Полина Пожарская
Бег на вымирание
Бронежилет
Анфиса Львовна собиралась в магазин. Обычно она заходила в супермаркет вместе с коллегами после работы и покупала что-нибудь вкусненькое, часто дорогое и совершенно не необходимое. Свежее манго, имбирь или красная рыба покупались так, словно это хлеб, спички или соль. Анфиса Львовна спускала на эту пыль в глаза львиную долю своей зарплаты, а оставшаяся часть денег уходила на салоны красоты и корм для кота.
Ну, а для поддержания имиджа состоятельной семьи ей приходилось экономить как только можно без вреда для здоровья и так, чтобы легко было скрывать правду от посторонних глаз: самая дешёвая туалетная бумага за пять рублей покупалась для домашнего пользования, а мягкая, розовая, висела не тронутая, дожидаясь гостей. Муж и она пили дешёвый заварочный чай, иной раз отдающий какой-то трухой, а для гостей и соседей была припасена жестяная подарочная банка крупнолистового индийского отборного чая со вкусом клубники со сливками. Все вещи в доме, купленные по случаю на сезонных распродажах или в кредит страшно береглись. И даже в таком вопросе как гигиена находились лазейки для экономии: они с мужем мылись обычным туалетным мылом за 13 рублей, а гостям даже просто вымыть руки подсовывали Dove. И такого рода способ сокрытия своего истинного финансового положения приносил свои плоды и, можно сказать, неплохие такие плоды.
Ещё в начале её супружеской жизни в регистратуре больницы, в магазине, на старой работе или даже в гос. учреждениях зорким оком заметив у неё отсутствие признаков достатка (да и откуда им было взяться, если сирота?), её частенько оскорбляли, игнорировали, высмеивали или выставляли скандалисткой при попытках добиться справедливости, но теперь собранный по крупицам социальный бронежилет работал отлично: внешние признаки среднего класса обеспечивали ей и её семье изначально не предвзятое отношение со знаком плюс.
Замуж она вышла по любви, за хорошего человека из небогатой, порядочной семьи. Муж относился к ней с любовью и пониманием. Очень скоро они поняли необходимость блефа для достижения желаемого спокойствия и счастья. И её Вадик работал с того времени с утра до вечера, а по выходным иной раз даже шабашил. Он не мог сразу дать достойный уровень ей и их детям, но делал всё, чтобы прийти к этому хотя бы постепенно. Со временем построили дом, летнюю кухню и баню. Они, Вадик и Анфиса, были как заядлые корешки, но руководила Анфиса Львовна, это она определяла всеобщий курс на успех и брала на себя ответственность и за провалы, и за успехи.
И даже на работе, которую она с таким трудом выследила и дождалась (так как тёплое место не так легко получить, потому что зачастую оно переходит по наследству из рук в руки, из поколения в поколение), ей платили не плохо опять таки из-за того, что она удачно блефовала и играла на грани фола. И вот, директор думает: вон какие запросы у человека и, следовательно, их нужно поддерживать, ведь человек образованный, амбициозный и работает неплохо. Приятный такой человек, мало ли что может выкинуть.
И никто из бухгалтерии или руководства фирмы ни разу не подумал, почему это мы должны платить ей больше только потому, что она тратит много, а не потому, что она работает лучше или больше всех. А ведь лучше всех работает у нас в фирме уборщица, но ей мы платим по результатам собеседования, то есть даже меньше, чем рассчитывали изначально. Но всё было так, как было, а не так, как должно быть.
И Анфиса Львовна стояла перед большим зеркалом у себя в спальне и думала о том, чтобы ей надеть. Нарядов у неё было не так уж и много, но все тщательно отобранные и продуманные. И в тот момент Анфиса Львовна рассуждала так: сегодня суббота, соседка работает пятидневку, а это значит, что она дома и всё видит и, возможно, тоже в магазин пойдёт что-нибудь купить. Кроме того, в этот же магазин ходит Элла Ж. а она работает в администрации и дружит с женой шефа. И, ах, да! Дочка говорила, что в этот же магазин ходит кто-то из её подружек. А это значит, что могу встретиться с кем угодно и нужно выглядеть хорошо. Завтра, что ли, поехать в торговый центр? Нет, жаль, не выйдет. Мне-то всего и нужно, что пара луковиц и куриные кубики. А зарплата мужа уже распределена на месяц вперёд, и мы не планировали завтра ехать куда-нибудь, тратить бензин. Да и всё необходимое, вроде, есть. Только лук и кубики. И, кроме того, всё-таки завтра воскресенье и хочется хотя бы один день отдохнуть от всего этого. Так что нужно собраться, взять себя в руки и сходить.
