Петр Иванович Савельев
История государственного управления в России

Полная версия

В XIX столетии активно развивалось историческое правоведение в России, близкое по содержанию к историческому государствоведению. Первым крупным ученым в этой области был К.А.Неволин, окончивший (как сын священника) курс в Московской духовной академии, а затем готовившийся в преподаватели законоведения в Санкт-Петербургском университете. В 1829 г. он стажировался в Берлинском университете под руководством основателя исторической школы права Савиньи. Неволин выступил с рядом серьезных исследований, среди которых выделялись «Образование управления в России от Иоанна III до Петра Великого» (1847 г.) и «О преемстве великокняжеского Киевского престола» (1851 г.).

Во второй половине XIX столетия историко-правовые исследования существенно активизировались. На это время приходятся фундаментальные труды Н.П.Загоскина: «История права Московского государства» в двух томах (1877—1879 гг.), «Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси» (1876 г.); В.И.Сергеевича: «Вече и князь» (1876 г.) и «Лекции по истории русского права» (1896 г.); М.Ф.Владимирского-Буданова: «Обзор истории русского права» (1886 г.) – лучший университетский курс своего времени, выдержавший семь изданий и переизданный в наше время¹⁸. Отметим также уникальную по проблематике для тех времен книгу Н.И.Хлебникова «Общество и государство в домонгольский период русской истории» (1872 г.).

К концу XIX века наиболее мощной фигурой русской историографии был великий русский историк и блестящий лектор Василий Осипович Ключевский. Ученик С. М. Соловьева и Ф.И.Буслаева, Ключевский создал, пожалуй, методологически наиболее сложную и многогранную картину всего хода русской истории¹⁹. Он впервые обратился к изучению социальных источников государственной власти, общественно-экономического смысла системы государственного управления. Ярчайший пример – его докторская диссертация, посвященная истории высшего органа государственной власти России – Боярской думы²⁰. Характерны названия периодов, на которые делилась история государственности: «Русь Днепровская, городовая, торговая», «Русь Верхне-Волжская, удельно-княжеская, вольноземледельческая», «Русь Великая, Московская, царско-боярская, военно-земледельческая» и т. п.

Важнейшим процессом в развитии Русского государства Ключевский считал колонизацию огромных пространств с юго-запада на северо-восток, а главной отраслью хозяйства – торговлю. Государственный строй русских земель в период раздробленности, особенно в эпоху ордынского владычества, Ключевский был склонен считать скорее отсутствием какого-либо государственного порядка. Поэтому ордынские карательные экспедиции на Русь, по его мнению, были «грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки Всеволода III запутывать дела своей земли»²¹. Успешнее других в пользовании этим «божьим батогом» для уничтожения своих соперников оказались московские князья.

Решающее значение в образовании нового государства с центром в Москве Ключевский придавал великому княжению Ивана III и Василия III. Произошедшую в этот период качественную перемену в государственном строе русских земель Ключевский определял как «основной факт, от которого пошли остальные явления, наполняющие нашу историю XV и XVI вв.»²². Специально изучавший историю Боярской Думы Ключевский считал роль бояр в Московском государстве весьма значительной, а борьбу с ними Грозного бессмысленной, поскольку ни царь, ни бояре не могли обойтись друг без друга. Опричнина была политикой испуганного человека, который, закрыв глаза, начал бить направо и налево, не разбирая друзей и врагов. По мнению Ключевского, Грозного «можно было сравнить с тем ветхозаветным слепым богатырем, который, чтобы погубить своих врагов, на самого себя повалил здание, на крыше коего эти враги сидели»²³.

Роль социальных слоев («классов московского общества») в государственном развитии отмечена Ключевским в эпоху смутного времени начала XVII века. Несмотря на то, что смуту вызвали внешние причины (пресечение династии, самозванчество, иноземное вмешательство), ее широкое и разрушительное развитие было вызвано внутренними условиями страны, социальным конфликтом. По сути дела Ключевский впервые в русском государствоведении указал на проблему социальной ответственности власти. Более того, он поставил национальные и религиозные связи выше классовых и политических. В результате Смуты, считал Ключевский, «общество не распалось; расшатался только государственный порядок. По разрушении связей политических оставались еще крепкие связи национальные и религиозные; они и спасли общество»²⁴.

