Петр Сосновский
Память счастья
─ Я поставлю и не буду брать, но ты тогда забрось свою работу сторожем в Москве и занимайся огурцами, сам их вози, а не поручай Нине. Она не должна за тебя таскать мешки на себе, хотя бы потому, что женщина. Вот так!
На следующий день Сергей вдруг неожиданно засобирался в Москву, на работу. Нина не удержалась и сообщила Ивану: «Ему был звонок», правда, после отъезда друга, когда они возвращались с автобусной остановки домой. Иван тоже провожал Сергея. Рядом с ними были дети Надя и Витя.
Забравшись в автобус, Сергей из окна сказал товарищу, что машиной он пусть пользуется.
В тот день на остановке неожиданно, вдруг оказался и Сафронич: он возвращался с базара и тащил холщовую сумку, набитую продуктами. Проходя мимо автобуса, старик остановился, ─ в это время Нина разговаривала с мужем, ─ взглянув на них тяжело вздохнул, и сказал:
─ Сергей, не вздумай уезжать, не вернешься, запомни мои слова! ─ и, поменяв руку, потащил свою ношу домой.
Нина опешила. Она не знала, что и делать. Дети тут же заплакали. Сергей было дернулся, поднялся с сидения и поторопился на выход, но на полпути неожиданно остановился.
─ Ну мужик, ты что застыл, я ждать не буду, сейчас отъезжаю, ─ выкрикнул шофер. ─ Минута тебе на размышление, не больше. ─ Сергей переступил с ноги на ногу и, махнув рукой, возвратился на место:
─ Ерунда все это, обойдется. Я же должен подменить товарища, помочь ему. Сын у него жениться! Такое не часто случается.
─ А может… ─ было дернулась вслед Нина.
─ Нет-нет, я поеду и точка! ─ крикнул из отъезжающего автобуса Сергей и уехал. Иван, взяв детей за руки, направился в сторону дома. Нина постояла немного на опустевшем «пяточке» и пошла за ними. Шли молча. А у дома Иван, прежде чем расстаться с Ниной и с ее детьми попытался как мог успокоить женщину:
─ Да не переживай ты так. Еще ведь ничего не случилось. А может и не случится. Нужно верить в хорошее. Мало что там Сафронич сказал. Успокойся, ─ и обнял женщину. Она мелко-мелко задрожала. Иван не хотел ее отпускать. Она так была близка ему. Он ощущал ее всю. ─ Успокойся! ─ снова попросил Нину Иван: ─ До завтра, ─ и с трудом оторвавшись от женщины побрел домой. Затем вдруг остановился. Нина стояла и смотрела на него. Иван рванулся к ней, а она к нему. Они обнялись и долго стояли, обнявшись среди улицы.
Потянулись часы ожидания. Ночь Нина спала плохо. Иван тоже был не в себе. Он не раз задавал себе вопрос: «А я чтобы сделал на месте Сергея ─ отказался бы от поездки или же нет?». А утром позвонил Сергей и сообщил, что добрался нормально и уже приступил к работе.
─ Ну, слава тебе Господи! ─ сказала Нина и тут же побежала к Ивану чтобы поделиться с ним новостью.
─ Ну, вот видишь. Сафронич, конечно, сказал, предупредил, но, если Сергей будет себя аккуратно вести ничего такого и не случится, поверь мне. Не-слу-чит-ся, ─ сказал по слогам Иван.
Прошло время и он с Ниной, забравшись в машину, отправился встречать Сергея в районный городишко, на железнодорожный вокзал.
─ Зачем ему трястись в автобусе? На машине лучше будет, ─ сказал Иван жене друга, а затем неожиданно подумал и тут же отогнал дурную мысль о том, что может быть автомобиль необходим Сергею и без него им не добраться до села. Иван оказался прав. Сафронич не зря предупреждал, не зря. В поезде, его еще звали «пьяным», парни из соседнего купе перепились и подрались. Сергей обычно, не влезающий в передряги, опасаясь за деньги в своих карманах, на этот раз ехал пустым ─ он же только на несколько дней подменил товарища и всего лишь, тот с ним сказал рассчитается после, ─ принялся мирить парней. Ну куда там ─ две враждующие стороны тут же переключились на него и так отдубасили, что Сергей пришел в себя лишь подъезжая к своей станции. Увидев его в проеме двери, Нина перекрестилась и сказала с улыбкой:
─ Зря Сафронич говорил, зря! Вернулся мой Сергей, вернулся. Жив и невредим. Жив и невредим.