Она грустно вздохнула и достала шкатулку с украшениями. Одела ещё одну цепочку, намного более массивную, чем та, что она носила постоянно с крестиком. Серьги крупные, с камнями, свекровью подаренные за рождение детей. Браслет с шармами и четыре кольца покрупней, купленных по случаю со скидками по ценам завода-производителя из золота 925 пробы, кое-какие с камнями, но, в основном, витиеватые, широкие. Посмотрела на свои толстые, уже не молодые, но ухоженные, не знающие физического труда руки: модный лунный маникюр на нарощенных ногтях выглядел, как и положено, неестественно и грубовато. Естественно, ей это не нравилось так же, как и рваная стрижка и покрашенные в серобуропошкарябанный цвет волосы, но всё это сейчас модно, а следование моде – непреложный атрибут успешных людей. По крайней мере, Анфиса Львовна не была настолько сильной и финансово независимой личностью, чтобы позволить себе жить так, как ей хочется в том обществе, в котором она обитала. А так как она из последних сил старалась соответствовать той прослойке общества, куда смогла добраться и укорениться за долгие 30 лет, то она предпочитала не рисковать и не выпячиваться и жила, свято соблюдая негласные правила своего окружения. Окружения, которое в большинстве своём не прилагает никаких усилий и не понимает, зачем это нужно ведь они и так живут сладко да гладко по праву рождения в данной прослойке, неосознанно используя защитный бронежилет модной одежды, золота, высшего образования и не знающего физической работы тела, так что создавалось впечатление, что всё хорошо, и жизнь хороша, а ужасы, которые иногда случаются на окраинах нашей империи – это просто страшилки на ночь.
И раздражённо сморщив нос, устав от рассуждений, она переоделась из домашнего хлопчатобумажного халата в льняной фирменный сарафан модного нынче в этом году персикового цвета и села краситься. На макияж Анфиса обычно тратила чуть больше двух часов. После чего, взяв сумочку из натуральной кожи и обув босоножки на пробковой подошве, она придирчиво осмотрела своё отражение в зеркале. Низенькая, толстенькая женщина неопределённого возраста смотрела пытливо и цепко. На ней был привычный для защиты статуса и нервов бронежилет. Защитный налёт устоявшегося благополучия.
Пусть видят, с кем имеют дело. Лучше предупредить конфликт, чем потом его разруливать. Ведь иной раз бывает и поздно уже что-то исправлять, что-то разъяснять. А так – примитивная мера самозащиты.
И, возможно, ей придётся купить какую-нибудь престижную мелочь и разговаривать битых полчаса про отпуск на море и лучшего парикмахера в городе, но, благодаря всему этому, её семья не знает особых проблем и живёт в относительной безопасности и даже постепенно продолжает наращивать дивиденты и повышать уровень своей жизни. А в конце месяца ей обещали прибавку к зарплате, да и квартальной выбрали. То ли ещё будет! У Анфисы Львовны долгоиграющие планы на будущее. И, как она точно знала, понимающий муж – это ещё пол счастья, а вот правильно выбранная жизненная стратегия – это наше всё.
Стрела Амура
Димка почти не волновался, это было не в его манере. Он был практичный, достаточно умный парень двадцати лет от роду, студент с обаятельной улыбкой и с карими собачьими глазами. В кафе «Пить Кофе-Чай» его ждала любовь всей его жизни, прекрасная девушка Варвара, 19 лет, с васильковыми глазами и нежным румянцем на пухлых щёчках. Вот уже три дня как они начали встречаться.
О! Их знакомство требует отдельного рассказа. Это очень романтичный момент.
Димкин друг Максим, с которым он познакомился пару месяцев назад на Дне рождения кого-то из однокурсников, был сыном главы отдела по делам молодёжи города и имел кучу друзей и беззаботный нрав. Он-то однажды и показал Дмитрию одно своё очень интересное фото на телефоне, где он был в выше упомянутом кафе с двумя девушками: обеих звали Варварами. Но, что так же удивительно, кроме одинакового имени девушки и внешне были несколько похожи друг на друга, да и одевались до смешного схоже. И даже сейчас Димка помнил тот поворотный момент его судьбы во всех мельчайших подробностях. Макс, бегло пролистывая фото-галерею на своём айфоне, так же бегло рассказывал о своих знакомых: кто, что, как, когда.
