Петр Иванович Савельев
История государственного управления в России

Вопрос о происхождении русского народа является самым сложным в ряду вопросов формирования древнерусской государственности. Эта проблема остается нерешенной уже на протяжении нескольких столетий. Все письменные свидетельства о существовании Руси давно известны, а содержание их таково, что споры ученых не только не прекращаются, но, напротив, лишь обостряются. Сложились довольно устойчивые концептуальные схемы, которые вышли далеко за рамки академических дискуссий, приобрели политическое звучание, однако, ни одна из них не содержит пока даже непротиворечивой гипотезы.

С XVIII столетия спор о начале Руси определился как спор между сторонниками и противниками так называемой «норманской теории». Норманисты, начиная с немецких академиков Байера, Миллера и Шлёцера, отстаивают северное, скандинавское происхождение наименования «Русь».

В качестве исходного называется термин Ruotsi, которым финны обозначали выходцев из Швеции. Затем этот термин вместе с варяжской дружиной Рюрика утвердился в Среднем Поднепровье и распространился на все восточнославянские земли. Эта концепция изначально строилась на основе летописного сказания о призвании варягов, достоверность которого не подвергалась сомнению. В качестве аргументов в пользу норманизма приводятся также многочисленные находки археологов, свидетельствующие о присутствии норманнских элементов в материальной культуре и быту Древней Руси (оружие, утварь, рунические надписи и т.п.). Кроме того, указывают на скандинавские имена князей, названия днепровских порогов. Текст Бертинских анналов под 839 г. о присутствии в посольстве византийского императора Феофила к франкскому королю Людовику Благочестивому неких свеонов, служащих кагану народа Rhos, трактуется также как подтверждение скандинавского (германского) происхождения руси и Русского государства.

Идея внешнего (германского) происхождения Руси нашла в XX столетии уродливое воплощение в идеологии нацизма как обоснование геноцида русского народа. Прямые ссылки на норманнскую теорию находим в главном сочинении Гитлера «Mein Kampf»: Организация русского государственного образования не была результатом государственно-политических способностей славянства в России; напротив, это дивный пример того, как германский элемент проявляет в низшей расе свое умение создавать государство… В течение столетий Россия жила за счет этого германского ядра своих высших правящих классов»; по мнению рейхсфюрера СС Гиммлера, «этот низкопробный людской сброд – славяне, сегодня столь же неспособны поддерживать порядок, как не были способны много столетий назад, когда эти люди призывали варягов, когда они призывали Рюриков». Далее следовали практические рекомендации немецкому солдату – «12 заповедей поведения немцев на Востоке и обращения их с русскими». В них приводилась фраза из летописи: «Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите и владейте нами»⁴³.

Антинорманизм как государственно-политическая концепция сформировался в 30-40-е годы ХХ столетия, хотя научная полемика со сторонниками норманской теории началась значительно раньше, практически с первых ее шагов. В XVIII столетии с критикой записки Г. Миллера «О происхождении народа и имени Российского» выступил М.В.Ломоносов. С построениями З. Байера полемизировал В.Н.Татищев, которого ошибочно причисляют к сторонникам норманизма. В XIX столетии главными столпами норманизма были крупнейшие русские историки Н.М.Карамзин, М.П.Погодин, А.А.Куник, датский историк В. Томсен. Крупнейшим антинорманистом этой эпохи следует признать С. Гедеонова, автора капитального труда «Варяги и Русь».

В ХХ столетии активное участие в дискуссии о роли варягов на Руси приняли представитель германско-скандинавской археологии Т. Арне с солидной книгой «Швеция и Восток», а также филологи М. Фасмер, А. Стендер-Петерсен, А.А.Шахматов, автор капитального исследования о древнейших русских летописных сводах. Вообще в первые годы Советской России норманнская теория считалась вполне доказанной. Ее адепты заявляли о «конце варягоборчества» в России. В этом выразилось общее нигилистическое отношение к русской истории, которое господствовало в умах вождей революции. Наукообразное оформление этих настроений с новых идеологических позиций осуществил «главный историк-марксист» М.Н.Покровский.

