Питер Ньюман
Семеро
Глава шестая
Море так неестественно спокойно, что напоминает безбрежное озеро. Отголоски силы Дельты замедляют потоки и усмиряют волны. Идущая под ними армада тоже замирает, синхронно затаивая дыхание, пока Семеро разрешают свой спор.
В полумиле над ними в своем небесном дворце так же неподвижно восседает Альфа.
Спокойствие нарушает маленький водный шаттл – как комар в безмолвном помещении. Он – единственное, что сейчас движется, и диспетчеры всех кораблей следят за его продвижением через перископы и иллюминаторы из пластекла.
Хотя пассажиры водного шаттла и не видят наблюдателей, они ощущают их пристальное внимание.
– Это была плохая идея, – говорит Джем.
Странник не отвечает, таким образом вынуждая его разговаривать со своей спиной. По мере приближения к проходу между двух больших имперских кораблей Странник снижает давление на рулевую тумбу и замедляет шаттл, чтобы встать с ними вровень.
– Не понимаю, почему мы не можем просто их обойти.
Странник сжимает губы, продолжая тормозить.
Джему остается лишь молча кипятиться. Он беспомощно поднимает подзорную трубу к глазу, исследуя корабль за кораблем, проверяя, не направлены ли на них пушки. Не направлены. Удостоверившись в своей временной безопасности, он настраивает трубу на небесный дворец Альфы.
– Вижу движение на стенах… Вижу Семерых! – кричит он, отчего Странник кривится, а Рила подпрыгивает. Затем шепотом повторяет: – Вижу Семерых. Думаю, это Альфа. Он… Он держит Дельту… Вид у Нее неважный. Она мертва? Он Ее бросил!
Странник поднимает глаза наверх. Даже без подзорной трубы он видит, как солнца окутывают бессмертную красным и золотым свечением, пока она штопором падает вниз.
Его руки сжимают рулевую тумбу и давят вперед. Из-за этого водный шаттл начинает качаться на воде, а затем ускоряется. Двигатель принимается жалостливо выть.
– Я в этом не уверен, – произносит Джем, но в его словах мало решимости. Он уже смирился с тем, что Странник его не слушает.
Водный шаттл с легкостью петляет между задних рядов армады, разрезая спокойные воды, стремясь туда, куда упадет Дельта.
Джем смотрит в трубу.
– Мы точно не успеем.
Он прав.
Впереди Дельта в последний раз перед падением неловко поворачивается в воздухе. Поднимаются брызги. Когда затихает вода, бессмертной и след простывает.
Что-то меняется в воздухе, и по поверхности воды вновь расходятся волны.
Джем нервно оглядывается.
– Думаю, нам действительно пора уходить.
Странник оттягивает рулевую тумбу, обращая работу двигателей, чтобы резко затормозить. Шаттл практически замирает над тем местом, куда упала Дельта.
– Что ты делаешь? – спрашивает Джем. – Она же камнем пойдет на дно!
Странник сбрасывает длинный плащ и стягивает ботинки.
– Даже если ты Ее найдешь, тебе не хватит силы, чтобы Ее вытащить.
Странник нажимает на гладкую стенку шаттла, и там открывается отделение, из которого он достает дыхательную маску.
– Не понимаю, на что ты надеешься! Ей на нас плевать! – Он окидывает рукой корабли позади: – Но им – нет! Они все хотят, чтобы мы умерли, помнишь? – Он тянется к руке Странника.
– Тебе не спасти Дельту, но ты можешь спасти нас.
Стряхнув его руки, Странник ныряет в воду.
Джем сердито смотрит вниз. Разражаясь проклятьями по поводу происходящего, на полуслове он обрывается, замечая пару маленьких ботинок, расположенных рядом с ботинками Странника под тем же углом.
Когда до него доходит, глаза лезут на лоб.
– О нет, Рила!
Он поднимает взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть всплеск.
– Рила! – снова кричит он и ныряет вслед за ней.
С мостика «Решимости» Рыцарь-Командор смотрит на постепенно успокаивающееся море и надеется, что это добрый знак.
– Удалось установить, что это за шаттл?