– Эт Виталик-шахматист, это какие-то девчонки, что-то с танцами связанное, эт Игнат Степанович и моя мать, эт Толик, сын главврача, эт Мишка-прыщ, сын какого-то бизнесмена, эт я с командой по баскетболу, это я с журналистами. Вот это я с тренером по борьбе, Тиграном Мартиросяном. А это две Варварки, дочь заммэра и её подружка, кажется, дочь какой-то училки по русскому языку…
Вот тут-то стрела Амура и пронзила сердце Дмитрия, как фрукты пронзает шпажка, или как заноза вонзается в палец. И, не теряя времени зря, он сразу же взял «быка за рога».
– С этими хочу познакомиться. Аппетитные красотки. Сведёшь?
– Да нет. Сейчас не могу. Я завтра отбываю в гости к тётке. Так что – только когда вернусь. – Ходили слухи, что тётка Максима после своего отъезда в столицу нашей страны больше ни разу не была замечена на своей малой родине и даже не стеснялась говорить, что это не её уровень. – Если прижало, сам познакомься, они в кафешке на Коммунистической часто кантуются или в ДК на Западном…
После чего так сложилось, что Димка следующим солнечным днём проходил мимо того самого кафе и, устав от жары, зашёл съесть мороженое и выпить мохито со льдом. И заходил, и заходил туда с завидной регулярностью, пока там не появилась Варвара.
Подошёл, познакомился, упомянул общих знакомых. Шутил, сыпал комплиментами, мимоходом рассказал, кто он и что он. Угостил едой и напитками, сбегал за цветами, пригласил в кино. Выйдя из заведения, как в тумане добрался до дома и завалился в кровать. Чувства буйствовали, мечты переполняли.
На следующий день всё было сказочно, но без каких-либо грязных поползновений. Кино, сладости, шутки, комплименты и приглашение в парк развлечений на следующий день. Она согласилась. Общение было беззаботное: он спрашивал – она отвечала, она спрашивала – он отвечал. СМС-ки по вечерам и утрам и множество весёлых шуток. Дима старался не затрагивать слишком серьёзные темы, не говорил о родителях или планах на будущее, резонно рассудив, что это не самые подходящие темы для романтических свиданий. Варвара так же была очень деликатна и совсем не зазнавалась, вела себя непринуждённо и просто, без каких-либо закидонов. Ему это нравилось. Дима думал – «Гля, как подфартило! Дочь богатых родителей, а вменяемая». И сердце его начинало биться сильнее.
Так незаметно пронёсся ещё один день, а потом вернулся Макс. В честь данного события договорились вечером встретиться и посидеть где-нибудь, пообщаться.
И вот летним душным вечерком Димка и Максим пришли в знакомое кафе, а там их уже ждали две Варвары. Максим оживился и радостно обнялся-расцеловался с новой Варей.
– Ух, красотка, Варька! С отцом по делам государственным в Лондон летала?
При этих словах Дмитрий видимо побледнел. Улыбка сползла с его губ, и момент удивления и неподдельного шока промелькнул явной переменой на его лице, как гром среди ясного неба. Но он быстро взял себя в руки и внимательным взглядом посмотрел на свою Варю и подумал с искренним чувством нагло обманутого человека – «Как она сегодня неряшливо одета! Да и волосы вроде бы не свежие? Фуу, и как я раньше не видел, что она не умеет одеваться? Нужно свести на нет наши отношения и поскорее».
И сердце его, испытав горечь разочарования, тут же утешилось и возликовало, вторая Варвара была умопомрачительно хороша: смешливые васильковые глаза и нежный румянец на пухлых щёчках красили её необыкновенно. Дима был поражён стрелой Амура, как шашлык шампуром или как зубная щель зубочисткой. Он снова обрёл любовь всей своей жизни и возблагодарил небеса и свой счастливый случай за то, что они помогли ему избежать роковой ошибки: он чуть было не влюбился в не ту девушку.
Урок
Жан-Поль ненавидел Реми всеми фибрами своей благовоспитанной души. Он готов был придушить его голыми руками. Но это действо было бы опрометчиво и губительно для его блестящей карьеры, поэтому, а ещё потому, что не пристало человеку его уровня поддаваться сиюминутным эмоциям, он глубоко вдохнул и досчитал до пяти. И это помогло. Как всегда. Хотя, может быть, дело в том, что он флегматик? Бог его знает, может, просто привычка, выработанная за годы трудной, утомительной, мозговыворачивающей работы. Он точно не знал, да и не акцентировал на этом внимания.
