Питер Ньюман
Семеро
Рила впечатленно кивает. Делает глубокий вдох, и ее губа перестает дрожать.
Карабкаясь из обломков обратно на мостки, они видят Грейспот-3 с уровня земли. Воздушные атаки полностью уничтожили какие-либо следы архитектурной планировки, которая, возможно, здесь была. Воронки придали зданиям новые формы, добавили уродливые углубления. Комья подорванной земли образовали новые холмы, некоторые из которых все еще горят, медленно превращаясь в лужи из гари.
Это мертвое место, но не все здесь мертвы. Тут и там сидят и стоят выжившие, объединенные ужасом, сливаются с развалинами. Они едва ли замечают гостей, да и вообще что-либо вокруг.
Но замечает Джем. Он улавливает в обломках отсветы, двигаясь от одной кучи к другой, ища сокровища посреди этого разрушения. Находит несколько монет, одну – ценную, платиновую, и клеевой пистолет с половиной заряда.
Пока он занят этим, Странник оглядывается на скалу. Серебристая фигура шагает с обрыва, отражая солнечный свет. Расправляются сияющие крылья, превращая падение в полет, затем в скольжение, и вот она почти достигает земли, направляясь прямиком к ним.
Это зрелище привлекает выживших. Как один, они орут, рассыпаясь во все стороны.
Джем, Рила и Странник тоже переходят на бег, но не успевают далеко уйти, когда их настигает ее тень. Они останавливаются, Дельта приземляется перед ними. Слева направо она обводит глазами пространство, ее взгляд ожесточается, когда обнаруживает разрушения, а затем замирает на ближайшей горе трупов.
Джем начинает пятиться, но Странник крепко хватает его за руку. Он медленно падает на колено, утягивая остальных за собой.
Дельта вытаскивает из горы одно тело. Его руки асимметричны, одна толще и длиннее другой. Она вынимает и череп – обычный, маленький, и поднимает его к небу.
– Как могло до этого дойти?
Вопрос риторический, но Странник встает, привлекая ее внимание. Он указывает на море, и она, проследовав взглядом за его рукой, видит на далеких волнах удаляющиеся точки. Флот под знаком Крылатого Ока. Над которым парит массивный небесный дворец Альфы.
Дельта закрывает глаза.
Тысячу пятьдесят один год назад
Массасси добавляет последние модификации в металл вручную. Почему-то ей это кажется правильным, как будто это наиболее личное ее творение.
Эта работа – медленная гонка. Не имеет значения, закончит она сегодня или завтра, через год или через три. Брешь молчит, ее Империя стабильна. Опасность скорее идет изнутри, нежели снаружи: Массасси ускоряет собственную дегенерацию.
Некоторых это привело бы к депрессии или срыву, но для Массасси это стимул. Есть четко определенное задание и теоретические знания, как с ним справиться. Будь она проклята, если ей помешает что-то такое несущественное, как физическое тело.
Мощные машины уже придали форму основной оболочке, над которой она и работает. Форму выкованного в металле человека. Она знает, что люди бессознательно реагируют на высокий рост, и поэтому сделала его выше обычного – внушительным, властным. Это облик, требующий подчинения.
Добавила широкие плечи и выдающиеся мускулы. В них нет большой необходимости, и они никак не отражают способности ее творения, но она создает не просто орудие, она создает символ, который должен вселять уверенность.
Она работает долгими часами, теперь, самоустранившись от политических амбиций и правления, находя в себе скрытые ресурсы энергии.
Массасси работает молотом и напильником, и лицо начинает обретать форму. Царственное, горделивое, благородное. Лишь закончив, она видит в нем сплав своего прошлого. Черты ее куратора смешиваются с чертами Инсы, которые, в свою очередь, перетекают в черты нейромастера, которого она встретила несколько десятилетий назад, и в черты первого человека, которого отправили за ее головой, когда она была еще ребенком. Эта группа слишком разнородна, чтобы создавать на ее основе единый образ, но все они были уверены в своих способностях, многие противостояли ей, и все склонились перед ее волей.