А вечером Сергей, лежа на кровати, когда Нина стала прижиматься к нему, попросил ее не торопиться и неожиданно умер. Странно как-то умер. Она его трясла, трясла, все бес толку. А уж потом заголосила. Заголосила так, что на соседней улице собаки завыли. Тут же прибежал Иван. Она упала ему в объятия и затихла. «Уж не умерла ли, и она», ─ подумал сосед и принялся ее покрывать поцелуями, но тут Нина вдруг ожила и резко отпрянула от Ивана.
─ Это я, я его погубила, ─ крикнула Нина и тут же вытолкала недоумевающего Ивана на улицу.
Больше она его в свой дом не пускала. Правда, проститься с другом позволила и всего лишь. Иван ни раз украдкой угощал детей Надю и Витю конфетами и расспрашивал у них о матери. Но что могли сказать дети. Они еще были недостаточно взрослыми: девочке восемь лет, а мальчику пять.
Иван мучился, он даже свой огород забросил чего делать не следовало, так как огород кормил его и мать. Старший брат Ивана матери не помогал и надеялся только на него. А порой даже сам норовил прихватить чего-нибудь из огорода: огурцов для соления, картошки на зиму. Дети хотели есть.
─ А что ее покупать, ─ однажды сказал он брату, ─ у тебя вон сколько, пропадает, наверное?
Нина высохла вся. Дети тоже похудели. На них было страшно смотреть. Иван как-то даже силой попытался ворваться в дом к Нине, но она встала стеной. Как он не старался пробить ее оборону, даже принялся хватать ее за груди, целовать ─ ничего не помогло. Она не чувствовала его рук, теплых, ласковых рук. Не пустила. Быстро задвинула на засов двери. Иван долго стоял под дверью. Уговаривал ее.
─ Да не вернешь ты его, пойми глупая женщина. Я что ли в том виноват? Ты может быть виновата? Нет! Судьба его такая. То, что написано на роду, то и свершилось. Ты должна жить хотя бы ради детей. Их ты зачем обрекаешь на нищенское существование и лишаешь ласки ─ материнского тепла. Вспомни, когда ты их обнимала, целовала, ну хотя бы разговаривала с ними по-человечески?
Как об стену горох. Нина была холодной и не приступной. Иван не знал, что и делать. Он даже со стороны огорода заходил. Пытался прямо на огороде прижать ее и лишить, как девушек лишают девственности ─ холодности. Что он увидел на огороде: засохшие плети огурцов. Нина не поливала их и весь урожай погиб. Огурцы они не могут без воды. И у Ивана бы погибли, но его образумил брат Анатолий ─ вовремя приехал. Накричал на Ивана, и они вместе не один день отпаивали их, таская ведрами воду из колодца. Это спасло положение.
Нина выглядела сумасшедшей. О ней стали поговаривать на улицах. Кто-то из соседей пошел и заявил на нее, опасаясь за жизнь детей в милицию. Иван тоже беспокоился, но уже не о ней самой, а о детях и по ночам, когда ему не спалось, вставал, тихо крадучись подходил к окнам дома Нины, пытался подсмотреть или же подслушать все ли нормально в темноте, черной и зловещей. Темнота молчала, и Иван крадучись удалялся.
Однажды среди ночи его разбудили Надя и Витя стуками в окно. Они прибежали и закричали:
─ Дядя Ваня, дядя Ваня маме плохо, помогите ей! ─ И он бросился в чем спал, даже не одевшись, за детьми. Но дети в дом не пошли. Они остановились и стали ждать что предпримет дядя Ваня.
Иван открыл двери, которые уже давно не открывал, и с опаской заглянул в комнату. Света не было. Он горел в зале. И оттуда слышались возбуждающие стоны, вздохи, а порой вырывались крики. Иван осмелел и отправился в зал. И что он увидел: на кровати нагую лежащую на спине Нину. Ноги ее были согнуты в коленях и раздвинуты. Будто на ней кто-то был. Невидимый и страстный. Она словно в такт неслышимой любовной музыки толкала свое тело вверх и опускала его. Прекрасные груди женщины подпрыгивали. Иван ахнул и с растопыренными глазами, ничего не понимая, сбрасывая на ходу с себя остатки одежды бросился в объятья женщины. Но не тут-то было какая-то неведомая сила подхватила его и вытолкала за двери…
─ У ты черт! ─ крикнул в ужасе Иван и второпях натянув на себя выброшенные тут же следом за ним из залы трусы выбежал на улицу. Придя в себя, он подхватил за руки детей и повел их к себе домой. Их нельзя было оставлять. То, что творилось с их матерью необъяснимое и ужасное было не для их глаз и не для их ушей.
На следующий день Иван отправился к Сафроничу. Только он мог помочь Нине. Он предвидел судьбу Сергея и теперь Иван надеялся, что колдун спасет Нину. Ну пусть не ее, так хоть детей. Они в чем виноваты? Иван был готов забрать их к себе. Но это после того, когда с Ниной уже ничего нельзя будет сделать. А вдруг, чем черт не шутит, ему удастся ее изменить.
