Полина Граф
Доминум

Я в безумном порыве ворвался в распахнутые двери Манипуляционной и начал звать Ламию. Не останавливаясь, пробежал с десяток метров по обыкновенно захламленному полу и навернулся на пустой стекляшке-накопителе, которая беспризорно валялась под ногами. Надо мной возникло лицо Ламии. Она поменяла основную линзу в рабочих очках.

– Судя по спешке, тебя либо посетила потрясающая мысль, либо кто-то хочет сожрать. А может, Паскаль снова покусился на твою душу. – Близнецы помогла мне встать. – Конечно, два последних варианта могли бы быть совмещены, не будь Скорпион вегетарианцем.

В ее душе я стоял на фиолетовых облаках под озаренным звездами небом. В нем сияло несколько лун, а из облаков высовывались фонари. В каждом из них горела яркая свечка, покрывавшая облака синеватым отблеском огня. Отмахнувшись от нагрянувшего видения, я взял себя в руки.

– Тисус тут?

– Нет, пошел в свой любимый сад созерцать природу, все как обычно. А что, он тебе нужен? Между прочим, это несправедливо, я не меньше него знаю!

– О нет! – воскликнул я, мотая головой. – Мне нужна ты.

– Я? С чего бы?

– Потому что лишь ты во всем этом треклятом месте пойдешь на самые безумные процедуры.

Ее глаза хитро блеснули, будто она уже заранее знала, что я скажу, и губы растянулись в заговорщицкой ухмылке.

– Излагай.

Глава X
Альтруизм

Когда остальные пришли в Манипуляционную, я уже рассказал Ламии все, что задумал и выяснил, при этом не уточняя про способность видения душ. Близнецы так воспряла духом, что носилась из одного конца зала в другой в поисках нужной аппаратуры.

– Макс, чтоб тебя Обливион поглотил, ты какого черта унесся? – выпалила Фри, добежав до меня. – Ты так и не сказал, что понял!

– О‐о, он выложил роскошную идею! И она прекрасна во всех смыслах! – с восхищением отозвалась Ламия, провозя мимо нас огромный агрегат.

– Вот от тебя это вдвойне страшно слышать, – поморщившись, заявил Стефан. Вид у него был такой, словно он уже научен горьким опытом.

Дан серьезно обратился ко мне.

– Что ты задумал?

Я вобрал побольше воздуха, прежде чем начать объяснение, уже зная, что мои товарищи новостей не оценят.

– Для начала помните, что вы согласились не останавливать меня, если будет шанс помочь Луне.

Пока Ламия разбиралась с приборами в отдельной комнатушке, я поведал остальным, что увидел в душе Гектора. А хорошего там было немного. Прежде всего, у меня теперь имелись точные координаты нужной базы. Предатели каждый месяц перебирались с одной на другую, чтобы их было труднее отыскать. И укрытие падших из воспоминаний Гектора являлось основным. Главная проблема состояла в том, что вся прилежащая местность была защищена. Если что-то разумное оказывалось внутри огороженной территории, то тело мгновенно разрушалось. Это также была одна из запрещенных систем безопасности, но падшие уже не в первый раз нарушали правила, чем с лихвой оправдывали свое название. Итак, ничто выжить там не могло, за исключением тех, у кого стояла определенная метка, какую я увидел на затылке Гектора. С помощью нее падшие могли войти на эту базу и еще несколько соседних. Метку создавала Шакара, и даже наш пленник не знал, что она при этом использовала.

Когда я закончил, остальные казались как никогда хмурыми.

– Что ж, – медленно заговорил Дан, продолжая усиленно думать, – тогда нам требуется придумать план. Создать механизм или манипуляцию, которая окажет сопротивление их защите.

Ламия на секунду задержалась возле нас.