Отойдя назад и оглядывая оболочку, она не может избавиться от чувства, что чего-то не хватает. Недостаточно того, что выбранная форма получилась большой, внушительной. Массасси нужно, чтобы она превосходила человеческую природу, нужно что-то, что будет возвышаться над людьми и вселять благоговение.
И тут она понимает: крылья. Она подарит своему творению крылья. Она намеревается наделить его многими качествами и умениями – прикладными, важными, – так почему бы не добавить чего-то просто так? На ее лице появляется редкая улыбка, и она приступает к модификациям.
Одно изменение ведет за собой другое, и перед ней предстает целый набор задач: необходимость соблюдения законов аэродинамики и практические аспекты функциональных крыльев на гуманоиде.
Прекрасно, думает она. Вся ее жизнь была сплошной чередой препятствий. Не поздно ли что-то менять?
Время проходит в дымке размышлений, проектирования, работы, а также пота, проклятий и улыбок.
Когда оболочка близится к завершению, Массасси начинает работать над ее оружием. Она и раньше создавала мечи для своих рыцарей-серафимов. Каждый хранит в себе мельчайший фрагмент ее сущности, активируемый песней. Она их не усложняла, ограничив их действенность навыками тех, кто их использует. Здесь таких ограничений не будет. Она собирается создать нечто, обладающее собственным сознанием. Это будет отчасти союзник, частично расширение, единое, но разделенное целое.
Льется металл, еще и еще, затачивается край, клинок регулируется на фокусирование и выброс сущности.
Она снабжает меч глазом, помещая его на крылатую крестовину. Ее замысел заключается в том, что связь будет обоюдной, что позволит мечу сообщать своему носителю о развитии битвы и, в случае необходимости, направлять его руку в бою.
Пока что безмолвный меч вкладывается в пустую руку, безжизненные пальцы смыкаются вокруг рукояти.
Когда все готово, она забирается на помост и поднимает свою металлическую руку. Радужка на ее ладони открывается, и она кладет руку на глаза своего создания.
Заходя вглубь, Массасси направляет свою волю. Ее цель – создать идеал, существо, которому нет равных, которое будет обладать силой творить то, что необходимо. Из нее выплескивается сущность, наделяя оболочку светом, наделяя ее жизнью. Часть этого света проходит сквозь его руку, вливаясь в меч и утекая обратно. Подобно ребенку в лоне матери, оболочка тянет жизненные силы из Массасси, вбирая в себя аспекты ее личности. Она пытается удержать сожаления и сомнения и отдать лишь сильнейшие части себя.
Сущность в оболочке обретает форму, удерживаемая линзами и кабелями, и подобно воде течет по внутренним каналам. Она находит собственный ритм и становится независимой.
Массасси отпускает захват и тяжело прислоняется к помосту. На нее моментально наваливаются вся ночная работа, все долгие часы. Старые суставы внезапно заявляют о себе, и все, на что она сейчас способна, – это тяжело дышать, более походя на мешок с костьми, чем на богоподобную императрицу.
Она делает выдох, фигура перед ней – вдох, и воздух начинает трещать от энергии. Три глаза открываются одновременно, и рождается Альфа.
Опускается серебряная рука, предлагая Массасси помощь. Никогда она не соглашалась ни на чью помощь, но сейчас принимает ее без колебаний, и ее аккуратно ставят на ноги.
Впервые за свою жизнь она не одинока.
Поднимая взгляд, она видит глаза чистейшей лазури, как небо в идеальный для полетов день. Они восхищенно смотрят на нее, наполненные любовью.
Она ищет в Альфе трещины, сбои и протечки сущности, и ничего не находит.
– Ты справишься, – говорит она.
Грудь Альфы надувается, реагируя на скрытую похвалу. Он говорит, и его слова разносятся по всей мастерской, заставляя металл звучать, а кровь – петь.
– Я готов, создательница. Начнем?
– О да, – отвечает она, – еще как справишься.
