Петр Вяземский
О московских журналах

Вестник Европы начинает свой журнальный год не шуточным доносом на романтизм, т.-е. отрывком из полного опыта о романтической поэзии, «имеющего выйти в свет неукоснительно», по-авторскому выражению г-на издателя. Если отныне не станут заключать в остроги, или в больницы умалишенных, позволяющих себе придерживаться романтизма, то обвинение в худых последствиях падет уже не на автора сей статьи. Он с своей стороны прав: он все сделал, что мог, даже и чего не мог. Хотите ли, например, знать, что есть этот Байрон, которого в простоте души своей читают с удовольствием многие добрые люди? Узнайте: «он шатается стенью по мертвым костям бытия, из которых сам высосал соки жизни – не обретая нигде спокойствия и отрады – язва природы, ужас человечества». Вот другие выписки: «наша романтическая поэзия есть настоящее лобное место, настоящая торговая площадь. Один поэтический взмах проливает ныне более крови, чем грозная муза Шекспира во всех своих мрачных произведениях: сам Аретин закраснелся бы, глядя на беспутство и наглость, обнажающую себя столь незастенчиво на торжищах литературного нашего мира.» – «Куда-ж как приятно видеть ныне нашу поэзию, добивающуюся имени романтической, чрез постыдное подбирание изгарин и поддонков романтического духа». – «Даже невероятным кажется, чтобы поэма могла иметь поэтический цвет, если она не смочена кровью, – чтобы здание её было прочно, если оно не сооружено на черепах, подобно древнему Капитолию. Насилия, грабежи, разбои, убийства, братоубийства, отцеубийства, самоубийства, одним словом, все неистовства, до каких только может низвергаться человеческая природа в минуты преступного самозабвения, составляют венец и украшение настоящей поэзии.» – Не знаешь, чему более дивиться в сей статье: исступлению-ли слога, или исступлению мыслей, или мнений, потому что мысли ни единой тут нет.