В годы борьбы с фашизмом, а затем с «космополитизмом и низкопоклонством перед Западом» сложилось не менее идеологизированное направление историографии, отвергавшее всякую сколь-нибудь заметную роль варягов в создании русского государства. Этноним «русь» был признан автохтонным и выводился из названия реки Рось (древнерусское Ръсь) в Среднем Поднепровье. Виднейшими представителями этого направления были Б.Д.Греков, Б.А.Рыбаков, В.В.Мавродин, к которым примыкало абсолютное большинство советских историков. Главной темой сделалась не этническая принадлежность варягов, как было ранее, а закономерность возникновения государственности и ее социально-экономическая характеристика. В соответствии с марксистской теорией исторического материализма государственность восточных славян выводилась из процесса классообразования как раннефеодальная монархия и поэтому не могла быть привнесена извне кем-либо, тем более варягами, стоявшими на одном уровне развития со славянами.

Однако, вопрос о происхождении имени народа оставался нерешенным. В рамках норманизма его решение было явно неудовлетворительным. Наличие народа «рось» в бассейне одноименной речки не находит подтверждения в археологических данных. Поэтому традиция, идущая от споров XVIII столетия и от трудов С. Гедеонова, остается актуальной. Для того, чтобы решить проблему, необходимо сопоставить факты и свидетельства, имеющиеся в распоряжении разных наук – истории, этнологии, лингвистики, археологии, антропологии и др. А эти свидетельства весьма противоречивы, а порой прямо противоположны.

Самым ранним упоминанием руси считается рассказ готского епископа Иордана (VI в.) о войне готов с антами и нашествии гуннов в IV столетии, где фигурируют представители некоего «вероломного» народа росомонов – Сунильда, подвергнутая мучительной казни готским царем Германарихом, и ее братья Сар и Аммий, отомстившие за гибель сестры убийством Германариха. В последующие века сформировались и дошли до наших дней в списках позднейших столетий сведения восточных, западных и северных авторов, из которых видно огромное разнообразие русского мира.

Из западных свидетельств наиболее ранним и широко известным является сочинение католического монаха Пруденция – упоминавшиеся уже Бертинские анналы. В нем говорится о кагане народа Рос, что указывает на существование государства, глава которого именуется титулом, равным императорскому. То, что посланцы этого кагана были свеонами (но не свевами – шведами), еще не означает, что и народ Рос должен быть отнесен к скандинавам. Место расположения русского каганата определяется и как Среднее Поднепровье и как Подонье и Восточная Прибалтика, которая пожалуй ближе всего к истине. Именно здесь в Роталии с ее аланскими корнями возможно наличие государя с титулом кагана. Это Руссия-тюрк. Но в любом случае о скандинавах речи не может быть вообще.

Свидетельства восточных авторов весьма противоречивы. Некоторые из них приравнивают русов к славянам, но большинство их четко разделяют и даже противопоставляют. Известия восточных географов и путешественников дают богатый материал для размышлений над этнической принадлежностью русов и их пространственной локализацией. Так, безымянный автор – сириец (VI в.) пишет о народе Рос, что «люди этого народа наделены огромными членами тела; оружия нет у них, и кони не могут их носить из-за их размеров». Народ этот помещается «севернее амазонок» («женоуправляемые» сарматы), следовательно, в Подонье.

Из «Жития Стефана Сурожского» (VIII – начало IX в.) узнаем о походе русского князя Бравлина: «Пришла рать русская великая из Новгорода». В имени русского князя воспроизводится название города Бравалла в южной Прибалтике, в окрестностях которого датчане разбили войско фризов и их союзников – русов в 787 г. После этого поражения фризы и русы переместились на восток Европы и возможно подверглись славянизации.

Арабский географ Ибн-Хордадбех (IX в.) считал русских купцов «видом славян». Товары, которыми они торговали, были бобровый мех, мех черной лисицы и мечи, которые вывозились из отдаленных частей страны славян к «Румскому морю». При этом русские купцы выдавали себя за христиан и платили соответствующий их статусу сбор (джизья). Экспорт мечей указывает на то, что «отдаленные части страны славян» – это Прибалтика.