Смута была величайшим испытанием русской государственности. Она стала своеобразным «моментом истины», обнажившим самые основы государственного порядка как взаимодействия власти и общества. Наиболее фундаментальное исследование этой эпохи принадлежит выдающемуся русскому историку ХХ столетия, академику С.Ф.Платонову²⁵. Размышляя над последствиями Смуты, он заметил, что «события смутной поры, необычайные по своей новизне для русских людей и тяжелые по своим последствиям, заставляли наших предков болеть не одними личными печалями и размышлять не об одном личном спасении и успокоении. Видя страдания и гибель всей земли, наблюдая быструю смену старых политических порядков под рукой и своих и чужих распорядителей, привыкая к самостоятельности местных миров и всей земщины, лишенный руководства из центра государства русский человек усвоил себе новые чувства и понятия: в обществе крепло чувство национального и религиозного единства, слагалось более отчетливое представление о государстве. В XVI в. оно еще не мыслилось как форма народного общежития, оно казалось вотчиной государевой, а в XVII в., по представлению московских людей, – это уже «земля», т.е. государство. …Со своей стороны, «новая, «землею» установленная власть Михаила Федоровича вполне усваивает себе это понятие общей земской пользы и является властью вполне государственного характера»²⁶.

Советский период исторического государствоведения отмечен рядом крупных исследований. Авторы работ по истории допетровской России были относительно свободны от того мощного идеологического пресса, под которым находились специалисты по более поздним эпохам развития русской государственности. Можно отметить, пожалуй, заметный крен в сторону социально-экономической проблематики, а также истории народных движений, что само по себе, конечно, не является недостатком. Кроме того, следует признать, что, несмотря на марксистскую идеологизацию историографии, традиции исторической школы Соловьева и Ключевского сохранились. Поэтому труды советских историков имеют несомненное научное значение. История государственного управления домонгольской Руси получила освещение в трудах Б.Д.Грекова, Б.А.Рыбакова, В.В.Мавродина, П.П.Толочко, И.Я.Фроянова, В.Т.Пашуто, А.П.Новосельцева²⁷. Отдельные аспекты развития древнерусской государственности разработаны М.Б.Свердловым, А.Н.Сахаровым, А.А.Горским, Н.С.Борисовым, О.М.Раповым, Я.Н.Щаповым²⁸.

Истоки становления новой государственности на северо-востоке Руси проанализированы в монографии Ю.А.Лимонова²⁹. Наиболее крупные работы по истории Московского государства принадлежат перу Л.В.Черепнина, М.Н.Тихомирова, А.М.Сахарова, А.А.Зимина, Ю.Г.Алексеева³⁰.

Особняком стоит целый комплекс работ, посвященных времени царствования Иоанна Грозного и его опричной политики, которая вызвала неоднозначные оценки исследователей. Этой теме посвящены работы Р.Г.Скрынникова, А.А.Зимина, С.Б.Веселовского, В.Б.Кобрина, Д.Н.Альшица, С.О.Шмидта³¹. Анализировались сословно-представительные учреждения и органы центрального государственного управления XVI столетия и даже жизнь и карьера отдельных государственных деятелей той эпохи³².

Большой интерес советских историков вызвала эпоха Смутного времени начала XVII века. Центральным событием при этом считалось движение Ивана Болотникова, которое определялось как первая крестьянская война в России в ряду движений Степана Разина и Емельяна Пугачева. Отдавалось должное и народному ополчению под предводительством Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского. Вопросы власти и управления рассматривались лишь в связи с народными движениями. В этом смысле советская историография выглядит значительно беднее старой русской исторической школы. Из наиболее заметных работ по этой проблематике можно назвать книги А.А.Зимина, Р.Г.Скрынникова, А.П.Павлова, А.Л.Станиславского³³.