А вот Реми, Реми заслуживал пристального внимания ещё со времён их студенчества. Ещё тогда его интересовали не науки, а развлечения и различного рода оргии, беспробудные вакханалии с утра до вечера и с вечера до утра. Благо, что из порядочной семьи, продолжатель династии, цвет нации… Им всё прощали, так же, как в своё время и их родителям. Их альма-матер воспитала не одно поколение влиятельных людей. И их дети пойдут по этой же тропе, Поль знал это, как дважды два. Ну, да ладно, в молодости излишествами почти все балуются, особенно, если денег у родителей «куры не клюют» да интересов особых не привито. Но, как правило, к 30 годам перебесившись остепеняются. На крайний случай, насобачиваются просто гениально, можно сказать, профессионально скрывать свои пороки от посторонних глаз. Но этот! Просто чудо, что он попался только сейчас! По-видимому, дураку везло. Теперь-то жизнь преподнесла этому шалопаю Реми урок. Дала крепкого пинка под его жирный зад! Сколько грязи журналисты на него вылили! Это просто гениально! Это надо же, не узнать сколько лет девке, с которой спишь! Ну, и что с того, что выглядит она на все 25, что? Сейчас хамелеонов век, хрен его дери, не поймёшь, где мужик, а где баба, а не то что, сколько кому лет. Жан-Поль всегда был осторожен в таких делах – расслабляться нужно с умом: подготовь, а потом делай. И скорее всего, что именно своей детской беспечностью Реми-то и бесил его больше всего. Реми словно считал, что ему всегда всё сойдёт с рук, всегда его жирный зад кто-то прикроет. Это-то и выводило Поля из себя. Неизменно. Всегда.
Любимые эклеры с чашечкой эспрессо радовали глаза и желудок. Но настроение было испорчено. Жан-Поль, как и обещал, снял трубку и перезвонил Жилю (тот звонил ему рано с утра). Жиль хотел заручиться его поддержкой и сообщил: остальные уже присоединились к делу.
– Алло? Жиль, ты? – Поль сморщил нос, только так проявив своё недовольство сложившейся ситуацией, словно где-то в комнате воняет. – Конечно, я с вами. Я нажму на кое-какие рычаги в связи с этим делом, позвоню Гюставу, и переведёт его в другую структуру, пусть теперь там работает. – Молчание на том конце провода расслабилось и ответило:
– Хорошо, Поль! Ну, а всё остальное сделают его деньги. Я всегда знал, что ты помнишь где свои, а где чужие. Это ведь не ради НЕГО, но ради НАС самих. – и отключился. Жан-Поль скептически хмыкнул и положил трубку на рычаг.
Конечно, он знал, где свои. Вот, так дашь хоть раз утащить овцу из своего стада (какая бы она паршивая не была бы), и повадятся волки таскать всех без разбора. Свой круг нужно защищать последовательно и яростно, так, чтобы впредь никому и в голову не пришло их тронуть. Это то, что каждый из них впитал с молоком альма-матер, их главный урок жизни: свои своих всегда прикроют, рука руку моет.
А журналисты погавкают и замолчат.
Муки совести
Валентин Валентинович сходил с ума. Муки совести сживали его с этого света на тот. Он уже был близок к тому, чтобы начать биться головой об стену. Но только что и сделал, что снова начал курить. И это-то – после двухлетнего перерыва!
Областной чиновник средней руки, ещё молодой, но уже солидный мужчина с двойным подбородком и устоявшимся животиком, каждое новое утро смотрел на себя в зеркало всё с большим и большим отвращением. Он был страшно, почти непоправимо виноват перед своей семьёй. Его действия чуть-чуть не разрушили её: теперь он знал это. Всё прояснилось случайно.
Сначала он во всём признался своей любимой жене Лизочке. Конечно же, она была совсем не дурой и, возможно, давно догадывалась обо всём, но откровенно об этом они ещё не разговаривали.
Потом, по-видимому, Лиза рассказала всё своей матери, тёще Екатерине Вячеславовне. А та, в свою очередь, растрезвонила о его малодушии тестю, Семёнычу… И понеслось!
Теперь в его семье на него косо не смотрел только кот, британец по имени Принц, шести месяцев от роду, которого он подарил младшей дочери на 14-тилетие. Вся семья дружно, как по команде, осуждала его и ненавидела за ошибки прошлого. В их глазах он теперь был слабохарактерным трусом.
После того разговора Лизок как взбесилась и отравляла своими едкими замечаниями любой разговор. Как-то за обеденным столом невзначай ляпнула что с таким папой Светик может смело отказаться от своих мечтаний и планов на светлое будущее, а потом ещё, кажется, когда речь зашла о желании дочурки учиться за границей «это у других амбиции через край льются, а мы и крошками довольствоваться можем, ведь у нас в семье другие проблемы, не так ли, Валя?…» И всё тому подобное и всё такое едкое и неприятное. И заканчивалось это всё только после фразы: «Да что ты за мужик?!» И так изо дня в день.