– Ой, да брось! – быстро выдала она. – Ты и по описанию понял, какую защиту они используют. Это заоблачные технологии, которые были запрещены обеими сторонами, а когда Свет и Тьма в чем-то изредка согласны, значит, объект их внимания действительно неприятен и противостоять ему – вопрос крайне затруднительный. Наверняка падшие закупились в «Белом луче», тем заоблачникам плевать, с кем торговать. Да и если бы это было что попроще, а не разрушающее оболочку поле, у нас все равно ушли бы дни, если не недели, чтобы выяснить природу защиты и узнать, какие дополнительные метки она в себя включает. И потом потратить еще неделю на поиск нужных и совместимых меток для ее предотвращения! А у нас с вами нет недель! У нас…

– …лишь паршивые несколько суток, – кивнул Стефан. – Тогда, народ, мы в глубокой…

– Не совсем, – вмешался я. – Есть хороший, но не очень проверенный план.

Тут Ламия снова к нам подошла и тронула меня за плечо.

– Все готово. Я таких процедур, естественно, еще не проводила, но думаю, что справлюсь. Я много читала об этом в теории, да и практики с операциями на душах у меня полно. Вряд ли это сложнее. Притаскивайте сюда падшего, и начнем.

– Падшего? – переспросил Дан, нахмурившись. – Зачем?

– Макс собрался провести обмен душ! – с восхищением воскликнула она. – Ну или тел, тут вопрос уже скорее философский.

На несколько секунд повисла тишина. Протекторы взирали на меня с откровенным ужасом и неверием. Внезапно Стефан неприятно рассмеялся. Я неуверенно переглянулся с Ламией. Но тут Водолей перестал смеяться и сделался как никогда серьезен.

– Ты совсем идиот? Я‐то думал, что дальше падать некуда, но нет, ты прорвал дно и летишь к черной дыре!

– Я редко согласна со Стефом, но ты что себе в голову вбил? Обмен?! – Фри так грозно двинулась ко мне, что я едва не отступил.

– Вы обещали не мешать мне, – сказал я.

– Не мешать спасению Луны, а не твоим попыткам суицида, идиот! – Фри прямо задыхалась от негодования. – Это… черт… как тебе такое только на ум взбрело? Никто на такое не пойдет! Коул уж точно не позволит!

– Нам нужен трансфер, – спокойно и строго напомнил я. – Падшие его просто так не отдадут. Значит, надо его выкрасть. А в их базу может пройти только тот, на ком стоит специальная метка. Сами мы себе такую не поставим. А что насчет Коула… то ему знать об этом и не обязательно. По крайней мере до того момента, пока я не окажусь на базе.

Стеф скрестил руки и неодобрительно взирал на меня. Я продолжал отвечать ему тем же. На самом деле мне не слишком нравилось его присутствие. Я так до конца и не понимал, почему он начал помогать и зачем пытался участвовать в наших делах.

– Почему именно ты? – вмешался Дан, который до этого молча обдумывал происходящее. – Почему не я или кто-то другой из протекторов?

Я рассказал об опытах, которые Шакара проделывала у себя в темных лабораториях. Поведал о людях, которые умирали, потому что их душа не приживалась в новом теле. Небольшой успех вышел только много лет назад, когда процедура была проведена над протектором.

– Шакара посчитала, что протектор лучше перенес операцию только благодаря тому, что в его душе был звездный эфир. Приземленные неспособны вынести этого. Душа не успевает как следует закрепиться в новой оболочке – у людей не хватает сил. Вы же просто продержитесь чуть дольше.

– Думаешь, с тобой все будет нормально? – скептично поинтересовалась Фри. – Откуда такая уверенность?

– От Антареса, – заверил я. – Он явно намекал на это. Он уверен, что это единственный путь. Операция возможна – мы видели ее на примере Меморы-Лэстрады. Они были заоблачницами, и душа Лэстрады, да и души остальных ее сообщников, которые сейчас ходят среди светлых, смогли прижиться в новых оболочках. Но Антарес намного сильнее дэларши. Он сможет это сделать.

– Это все равно неправильно! Тебя там поймают, и что тогда? Макс, я даже представлять не хочу, что будет!

Я крепко сжал кулаки. Время шло, а мы всё вели этот бессмысленный разговор.

– Вы все равно понимаете, что другого выбора у нас нет! Вечность никому не дает лишнего времени, а Луне и так осталось совсем недолго. Если у вас есть иной гениальный план, как добраться до спутника Земли или проникнуть на базу падших, то я рад вас выслушать!