Государственное управление в XVII столетии рассматривается в рамках концепции формирования абсолютизма³⁴. Центральным событием государственной жизни выступает знаменитое Соборное Уложение 1649 года – самый значительный сборник русского государственного права допетровской России³⁵.

Как видим, история государственного управления является центральной темой российской историографии, что вполне соответствует той главной роли, которую играет государственность в истории нашего народа.

Лекция 2. ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ ДРЕВНЕЙШИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

– Восточная государственность

– Античная государственность

– Византийская государственность

Для того, чтобы определить место древнерусской цивилизации и соответствующей ей государственности, необходимо хотя бы бегло описать тот путь который прошли народы Востока и Античного мира, давшие образцы различных государственных форм и систем государственного управления.

Древнейшие типы государственности известны нам из истории восточных цивилизаций. Наиболее распространенная форма организации власти в восточных цивилизациях – деспотия. Характерной чертой ее является то, что верховный правитель обладает всей полнотой власти и считается собственником земли. Как система управления, восточная деспотия предполагала наличие сложного и разветвленного административного аппарата. Чиновники собирали налоги, организовывали сельскохозяйственное производство, ирригационные системы, строительные работы и т. п. Чиновники вершили суд, набирали армию.

По мере исторического развития аппарат государственного управления усложнялся и был ареной ожесточенной борьбы сил централизации и децентрализации. К концу эпохи Древнего царства Египет пережил смутные времена децентрализации вследствие усиления самостоятельности правителей областей – номархов³⁶. Последние сосредоточили в своих руках административную и судебную власть, имели в своем распоряжении армию и полицию, что делало их практически независимыми от фараона. Если в прежние времена влиятельные чиновники стремились построить свои усыпальницы в тени пирамиды фараона, то теперь они устраивали свои пирамиды в подконтрольных им областях и даже претендовали на наследственность и сакрализацию своей власти и личности. В период Нового царства в Египте сложилась типичная для восточной цивилизации государственная машина. В это время создается система централизованного бюрократического управления. Местное управление перешло в руки чиновников фараона: в каждой области действовал особый чиновник со своим секретарем и особой палатой. Города и крепости были переданы в руки особых начальников, назначенных царем. Централизовывалось командование армией, в которой все большую роль играли наемники. Это отдаляло армию от народа. Военачальники и даже простые воины демонстрировали свое презрение к простолюдину.

Полиция набиралась из числа пленных нубийских негров, которые были надсмотрщиками во время общественных работ, преследовали уголовных преступников, выполняли обязанности палача.

В гробнице высшего чиновника государства найдена своеобразная инструкция фараона, из которой видна сфера компетенции этого везира (джати): управление придворным церемониалом, канцеляриями и управлениями столицы, распоряжение земельным фондом, верховный судебный надзор, податное и местное управление. Таким образом, в его руках были сосредоточены все важнейшие нити государственного управления страной.

Финансами руководил казначей, имевший право доклада фараону. Он имел официальный титул «начальника над всем, что есть и чего нет». Вторым по значимости был начальник серебряного дела, ведавший сметами расходов. Высшие чиновники получили право на личную усыпальницу (мастабы) рядом с усыпальницей фараона. Чем ближе к пирамиде, тем значительнее захороненный чиновник.

Характерной особенностью восточной государственности было высокое положение и влиятельность жречества. Жрецы в Египте почитались как хранители тайного знания, недоступного для простых смертных. Они хранили и оберегали это свое преимущество, передавая его по наследству от отца к сыну, и превратились в замкнутую и чрезвычайно влиятельную касту. Первосвященники бога Амона (город Фивы) были освобождены от зависимости центральной власти и считали, что получили свое звание не от фараона, а непосредственно от бога. Один из них написал: «Я являюсь первосвященником по милости Амона, ибо это он сам выбрал меня во главе своего дома, и он даровал мне почетную старость для того, чтобы я мог носить его статую». Фиванский первосвященник Херихор совершил государственный переворот и даже захватил престол египетских фараонов, отстранив Рамзеса XII.