– Так точно, сир. Это из наших. Он был утерян во время боя более двадцати лет назад. Я выведу его на экран.
Рыцарь-Командор рассматривает сделанные несколько минут назад изображения, увеличивает их.
– Что мы знаем о команде?
– Линзы сообщают, что на борту Защитник. С ним двое неизвестных. Один из них осквернен, другой под подозрением. Прикажете ими заняться?
– Не сейчас.
– Виноват, сир, но…
– Что?
– Ничего, сир.
Рыцарь-Командор не наказывает офицера за едва не состоявшееся нарушение субординации. Он его понимает. Что они ни решат сделать – им конец. Принятие действий идет вразрез с прямым приказом Семерых. Бездействие противоречит их заповедям. Подвести Семерых значит заслужить смерть. Интересно, мрачно думает он, нас убьют за то, что мы сделали слишком много или слишком мало?
Заговаривает офицер, следящий за другой жертвой.
– Прошу прощения, сир. Знаю, вы приказали вас не беспокоить, но они почти достигли края сканируемой области.
– Невозможно. Они не могли уйти так далеко за такое короткое время.
– Это не они, сир. Так как Семеро… Так как Дельта… В общем, наша сеть частично упала над тем местом, где они находятся. Глаза ослепли, сир. Если мы не пошлем разведчика или небесный корабль, то потеряем их.
– Вас понял.
Одна цель ускользает, другая находится в их руках, и он ничего не может сделать ни с одной из них.
Дельта приказала им остановиться. Покуда она или кто-либо из Семи не отдаст им иного приказа, он не осмелится действовать.
Рыцарь-Командор начинает вышагивать по палубе, ловит себя на этом, ругает себя и вновь замирает на месте. Вспоминает про веру в Семерых. Когда они будут готовы, то укажут путь. Пока что он должен запастись терпением.
Но картинка на экране уязвляет его. Жалкий кораблишко, хваленая спасательная шлюпка насмехается над мощью Империи! Он концентрируется на гневе, изо всех сил старается не думать о том, что упало со стены дворца или что это может означать. Он здесь не для того, чтобы задавать вопросы, он здесь, чтобы служить.
– Сир, если мы через пять минут не пошлем кого-нибудь на разведку, то потеряем их.
Рыцарь-Командор выпрямляется, выпячивает грудь.
– Пусть бегут, если хотят. Это неважно. Их время придет, когда Семеро будут готовы.
Офицеры удовлетворенно кивают, а Рыцарь-Командор вспоминает историю и тихо паникует. На решение, что делать с Разломом, Семерым потребовался год, а после Битвы Красной Волны Они исчезли на два десятилетия. Он беспокоится, сколько времени понадобится Им на этот раз, чтобы начать действовать, и что он будет делать, когда припасы станут истощаться.
Странник прыгает в воду, позволяя инерции утянуть его как можно дальше, и лишь затем начинает плыть. Сильные гребки уносят его на глубину, но у Дельты временное преимущество.
Янтарные глаза рыщут в глубинах, замечают далеко внизу серебряное сияние и извивающуюся в муках фигуру. Он плывет к ней, его легкие работают на износ, а мышечная память давно ушедшей юности подсказывает, что надо делать.
Рыбы держатся на расстоянии, отпрядывая от нарушающих их покой.
В отличие от остальных морских обитателей, привлеченных надеждой поживиться добычей. Ближайшее создание походит на вывернутую наизнанку ракушку с выпрастывающимися из нее щупальцами. Если присмотреться, то можно увидеть, что эта ракушка – обломок подводной лодки, обернутый вокруг иной формы жизни, а каждое щупальце на самом деле – вытянутое человеческое тело без конечностей. Каждое тело является вместилищем для низшего инферналя, слуги того, кто обитает внутри ракушки. На телах еще остались болтающиеся на упругих шеях головы с незрячими белесыми глазами и полными сломанных зубов ртами. На месте волос расположились длинные прозрачные антенны, и они колышутся, считывая завихрения в воде.
Один из низших инферналей впитывает информацию о свежей добыче вместе с ее размером и актуальной скоростью. Эта информация проходит по телу сквозь его сущность до того места, где когда-то располагались ступни, и нашептывается по мембранам в ухо их хозяина. Создание содрогается, переваривая новости, после чего всплывает и начинает охоту.