– А я считаю это хорошей идеей, – внезапно заявил Дан. – Непроработанной, да, но она действительно может сработать. Во всяком случае, такую импровизацию я всегда одобряю.

Стеф с вызовом обернулся к нему.

– Да он же ни черта не знает и не понимает! Он подохнет просто от того, что споткнется о входной порог!

– Нет, если мы будем его курировать.

Фри выглядела глубоко подавленной. Мне было немного стыдно перед ней, потому я подошел ближе.

– Я вернусь. Возможно, будут трудности, но я узнал от Гектора достаточно. Знаю как и куда идти, знаю о комнатах, где падшие бывают. Мне даже известно, где обычно торчит Грей. Только так мы можем спастись. Либо я рискну, либо никто из нас не выживет. Ты ведь это понимаешь, не так ли?

– Ты совсем не боишься за свою жизнь? – Ее голос был натянут тугой струной.

– Если честно, то не очень. Профессия протектора учит нас, что собственная жизнь – это меньшее, за что мы должны бояться. Все во имя спасения других. Альтруизм и самоотдача. Потому я не против рискнуть душой ради вас всех.

– Ага, скажи это еще раз, и я тебе поверю. Ты чего тут нам заливаешь и из себя героя строишь, а?

– Ну ладно, все же страшновато, – признался я. – Хотел покрасоваться.

Наконец Фри посмотрела на меня и стиснула челюсти.

– Только попробуй не вернуться, и тогда я приду сюда, к твоей пустой оболочке, и нашинкую ее как колбасу.

Я резко вскинул руки.

– Ставки предельно ясны.

Дану и Стефу ничего не стоило принести в Манипуляционную Гектора. Они даже услужливо погрузили его в сон выданным Ламией раствором.

– Вы ему там ничего не повредили? – поинтересовался я. – Не хочу ходить в побитой оболочке.

– Я тебе сейчас что-нибудь поврежу! – с натугой огрызнулся Стефан. Похоже, Гектор был тяжеловат.

Лишь когда я увидел падшего на кресле, мне стало дурно. Весь запал исчез, воздуха не хватало. Долю секунды я пребывал в настоящей панике. Что, если все пойдет не так и Ламия по ошибке уничтожит меня и Антареса? Или я попадусь падшим? Меньше всего на свете я желал возвращаться к Шакаре на стол. А вдруг я сделаю все, но не смогу вернуться в собственное тело? Мне не хотелось навсегда застрять в чужой оболочке!

Сотни страхов окутали разум, мешая дышать и трезво мыслить. Я отступил, но тут кто-то будто натолкнулся на меня.

«Не смей сдавать позиции, – послышался твердый голос Антареса. – Ты со всем справишься. Мы почти на месте. Нельзя останавливаться».

«А если что-то пойдет не так?! – отозвался я. – Я ведь буду там в одиночку!»

«Ты не будешь один. – Казалось, заоблачник вздохнул. – У тебя есть я – Антарес Преданный, Возносящийся, Озаряющий Мир, Порождающий Пламя, Непогасимый. Верховный Света. Я тот, кто отвоевал Великие Стальные плиты, спас от полной аннигиляции префектуру Амора, основал нынешние Паноптикумы, вел двадцатый Сумеречный поход и подвел к концу долгую Апофеозную войну. За свою жизнь я побеждал в более чем пятнадцати тысячах заметных сражений, уничтожил троих Верховных Тьмы, закончил битву за Люксорус. Мои враги спешили уйти с поля боя, узнавая, что на него ступил я. Они содрогались от одного лишь моего имени, даже когда меня считали мертвым. Так как считаешь, с таким послужным списком можно мне довериться при походе к заигравшимся с Тьмой приземленным?»

Я поколебался. Антарес почувствовал, что мне стало полегче, и добавил: «Главное – перевесь звезду-подвеску на падшего».

Просьба крайне удивила меня.

«Зачем?»

«Без нее я бессилен».

Мне вспомнилось, как на обследовании Шакара сняла с меня подвеску, и моя кровь мгновенно стала человеческой.

«Именно, – подчеркнул Антарес. – В ней мое эфирное сердце и светозарный огонь, который…»

«Да-да, та самая особая звездная сила, которой вы выжигаете все на своем пути, в отличие от эфира, которым вы только манипулируете да создаете доспехи с оружием», – с раздражением отозвался я.

