Полина Гриневич
Конец главы
Ступень за ступенью в полумраке пустой бесконечной лестницы. Дыхание, скомканное тяжестью в груди, вырывается клубами белого пара. Я поднимаюсь к своей вершине, заставляя усталость и опустошение остаться позади, на пути к зубцам башни.
На смотровой площадке холодно. Здесь в бескрайней пустоте окружающего мира, холодно всегда. Опершись о разбегающиеся каменные узоры венца, пытаюсь увидеть хоть что-то внизу, у подножия городских стен. Отсюда с непонятной обычному человеку высоты различимы только отдельные искры света, но я знаю, чем они являются на самом деле.
Там, пытаясь хоть немного согреться, среди пылающих городских зданий и у пламени разложенных на широких улицах тысяч костров самая большая армия в истории мира готовится к своему последнему штурму.
Война, в которой сражались магические и человеческие силы, подошла к концу. Проиграли все и природа вокруг, может наконец-то вздохнуть спокойно.
Удивительная, прозрачная тишина здесь на вершине. Мир вокруг уснул, не пытаясь сегодня вздымать темные лапы ураганов и разбрасывать острые укусы снежных горстей. Конечно же, этот день особенный, но она помнит, когда ей приходилось подниматься сюда в свисте ветра, и среди такого ливня, что не видно было ничего даже на расстоянии вытянутой руки. А сейчас ее встречает безмолвие и пустота.
Можно просто купаться в этом спокойствии и блеске заполняющем небо. Бесконечность собственной персоной демонстрирует сегодня свое могущество. С презрением рассматривает из неизведанных далей непонятную сущность, пожелавшую встать вровень с мерцанием вселенной.
Холод и больше ничего. Холод, который разделяет нас, холод, наполняющий бескрайнее пространство. Разделяет и объединяет волшебным образом. Сердце звезд – лед. Кто это сказал? Может быть, когда-нибудь я сумею узнать.
Хотя, что значит, может быть? Узнаю наверняка. Ведь впереди – вечность.
Снимаю рукавицы, и мороз немедленно загоняет тысячи иголок в ладони. Я вздрагиваю и улыбаюсь. Пускай только на несколько мгновений, несколько секунд, но как же приятно вновь ощутить себя по-настоящему живой. Обыкновенной. Той, у которой есть эмоции и чувства, которая позволяет им владеть и направлять. Которая может не думать, а просто чувствовать и ощущать. О, как это прекрасно, не слушать эти голоса, эти мысли, советы, напоминания.
Сердце забилось чуть быстрее, неуловимо сменило свой обычный размеренный бег. Мир вокруг заколебался еще раз. Совсем чуть-чуть, незаметно, сделал вперед очередной шаг. Может быть, как раз этот шаг можно будет вспоминать сотни и тысячи раз. Словно первый шаг ребенка в протянутые руки матери.
Эти мысли необходимо было отбросить. Все уже не имело значения. Ни для меня, ни для мира. Уже нет. Звезда в небесах сверкнула чуть ярче других и, прочертив черноту горизонта, ослепила на секунду.
Все такой же. Или пытается остаться таким же. Блеск коснулся ладоней, и почти переставшие слушаться пальцы сжали футляр.
И сегодня, все так же, как и все эти годы. Бессмысленный поступок. Он об этом знает. Ведь я писала об этом. И говорила. Я точно помню.
Во сколько ему обошлось это колдовство? Во сколько оно обошлось всем нам?
Порыв ветра на секунду заставил поежиться. Ну конечно, страж не мог не появиться именно сейчас. Я знала это, он знал это, даже тот, что выслал подарок, знал. Сегодня особенный день и зима, затаив дыхание, ожидает, может быть, что-то произойдет, что-то изменится.
– Что на этот раз?
Мой спутник, моя тень, словно специально звякнул своим оружием. Напоминание, что мне есть на кого положиться. Мужское плечо рядом. О да, ты еще так молод. Мой. Друг.
Футляр сгорает в руках. Желтые языки пламени не обжигают. Они касаются ладоней в тщетной попытки согреть. А может быть мне это просто, кажется?
– Стихи. На этот раз стихи.
Дракон молчит и в тишине, кажется, можно различить стук всех живых сердец.
Мы медленно дышим в этой неслышной звездной колыбельной, вместе отдавая этому миру такие маленькие граны тепла, вслушиваясь в мысли и чувства, друг друга. Конечно, страж прав как всегда и я улыбаюсь, и готова даже захихикать как маленькая девочка. От сегодняшней стужи его не спасали даже сапоги на меху. И что делать защитнику той, что больше не может использовать силу?