Деспотия – наиболее стабильное из известных государственных устройств. В значительной мере это достигалось за счет высокой степени сакрализации власти и личности правителя – царя. Так, египетский фараон имел титул «Владыка Обеих Земель» и считался живым воплощением бога, «сыном солнца от плоти его». Пирамиды, сохранившиеся от эпохи Древнего царства – свидетельство мощи обоготворенного царя. В глазах народа и войска царь становился живым богом. Его власть была несоизмерима с иной земной властью. От этого повышался и авторитет жрецов, как главных хранителей сакрального знания, исполнителей и толкователей магических обрядов. В Египте обоготворение личности царя – фараона достигло классически четкой формы. При этом можно определенно говорить о совпадении периодов усиления сакрализации власти фараона с периодами усиления централизации государственного управления. Так, в эпоху Нового Царства на первый план выдвигается догмат о богосыновстве фараона: его рождение от таинственного брака верховного бога с царицей-матерью, его вскармливание богиней-коровой Хатхор, признание царем со стороны богов, коронация и т. д. В честь царя слагались гимны наряду с гимнами в честь богов («гимн Сенусерту III», гимны и славословия в честь побед Тутмоса III и Рамзеса II).

Фараон Тутанхамон

Все эти характерные черты восточной государственности, с известными вариациями, мы встречаем в древнем Китае, Индии, Вавилоне и в Ассирийской державе. Последняя была военным государством. Чиновники одновременно были военачальниками. Но и здесь мы видим разветвленный аппарат управления: известны, по меньшей мере, 150 должностей государственного управления. Сбор податей был, по сути дела, сбором дани с покоренных племен, подвергшихся ассимиляции. Ассирийский царь был верховным первосвященником и сам совершал религиозные обряды. Правда, в отличие от Египта с его учением о божественности фараона, сакрализация власти царя не достигла уровня обоготворения его личности. Однако возвышение власти царя в новоассирийскую эпоху и здесь сопровождалось усилением централизации государственного управления.

По особенностям географической среды, в которой формировались восточные цивилизации, их иногда называют «речными». Действительно, реки служили колыбелью и экономическим стержнем восточных цивилизаций. Таковы реки Нил, Тигр и Евфрат, Инд, Янцзы. Они почитались и даже обожествлялись народами. Государственность, возникавшая в «речных» цивилизациях, была, как правило, монархической. Великая река-кормилица задавала вектор движения как хозяйственной, так и всей государственной жизни народа, придавая ей самодовлеющий, центростремительный характер. Единовластие становилось доминирующей идеей государственности. Государственный интерес – несоизмеримо выше интереса личности.

Восточная государственность знала систему самоуправления свободных общинников-крестьян, однако участие народного собрания в государственном управлении было исключено. На востоке знали рабство, но оно было государственным. Труд невольников использовался главным образом в государственном хозяйстве – строительство укреплений, дворцов, ирригационных систем и т. п. Общинное, или «домашнее» рабство уже было не вполне рабством. Такие рабы жили в общине, трудились в составе большой патриархальной семьи и часто, заработав свободу, оставались жить здесь же на правах вольноотпущенников. В конечном счете, свобода и несвобода зависели от государственной воли, т.е. от воли верховного правителя. А выразителем этой воли выступало многочисленное и могущественное чиновничество. Единственным способом повлиять на власть в деспотии для народных низов оставался бунт, восстание.

Древнейшие цивилизации востока, имеющие письменную историю, все-таки не дают ответа на вопрос о том, как возникла их государственность, откуда были восприняты эти государственные порядки? Были ли они автохтонными, или были занесены в ходе древнейших переселений народов, судьба которых нашла отражение в мифологии и в древнейших текстах индоариев (Ведическая традиция, Авеста). Но на тех отдаленных этапах истории человечества запечатлены и судьбы русского славянства, язык которого хранит древнейшие пласты санскрита – мертвого уже языка ариев, которые несомненно имели свою государственность, которая могла выступить прагосударственностью как для восточных, так и для античных и всех последующих цивилизаций, включая те, из которых вышла славяно-русская государственность. То, что она имела собственные цивилизационные корни, несомненно.