«Я так и сказал».

Я отошел подальше, чтобы остальные не мешали вести важную беседу с Верховным.

«Тогда скажи мне, каким образом дикая мощь оказалась в жалком куске серебра? – Я ощутил, как резко ухудшился настрой Антареса. – И давай начистоту! Это меня тоже касается, а нам еще с тобой вместе тут торчать».

Заоблачник засомневался, но выдал: «Душа эквилибрумов напрямую соединена с ресурсами их небесных тел, нет никаких препятствий для передачи силы. Но мне пришлось создать себе таковое».

Я в изумлении вскинул брови и покосился на подвеску.

«Так это сделал ты?»

«У нас, эквилибрумов, два сердца. Обычное и эфирное. При рождении эфирное сразу оказывается в небесном теле, связывая нас с ним. Правда, кровнорожденные, как я, обретают полноценную связь, лишь повзрослев. Сердце вырабатывает эфир и огонь такой мощи, которую не выдержала бы ни одна телесная оболочка. Наши духовные силы в большинстве своем копятся именно там. Но я перенес свое сердце в подвеску. Потому мое небесное тело не выделяет энергии, и все решили, что я мертв. Помимо прочего, амулет еще и предохранитель. Я не имею доступа к силам, пока не соприкасаюсь с ним».

«Но… но подвеска же крохотная. Твое хранилище – одна из самых огромных звезд, видных с Земли. Как подвеску не разрывает от такой энергии?»

«Не забывай, с кем говоришь. В конце концов, я был Верховным».

Звучало правдоподобно. Но кое-что все-таки не давало мне покоя.

«Подвеска была подарком отца».

«Я знаю. Видел в твоих воспоминаниях».

«Откуда она у него?»

«Не имею ни малейшего понятия. По человеческим меркам с вашими мгновенными жизнями… прошло много времени с тех пор, как я оказался в таком несобранном виде. Эту подвеску могли передавать из рук в руки хоть сто раз. Но совпадение довольно-таки удачное, что она оказалась именно у тебя».

«А как ты вообще распался? По рассказу Поллукса выходит, что постепенно. Но как ты потерял разум?»

Тут меня позвали, и я нерасторопно двинулся к остальным.

«Неважно, – сказал Антарес. – Слишком многое произошло после Люксоруса, и то умрет вместе со мной».

«Так это действительно из-за тебя закончилась битва за Люксорус… И ты сразу же отправился сюда, на Землю. Я не буду спрашивать зачем, не мое это дело…»

«Тут ты как никогда прав».

«…но именно ты виновник происходящего. Ты… ты бросил свой народ. Не стал защищать его, скрылся в тени на отдаленной планете, и ради чего? Ты оставил Свет. И если бы тебя здесь не было, Земля не висела бы на волоске и мне бы не пришлось идти к падшим».

Я двинулся к своему креслу по приглашению Ламии, и только затем Антарес мрачно пророкотал:

«Ты даже не представляешь, чего бы еще не было, не окажись я здесь».

Ламия усадила меня. Фри не переставала нарезать круги по комнате, так искря волнением и страхом, что грызла ногти на руке. Стеф сидел на тумбочке неподалеку, Дан что-то делал с ухом Гектора.

– Все это время я буду с тобой на связи из Соларума, – сказал он. – И увижу то же, что и ты. Будем общаться. Только, главное, не заговаривай со мной, когда вольешься в общество падших. Это будет смотреться странно, а Гектор вроде как шизофренией не страдал.

Я кивнул, после чего слово взяла Ламия, задававшая на световых проекциях последние настройки:

– Операция займет часа два. Я надеюсь. В это время Дан и Стефан как-то отвлекут Коула с компанией. Сначала я извлеку душу падшего, затем твою. Естественно, душу Гектора мы в твое тело подселять не станем. Оно будет пусто и обездвижено. Ни воли, ни мыслей, ни желаний. А вот будь ты настоящим эквилибрумом… Говорят, их тела так пронизаны эфиром, что даже после изъятия души воля может сохраняться. Бездумная воля, без разума. Оболочка остается живой. Короче, я помещу оболочку в стазис, так что подгнивать она не будет.