На подходе к дому Сафронич сам вышел ему навстречу. Наверное, не захотел пускать его в свою избу, домом назвать его жилище не поворачивался язык.
─ Я, я к вам, ─ пытаясь совладать с собой, тихо промямлил Иван.
─ Да, я знаю. И знаю твою причину. Я зайду сегодня вечером к Нине и все что возможно сделаю, помогу женщине. Не беспокойся. Я рассчитывал на тебя. Но ты любишь ее и оттого тебе с нею не справиться, ─ сказал и исчез будто его и не было. Иван постоял немного развернулся и направился восвояси.
Двери закрыть Нине не удалось. Сафронич был вхож в любой дом. Стоило ему только захотеть. Женщина, едва только заслышала шаги старика, тут же встала с постели, подошла к двери и открыла засов. Колдун неторопливо вошел в комнату, поздоровался, прошелся по половицам, ─ они жалобно заскрипели, ─ взглянув на Нину, он тихо, но жестко вытолкнул:
─ Ты так я думаю решила загубить своих детей? Они тебе не нужны. А раз не нужны пусть помирают. Так? ─ Не дав сказать слова, он продолжил: ─ Ты любила Сергея, только его и больше никого? А может быть ты любила еще кого-нибудь? Например, Ивана? Где правда? Понять невозможно. Да и зачем это сейчас, когда одного из них уже нет в живых. Я не знаю Сергея! Я знаю Ивана и еще, я знаю Надю и Витю ─ твоих детей! Они никому не нужны. Запомни, никому, если не нужны матери. Дети при живой матери, не желающей их знать, никогда не вырастут. Они будут плохими людьми. Так что пусть погибают! Ты согласна?
─ Нет! Нет! ─ закричала во весь голос Нина. ─ Я не согласна. Я никогда не соглашусь на это. Это дети Сергея и мои. Мне не нужно было его отпускать в Москву, не нужно. Вот так! Я зря его отпустила, зря!
─ Ладно, успокойся, ─ уже мягче чем прежде проговорил старик. ─ Я пришел тебе помочь. Ты должна в течении девяти ночей выходить на трассу за село и останавливать машины. Ты знаешь зачем ходят некоторые особы на дорогу. Но в отличие от них ты не будешь брать за это деньги. После того, когда ты переспишь с девятью мужчинами, соберешь вещи, умершего мужа, и принесешь их ко мне. Ты поняла! Не вздумай меня обмануть. Через три дня если ты не выйдешь на трассу заболеет твоя дочь. Она умрет, затем через три дня придет очередь сына, затем… ─ старик замолчал, но скоро снова открыл рот: ─ У тебя есть выбор. Сделай его!
Сафронич ушел. А Нина осталась. Она неплохо выспалась и утром вдруг хватилась детей, принялась их звать, но их ни где не было, и женщина испугалась. А может они уже умерли как предрекал Сафронич. Не может быть. Не может быть. Они у Ивана. Я пойду на трассу. Я сегодня вечером пойду на трассу. Нина долго убеждала себя в необходимости поступка. Но не смогла и осталась дома. Проплакала всю ночь. Заснула под утро и проспала весь день. Затем еще один вечер прошел. И только боязнь потерять дочь выгнала ее на трассу.
Женщина шла, прячась от редких прохожих и дрожа всем телом при этом неистово шептала: «Прости меня Сережа! Прости! Я не знаю, что мне делать, не знаю. Я мертва для тебя. Прости меня Сережа!». Она долго шла, пока не увидела в полутьме широкую дорогу ─ трассу. Передохнув, женщина отправилась по обочине за село, остановилась и на мгновенье застыла. Рядом с шумом пронеслась большегрузная машина. Что-то ее толкнуло и она, услышав шум другого, приближающегося автомобиля, подняла руку. Но он прошел мимо, обдав ее пылью. Прошла еще одна машина и еще, и наконец она услышала скрип тормозов.
─ Ну чего тебе? ─ сказал, высунувшись из кабины, шофер ─ полнеющий мужчина лет сорока. Затем всмотревшись в лицо женщины, повернулся к напарнику: ─ Я выйду разомнусь, а ты посиди немного, хорошо!
─ Хорошо-хорошо, ─ ответил ему, заулыбавшись, напарник: ─ Иди! Спешить не куда. Я подожду.
Мужчина лет сорока скатился благодаря своей массе тела вниз, затем, подхватив Нину за руку, отвел ее в сторонку, после чего принялся мять своими огромными ручищами. Нина стояла безучастно, полагаясь лишь на желания водителя. Ей было все равно.