Античная цивилизация представлена большим разнообразием государственных форм. На различных этапах ее развития видим город-государство (полис), эллинистическую монархию Александра Македонского, Римскую государственность в форме республики, а затем – империи.

Неотъемлемой характеристикой античной цивилизации была ее приморская локализации, в отличие от «речных» цивилизаций Востока. Море задавало определенный алгоритм жизни народов, населявших его побережье. Демократизм и открытость морских путей для обмена товарами, культурными ценностями и идеями как нельзя лучше отвечали демократизму политической жизни и государственного устройства греческих городов-полисов. Из полиса как общины вырастал государственный строй, представлявший собой своеобразную политическую автаркию, внутри которой жили свободные граждане.

Афинский акрополь. Храм Парфенон

Демократические институты власти и управления наиболее рельефно были представлены в Афинах. Они сложились на протяжении нескольких веков, начиная с реформ Солона (VII – VI вв. до н.э.), и были усовершенствованы в классический период Периклом (середина V в. до н.э.). Последний ввел также денежное вознаграждение гражданам, отправляющим общественные обязанности. Должностные лица избирались голосованием, либо по жребию.

Верховная власть и суверенитет принадлежали народному собранию (экклесия), в котором участвовали все граждане, достигшие совершеннолетия (20 лет). Любой гражданин мог внести предложение, законопроект или поставить перед собранием вопрос. Экклесия собиралась через каждые десять дней и решала важнейшие государственные вопросы: война и мир, договор о союзе, выборы и отчеты важнейших должностных лиц, важнейшие судебные решения, предоставление и лишение гражданства, а также обсуждала текущие политические дела.

Органом высшего государственного управления в Афинах был совет пятисот, избиравшийся по традиции по 50 человек от десяти фил – племенной организации, унаследованной от архаических времен. Поначалу задачей совета было предварительное рассмотрение вопросов, выносимых на народное собрание. Позднее ему были приданы административные функции и решение второстепенных дел в перерывах между заседаниями народного собрания. Совет был постоянно действующим органом, в ведении которого были финансы и государственное имущество, чеканка монет, содержание флота, арсенала, порта, рынков и благоустройство города. Совет делился на десять частей (пританий), поочередно дежуривших в городском управлении с правами и полномочиями муниципалитета. Председатель дежурной притании председательствовал в народном собрании.

Органами центрального государственного управления были избираемые народным собранием коллегии. Важнейшей из них была коллегия десяти стратегов, избиравшаяся ежегодно. Члены ее могли избираться неограниченное количество раз. Деятельность коллегии стратегов не подлежала обсуждению, за исключением случаев военных неудач, подозрений в измене, хищении государственных средств и т. п. Стратеги руководили внешней политикой и финансами, готовили важнейшие государственные законы. Первый стратег был по сути дела руководителем государства. Именно эту должность с 444 г. до н.э. в течение пятнадцати лет занимал афинский реформатор классической эпохи Перикл. Отдельные коллегии избирались для сбора налогов, сдачи государственного имущества в аренду. Были также коллегии наблюдателей за рынками, за гаванью, хлебных надзирателей и т. д.

Афинская демократия знала суд присяжных – гелиэю. Судьи избирались по жребию в количестве 6 тыс. человек. Избранным мог быть любой свободный гражданин, достигший 30-летнего возраста и не имевший долгов перед государством. Суд делился на десять комиссий – дикастерий – по 500 человек в каждой. Остальные судьи были запасными. Во избежание коррупции судебные дела распределялись между комиссиями по жребию. Участниками судебных прений были непосредственно истец и ответчик, хотя сами речи часто готовились специалистами и заучивались сторонами наизусть. В судебном разбирательстве участвовали свидетели, предъявлялись вещественные доказательства и т. п. Свидетельство раба признавалось в том случае, если оно было получено под пыткой. Среди наказаний за наиболее тяжкие преступления фигурируют конфискация имущества, объявление врагом народа, лишение гражданских прав, запрет хоронить изменника родины, смертная казнь. Избавлением от наказания было право на добровольное изгнание.