Довольно подробные сведения о славянах и руси сообщает арабский географ X столетия Ибн-Рустэ. Ему принадлежит знаменитое известие об «острове руссов», которое вызывает ожесточенные споры историков по поводу его местонахождения: «… Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр от того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как последняя трясется из-за обилия в ней влаги… Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают…». О наличии государственности у этих руссов можно судить по сообщениям Ибн-Рустэ об их верховном правителе – царе, который назывался «хакан-русов», о непререкаемом авторитете жрецов, которые даже повелевают царем. Известны несколько гипотез о местонахождении «острова руссов»: Таманский полуостров, Дунайские гирлы, Среднее Поднепровье, а также Прибалтика (Хольмгард или о. Сааремаа), что представляется наиболее вероятным.

Подробное свидетельство о трех группах русов принадлежит автору «Книги путей и стран» арабскому географу X века Ибн-Хаукалю, который основывался на аналогичном труде своего предшественника Ал-Истахри: «И русов три группы. (Первая) группа, ближайшая к Булгару, и царь их в городе, называемом Куйаба, и он больше Булгара. И группа самая высшая (главная) из них, называют ее ас-Славийа, и царь их в городе Салау. (Третья) группа их, называемая ал-Арсанийа, и царь их сидит в Арсе, городе их. И достигают люди с торговыми целями Куйабы и района его. Что же касается Арсы, то я не слышал, чтобы кто-либо упоминал о достижении ее чужеземцами, ибо они (жители ее) убивают всех чужеземцев, приходящих к ним. Сами же они спускаются по воде для торговли и не сообщают ничего о делах своих и товарах своих и не позволяют никому следовать за собой и входить в страну свою.

И вывозят из Арсы черных соболей, черных лисиц и олово (свинец?) и некоторое число рабов. Русы – народ, сжигающий своих мертвых. Русы приезжают торговать в Хазар и Рум. Булгар Великий граничит с руссами на севере. Они (русы) велики числом и уже издавна нападают на те части Рума, что граничат с ними и налагают на них дань…».

Весь комплекс сведений о росах-русах говорит о том, что название этого народа известно задолго до прихода варягов на Русь. Очевидным является также то, что он не имеет отношения к скандинавам. Известны несколько Русий: Балтийская, Причерноморская, Дунайская, Неманская, Донская, Днепровская.

Народ рос был хорошо известен со времен росомонов Иордана как многочисленный, чрезвычайно воинственный, способный на дальние и дерзкие экспедиции, в том числе морские. Возможно, он возник как славяно-аланский симбиоз. Иного многочисленного народа с такими этническими характеристиками в регионе не было. Особая группа алан (асы) имела наименование «рухс-ас» (светлые асы). Она отличалась от собственно алан своими славянскими чертами. Перед нами анто-аланы (восточная группа антов), которые в составе гуннской орды воевали против готов в Причерноморье. Наименование «рус» и его различные модификации (руги, рутены, русины, роди и т.п.) известны по всей Европе, включая Прибалтику.

Столь многоликие Русии по всей Восточной и Юго-восточной Европе, зафиксированные в источниках, чаще всего объясняются как ошибки средневековых авторов. На деле же авторы древних и средневековых текстов имели дело с разными Русиями, в том числе со славянскими. Русы – народ, озможно всложившийся на славяно-аланской основе, вобравший в себя осколки иных этносов (гунны, фризы, кельты) – предшественников тех народов, которые заселили юго-восток и восток Европы во второй половине первого тысячелетия нашей эры и донесли до нас свои устойчивые наименования, живущие в наши дни. Такой подход к вопросу о происхождении руси исключает скандинавскую и шире – германскую – версию норманистов, так же как и упрощенную схему их прямолинейных оппонентов, отстаивающих днепровское происхождение этнонима «русь».