Глава четвертая
«Покой капитана» скользит по морю, оставляя за собой световой след. Специальное подразделение рыцарей Веспер, Орден Сломанных Клинков, занимает место на палубе и под ней. За прошедшие годы они видели и пережили многое, и этот опыт и взаимное уважение их сплотили. Несмотря на глубоко засевшие предрассудки, проведенное с Веспер время несколько расширило их взгляды, и теперь они с горем пополам принимают штурмана корабля.
Самаэль за штурвалом. Подобно остальным рыцарям, он носит броню, но она – набор изношенных доспехов, найденных на древнем поле боя. Мешанина, какофония, но функциональная. Абсолютно оправданная. Ибо Самаэль – уникальный полукровка, измененный, будучи взрослым, и его человеческая сущность сосуществует с сущностью рыцарей Нефрита и Пепла. Командир, когда-то великий человек, поддался совращению, а его душа едва не сгорела из-за фрагмента инфернальной сущности, превратившей его в раба. И подобно многим, кто когда-либо страдал, он передал это страдание дальше, привязав Самаэля к своей воле.
И Самаэль бездумно служил, покуда командира не уничтожили. С тех пор он бродил, иногда служа другим, иногда – самому себе. Теперь он служит Веспер, и пока что его это устраивает.
Будучи потомком Узурпатора, Самаэль не испытывает любви к инферналям, кроме одного, связанного с ним нитью сущности. Невидимая для большинства, эта нить соединяет его с Псиным Отродьем, шелудивым созданием с рыжей шерстью и оторванным во цвете лет ухом. Полупса зовут Ищейка, и в его череп вставлен глаз Самаэля, точно так же, как глаз полупса – в череп Самаэля. Обмен глазами создал прочную связь, позволяющую им разделять зрение и ощущения.
Сейчас внимание Самаэля направлено на контрольную панель «Покоя капитана», но он также осознает, что Веспер чешет пятно на его шее и что живот требует еды.
Веспер стоит на носу, ветер развевает ее волосы. По одну сторону от нее сидит Ищейка, по другую – козел. Кажется, что всем троим одинаково приятно ощущать встречный ветер.
Когда к ним присоединяется Самаэль, она поднимает бровь.
– Не в твоих правилах оставлять панель управления.
– Верно, не в моих, – отвечает он сухим надтреснутым голосом, будто страдающий от жажды человек. – Но мы на месте.
Веспер смотрит ему за плечо, видит, как затихает световой двигатель, ощущает, как в медленном развороте замедляется «Покой капитана». Хмурясь, она поворачивается на месте, вглядываясь в горизонт, пока не совершает полный оборот.
– Ты уверен? Как-то тихо.
– Это наши координаты. Думаешь, Первый придет?
– Зачем так заморачиваться, чтобы потом не появляться?
Самаэль издает сухой лающий звук.
– Причин может быть масса. Чтобы увести тебя от Империи и получить возможность атаковать в другом месте. Или напасть на тебя там, куда ты не сможешь пронести Злость.
– Ну, если так посмотреть…
Ищейка тихо скулит, и Веспер опускает взгляд.
– Что такое?
– Ему нравилось твое внимание, – отвечает Самаэль, – и у него все еще не перестало чесаться.
– Прости, Ищейка, – говорит она, возобновляя свои обязанности чесальщицы. – Дело в том, что я знаю: у Первого тысяча причин желать мне смерти. Мои рыцари в целом не в восторге от ситуации, а если бы дома узнали, что я здесь, – она качает головой, – не перестали бы меня поучать.
– Они не в курсе?
– Ну, подробностей они не знают. Я сказала им, что хочу заключить долгосрочный мир и что нам нужно поменять свое мнение об инферналях.
– Но ты не называла имени Первого?
– Нет. Не думаю, что Покорность, или жители Сияющего Града, – она кривится, – или мой отец к этому готовы.
Самаэль задумчиво кивает.
– Согласен.
– Пока что они даже представить себе не могут масштаб того, что я хочу изменить. Надеюсь, если мне удастся это провернуть, им и не придется. Все сразу же станет видно. – Она смотрит в разные глаза Самаэля. – Я собираюсь это сделать, чего бы мне это ни стоило.
– А Злость рада твоим планам?
Веспер дотрагивается до рукояти меча, и тот начинает гудеть под кончиками ее пальцев.