Странник уже близок к Дельте и прерывает ритм гребков, чтобы ухватить ее. Но под водой контуры обманчивы, и его пальцы захватывают лишь пригоршню воды.
Он продолжает гнаться за бессмертной. Свет солнц остается все дальше, и под кожу беспрепятственно закрадывается холод. Кончики пальцев касаются острия крыла, но соскальзывают. Еще один рывок, еще одно усилие, и пальцы вновь срываются с гладких перьев. Он хмурится, беззвучно выругивается, снова тянется… успех!
Странник вталкивает себя рядом с Дельтой, поворачивая ее лицом к себе. Здесь почти нет света, но он не видит серьезных ран. Можно было бы представить, что бессмертная просто заснула.
Он хлопает ее по щекам, но она никак не реагирует.
На мгновение он замирает, вздыхает, позволяя уставшим ногам короткую передышку, прежде чем вновь начать действовать.
Крепко перехватив ее под мышки, начинает работать ногами, устремляясь к поверхности. Созданная для полетов, Дельта для своего роста весит немного, но Страннику все равно приходится нелегко. Они поднимаются, но медленно и с трудом. Внутренняя сторона дыхательной маски Странника покрывается паром.
Он продолжает плыть, находит ритм, упрямо его придерживается.
Из глубин восстают несколько антенных узлов. Один из них касается его ступни и напрягается.
Со следующим ударом ногой антенны устремляются вперед, прощупывая свой путь по выпрямленной ноге Странника. Голова, к которой они прикреплены, ползет за ними, обвиваясь вокруг его лодыжки, пока бывшая когда-то человеческой челюсть трется о его голень. Странник делает резкий вдох, выпуская из-под маски поток пузырей. Затем смотрит вниз. Янтарные глаза округляются. Лягаясь, он пытается высвободиться, но бескостная шея сжимается вокруг его ноги, а человеко-щупальце, прикрепленное к ней, утягивает его назад.
Он смещает захват, освобождая правую руку, и тянется к мечу, левой же крепко удерживает Дельту, прижимает ее, чтобы быстро достать клинок.
Но меч не движется, упрямо оставаясь в ножнах.
Он полностью отпускает Дельту, используя свободную руку как рычаг, чтобы открыть глаз.
Тот испуганно и виновато смотрит на Странника снизу вверх. Он должен был почуять инферналя, но ничего не сделал, не предупредил.
Странник смотрит на глаз.
Глаз отворачивается, дрожит, затем вновь закрывается.
Его собственные глаза изумленно распахиваются.
Ему в голень вонзаются зубы, и Странник невольно содрогается от боли. Тут же антенны оказываются на другой ноге, а их товарищи между тем начинают исследовать его спину.
Странник сжимает кулак, слегка отводя средний палец, чтобы костяшка превратилась в пику, и тыкает мечу в глаз.
Тот в изумлении открывается, а Странник резко вытягивает меч, делает вдох, чтобы запеть, и тянется свободной рукой к маске.
Рядом появляется голова, сжимающая челюсти вокруг его левого предплечья.
Держа собственный рот закрытым, сохраняя драгоценное дыхание, Странник притягивает руку к себе, дюйм за дюймом приближаясь пальцами к нижнему краю маски.
Что-то ползет по его спине, по линии ребер, пока ему в живот не утыкается вторая голова.
Маска слетает.
Странник поет, выдавая более слабую ноту, чем обычно, но меч Дельты все равно ее подхватывает и усиливает. Вокруг них начинает дрожать вода, облако антенн отступает и крепко закручивается. Челюсти ослабляют хватку: низшие инфернали ретируются в свои оболочки, а их хозяин удивленно трясется.
Между тем отпущенная Дельта снова принимается уплывать.
Вновь прижимая маску к лицу, Странник делает очередной вдох, затем убирает ее, чтобы вновь запеть, теперь сильнее, устремляя меч вниз. Вода трещит, идет горячими пузырями, и после внезапной конвульсии бледнокожих щупалец инферналь исчезает, поглощенный глубинами.