– Вот уж спасибо, – проворчал я, вдавливаясь в кресло.

– Падшим по возможности на глаза не попадайся, – наставлял Дан. – Они будут спрашивать, где ты был, но мы с тобой это как-нибудь по ходу дела придумаем. Не бойся, я король импровизаций.

Близнецы включила нужные механизмы.

– Увидимся на той стороне, – хмыкнула она на прощание.

Должно быть, я быстро отключился. Все казалось медлительным, черным и густым. Я слышал лишь грохот сердца, пока и он внезапно не исчез. Повсюду замелькали слепящие огни. Они окружили меня, подхватили, словно безумный водоворот, готовый утащить на самое дно. Меня пугала мысль, что огни унесут меня прочь, и я изо всех сил отчаянно старался вернуться. Но чем яростнее я сопротивлялся, тем скорее поток вырывал меня из привычной реальности. В какой-то миг все утратило смысл, стало легким и эфемерным. Я застыл, а затем ощутил, как на плечо легла чья-то рука. От нее во все стороны брезжил красный свет.

Я открыл глаза, все еще щурясь. Вокруг плавали чьи-то лица, и единственное, что выглядело четко в размазанном окружении, – соседнее кресло, на котором лежал человек. Голова его была повернута в мою сторону. Когда перед глазами все перестало расплываться и образ превратился в единое целое, я вгляделся в его лицо. И немедленно похолодел.

Рядом со мной лежал не просто человек. Это был я.

Глава XI
Доверенные

Яркий Еретам давно ушел за горизонт, и небо освещала большая и бледная галактика Симизара, напоминающая скорее пузырь, чем скопление звезд. Альдебаран едва успел ввалиться в кабинет и усесться за стол, как в проходе, словно по зову, возник одетый в рабочую накидку Лумис – комета-секретарь. На диво симметричный и тонкий, он тихо стоял, вытянувшись и сложив руки за спиной, напоминая статую из темного гладкого камня. Если бы не его короткие дымные волосы ядовито-синего цвета да огромные мерцающие глаза и трещины в полом теле, Альдебаран и вовсе бы подумал, что Лумис лишь притворяется живым.

Маленький эквилибрум никогда не говорил без надобности, верно ожидая нужного момента.

Альдебаран отвернулся от него и тяжело откинулся на спинку кресла, беспристрастно глядя в потолок.

– Лумис?

– Да, луц? – переливчато откликнулся секретарь.

– Что там у нас по делам?

Вспышка – и Лумис оказался на расстоянии вытянутой руки от Альдебарана, держа энергласс.

– Рабочая группа завершила создание ядра для восстановления третьего транзитного потока Кальцеона, – невозмутимо вещал комета. – Обещают вскоре приступить к последней стадии. Вновь разногласия за право добычи альстали в планетарных системах Денеба и Оги. Требуется вмешательство ваших замов. Представитель Банка памяти желает встретиться с вами как можно скорее, чтобы обсудить отчеты по последней четверти талидона. «Белый луч» подорвал поставку омния, украдены триста пять тысяч тонн материала. Ваш зам^[7] – Ольфус Остроглазый – вновь подал прошение на сбор войск для нападения на селения Темной армии близ Дробящихся плит. Как он сказал, цитирую: «Это наша исконная земля, а тартские отпрыски покрыли своей ублюдской Тьмой каждый миллиметр, сколько можно терпеть?!» Академия рекрутов Кальцеона просила вас провести…

Альдебаран уже не слушал. Он вымученно зажмурил глаза, чувствуя нарастающую головную боль, словно с каждым озвученным делом ему на макушку грохался огромный булыжник. Все мысли до сих пор вращались исключительно вокруг Зербрага и Бетельгейзе. И Антареса.

Что-то нужно было делать. Даже кипа обязанностей уже не казалась такой воинственно непреодолимой и важной. Он дал Бетельгейзе клятву.