Древнерусская цивилизация и государственность формировались в тесном взаимодействии, прежде всего, восточных славян и русов. Среднее Поднепровье было одним из таких центров взаимодействия. Киев стал преемником Русского каганата. Русы, пришедшие в Киев задолго до прихода сюда варяжских дружин, были близки местному славянскому населению, хотя и отличались более высоким социальным статусом. Позже автор Повести временных лет записал: «Поляне, яже ныне зовомая русь. Оже и поляне звахуся, но словеньска речь бе. А словеньскый язык и рускый одно есть». Особые отношения полян-руси с Подунавьем – территорией древнего государства ругов Ругиланда, совпадавшего с римской провинцией Норик, с Великой Моравией находят и позднейшие подтверждения. Наиболее значимые обряды полян (свадебный и погребальный) резко отличались от соседних восточнославянских племен. Отличался и тип общины: у полян кровнородоственная, а у других – территориальная соседская. Поэтому разные группы русов, пришедшие в Приднепровье, подвергались быстрой славянизации, а сами славяне приняли наименование Русь.

Лекция 4. ХРИСТИАНИЗАЦИЯ КАК ФАКТОР РУССКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

– Славянское язычество

– Христианизация Руси

– Роль церкви в становлении социально-государственных отношений

– Начало церковно-государственной идеологии

Религиозные представления являются стержнем духовной жизни человека. Об этом свидетельствуют находки археологов, дошедшие до нас из самых ранних эпох. Религия государствообразующего народа формирует духовный облик национальной государственности.

Ключевая роль в оформлении русской государственности от самого начала ее вплоть до настоящего времени принадлежит православному христианству. Поэтому мы рассматриваем христианизацию в качестве определяющего фактора древнерусской цивилизации, наряду с географическим (биосфера) и этническим (этногенез). Христианизация Руси представляет собой сложный и длительный процесс отказа от старых языческих представлений и культов и принятия новой картины мира вплоть до признания христианства государственной религией.

Славянское язычество имело историю глубиной не в одно тысячелетие. Оно было живым и подвижным духовным явлением, которое менялось со сменой форм общежития, форм хозяйствования, под влиянием природных катаклизмов, позднее – вследствие межплеменных конфликтов и войн, приводивших к подчинению или даже уничтожению носителей тех или иных религиозных представлений. Как и всякий исторический процесс, язычество славян можно подвергнуть периодизации, и такие попытки предпринимались русскими книжниками еще на заре христианизации Руси. Одна из таких попыток принадлежит неизвестному русскому паломнику ко святым местам XII столетия, автору знаменитого «Слова святого Григория (Богослова) изобретено в толцех о том, како първое погани сущи языци кланялися идолам и требы им клали; то и ныне творят»⁴⁴. В порядке последовательности этапы славянского язычества выглядят так:

– Первоначально славяне «клали требы упырям и берегыням».

– По прошествии времени славяне «начали трапезу ставити Роду и рожаницам».

– На последнем этапе язычества у славян выдвинулся культ Перуна как главного бога языческого пантеона.

– С принятием христианства «Перуна отринуша», но «отай» продолжали почитать и Перуна и Рода с рожаницами.

Это переложение сочинения Григория Богослова на славянское язычество есть, прежде всего, попытка вписать его эволюцию в общемировой процесс христианизации народов. Сами по себе этапы указывают на кардинальные перемены, происходившие в условиях жизни и способах выживания, т.е. в типах хозяйствования и общественного устройства. Упыри и берегыни – это силы добра и зла, соответствующие миросозерцанию охотников и рыболовов. Против сил зла носились специальные амулеты (обереги), спасительная для первобытного рыболова твердь – берег и т. п. Требы в данном случае могли означать и кровавые жертвы.

Второй этап, вероятно, означает переход от присваивающего хозяйства к производящему. Здесь на первом месте идея плодородия. Ее символизируют глиняные женские статуэтки из древних захоронений, с ярко выраженными детородными чертами фигурок и вкраплением в глину злаковых зерен. Верховным божеством выступает Род, что нашло, в частности, отражение в языке славян, в котором лексический ряд с корнем «род» занимает самое почетное место (народ, родина, родник и т.п.). В это время, по-видимому, сложился и аграрный календарь обрядов и празднеств славян, известный нам по находкам археологов.