Странник моргает, чтобы избавиться от кошмарной картинки перед глазами, и отправляется за Дельтой. Его раненая нога уже не может работать, как раньше, что замедляет его продвижение, но ему все равно удается вновь ее схватить.
Он видит, что глаз на мече пытается закрыться, и сердито трясет клинок. Полностью завладев его вниманием, Странник отпускает меч, разжимая пальцы один за другим.
Тот несколько раз смотрит из глубин на его лицо, и его взгляд становится все более просительным.
Странник сощуривает глаза и поднимает взгляд.
На перекрестье оживают серебряные крылья, начиная бить по воде. Странник присоединяется к ним, работая здоровой ногой, притягивает Дельту ближе, крепко ее сжимает.
Они двигаются неровными скачками, плывя косо и хаотично.
Постепенно приближается тень шаттла, пока, наконец, они не врезаются в его корпус.
Джем и Рила их ждут.
– Сюда! – кричит Джем, и две пары рук – большие и маленькие – хватают его и начинают вытягивать. Как только ему удается, Странник сердито бросает меч на палубу. Тот со страдальческим звоном приземляется, предварительно закрыв глаз.
Вытащить Дельту из воды оказывается сложнее. Втроем они сдюживают – со стонами и пыхтением, а Странник еще и морщится: из-за усилий его раны начинают кровоточить сильнее.
Лишь потом он замечает, насколько промокли Рила и Джем. Губы почти складываются в вопрос, но затем он качает головой и тащится к рулевой тумбе.
Пару мгновений спустя водный шаттл оживает и мчится прочь от армады и небесного дворца Альфы.
Ни один корабль не пытается их остановить.
* * *
Странник разгоняет двигатель до максимальной мощности, покуда армада Семи не исчезает из поля зрения. Лишь уйдя далеко от кораблей, они останавливаются, и красное солнце уже нависает над линией горизонта.
На этот раз, когда он поднимает меч Дельты, клинок тут же послушно просыпается. Странник издает низкое мычание, посылая вдоль по клинку слабые вибрации, и прикладывает его к голени. Раздается шипение – шипит сталь и кожа, шипит человек сквозь сжатые зубы, а затем проделывает то же самое с укусом на руке.
Странник кивает себе и пошатывается, расфокусировав взгляд.
– Осторожно! – предупреждает Джем, устремляясь на помощь заваливающемуся Страннику. Успев подхватить его и не дав ему упасть, Джем аккуратно сажает Странника на палубу.
– Ты в порядке?
Странник сонно кивает.
– Твои раны выглядят не очень, их надо перевязать.
Странник качает головой, но Джем уже вытаскивает из специального отсека аптечку.
– Эти препараты просрочены, но все лучше, чем ничего.
Странник поднимает руки, пытаясь отогнать Джема.
– Не переживай, я знаю, что делаю. Еще когда мы освободили Новый Горизонт от Демагога, мне приходилось латать людей. Ничего сверхъестественного, но очищать и штопать раны я могу, если придется.
Странник бледнеет и откидывает голову на стенку.
Когда Джем берет его за руку, Странник кривится, и Джем ухмыляется.
После всех этих манипуляций Джем отправляется на поиски пищи, но не то чтобы успешно. Бо́льшая часть съестного куда-то пропала или была украдена, но осталось несколько питательных плиток. Они делят их на три части и медленно пережевывают.
Джем размахивает своим куском, обращаясь к Риле.
– Не удивительно, что их не взяли – они же безвкусные. В твоем возрасте я их ненавидел. – Он смотрит на то, как они со Странником жуют. – Как тебе?
Рила пожимает плечами.
– И все? То есть тебе оно правда нравится?
Рила снова пожимает плечами.
– Если бы прямо сейчас ты могла съесть вообще что угодно, что бы ты выбрала? – Он улыбается под нос. – Я бы не отказался от жареных крылышек ящерицы. Таких хрустящих, что можно отламывать от них кусочки и есть. У торговца, у которого закупалась моя мать, твоя бабушка, был особенный соус. Боюсь даже представить, из чего он делался, но это было потрясающе вкусно. Острый, соленый, и аж язык от него щипало! После него ужасно хотелось пить, но я заставлял себя терпеть, потому что это ощущение на языке было просто восхитительным. – Он вновь смотрит на нее. – Так, твоя очередь.