– Не уверена, что меч в принципе способен испытывать радость. Но мы это обсудили и придерживаемся единого мнения.
Наступает негнетущая тишина. Проходит время, рыцари тихо переговариваются между собой, Веспер играет с Ищейкой, а Самаэль с козлом наблюдают за волнами.
Затем вода вокруг корабля начинает темнеть.
Самаэль поднимает взгляд к небу, но находит там всего лишь несколько облаков, и ни одно из них не перекрывает солнце. Они с Веспер бегут к лееру и перевешиваются через него.
Под ними движется тень, которая становится тем больше, чем выше она поднимается. Хотя скверна и увеличила обитателей глубин и по размерам то, что приближается, напоминает одного из них – оно слишком твердое и слишком статичное для того, чтобы быть живым. Это корабль, построенный в дни расцвета Империи, – волнотворец. Соответствуя своему имени, он поднимает воду вокруг себя, заставляя «Покой капитана» качаться на волнах. Под их ногами шатается палуба, затем раздается глухой звук падения, и ботинки Веспер на короткое мгновение оказываются в воздухе. Она крепко хватается за леер, а рыцари тем временем стоически выжидают, приклеенные к своим местам.
Внутри волнотворца активируются магнитные замки́, цепляя его к меньшему судну. Не обращая внимания на дополнительный вес, он продолжает подниматься, пока поверхность воды не разрезает тупой нос, выталкивая себя и меньший корабль в воздух.
Во все стороны летит пена, а качка на волнах приобретает постоянный ритм, все утихая, покуда оба корабля и вода вокруг них не успокаиваются.
На боку волнотворца открывается люк, откуда возникает фигура в черном, чьи свободные одежды развеваются вокруг такой же брони. Одним прыжком он перемещается на шесть метров и приземляется на леер, ставя ноги по обе стороны от рук Веспер.
Рыцари срываются с места, спеша ее подхватить. Самаэль обнажает старый меч, а за плечом у Веспер злобно открывается глаз.
– Стойте! – кричит она, поднимая руки. – Все, остановитесь! Отбой!
Внезапно все замирают, хотя и остаются настороже. Самаэль возвращает меч в ножны.
Первый смотрит на них сверху вниз.
– Вижу, вы все еще склонны к… насилию, и я не удивлен.
Веспер на шаг отходит от леера.
– Ты тоже не изменился.
– Это так. Я остаюсь… рассудительным.
– Поэтому ты на нас напал?
Первый поднимает руку в металлической перчатке и указывает на Веспер.
– Ты демонстрируешь свою силу. Я демонстрирую свою. Интересно, что ты приказала своим людям не атаковать, а сама все же обнажила Злость.
Веспер моргает, с удивлением понимая, что это правда. Меч сейчас гудит в ее руке, готовый действовать. Она быстро думает.
– Я обнажила ее не со зла. Злость тоже участвует в нашем разговоре.
Она закрывает глаза, позволяя мечу показать ей Первого с другой стороны. Его глазом она видит обитающего в человеческом теле инферналя. Бурлящая сущность, клубящаяся неприятными чужеродными завитками. Внутри этой чужеродности таятся опознаваемые эмоции. Быстрые колебания выдают тревожность, одинокая вспышка цвета, вероятно любопытство, сменяется переходом тона в другой, намекающий на горечь. Признаков агрессии не видно, по крайней мере пока.
Вновь открывая глаза, Веспер подманивает Первого вперед, приглашая на палубу.
Он легко сходит с леера.
– Готова начать?
– Да, – она опускает меч, но обратно в ножны его не кладет.
– Не желаешь обсудить наши дела… наедине? Если да, то можем подняться на мой корабль.
– Нет. Здесь мы можем говорить свободно. Мои рыцари знают, каков план.
Первый расстегивает свой шлем, лишенный каких-либо украшений или опознавательных знаков, и снимает его. Обнажается лицо – волевое, женское, чьи черты кажутся немного странными из-за мельчайших изменений, произошедших с ним за все годы служения Империи Крылатого Ока.