Предхристианский этап язычества ознаменовался выдвижением на первое место культа Перуна – княжеско-дружинного бога. Большинство исследователей связывают его с культом Перкуна, известного у балтийских народов. Этот культ был привнесен в Приднепровье, где он упоминается в связи с религиозной реформой Владимира Святославича. Как и у балтийских славян, у него «глава сребрена, а ус злат». Однако, в «Слове о полку Игореве» (XII в.) о нем даже не упоминается, что характерно. Функции Перуна на Руси совпадают с прибалтийским Перкуном: он бог войны, грома и молнии. С ним к славянам Приднепровья на короткий срок пришли человеческие жертвоприношения, характерные для Крымской и Причерноморской Руси.

Из-за многообразия культов славянское язычество очень сложно систематизировать. Более или менее четкой системой был аграрный календарь, в котором отразился годовой цикл обрядов, связанных с сельскохозяйственными работами.

Год начинался 1 января, за неделю до которого и неделю позже длились святки. Во всех очагах гасился старый огонь и добывался новый «живой» огонь, на котором выпекались хлебы, предназначенные для угощения богов на пирах-братчинах. Много внимания уделялось гаданиям о том, каким будет предстоящий год. Сегодня этот период обозначается православными Рождеством и Крещением.

Следующим праздником была масленица, которая приходилась на день весеннего равноденствия. Это был веселый, разгульный праздник встречи солнца накануне весенней пахоты. Позднее этот праздник был перенесен за пределы Великого поста, но сохранил многое из своей языческой природы.

Весенняя вспашка и сев яровых сопровождался обрядами почитания усопших «дедов». На могилы предков приносились пшеничная кутья (сочиво), яйца и мед. Приношения оставлялись в «домовинах», сооруженных над могилами. Позднее «поселения мертвых» сменились насыпными курганами, но обычай «приносов» в «родительские дни» сохранился до сих пор.

Весенние обряды и празднества были связаны с молениями о дожде и солнце. Первые всходы яровых праздновались 1 – 2 мая, день бога солнца и животворящих сил природы отмечался 4 июня, когда украшали лентами молодую березку, а жилища – березовыми ветками. Этот обычай также жив, что можно видеть в православный праздник Святой Троицы, совпадающий по времени с Ярилиным днем. Наконец, третий праздник отмечал летний солнцеворот 24 июня – знаменитый день Ивана Купалы. Здесь все магические действия посвящались молению о дожде. Так в славянских селениях выбирали самую красивую девушку, обвивали зелеными ветками и обильно обливали водой. Купальские обряды широко известны и кое-где еще сохранились и бросание венков в реку, и ритуальное перепрыгивание через костер в купальскую ночь.

Совсем иным настроением был наполнен день Рода-Перуна – 20 июля. Это был пик напряженного ожидания жатвы уже созревшего хлеба. Грозное божество могло испепелить урожай на корню молнией, выбить дотла градом, вымочить проливными дождями. Вместо веселых хороводов и песен в этот день приносились кровавые жертвы повелителю грозных сил. Византийский писатель Лев Диакон сообщал о жертвоприношениях в стане князя Святослава Игоревича накануне встречи его с императором Иоанном Цимисхием. Характеризуя внешний облик князя, Лев Диакон отметил его мрачное выражение лица. Между тем, встреча состоялась именно 20 июля. В православной традиции это день Ильи Пророка, что также характерно.

Свои обычаи и обряды были для свершения свадеб и погребений. Погребение знатного руса описал арабский путешественник Ибн-Фадлан, бывший очевидцем сооружения погребального костра, ритуального убийства любимой жены покойного и т. п.

Языческий период русской государственности завершился реформой молодого киевского князя Владимира Святославича. Смысл ее заключался в том, чтобы внедрить в славянское общество Среднего Поднепровья идею верховенства княжеского культа Перуна – выходца из Прибалтийской Руси. Перун воцарился на новом киевском капище рядом с великокняжескими хоромами и был утвержден в Новгороде, на берегу Волхова. Если в Новгороде вокруг нового истукана были костры неугасимые, то в Киеве его сопровождали изваяния целого пантеона языческих божеств – Даждьбога, Стрибога, Хорса, Семаргла и Макоши. При этом Перун был на возвышении и отличался своей серебряной головой и золотыми усами.