Рила в раздумьях морщит лоб и облизывает губы, но ничего не произносит.
Улыбка сходит с лица Джема, и он неодобрительно смотрит на Странника.
– Все в порядке. Не торопись.
Ночь. Облака заволакивают звезды, темное небо отражает пустоту океана. Заглушив двигатели, шаттл, это одинокое пятнышко посреди пустого пространства, держится на поверхности воды, и трое из четырех его пассажиров спят.
Джем бы хотел к ним присоединиться, но не может. В голове вертятся беспокойные мысли. Он регулярно бросает взгляд на Дельту, частично ожидая, что она проснется, частично – что умрет. И то и другое наполняет его ужасом.
Неожиданно даже для себя он чихает. Привычное ощущение приближающегося чиха сливается с самим чихом, и получившийся звук дисгармонирует с ритмом бьющихся о корпус волн.
Вытирая нос, Джем проверяет, не проснулся ли кто. Дельта все так же необычайно тиха, Рила дергается и переворачивается на другой бок, громко вздыхая во сне, а Странник сидит прямо, как стрела, будто кто-то пустил по его ногам электрический разряд.
Джем улыбается в темноте.
Проходит какое-то время, мужчины прислушиваются к дыханию и брыканию спящего ребенка.
– Не спишь?
Странник кивает.
– Ты только что пошевелился? Я не вижу в темноте.
Странник легко его пинает.
Джем вздыхает и печально произносит:
– Знаешь, было бы куда проще, если бы ты разговаривал. – Он замолкает, оставляя тому время для ответа. – Нет? Что ж, ладно, потому что мне и самому есть что сказать. Если честно, мне плевать, говоришь ты или нет. Дело твое. Но мне не плевать на Рилу. Не знаю, что ты с ней сделал, но она перестала говорить – и это твоя вина. Ты в курсе, что когда ты пошел спасать Дельту, Рила прыгнула за тобой в воду?
Джем чувствует, что Странник наклоняется ближе.
– Да. А ведь ты знаешь, как плохо она плавает. Тебе нужно с ней поговорить, пока она серьезно не пострадала. – Следующие слова он произносит, сам того не желая. Это такие слова, которые можно услышать только под покровом ночи. – Все думают, что ты какой-то особенный, но помни, что я-то знаю правду. Чего я не понимаю – это почему ты рискуешь нашими жизнями, чтобы спасти Дельту, хотя ради моей матери и пальцем не пошевелил? Она умерла в Новом Горизонте, ты это знал? Она умерла из-за тебя. И это из-за тебя более десяти лет я был… – он подбирает слова, – рабом, и игрушкой, и гребаной диковинкой для Демагога. Из-за тебя.
Первые лучи солнц уже окрашивают небо в яркие краски, но на шаттле все та же картина. Дельта остается там, куда ее положили, – серебряная статуя, что застряла где-то между сном, комой и смертью. Спит и Рила, а Джем и Странник пребывают в неловком ожидании, не разговаривая друг с другом и занимаясь какими-то обыденными делами.
Горизонт остается чистым с обеих сторон. Золотое солнце уже стоит в зените, красное же только начинает карабкаться следом. Проведены последние проверки, разогреты двигатели шаттла, которые с воем стартуют, заставляя аппарат опасно качаться.
Пожав плечами, Странник надавливает на рулевую тумбу, и маленькое судно отправляется по спокойным водам.
Джем и Рила поочередно дрожат и чихают – и обнимаются, чтобы согреться.
Спустя несколько часов Рила вновь отключается, и Джем подходит к Страннику, не глядя на него, но находясь достаточно близко, чтобы тот услышал.
– Еды больше нет. Ты умеешь рыбачить?
Странник поднимает ладонь и несколько раз водит ею слева направо.
– Не особо обнадеживающе. Я посмотрю, есть ли у нас чем ловить рыбу. Нам нужен порт. Я изучал карты. Они очень старые, но на них все равно обозначена пара мест. Старая буровая станция, Феррус, можем попытаться добраться до нее, а еще есть остров. Никак не называется, просто метка на карте.