У Веспер перехватывает дыхание. Ей знакомо это лицо. Когда-то оно принадлежало двум людям, каждого из которых звали Диадой. Это лицо вызывает множество воспоминаний – как она предала одну из них, как другая предала ее саму. В итоге Диаду забрали инфернали, но лишь одна из них сдалась добровольно.
Видя это, Ищейка запрокидывает голову и воет.
Первый внимательно смотрит на Веспер.
– Вероятно, ты задаешься вопросом, почему для нашей встречи я выбрал именно эту оболочку. Тому много причин. Я хотел тебе напомнить, что в прошлом люди твоей Империи желали со мной сотрудничать. Я хотел показать… нашу общую историю.
– Она все еще, – Веспер неопределенно машет рукой, – здесь?
– Нет. Ее тело было достаточно свежим, чтобы в него вселиться, но когда я прибыл, сущность уже улетучилась.
Веспер опускает взгляд.
– Хорошо.
– Правда? Для кого? Если бы ты не вмешалась, с моей помощью эта женщина осуществила бы свои мечты. Ныне от нее осталось лишь воспоминание, не более. Посмотри на это лицо и вспомни прошлое. Если ты не примешь мое предложение, то выберешь смерть.
Произнесенная угроза заставляет рыцарей сильнее сжать оружие. Однако, в отличие от прочих орденов серафимов, эти рыцари более не носят поющие мечи, давно ими пожертвовав. И потому едва ли представляют угрозу для Первого.
Ищейка поднимает глаза на инферналя и воет.
– Прекрати! – обрывает Веспер и качает головой, глядя на Самаэля. Полукровка не отвечает, но пес виновато опускает голову.
– Ты что-то говорил о предложении?
– Да. У меня нет разногласий с твоим видом. Многие из вас… счастливо живут в моих городах. В течение долгих лет мы имели возможность убедиться, что можем сосуществовать. Мне противится лишь ваша Империя. Ликвидируй ее, уничтожь оружие, созданное для причинения страданий моему народу, и я соглашусь на мир.
Веспер закусывает губу и смотрит на море. В ее руке дрожит меч.
– И все? Это твое предложение?
– Да.
– Что ж, с одним я могу согласиться: если мы не договоримся, то начнется война.
– Тогда давай договариваться.
– Да. У меня тоже нет разногласий с твоим видом.
Она подзывает Самаэля.
– Я могу… как ты сказал? Сосуществовать. У меня налажены отношения с Новым Горизонтом, Западной Расщелиной, Красным Путем, Вердигрисом и Слейком. И это только первый шаг. Я собираюсь вести переговоры со всеми, и не в качестве отдельных государств, а в качестве единого сообщества. Я хочу, чтобы ты стал его частью. Пойдем со мной на юг. Присоединяйся к переговорам.
– Я слышал об этом твоем собрании.
– Это не секрет.
– Одно не исключает другого. Если ты примешь мое предложение, то я пойду с тобой.
Глаз сужается, и Веспер повышает голос.
– Как ты можешь быть настолько слеп?
Она поднимает меч, и Первый отшатывается.
– В Злости столько же жизни, сколько и в тебе! Он заслуживает жизни ровно настолько же, насколько и ты. Мечи рыцарей-серафимов, которые ты так страстно стремился уничтожить, тоже живы. Они не так сложны или умны, как Злость, но они живые. Если ты хочешь, чтобы я увидела в тебе больше, чем просто врага, то должен сделать то же самое для меня. Ты предлагаешь мне сдаться тебе или быть уничтоженной. Разве это выбор? Я же предлагаю тебе стать частью чего-то большего.
Лицо Первого не меняется, не выдавая его чувств.
– Это… неожиданно.
Веспер позволяет себе легкую улыбку.
– Узурпатор уничтожен, и теперь я говорю от лица Империи. Нам больше не нужно сражаться.
– Как скажешь. Ты меня не убедила, но мне стало любопытно.
Веспер перекладывает меч в левую руку и протягивает правую.
– Перемирие? Ты пойдешь со мной?
– Я пойду с тобой и стану наблюдать. Возможно, приму участие в переговорах. Большего обещать не могу.