Пантеон Владимира, прежде всего, являлся творением князя, то есть вполне осмысленным решением, возможно, навязанным местной элите. Бросается в глаза то, что в нем нет ни одного скандинавско-германского культа. Чисто славянским здесь был лишь Даждьбог, который считался сыном Сварога. Бог ветров и пространства Стрибог, бог солнца Хорс, бог подземного мира и плодородия Семаргл были, несомненно, иранского происхождения и отражали мощное влияние алано-русского взаимодействия. Макошь, вероятно, имеет финно-угорское происхождение. За пределами пантеона остались Род, Велес, Сварог, Ярило и другие близкие и понятные славянам Среднего Поднепровья культы. Зато Перуново капище обагрилось кровью человеческих жертвоприношений, совершенно для здешних славян несвойственных.

Реформа Владимира с ее объединением нескольких (двух или даже трех) различных групп языческих культов отражала объединение политическое нескольких групп славян и руси – антской группы с сильным иранским влиянием (алано-русы), которое преобладало в донском и азовско-черноморском регионе (Тмутаракань) и словенской с балто-славянским влиянием, чей культ Перуна возобладал в Киеве с приходом Владимира. Соответственно этому дуализму у славян бытовали два погребальных обряда – захоронение и кремация.

Культовую реформу Владимира население восприняло вполне спокойно, если не сказать равнодушно. Возможно эта реакция, наряду с другими факторами, помогла князю решиться на судьбоносный мировоззренческий выбор – принятие христианства.

Из всех мировых религий христианство обладало на Руси несомненными преимуществами. И славяне, и русы были знакомы с новой религией со времен участия их в походах аланской орды на запад в качестве авангарда победоносных гуннов. В VI столетии участие в глобальном процессе переселения народов привело славян на Балканы, где они подвергались интенсивному миссионерскому воздействию разных центров христианства. Наиболее сильным среди варварских племен Европы было влияние последователей Ария, отрицавшего единосущие (омоусиос) Христа с остальными ипостасями Св. Троицы и выступавшего за его единоподобие (омиусиос) с ними. Арианство привлекало отсутствием церковной иерархии и сделалось популярным у славян и германцев. Вселенский собор осудил Ария, но арианство продолжало жить у многих новообращенных народов. В арианстве обвиняли равноапостольного учителя южных и западных славян Мефодия. Миссия Кирилла и Мефодия в Великой Моравии столкнулась с мощным влиянием здесь ирландской церкви, миссионеры которой несли славянам Подунавья и Балкан арианские идеи. Сами славянские первоучители ориентировались на раннехристианские идеи, с особым почитанием апостола Павла, который высказывался за равноправие народов в христианстве и демократические традиции в организации церковной жизни.

Христианизация руссов до Владимира имеет документальные подтверждения. Первым в ряду таких свидетельств стоит окружное послание патриарха Фотия. В нем речь идет о русской епархии (867 г.), из чего видно, что Черноморская Русь (Тмутаракань) была крещена. В Киеве имелась соборная церковь Ильи, в которой приносили клятву варяги-христиане при заключении договора Игоря с Византией. Повесть Временных лет содержит красочный рассказ о крещении княгини Ольги (955 г.). Сын Ольги Святослав еще сохранял верность язычеству, ориентируясь на мнение своей дружины, но уже внук ее Владимир сделал окончательный исторический выбор, который диктовался как выросшим влиянием христиан в непосредственном окружении князя, так и потребностями государственного строительства.

К этому подталкивала Владимира и международная обстановка. Все государства – соседи Руси уже приняли одну из мировых религий. Волжская Булгария приняла ислам уже в 922 г. Еще раньше, в 865 г. в иудаизм была обращена Хазария. Христианство утверждалось у западных соседей: к 968 г. были обращены многие племена балтийских славян, в 960 г. крестился польский король Мешко, в 974 г. – датский король Гарольд Блотанд, в 976 г. – будущий король Норвегии Олаф Трюгвассон, в 985 г. – герцог Геза Венгерский.

Летопись сообщает о выборе веры Владимиром как процессе, в ходе которого происходило знакомство и изучение

«закона» всех известных на Руси мировых религий – ислама, иудаизма и христианства. Посланцы киевского князя, посетившие богослужение в Софийском соборе Константинополя, были покорены красотой и пышностью обряда православной церкви. Одним из важнейших аргументов в пользу греческой веры стало рассуждение советников Владимира о том, что мудрейшая бабка князя также выбрала эту веру. Следовательно, она не может быть злом.