Странник поднимает бровь.
– Что ж, вижу, ты ничего не предлагаешь. Если Феррус еще действует, то это лучший вариант, но если нет, сомневаюсь, что у нас есть выбор. Про остров мы ничего не знаем. Думаю… думаю, нам надо в Феррус. Рискованно, но это лучший вариант, если мы хотим догнать Веспер прежде, чем это сделают Семеро.
Странник задумывается, кивает, и Джем выводит детали на навком шаттла.
Проходит время; океан ласково обходится с судном. Они говорят мало, хотя у Рилы часто урчит и бурчит живот. Джем и Странник улыбаются звуку, но не друг другу.
Рила в порядке эксперимента указывает на себя, надеясь их развеселить. Однако, прежде чем ее усилия приносят плоды, под ее ногами раздается бурчание иного рода.
Палуба резко сотрясается, шаттл кренится в последний раз, отчаянно прыгая в никуда, и двигатели, издавая последний стон, умирают.
Глава седьмая
– Проблема в нас, – бормочет Веспер себе под нос, затем смотрит на Первого, ожидая подтверждения и зная, что он ее услышал.
– Хоть я и подозреваю, что Семеро… разделят твои чувства, но не понимаю.
Она смотрит на Самаэля, но полукровка, видимо, пребывает в таком же недоумении.
– Когда ты обнаружил, что Семеро вернулись, ты пришел ко мне просить защиты, так? – Первый кивает. – А когда мы поняли, что они нас преследуют, мы сбежали и бежим до сих пор.
– Да.
– Вот! Но этого недостаточно. Ты сказал, что думаешь, будто Семеро пришли за тобой. Полагаю, это правда, но они охотятся и за мной, а также за всем, что вышло из Разлома, и всем, чего коснулась скверна. Мы не можем просто так бежать и прятаться, мы должны начать действовать.
– Все это досужие рассуждения, не более.
Веспер глубоко вздыхает.
– Ладно, перехожу к сути. Твои корабли идут слишком медленно, чтобы суметь избежать погони.
Чтобы их починить, требуется время. Мы можем дать им это время, уведя Семерых прочь. Мы с тобой. Если будем держаться вместе, уверена, Семеро за нами погонятся.
– И чем же это отличается от простого бегства?
– Тем, что мы не будем убегать от них. Мы побежим к ним. У тебя есть небесные корабли. Здесь они только топливо переводят. Мы можем использовать их, чтобы доставить сообщения союзникам, предупредить о том, что грядет, и настроить сообщение. То есть: оповестить Новый Горизонт, Вердигрис, Слейк, Красный Путь, Западную Расщелину и Длинную бухту. А, и еще все большие племена узурпетов и инферналей, о которых ты знаешь, – с тем условием, что ты оставишь здесь один небесный корабль.
– Всего один? Этого мало. Я – куда больше, чем одно тело.
– Нам нужно будет запихнуть туда как можно больше твоих фрагментов и надеяться, что этого будет достаточно, чтобы привлечь внимание Семерых.
Самаэль прочищает глотку.
– Ты покидаешь «Покой капитана»?
– Да, – отвечает она. – И ты тоже. Прости, но ты мне нужен. О корабле позаботятся люди Первого.
– И куда, – спрашивает Первый, – мы направляемся?
– В Дивенбург, к старому другу.
Тяжело зависнув в воздухе, небесный корабль скребет по верхушкам оскверненных деревьев. Первый сидит в креслах первого и второго пилотов. Он также занимает бо́льшую часть грузового отсека, а еще несколько фигур стоят в открытых проемах и на крыльях корабля. Самаэля впечатывает в кресло, и его броня оставляет вмятины на ткани. Веспер сидит между ним и одним из фрагментов Первого. Под ними расположились Ищейка и козел, который до сих пор милосердно молчал.
