощущал чистый влажный запах морского тумана. Появилась вонь сточных вод и гниющего мусора, обычное дело для гавани – а еще обожженной земли и плоти, что совсем не характерно для гавани. По реакции наблюдателей с кораблей Джорон сообразил, что они поняли: что-то пошло не так. Внизу он увидел свет зажженных факелов, дети палубы спешили поджечь слюну старухи в бочках, и он не сомневался, что Анзир делает это на нижней палубе, где заранее собрали смоченное слюной старухи тряпье.
– Предательство! – закричал один из наблюдателей, и в следующее мгновение болт арбалета вспорол воздух над головой Джорона.
Пора уходить. Он спускался вниз, по спирали двигаясь вдоль главной мачты, опасаясь, что какой-нибудь умник с арбалетом направит болт туда, где должен находиться спешивший вниз враг. Когда его сапоги коснулись палубы, Джорон почувствовал облегчение, но почти сразу его ноздри заполнил запах горящей слюны старухи. «Сокровища девы» теперь двигался со скоростью летящего камня. Справа Фарис помогала ветрогону и лишенному ветра забраться во флюк-лодку. Он слышал, как где-то кричит Колт, хотя клубившийся над палубой дым мешал его разглядеть.
– Поднимайтесь сюда, ленивые отродья! На главную палубу. Мне нужны ваши курновы на земле, а не сожженные тела в море.
Из дыма появились двое детей палубы, за ними следовал Колт. На корме Анзир и остальная часть команды бежали к флюк-лодке, а привязанные трупы уже начали гореть, разинув рты в безмолвном крике.
Раздался оглушительный хлопок, как если бы прямо перед ними вынырнул кейшан – на носу корабля что-то взорвалось, горячая волна воздуха опрокинула Джорона и всех остальных на палубу, накрыв теплым одеялом. Когда он открыл глаза, то увидел полосу огня, вся передняя мачта была объята пламенем – ярким, точно Глаз Скирит, – его отсветы превращали женщин и мужчин в диковинных зверей, чьи тени стали быстрыми и дергающимися. Трупы начали свой последний танец. Теперь, когда огонь пылал так ярко, Джорон смог лучше разглядеть берег Безопасной гавани, все три корабля. Уже стало очевидно, что «Сокровища девы» врежется в пирс между двухреберными и четырехреберным костяными кораблями. Однако их команды не выказывали паники, женщины и мужчины рубили топорами швартовочные канаты. Затем Колт закричал:
– Держитесь, глупцы!
Больше Джорон ничего не видел.
Путешествие «Сокровищ девы» завершилось оглушительным ударом, который снова отбросил всех, кто сумел подняться на ноги после взрыва, на палубу. Воздух наполнился ревом и треском ломавшихся костей. И Джорону показалось, что он слышит торжествующий смех мертвецов. Объятая пламенем передняя мачта упала на четырехреберный костяной корабль, распространяя пламя по палубе, и, волею судьбы, вследствие удара, пылающий бочонок со слюной старухи взлетел в воздух и ударил в борт двухреберника. Огонь побежал по кораблю, вгрызаясь в покрытые шипами костяные борта.