Княгине Ольге не удалось склонить русь к крещению из-за отказа императора Константина Багрянородного дать киевской епархии церковную автономию. Не случайно Ольга обратилась затем к германскому императору Оттону прислать на Русь епископа. Эта затея также провалилась. Посланный Оттоном епископ Адальберт так и не доехал до Киева. Владимир же отверг посланников римского папы, что называется с порога, без обсуждения их проповеди, хотя «законом» мусульман и иудеев живо интересовался, что характерно.

При Владимире русско-византийские отношения существенно изменились из-за трудностей, с которыми столкнулся молодой император Василий II (975—1025 гг.). Он вынужден был обратиться за помощью к Владимиру против мятежного правителя одной из провинций империи Варды Фоки, который осадил Константинополь в начале 988 года. Условия Владимира, изложенные послам Василия II, состояли в требовании автономной епархии на Руси и выдачи замуж за киевского князя «багрянородной» принцессы Анны. В 968 г. ее руки просил германский император Оттон II для своего сына, но ему было отказано на основании византийского дворцового установления, запрещавшего династические браки «порфирогенетов» («рожденных в пурпуре») членов императорской семьи с иностранцами.

Видимо император не был всерьез намерен выполнять данные обещания, что и обнаружилось после того, как с помощью Владимира он одолел своих врагов. Тогда киевский князь напомнил о себе атакой на Корсунь (Херсонес) – узловой пункт владений Византии в Крыму. В июле 989 г. Корсунь был взят после осады, после чего император Василий II был вынужден прислать свою сестру Анну в жены Владимиру. В этот момент его посетили послы римского папы с какими-то предложениями. Скорее всего это были предложения о признании церковной юрисдикции Рима, которые были отвергнуты Владимиром. Судя по всему, сразу после венчания великокняжеская чета посетила Керчь и Тмутаракань, где Владимир принял титул кагана русского. В 990 г. в сопровождении царевны Анны и крымских священников Владимир вернулся в Киев. Были привезены мощи святых, иконы и священные сосуды. Началась государственная христианизация Руси.

Роль церкви в становлении социально-государственных отношений была одной из основополагающих. Династия Рюриковичей нуждалась в укоренении и социализации своей власти. Аргумент силы во взаимоотношениях с местными элитами покоренных славянских земель нужно было заменить авторитетом государственной власти, легитимация которой без духовной санкции была невозможна. Такую санкцию давала лишь общая со всем населением религия, как система ценностей или мировоззренческая матрица для «собирания» государствообразующего народа. Она могла быть только славяно-русской. Участь варяжской дружины была решена. Владимир отказался от ее услуг и выслал в Константинополь. Народ создавался через духовное преображение на личностном уровне. Никакой языческий культ, даже такой синкретический как вышеописанный пантеон во главе с Перуном на это не способен. Именно в этом глубоко личностном преображении народа и состоит фундаментальная основополагающая роль христианства в государственном строительстве на Руси, а вовсе не в том, что оно обладало каким-то особым политическим инструментарием для освящения правящего режима. Язычество имело значительно более глубокую государственную историю. Однако оно проиграло христианству спор за человека, а затем и за государственность.

Организация христианской церкви на Руси еще вызывает немало вопросов. К примеру, чем объяснить арианский символ веры, приведенный в Повести Временных лет в сюжете о выборе веры Владимиром. Это не могло быть случайностью. Тогда откуда же было принято крещение Руси? Византийская иерархия с митрополитом Киевским Феофемптом во главе появилась только в 1037 году, при Ярославе Мудром, когда были заново освящены уже построенные к тому времени храмы и начали строить новые – три Софийских собора в Киеве, Новгороде и Полоцке. Притязания Рима были отвергнуты. Оставались два наиболее вероятных источника – автокефальное архиепископство южных славян в Охриде, где подвизались вышедшие из Моравии ученики Кирилла и Мефодия, способные вести богослужение на славянском языке, и таковой же центр восточного христианства в Тмутаракани⁴⁵.