Вот поэтому-то Валентин Валентинович и сходил с ума. Муки совести не отпускали его ни дома, ни на работе. Он даже кожей чувствовал свою вину и беспомощность. И зачем он обо всём рассказал!? Дурак! Тряпка! Дебил! А стресс тем временем нарастал, нарастал и нарастал и грозил прорваться в самый неподходящий момент, и, Бог знает, в какой форме проявиться.
Но всё гениальное просто. А Валентин-то не был дураком. И, в конце концов, он достаточно быстро нашёл выход из сложившейся ситуации: Валентин Валентинович дал обещание самому себе, а потом и супруге, что теперь, в следующий раз (и все разы, последующие за ним), когда ему выпадет такая возможность, он больше не будет трусом, боящимся за свою шкуру: он украдёт больше, намного больше! Чтобы хватило на всё, чего им только захочется.
Ящерка
Буро-серая ящерка ловкими быстрыми движениями ползла по стене двухэтажного здания центрального ДК города. Ей нравилось яркое солнце и то, что бетон был ещё тёплым. Плыли звуки и запахи.
У главного входа в ДК висел список всевозможных секций и кружков, платных и бесплатных, которые при желании мог начать посещать любой желающий, у которого есть немного свободного времени для себя. Так же сие пасмурное, неуклюже-квадратное творение неизвестного миру архитектора регулярно радовало народ театральными представлениями, вокально-танцевальными концертами и конкурсами красоты. А в кабинете №24 систематически проходили тренинги клуба «Женские секреты или Ваш шанс стать стервой и начать управлять своей жизнью», а если коротко и неясно, то «От мыши к стерве за 100 шагов».
Руководила этим клубом Виктория Шторм, а в быту Вика Грязьева, что, если вы имеете хоть какое-то отношение к шоу-бизнесу, сулит вам скорую гибель и недолгие поминки. В общем, это и ясно, ибо светлого будущего у всяких там Казулкиных, Грязьевых и Дрыщёвых, нет и никогда не было, мир не знает таких людей, их имена известны разве что близкой родне. А вот у Петровых, Ивановых и Оболенских шансов выбиться в люди значительно больше, хоть их и обходят на полкорпуса счастливчики, обладающие благозвучными и интригующими иностранными именами и фамилиями. Желательно английскими или французскими, допустимо итальянскими или испанскими. Ибо это круто. Ибо это просто ми-ми-ми.
Так вот, Виктория Шторм являла собой женщину средней комплекции, средних лет и среднего роста. С татуированными губами и бровями. И с непоколебимой верой в свою значимость, подчёркнутую безукоризненным аляповатым маникюром со стразами. Запрокинув голову и отрепетированно встав в изгибистую позу, она заканчивала вещать своим умеренно-низким, хорошо поставленным голосом:
«Таким образом, достигается полный контроль над желанным мужчиной…»
Её муж Вадик что-то подкрутил на аппаратуре и довольно улыбнулся:
«И как только тебе удаётся продавать воздух?.. Нет, не так. Даже не воздух, потому что он нужен. А что-то абсолютно бесполезное: амбиции и алчность».
Виктория рассмеялась, но как-то устало. Репетиции всегда отнимали у неё много сил, ведь нужно было быть крайне убедительной, напористой, страстной…
– «Ну что ты, Вадимчик! Мы даём людям мечту, продаём надежды. Ведь они искренне верят, что, научившись за один вечер паре-тройке психологических приёмчиков, выдранных из контекста, покорят весь мир!.. Обретут уверенность в себе, вдруг станут сексуально-привлекательными в личной жизни и успешными в работе». – Она задумчиво рассматривала свои ногти на руках: нынче в моду вступил красный русский, пора бы сходить в салон и обновить свой образ. Больше напора, больше цвета! – «Люди всегда подсознательно, с самого детства, мечтают о чудесах. Бац! – и на улице тебя приметил знаменитый режиссёр. Бац! – и на сайте знакомств на тебя клюнула красотка. Бац! – и среди десятков сотрудников повысили именно тебя. Так вот, мы и есть это «бац!» Ведь тренинги личностного роста – это техническое обоснование для слабых взрослых людей верить в свою мечту, в свою исключительность, в свой шанс».
Вадик всё понимал.
Вадик восхищался ею, своей Сверкающей Ящеркой, своим Яростным Геккончиком, своей Викусей, так умело приспособившейся к этому потребительскому миру. А ведь когда-то она была подающим надежды психологом… А он так и остался невостребованным герпетологом, просто работающим на подхвате в семейном бизнесе. Просто пока катится мир. Просто пока верят во всемогущество тренингов. Просто пока…