– Большего я и не прошу.
Первый пожимает ей руку, идеально копируя человеческий жест.
– Я принимаю твое предложение.
Волнотворец и «Покой капитана» несколько дней бок о бок идут по морю. Из-под воды поднимается и присоединяется к ним одно судно, затем другое. Оба – из флота Первого.
Веспер с мечом встревоженно переглядываются.
Этим дело не заканчивается. Появляется четвертый корабль, пятый – и так далее, пока за ними не образуется военный флот из девяти судов, идущих под поверхностью воды. А когда в небе над ними занимают позицию полдюжины небесных кораблей, Веспер вновь требует переговоров с Первым.
Он приходит во множестве тел. Некоторые спускаются с небесных кораблей, другие всплывают из глубины. Веспер смотрит на них зрением меча и начинает понимать, насколько на самом деле велик Первый. Одно существо, разделенное на маленькие человеческие куски. Несмотря на то что у Первого большая, обширная коллекция оболочек, все они одеваются одинаково, двигаются одинаково, из-за чего едва ли можно запомнить разницу в росте и весе. Веспер догадывается, что здесь собралась едва ли четверть его мощи и остальные оболочки разбросаны по миру.
Они выстраиваются вдоль леера, похожие на воронов, ожидающих, пока подохнет животное.
Веспер показывает на окружающие их корабли.
– Это что?
Одна из фигур нарушает строй, спрыгивает вниз и снимает шлем, обнажая лицо Диады.
– Ты хотела, чтобы я отправился с тобой на юг.
Она хмурится.
– На переговоры. Нам не нужен флот вторжения.
– Я не собираюсь устраивать вторжение. Мы заключили перемирие.
– Я просто не могу понять, зачем нам все эти корабли.
– Кажется, ты недовольна. Я не понимаю. Разумеется, твое собрание обладает достаточной важностью, чтобы заслужить мое полное внимание.
– Погоди. То есть ты созываешь всех… эм-м, всего себя?
– Да.
Меч смотрит на Веспер, и она скорее ощущает, нежели слышит его похожее на шепот гудение. Веспер кивает.
– Ты недоговариваешь.
– Когда-то ты пообещала мне стать буфером между мной и Злостью, помнишь?
– Да.
– И пока между нами мир, обещаешь ли ты стать буфером между мной и остальными из Семи?
– Да.
Первый наклоняется ближе, осмеливаясь приблизиться к невидимой силе злости меча.
– А ты ведь действительно еще не знаешь, так?
– О чем ты?
– О Семерых. Они пробудились, и на севере полыхает огонь их гнева.
– Но на севере нет врагов.
– Они смотрят на это иначе.
Веспер бледнеет, и Первый продолжает:
– Семеро собирают силы. Созывают агентов, которые, в свою очередь, созывают остальных. Фракции внутри колоний, что перешли ко мне, уже начали восставать. Они направляются на юг. Думаю, Они идут за мной.
Веспер прикладывает руку к губам. В отчаянии думает о своей семье. Не пали ли они очередной жертвой? И что Семеро с ней сделают? Поставят в пример другим – но пример чего? Она отгоняет эти мысли, качая головой.
– Все это время ты знал. Поэтому и согласился со мной поговорить. Ты напуган!
– Да, напуган. Нас с тобой объединяет страх.
Она поднимает взгляд, ее щеки непокорно горят.
– Нет, мы объединены не только страхом.
Но когда на горизонте появляются передовые разведчики армады Семи, она идет прямиком к Самаэлю, и он на всех парах гонит «Покой капитана», покуда корабль практически не взлетает над волнами.
Первый возвращается к своему флоту, и тот тоже ускоряется, стараясь не отставать от более изящного судна.
Корабли разведчиков пропадают из виду, но о них не забывают.
Дельта усилием воли не отводит взгляда. В одной руке у нее череп, в другой – останки скелета. Череп ничем не примечательный, человеческий, мужской, скелет принадлежит другому человеку, которому довелось испытать прикосновение скверны, искривившей кости.