Вид у всех недовольный. Первый разрывается между вновь обретенной уверенностью в себе от того, что так много его фрагментов опять собралось в одном и том же месте, и чувством уязвимости от такого близкого соседства со Злостью. Самаэль переживает о «Покое капитана» и о том, что благодаря их связи с Псиным Отродьем от Ищейки до него долетают рвотные позывы пса. Веспер волнуется о рыцарях, которых оставила на корабле, о семье, о будущем, о стольких вещах, что начинает волноваться еще и о том, что не сможет удержать всего в памяти. Между тем козел проголодался, а Злость продолжает показательно страдать.
– Знаешь, что меня бесит? – в тишине спрашивает Веспер.
– Нет, – отвечает Самаэль.
– Не видно, где мы находимся.
Полукровка сочувственно кивает.
– Меня это тоже раздражает, но больше всего меня раздражает то, что за штурвалом не я.
В небесный корабль встроено множество систем, которые обеспечивают стабильный и гладкий полет; из-за этого Веспер практически не ощущает движения. Однако эти системы не могут обмануть более чувствительного полупса. Ищейка наклоняет голову в ложном позыве, а козел нервно блеет, забиваясь как можно дальше, насколько позволяют стесненные условия.
– Тебя правда… это бесит? – спрашивает Первый.
Веспер подпрыгивает в кресле, но ее удерживают ремни. Она смущенно улыбается.
– Прости. Знаю, это звучит глупо, но ты так долго не шевелился, что я забыла, что ты здесь. – Меч поднимает на нее взгляд: объяснение его не убедило. – Прости, – говорит она мечу, затем добавляет, обращаясь к Первому: – Если я говорю «бесит», то имею в виду, что меня это расстраивает.
– Слова – слишком неточный инструмент. Когда мы общаемся, то достигаем полного понимания.
– На что похоже ваше общение?
– Когда мы встречаемся, наши сущности соприкасаются и сливаются. Как если бы я стал тобой, а ты – мной. Я не просто тебя слышу, я и есть ты. Я знаю мысль, которую ты хочешь передать, и я ее знаю, как ты. Мы не отделяем эмоцию от понимания, они едины.
– Это похоже на то, как со мной говорит меч. Мы не пользуемся словами, но я знаю, что он хочет сказать. Сложно объяснить. Как будто мы общаемся на более глубоком уровне.
– Ты осознаешь, что Злость тебя меняет?
Веспер смотрит на свои руки, покоящиеся на мече, который лежит у нее на коленях.
– Да.
– Именно поэтому мы одиночки. Иметь дела с другими означает риск потерять себя.
– Но ведь демоны постоянно объединяются в группы.
– Да, но только один среди них остается собой. Когда в ваш мир пришел Узурпатор, свободны остались лишь некоторые из нас. Остальные пали рабами прихотей Узурпатора. Несмотря на все свои недостатки, слова позволяют нам оставаться собой.
– Ох, не знаю, – отвечает Веспер. – При помощи слов можно управлять людьми.
– И объединять нас, – добавляет Самаэль сиплым шепотом.
– У меня еще вопрос, – произносит Первый. – У тебя же есть ребенок.
– Да, дочь.
– Какая она?
Веспер удивленно поднимает глаза.
– Трудная. Шумная. Смешная. Не знаю, если честно. Я не проводила с ней достаточно времени, а теперь, вероятно, и не смогу. Я за нее боюсь. И за отца, и за дядю. Надеюсь, Семеро так жаждут меня поймать, что мою семью Они даже не заметили.
– Но ты в это не веришь.
Она ерзает на сиденье.
– Нет. Моя дочь, Рила, несет в себе скверну. И я знаю, что Им не нравится мой отец.
– Я думал, он Их Защитник.
– Да. Но он с Ними не согласен, и чувствую я, что Они об этом не забыли.
Ищейка несколько раз кашляет, а затем на него накатывают рвотные позывы. Козел трубит тревогу.
– Он же не собирается… – спрашивает Веспер.
– Да просто комок шерсти в горле застрял, – поясняет Самаэль. – Но я бы не стал зарекаться. Полет – не для него.
Веспер наклоняется и гладит козла, успокаивая его. С удивлением она обнаруживает, что Первый тоже наклонился и его закрытое забралом лицо находится в нескольких дюймах от ее лица.
– Эм-м, да?
– Я тебя не понимаю.
Она молчит, затем бормочет:
– Ладно.