Альдебаран выпрямился, сел ровно и с мрачным видом уставился на город по ту сторону окна. С тех пор как эквилибрум обосновался на Фадмирионе, в самом сердце Кальцеона, он все время продолжал изумляться, насколько же темным казался этот столичный полис, охватывающий почти всю поверхность небольшой планеты. И между тем он не был беспросветным. Полис казался изящным и нежным, хранящим свое сияние в едва мерцающих покрывалах материи, что сверкали над улицами. Высокие тонкие башни соединялись друг с другом арками мостов, фонарями создавая реку света на многие километры. Над стеклянными крышами домов стаями проплывали огромные еле видимые люминосы – каждую ночь они собирали клювами Свет. Хребты живых гор вдали спали вечным сном, лишь изредка меняя свой мерцающий ландшафт. Альдебаран видел на улицах множество эквилибрумов— те шли куда-то по своим делам. А полис хранил спокойствие. Думалось, что он всегда пребывал в дреме, несмотря на многочисленное население. Альдебаран чувствовал с ним непреодолимую связь. Ему тоже не хотелось просыпаться.

– …а Квентрир Тишайший просил передать вам, что…

– Лумис?

– Да, луц? – смиренно осведомился эквилибрум.

– Скажи, ты о чем-нибудь мечтаешь?

Лумиса не многое могло сбить с толку, но в этот раз Альдебаран его подловил. Он закрыл глаза и развел потрескавшимися руками:

– О том же, о чем и все, вероятно. Хочу хорошо отработать установленный любой душе срок на благо Армии Света да уйти в странствия. Возможно, найти новый дом. Посетить Стены Света, увидеть Великий Магнитный океан или ступить по Тропе Эфиоты. В конце концов, начать коллекционировать рептилий с разных планет.

– Почему их? – насмешливо нахмурился Альдебаран.

– А почему нет? – пожал плечами секретарь. – Все лучше, чем камни или жарканы.

– Понятно, – вздохнул эквилибрум. – Знаешь что… Отмени все мои встречи на ближайшее время.

Лумис дернулся и изумленно вытаращился на Альдебарана, словно тот пригрозил ему увольнением.

– Но… Луц… Вы же никогда…

– Никогда ничего не отменял и не делегировал? Ну, все случается в первый раз. В любом случае передай неотложные дела моим замам. На что-то же они у меня есть, верно?

– Будет сделано, – заверил Лумис, быстро записывая указания.

– И еще кое-что. – Альдебаран глубоко вздохнул. – Оповести всех моих незанятых доверенных, что они нужны мне здесь. Немедленно. И разожги камин. Нам предстоит серьезный разговор.

* * *

Доверенные никогда не подводили Альдебарана. Вот и сейчас: не прошло и зома, как те уже стояли в его кабинете, ожидая распоряжений. Их было четверо. Немного, но большего и не нужно; остальные могут подтянуться позже.

Фиолетовое пламя камина и желтые лампы в стенах ярко освещали каждого. В воздухе чувствовалось напряжение: все знали, что их вызвали не просто так. Альдебаран сделал несколько шагов в центр комнаты, отбрасывая длинную тень. Собравшиеся безмолвно взирали на его массивную фигуру. Эквилибрум оглядел их в ответ.

Изящный, длинноногий Мерихон Серый гордо и скучающе восседал на кушетке, не убирая руки с эфеса своего мерцающего светом клинка. Его рыжие волосы были коротко стрижены. На вытянутом лице, которое не знало шрамов, особо выделялись крупный тонкий нос да плотно сжатые губы. Мерихон был облачен в форму и темную накидку со слишком уж массивным стоячим воротником. Он казался особо важным, чего постоянно и добивался. Доспехи серебром сверкали на его голенях и локтях.

Сириус Верный Дух стоял возле окна, тревожно скрестив руки на груди. Звезда часто казался Альдебарану маленьким зверьком, ожидающим опасности. Рядом с ним вытянулась прямая, как палка, Окса Пылкая. Два огромных глаза были главным достоянием округлого лица. Красные пряди едва доставали до скул, на лбу красовались рабочие очки-гогглы. Дорожный плащ покрывала какая-то белая пыль – верно, на зов она откликнулась, будучи на раскопках, где добывала все полезное, что оставили после себя древние битвы.