Даже не считывая эха струящейся вокруг них сущности, она понимала, что их кончина стала резкой, мучительной и была принесена ее братом, Альфой.
Внутренний порыв заставляет ее пройтись вокруг руин Грейспота-3. Там, где обычные глаза видят лишь настоящее – погребальные костры, пепел и обугленные здания, глазам Дельты видно сияние там, где была использована сила ее рода. Она прислушивается к угасающему гудению энергии, телом чувствует в воздухе мягкие вибрации. Вместе эти ощущения позволяют ей пойти по следу брата. Она останавливается везде, где звучала его песнь, опознает тела убитых им, задыхается от его безжалостного праведного гнева, который все еще висит в воздухе.
Так много убитых. Среди погибших так много ее людей, что это выше ее сил. В итоге она притормаживает на окраине Грейспота-3 и задумывается.
Ее роль – любить своих братьев и сестер, вместе с ними делать мир лучше, и все же она не может испытывать любовь к тому, что произошло. И не может не осуждать.
Она спросила, как до этого дошло, и они указали на ее брата. Но этого недостаточно. Она знает, что это сделал Альфа, она поняла это в тот момент, когда они сюда прибыли. Но она не понимает, ни почему он это сделал, ни почему он это сделал именно таким образом.
В ней бурлит потребность найти ответы, превращая отчаяние в действие.
Джем дергает Странника за рукав и понижает голос:
– Как думаешь, как долго Ее не будет?
Странник смотрит туда, куда ушла Дельта, пожимает плечами.
– Тогда пошли, пока она не вернулась.
Странник кивает и решительно направляется к докам.
Рила шагает за ним; маленьким ножкам приходится работать в два раза быстрее, чтобы поспеть. Последний раз взглянув на Дельту, Джем следует за дочерью.
Здесь тяжелый дымный воздух, пахнет горелой резиной и жареным мясом. Странник прикрывает рот, и остальные по разным причинам делают то же самое.
Разношерстное полчище кораблей, обычно стоящее в порту, исчезло, и его обломки плотным слоем покрывают воду. Большинство судов затонули, некоторые все еще тонут, и лишь местами из воды в последнем прощании торчат одинокие мачты.
Странник смотрит на море. Небесный дворец Альфы уже исчез из видимости, оставив за собой спокойный горизонт.
После секундного размышления он, хмурясь, направляется вдоль рифленого причала, выискивая что-то янтарными глазами.
– Что ты делаешь? – спрашивает Джем. – Нам нужно убираться отсюда. Если мы продвинемся по береговой линии достаточно далеко, то доберемся до другого порта. Может, удастся сесть на корабль. Или можем пойти вглубь материка, куда-нибудь подальше, где никого нет. Туда, где куча коз!
Странник останавливается и сурово смотрит через плечо.
– Что такое? Ты же любишь коз!
Странник оставляет его без внимания и идет дальше.
– Слушай, неважно, кого мы будем разводить и будем ли вообще разводить кого-либо. Нам нужно немедленно уходить отсюда. Империя явится за Дельтой, и, когда появится, мы пожалеем о том, что не свалили вовремя.
Джем снова оборачивается, чтобы проверить, видно ли Дельту, обнаруживает, что она находится в сотне метров от него и что он смотрит прямо ей в глаза. Она выглядит решительно, разгневанно, и он быстро отворачивается, внезапно ощущая прилив ледяной волны стыда.
– Нам нужно уходить, – повторяет он громче. – Нам нужно уходить!
Слышит всплеск, оборачивается. Странник копошится в воде, вытягивая из нее предметы, как фокусник из шляпы. Кидает их на причал. Джем бросает на них взгляд, не видя ничего, кроме обломков хлама.
Странник засовывает руку глубже и что-то с усилием тащит. Вода чуть ли не закипает, и из глубин радостно выпрыгивает маленький водный шаттл. Более не привязанный к разбитому материнскому судну, шаттл легко держится на воде, а его бока украшают лишь несколько вмятин. Построенный для быстрых перемещений на короткие расстояния, водный шаттл напоминает треугольный дротик, чья плоская палуба врезана в надводный борт.