─ Ну чего ты стоишь как столб. Обопрись хотя бы руками на колесо, обопрись, ─ крикнул он ей. Она оперлась, слегка отставив зад. Его руки залезли под юбку, сдернули трусы, затем на некоторое время он оставил ее в покое, лишь для того, чтобы опустить вниз свои штаны, и вот снова принялся мять ягодицы прижимаясь все ближе и ближе. Она не препятствовала, однако ничего не чувствовала: ни удовольствия, ни отвращения к происходящему. Мужчина это заметил и довольно быстро закончил. Чиркнув застежкой молнии, закрыл ширинку, при этом чертыхнулся, покопавшись в кармане вытащил деньги, отслюнив несколько бумажек, сказал:
─ На держи! ─ Нина, почувствовав ассигнации в руке тут же бросила их ему в ноги, сорвалась с места и побежала в сторону села. Споткнулась, почувствовав на коленях трусы, подтянула их и припустила еще сильнее. Прибежав домой, она упала на кровать словно в пропасть, заснула.
─ Баба, не баба, так и не понял, удовольствия никакого, ─ сказал мужчина, товарищу. Затем добавил:
─ Заводи машину, поехали, чего тут стоять. А может ты тоже хочешь, не советую. Лучше себе найдешь. Дорога длинная.
На следующий вечер Нина снова пошла на трассу. И снова она была безучастна к тому, что с ней делали дрожащие руки мужчины. На этот раз деньги ей даже не предложили. Водитель большегрузной машины сделал вид что пытается достать из кармана, а сам быстро заскочил в кабину и дал деру.
Третий, четвертый и даже пятый поход женщины на трассу остался ею не замеченным и только, оставшиеся вечера, неожиданно принесли ей удовольствие. Она словно ожила ─ почувствовала себя женщиной. О как она охала, стонала и даже кричала: «еще, еще, хочу, давай сильнее…» ─ Мужик достал все свои деньги совал их ей в руку, умолял взять, а она не брала.
─ Я еще ни разу не встречал такой женщины, поверь мне ни разу. Я буду возвращаться через неделю… Я тебя еще встречу, скажи мне, а?…Встречу?
Нет он больше не встретил Нину. На следующий день в дом пришел друг Сергея ─Иван:
─ Я от Сафронича, ─ сказал он. ─ Старик просил тебя собрать вещи, напоминающие тебе о муже, и мы должны вместе пойти к нему. Он нас уже ждет.
─ Хорошо, я сейчас, ─ ответила ему Нина и принялась лазать по шкафам, столам, подоконникам. Она достала альбомы, повытаскивала фотографии мужа, отыскала безделушки, которые Сергей привозил ей с Москвы, сувениры, платочки. Затем, все это добро собрала в узел и, сделав знак безмолвно стоящему рядом Ивану, что она готова пошла на выход. Он последовал за нею. При выходе из двери Иван слегка прижал женщину и почувствовал, как она задрожала, не удержался и принялся тискать целовать ее. Она застонала от страсти и чуть было не упала тут же на пороге. Иван, сообразив, что необходимо вначале выполнить требование Сафронича, а уж затем они могут насладится друг другом по полной, пришел в себя.
─ Пошли!
Старик их встретил спокойно. У него в доме горела печь. Нина ожидала от него каких-то колдовских действий. Но Сафронич просто взял ее узел и бросил в огонь. Вещи, напоминавшие Нине о Сергее, занялись пламенем и принялись гореть. Женщина было бросилась к печи. Схватила кочергу и хотела достать, но старик крепкой рукой отстранил ее от проема печи, забрал кочергу и сказал:
─ Ты должна его забыть. Тебе ничто не должно напоминать его. У тебя есть уже мужчина. Вот он перед тобою. Возьми его за руку и идите домой. Все будет хорошо. Запомни: хо-ро-шо!
─ Хо-ро-шо! ─ прошептала Нина. Затем почувствовав в своей руке руку Ивана она успокоилась. Она понимала, что Сережа умер и уже никогда не будет владеть ею не физически, не духовно. Он должен уйти, уйти навсегда. И она должна уйти от него, уйти для новой жизни. Жизни с Иваном.
На следующий день Иван с Ниной и детьми поехали на машине в районный городок. Что их подтолкнуло оказаться близ железнодорожного вокзала, вопрос? Дети вдруг неожиданно побежали на мост. Нина с Иваном бросились за ними. Стоя на мосту, Нина, находясь в объятьях Ивана сказала: ─ А знаешь, Сергей, как и я боялся высоты. Это плохо. Хотя бы один человек из семьи должен… ─ женщина недоговорила. Иван продолжил:
─ А я не боюсь, не боюсь… Ты знаешь об этом.
─ Знаю, и оттого мы вместе, ─ прошептала Нина и задрожала. Иван поцеловал женщину раз, другой все больше и больше распаляясь.
2007г.