И последний – Габиум Тихий Луч. Единственный, кто не смотрел на Альдебарана. Звезда внимательно изучал взором языки твердого огня в камине, словно общаясь с ним у себя в голове. Красноволосый, матерый, с пристальными узкими глазами и квадратным лицом, невзрачным и немного обожженным у правой брови. На руках перчатки, сапоги стоптаны, поверх черной затертой шинели накинут багровый платок, которым Габиум частенько скрывал лицо. Альдебаран задержал взгляд на его сгорбленной фигуре и уже собрался заговорить, как Мерихон с легким нетерпением подался вперед.

– Луц, мы вас безмерно уважаем, – вкрадчиво, но с напором начал он хриплым голосом, – однако мы не можем сидеть тут вечность. Я вообще-то ушел с невероятно острой партии «кровного жребия» и надеялся вернуться и получить свой выигрыш.

– На это у тебя не будет времени, – мрачнея, прогудел Альдебаран. – Свои пристрастия к подобным играм оставь вне кабинета. – Он перевел взгляд на других. – Премного благодарен вам, примумы, что откликнулись столь быстро.

– У нас проблемы? – уточнила Окса.

– Не только у нас. Боюсь, что у всего Света.

Все удивленно нахмурились, лишь Габиум выжидающе вскинул брови, опершись локтем о камин.

Альдебаран кивнул в подтверждение своих же слов.

– Кое-что произошло в Люксорусе. Помимо Зербрага.

И он изложил им все, что поведала ему Бетельгейзе об Антаресе и монструме. Казалось, костер в камине поблек, темнота сгустилась в каждом углу, давя на души собравшихся. Сначала возникло праведное неверие, но Альдебаран никогда не был склонен шутить подобным образом. Его подручным пришлось смириться с тем, что рассказанное им – чистая правда.

– Так значит… Антарес жив? – кротко спросила Окса севшим голосом. Она взволнованно приложила ладонь к ключицам.

Альдебаран замялся. Он не хотел обманывать ни себя, ни других.

– Бетельгейзе сказала, что тот приземленный слился с обычным осколком. Не разумом. Это лишь память.

– Это шанс! – воскликнул Сириус. – Луц! Что тут можно обсуждать?! Мы должны выполнить приказ Бетельгейзе, вы же за этим нас тут собрали? А что, если там и правда не только память, но и…

– Мы не можем действовать исходя из одних догадок, – оборвал его Альдебаран. – Мне было поручено задание доставить этот осколок, чтобы ни одна посторонняя душа, помимо вас, об этом не узнала.

Мерихон прищурился и потер подбородок.

– Так выходит, что портал на Терре рухнул. Крайне, крайне подозрительно. Я бы не стал особо рассчитывать, что это простое совпадение.

– Именно поэтому мы обязаны поторопиться, – решительно заявил Сириус. – Мы должны послать туда крейсеры!

– Они не смогут попасть в ту часть префектуры вовремя. – Альдебаран с мрачным видом присел на краешек стола. – Третий транзитный поток поврежден, а Терра является его частью. Из ближайшего к Солнечной системе порта крейсер будет добираться около полутора наомов. Не долго, но не в наших условиях. К тому же есть шанс, что приспешники Зербрага зададутся вопросом, зачем нам понадобился быстроходный боевой крейсер.^[8]

– Считаете, доверять совсем никому нельзя? – уточнил Мерихон.

– Абсолютно. Мы не вправе рисковать, привлекая внимание. Поэтому до Терры нужно добраться тихо и по возможности незаметно.

Окса растерянно покачала головой.

– Самое разумное – ждать, пока разведчики не доберутся и не починят транзитную связь с Террой. Но это может затянуться.

– А что, если использовать ядро для третьего потока? – внезапно подал голос Габиум, который до этого молча внимал общему разговору. – Я слышал, что оно уже готово. Строить поток до одной планеты намного быстрее, чем для всех разом.

Альдебаран хмуро повернулся к нему.

– И как ты себе это представляешь? Думаешь, никто не заметит, что я подписал указ пустить целое ядро для связи с одной планетой?

– А вы и не подписывайте, луц, – хмыкнул Габиум. – Ядра имеют свойство изредка взрываться и исчезать. Я могу это провернуть, у меня есть хорошие знакомые души, которые после помогут наладить поток с Террой. За небольшую плату они даже не будут лишний раз трепаться. Или же я найду другой рычаг давления. Хотя он им вряд ли понравится.