Рила с опаской смотрит на лодку, но позволяет занести себя на борт. Джема подгонять не требуется, он прыгает на лодку сразу, как только там появляется место.
– Как ты его заведешь? – спрашивает он.
Странник хмуро смотрит на темный дисплей.
Они несколько раз наугад тычут в экран и обшаривают пространство по сторонам от рулевой тумбы. Ни одному из них не знакома такая конструкция.
Рила проводит собственные эксперименты, случайным образом щупая все подряд.
Странник бьет кулаком по рулевой тумбе.
Ничего не происходит.
– Не сломай! – говорит Джем.
Рила бьет по боковой стенке.
– Рила, прекрати!
С внезапным гудением рулевая тумба активируется. На ее поверхности загораются огоньки, начинается диагностика, находящиеся снизу рулевые клапаны открываются, закрываются, открываются и снова закрываются.
Странник, Джем и Рила улыбаются, каждый записывает эту удачу на свой счет.
Раздается щелчок, и на экране рулевой тумбы синим и зеленым высвечиваются нужные огоньки. Водный шаттл готов к отплытию.
Как только затихает гудение циклограммы пуска, их ушей достигает иное гудение на той же высоте, раздающееся сзади.
Улыбки дружно гаснут. Нехотя они поворачиваются, и Дельта заходит на борт.
Странник преклоняет колени, Джем вжимается в дальнюю стенку шаттла. Рила просто таращится на нее с разинутым ртом, распахнув глаза, насколько это возможно.
Дельта смотрит в ответ.
– Вперед, – произносит она, и от этого слова всех троих бросает в дрожь. Джем задумывается, не желает ли она, чтобы он ушел, но не осмеливается пошевелиться. В любом случае она закрывает проход. Возможно, горько размышляет он, она ожидает, что он спрыгнет за борт.
Двигатель водного шаттла радостно запускается.
Странник поднимается. Поворачивается к рулевой тумбе и кладет руки на заплесневевшую поверхность по бокам от нее. Мутигель адаптируется к контурам его пальцев, плотно прилегая к коже. Он крепко встает, распрямляет плечи и вытягивает руки вперед.
Водный шаттл начинает движение, с легкостью разрезая плавающие вокруг останки флота. Странник еще больше вытягивает руки, и шаттл ускоряется, вырываясь из самых плотных слоев обломков.
Так как Странник за штурвалом, а Рила имитирует бурную деятельность, Джем единственный, кому остается беспокоиться из-за Дельты. Он пытается не смотреть на нее, но не может удержаться. Видит, что она прихватила с собой кости из кострища и держит их большим и указательным пальцами. Стоит ей слегка надавить, и их сотрет в порошок. Джем удивляется ее сдержанности, пытается отыскать в поведении бессмертной какую-либо закономерность, зная, что это глупо. Покуда она не начала ломать кости, решает он, они в безопасности.
Веспер осознает, что ее рука движется к рукояти меча. Она не сопротивляется, позволяя себя вести. Обнажая оружие, видит, что его глаз уже открыт и смотрит прямо вверх. Веспер следует за его взглядом, но не видит ничего, кроме затянутого тучами неба.
Смотрит на Ищейку.
– Тебе или Самаэлю что-нибудь кажется странным?
Ищейка принюхивается, а Самаэль, стоящий позади него за штурвалом «Покоя капитана», оглядывается по сторонам. Но им нечего доложить.
Однако меч настаивает, даже волнуется. Веспер вздыхает. Меч волнуется с того момента, как они покинули Сияющий Град. Читая ее мысли, он дрожит в ее руке. Нет, будто говорит он, сейчас все иначе.
Серебряные крылья указывают наверх, подчеркивая, что там что-то есть.
Веспер закрывает глаза и позволяет мечу смотреть за нее.
Физический мир остается таким же, каким она его видела. Никаких небесных кораблей, никаких крылатых фигур, никаких угроз, но обычно невидимые потоки сущности теперь нарушены.
Это сообщение, песнь, что исходит от ее преследователей наверх в космос. Она не может постичь ее значения, но понимает, что это приказ и что отдан он Альфой из Семерых.