– С другими все просто. Я их вижу, я их знаю. Не так, как если бы наши сущности соприкоснулись, но в достаточной степени. Злость же этому препятствует. Она сохраняет между нами стену ненависти.
– Если ты собираешься попросить меня отложить меч и дать тебе возможность меня изучить, то вынуждена сказать «нет».
– Давеча ты сказала, что тебя бесит отсутствие видимости.
– Да.
– Тогда почему бы тебе не пойти в кабину пилота? Там есть смотровое окно.
– Ну, – она вспоминает наставление Дженнера, которое услышала еще ребенком, целую жизнь назад, – поскольку существует протокол и правила безопасности и… и ничто из этого здесь не имеет значения, да? Мне можно пойти в кабину?
– Да.
Веспер победно потрясает в воздухе кулаком:
– Да-а-а!
Она отстегивает ремни, которые возвращаются в исходное положение, и встает на ноги. Ей очень неловко протискиваться между оболочками Первого, но задор и упорство побеждают.
Она практически выбирается из грузового отсека, как вдруг слышит позади скрип брони Самаэля.
– Можно мне с тобой?
– Так гораздо лучше, – заявляет Веспер.
Кабина пилота рассчитана на двоих, и Первый занимает оба кресла. Веспер на коленях сидит на ногах одного из них и смотрит через плечо второго. Самаэль расположился в проходе, скрючившись и повторяя спиной изгиб крыши. Он снял свой шлем, чтобы голове было удобнее, обнажив белую кожу – жесткую и бескровную, и распустив длинные черные волосы, которые ложатся на Веспер второй челкой и щекочут ей ухо.
Несмотря на то что скопление тел ограничивает обзор, Веспер радостно улыбается. Она восхищается размытым пейзажем, проносящимся внизу.
Через собачий глаз Самаэль передает изображение Ищейке, который все еще корячится на полу в грузовом отсеке, – посылая ощущение движения и успокаивая псу желудок.
По мере снижения корабля детали обретают четкость. Лес золотистых стволов, каждый по обхвату как береза и практически такой же высокий. Внутри таятся всевозможные оскверненные существа: огромные пауки, плетущие паутины толщиной с провода, рои ос, слишком жирных, чтобы летать, и шипастые растения, прорастающие из мягкой живой плоти.
В центре этого хаоса расположился серо-голубой островок Дивенбурга. Величественный город, ставший таковым благодаря Нелюди, со все еще гордо возвышающимися осадными башнями, связанными между собой широкими дугообразными переходами. Свет и жизнь этого города давно погасли, но оставили после себя бледный призрак прошлого.
– Чтобы приземлиться, нам нужно пересечь двор, – командует Веспер. – Прямо… да! Вот тут.
Они останавливаются над пятью башнями, соединенными стеной, очевидно построенной гораздо позже и ограничивающей территорию. Башни – безупречно гладкие строения из металла, тогда как стена состоит из земли, костей и мусора, скрепленных грязью.
Первый отправляет небесный корабль на посадку, переводя световые двигатели в вертикальное положение, что обеспечивает ровное снижение. На земле тут и там валяется сор – осколки камней и стекла. Но в остальном пространство пустует, и то, что тут было прежде, теперь сгнило или было растащено для каких-то неясных целей.
Когда открывается люк, первым с победным блеянием оттуда выпрыгивает козел. Тут же за ним появляется Ищейка, счастливо носясь кругами.
Затем следует Самаэль, снова со шлемом на голове, потом Веспер, разминающая руки и шею. Хрустят позвонки, и кровь опять приливает к конечностям.
– Странно, – произносит она. – Раньше здесь был большой бутафорский монстр.
За ее спиной начинает выходить Первый, все фрагменты которого шагают стройной шеренгой.
– Это место кажется заброшенным. Мне дали понять, что оно… проклято.
– Нет, оно не проклято. Оно… это долгая история. Нам нужно в Не Ходи. Если моя подруга еще здесь, то именно там мы ее и найдем.
Веспер показывает дорогу, огибая какое-то здание, и выходит к маленькому гофрированному сараю. Открывает дверь, за которой обнаруживается ржавый желоб.