Лицо Габиума озарилось дружелюбной ухмылкой. Мерихон недоверчиво фыркнул:

– Твои методы каждый раз дурно пахнут. Как ты вообще…

– А это неплохая идея… – произнес Альдебаран. – Хотя… Нет. Это должно сработать. Если никто не пострадает и мы сможем быстро и тихо установить поток, то у нас получится незамедлительно оказаться на Терре! Мы приведем сюда монструма быстрее, чем об этом хоть кто-то узнает.

– Тогда доверьтесь мне, я сделаю все как надо, – сердечно заверил его Габиум, спрятав нижнюю часть лица платком. – Клянусь всеми Тринадцатью Благами. Вы ни о чем не пожалеете.

– Я всегда тебе доверяю. Сообщи мне, как только будут какие-то новости.

Стоило Габиуму исчезнуть прямо посреди комнаты, как суровый взгляд Альдебарана метнулся к Мерихону.

– А от тебя мне нужны слухи. Там, где ты постоянно ошиваешься, есть доверенные Зербрага, так? Конечно есть – как мелкие фигуры, так и те, кто только что вернулся с ним из похода. Им всем наверняка хочется кутить и беззаботно проводить свободное время.

Мерихон кисло растянул губы.

– Ошиваюсь? Луц, вы так плохо обо мне думаете?.. – Тут он споткнулся об красноречивый и прямолинейный взгляд Альдебарана. – Ну, вообще-то я видел нескольких как раз перед вызовом. Не знаю, откуда конкретно вернулись эти выскочки, но ставки они делали огромные.

– Тогда отправляйся туда сейчас. И слушай. Подсматривай. Если хоть один упомянет что-то связанное с нашим делом – я должен знать.

– А что же для меня? – решила уточнить Окса.

Альдебаран кивнул ей.

– Отправляйся на планетарную обсерваторию, следящую за галактикой Седьмого Луча, где находится Солнечная система. Собери данные, которые приходили с Терры за последнее время. Если они приходят и сейчас – держи меня в курсе.

Когда двое удалились, в комнате остался один лишь Сириус. Он прямо и уверенно взирал на Альдебарана.

– Луц…

– Ты ведь не забыл о своих навыках военного разведчика? – уточнил тот.

Сириус смутился.

– Никак нет.

– Ты был лучшим из своего рекрутского легиона. Всегда оставался незаметным даже в самых невозможных ситуациях.

– И всего раз допустил ошибку.

Альдебаран знал это, потому невольно взглянул на его сожженное ухо.

– Ты знаешь устройство главного Юниверсариума в Люксорусе?

– Немного, – уклончиво ответил Сириус.

– Я вышлю тебе планы здания. Возьми амулеты и манипуляции, тебе придется последить за тем, что туда принес Зербраг. Если потребуется помощь иллюзорщиков, обратись за нужными контактами к Габиуму.

Альдебаран с тяжестью на сердце подошел к окну, вглядываясь в туманные виды полиса.

– Вы о лампе Маяка? – догадался Сириус.

– Зербраг был вынужден отдать ее в Юниверсариум для подтверждения подлинности. Но я ему не верю.

– Он вполне мог принести подделку.

– Именно. Это далеко не самое худшее, на что мог пойти этот ублюдок. Но я боюсь, что в Юниверсариуме также могут найтись его последователи, которые заметут следы обмана.

– Тогда я немедленно отправляюсь туда. Луц, я вас не подведу.

– Пусть Свет озаряет твой путь.

Только оставшись наедине с самим собой, Альдебаран наконец шумно и устало выдохнул. Все внутри него гудело от волнения и вопросов, которые он задавал сам себе бессчетное количество раз за всю эту встречу. И ни на один он пока что не получил ответа.

Из дверного проема его внезапно окликнул Лумис.

– Луц, я не хотел вас отвлекать, но только что пришло сообщение о встрече.

– Я же попросил отменить их все, – зажмурившись, раздосадованно ответил Альдебаран.

– Оно от вашего отца. Он хочет встретиться с вами как можно скорее.