Кроме судебных функций гелиэя имела право утверждения новых законов, после того как они были приняты народным собранием и отредактированы советом пятисот. Только после этого принятый акт становился законом – номосом.

Таким образом, основные принципы афинской демократии: участие граждан в принятии закона и отправлении правосудия, выборность, сменяемость и подотчетность должностных лиц, коллегиальность в принятии управленческих решений, суверенитет народного собрания. Управление отличалось относительной простотой и полным отсутствием бюрократии. Наемными работниками в сфере управления были только писцы, впрочем, эту роль часто выполняли государственные рабы.

Полисная государственность знала не только демократические, но и аристократические формы правления, олигархию и даже тиранию. Примером устойчивого аристократического типа может служить оригинальная государственная система Спарты. Иногда ее называют также военизированной олигархией, что может быть не совсем оправданно. Спартанский полис был общиной равных свободных граждан – спартиатов. Им принадлежала власть над рабами – илотами и свободными, но неравноправными крестьянами и ремесленниками округи – периэками.

Государственная автаркия Спарты была еще более жесткой, нежели в Афинах. При этом в Спарте наличествовали все основные признаки государства-полиса. Верховная власть принадлежала народному собранию – апелле. Однако, в отличие от афинской экклесии, апелла не обсуждала выносимые на ее собрание вопросы. Она лишь голосовала за или против предлагаемого решения посредством крика и расхождения на две стороны. Спартанские законы не записывались и тем более не издавались.

В Спарте существовала наследственная царская власть представителей двух династий (дорийской и ахейской) одновременно. Цари выполняли обязанности военачальников, судей и жрецов. Как жрецы цари не должны были иметь телесных недостатков. Каждые девять лет они проходили религиозное испытание и получали право царствовать в следующем девятилетии. Они владели большими плодородными землями, а также имели право на специальные подарки-подношения граждан скотом, хлебом, вином и военной добычей.

Реальная власть в Спарте принадлежала совету старейшин – герусии. В герусию избирались пожизненно 28 старцев – геронтов – не моложе 60 лет и цари по достижении ими 30-летнего возраста (до этого – их опекуны). Герусия могла принять решение о смещении царей, отменить закон, одобренный апеллой, вершила суд по уголовным и государственным преступлениям.

На особом положении находились государственные контролеры – эфоры. Эта коллегия ежегодно избиралась апеллой в составе пяти членов. Эфоры осуществляли дележ военной добычи, проводили набор в армию, вводили новые налоги, созывали герусию и апеллу. Именно они проводили сверку расположения звезд и если признавали его неблагоприятным, могли поставить вопрос о смещении царей. Позднее к ним перешло право суда по всем гражданским делам. Таким образом, коллегия пяти эфоров превратилась в высшую исполнительную власть с правом контроля и суда не только должностных лиц, но и всех граждан «общины равных».

Свободные спартиаты составляли не более 10% от всего населения Спарты. Поэтому быт их строился на военный лад. Огромное внимание придавалось воспитанию юношества. Младенцы, признанные специальной комиссией неполноценными, уничтожались. Причем исполнение этого решения поручалось отцу младенца. Все мальчики с семилетнего возраста подвергались суровому воспитанию в специальных гимнасиях и зачислялись в группы по возрасту – агелы. Цель воспитания – вырастить физически крепкого и выносливого, ловкого в рукопашном бою воина с зачатками знаний письма и счета, способного выражаться лишь короткими рублеными фразами (знаменитый спартанский лаконизм). Впрочем, полезными и необходимыми для воина считались музыка и пение и также преподавались.

Молодые спартиаты, приученные сражаться в отряде, должны были проявить себя во время криптии – священной тайной войны против безоружных, но более многочисленных илотов. Это была своеобразная акция устрашения рабов, в ходе которой молодые воины должны были практиковаться в безжалостных убийствах, санкционированных государством (войну объявляли эфоры).

В отличие от афинского полиса, «община равных» Спарты налагала строгие запреты на общение с иноземцами. Даже грекам из других полисов запрещалось проживать на территории Спартанского государства, а самим спартиатам запрещалось самовольно выезжать за пределы своей страны. Длительное время в Спарте отсутствовали иные деньги, кроме разрешенных железных прутьев – старинного средства обмена на Пелопоннесе. Спартиаты прославили себя героическими подвигами на полях сражений, но не оставили сколько-нибудь заметного культурного наследия в сфере экономики, искусства или философии.

Новым явлением для античного мира стала эллинистическая государственность, получившая яркое воплощение в державе Александра Македонского (356—323 гг. до н.э.) – величайшего из античных героев. Эпохой эллинизма называют период в истории Греции и других народов и племен Восточного Средиземноморья, а также Ирана и Средней Азии от конца IV в. до н.э. до конца I в. до н. э. Завоевания Александра Македонского положили конец классическому партикуляризму греческих полисов и дали начало огромным эллинистическим монархиям, породившим идею государственного универсализма и потребовавшим гораздо большего индивидуализма личности, чем на то была способна греческая классика³⁷.

Великая империя Александра была конгломератом очень далеких друг от друга государственных, культурных, этнических, религиозных и бытовых традиций. Но из покоренных огнем и мечом народов и стран завоеватель рассчитывал создать единый космополис – мировое государство сближенных, а затем взаимно ассимилированных цивилизаций. Единственным источником власти признавалась воля царя, признанного сыном чуть ли не всех богов, почитаемых покоренными народами. С этим согласились даже свободолюбивые греки (хотя и с некоторой иронией). Это была абсолютная автократия. Истинные цели ее были известны лишь самому Александру. У новой империи не было столицы с центральными учреждениями. Центром был походный лагерь царя, в котором находилась канцелярия с архивом. Почти все ведомства перемещались в составе придворного лагеря.

Битва Александра Македонского с персидским царем Дарием при Иссе

Административное деление державы Александра сохранялось от прежних государств. Однако, автономия Македонии и Эллады были номинальными. Коринфский союз также был в полной воле диктатора. В Египте и Азии сохранялись персидские сатрапии, разделение провинций на города, племена, деспотии со всеми их прежними традициями господства и подчинения. Провинции управлялись назначенными царем чиновниками, которые не имели никакой самостоятельности. Им не подчинялись даже крепости империи, они были лишены права набора наемников. Они не имели права сбора налогов, чеканки монеты и контроля над внутренними коммуникациями. Исключение составляли индийские наместники Таксил и Пор, а также египетский Клеомен. В Европе налоги вообще не взимались.

Управлением финансами и коммуникациями занимались четыре близких к царю казначея, отвечавшие также за снабжение армии. Они не зависели от сатрапов. Только царь издавал указы. Для Европы это были указы «басилевса Александра», скрепленные его собственной македонской печатью, для остальной империи – печатью персидского царя Дария. Единство империи должно быть достигнуто не с помощью имперской бюрократии, а вследствие слияния этнических и культурных традиций, развитию торговли и росту благосостояния населения. Гарантом выступало непосредственное управление Александра.

Важнейшими социальными силами создания единой империи Александр считал аристократию (землевладельцев), городское население, воинов и жрецов. Высшие слои из персов, македонян и греков в равной степени должны были поставлять империи чиновников и военачальников. Единственное условие успешной карьеры – отказ от каких-либо претензий на властную самостоятельность. Горожане должны были составить основную массу свободных граждан, но без предоставления им гражданских прав. Такое было неведомо и Востоку и Элладе. Как и среди знати, приветствовались смешанные браки среди горожан как форма ассимиляции и эллинизации.