Павел Вячеславович Славин
Сокровище Морджима
Прия кивнула с серьезным видом. В этот момент она совсем не была похожа на пляжную торговку.
Я был почти загипнотизирован ее словами и интонацией, но все же мой саркастический характер не мог не найти здесь повода для иронии. Я встряхнул головой, как будто пытаясь проснуться, и улыбнулся.
– Красивая история, Прия. Как будто диснеевский фильм-сказка. Пираты Карибского моря… Вернее, Аравийского.
– Думаешь, это просто сказка? – спросила она с оттенком вызова в голосе.
– Ну, стало быть, тебе как наследнице той Деузы известно место, где спрятаны эти сокровища? Где этот грот, куда злодей заманил несчастную?
Ее лицо вдруг стало ожесточенным.
– Думаешь, если бы я это знала, то стала бы каждый день бродить по пляжу и предлагать побрякушки бездельникам-иностранцам?
– Как же так? – насмешливо подхватил я. – Надо обязательно это разузнать. Ведь те горы бриллиантов по праву твои. Тем более, что ты мастер…
– Да, надо узнать. – кивнула она, и вдруг цепко схватила меня за запястье. Ее глаза решительно сверкнули.
– Идем!
– Что? Куда?!
Она с неожиданной силой прямо-таки потащила меня прочь от “Парадиза” – туда, в центр залитого солнцем пейзажа, прямо через широкий луг, по колючей траве и пыльной сухой земле – на тропу.
– Прия? Куда ты меня ведешь?
Я пытался вырваться, но что-то такое приключилось с моим телом и сознанием, что время как будто ускорилось, а я сам утратил контроль над собственным движением. Мы очень быстро – с неестественной скоростью, как при перемотке видео – шли по тропе, стремительно приближаясь к небольшому пригорку посреди дикого луга. На пригорке сидело несколько крупных птиц – по-моему, орлов; они встревоженно замахали крыльями и взлетели, по спирали набирая высоту. Через несколько секунд мы оказались на том самом месте, где только что сидели птицы – это был большой и плоский нагретый солнцем камень. Тропа, идущая с гор, огибала этот валун с обеих сторон.
Тут Прия отпустила мою руку, и ко мне сразу вернулся самоконтроль. Я резко вздохнул и изумленно уставился на нее.
– Как? Как ты это делаешь?…
Заходящее солнце заливало все вокруг каким-то сверхъестественным золотым светом. В этот момент Прия показалась мне не обычной женщиной, а ожившим бронзовым изваянием. Ее глаза блестели, как зеркальные, отражая закат. Это было и красиво, и жутко.
– Здесь. Именно здесь на нее напали. – свистящим шепотом сказала она.
– Что ты хочешь…
Я не договорил. Она молниеносным движением бросилась ко мне, обвила руками шею и, притянув меня к себе, впилась губами в мои губы. Это был скорее змеиный укус, чем поцелуй – но я не почувствовал боли, только неожиданный обжигающий жар. Момент был мистически-страшный, но в то же время невероятно приятный, я ощутил какой-то внутренний подъем, бьющий из подсознания бессмысленный экстаз, растворяющий мысли. Еще мгновение – и я перестал чувствовать собственное тело, оранжевый свет солнца вспыхнул с особой силой – и медленно угас, оставив после себя полную темноту.
***
Темнота была не сном и не забытьем – я не потерял сознание, и чувствовал ход времени. Но все ощущения исчезли – зрение, слух, осязание… Абсолютная тишина и пустота, словно вакуум космоса, только без звезд. Я даже тела своего не чувствовал. Пытался сказать что-то, закричать, хотя бы вдохнуть – и не мог.
Меня охватил панический страх. А вдруг это и есть – смерть? Может быть, всех в финале ожидает что-то такое? Ведь даже самый убежденный атеист в глубине души допускает вероятность загробной жизни. И каждый наверняка пытается представить себе эту странную послежизнь. Пространство, залитое светом, где сплетаются струи эфира, престол Божий, райский сад – или огонь и ужасы. Я сам много раз пытался это представить. И всегда страшнее всего были мысли о пустоте. Бесконечное темное ничто. Причем не просто забвение, когда тебя самого больше нет, ты “выключился”, и не мыслишь – нет, самый ужас для меня был в вечном тоскливом осознании темноты и пустоты.
Именно это я сейчас и испытывал. Неужели все кончено, мои дурацкие приключения бесславно завершились, пустота навалилась на меня навечно, и впереди – пытка темнотой и одиночеством? Не может этого быть! Вместе со страхом в мыслях начало расти сопротивление, даже негодование. Я пытался заставить эту темноту развеяться или как-то измениться. Невыносимо хотелось закричать, пошевелиться, сделать хотя бы что-нибудь…
Не знаю, сколько продолжалось это тягучее темное состояние. Может быть всего несколько секунд, а может быть и неделю. Но в конце концов изменение все же произошло. Темнота постепенно приобрела неоднородность. Посреди черного пространства появились бледные блики, собираясь в движущиеся линии. Они постепенно становились яснее и четче – и вот, произошло как бы проявление, словно тысячи мелких элементов собрались в единое осмысленное целое. Я увидел прямо перед собой движение блестящей воды и фосфоресцирующую морскую пену. Стали слышны звуки шумящего моря. Затем появилось осязание – и я почувствовал холод.
***
Я лежал на пляже у самой воды, на мокром песке, куда каждые несколько секунд набегала мелкая вспененная волна. Голова располагалась так, что глаза смотрели прямо на колеблющуюся водную поверхность – видимо я лежал на боку. Все тело дрожало мелкой дрожью словно на морозе. Я попытался встать на четвереньки – но оказалось, что мышцы слушаются очень плохо, и получилось только слегка сдвинуться, пропахав лицом мокрый песок.
– Помогите… – мой собственный голос прозвучал как невнятное слабое бульканье.
После нескольких болезненных попыток мне все-таки удалось приподняться, а затем и встать на колени. Контроль над телом понемногу возвращался, озноб стал стихать. Я огляделся по сторонам.
Широкий, абсолютно пустой пляж, залитый лунным светом и усеянный крупными каменными валунами. Полоса мерцающего песка, испещренного крабовыми норами, а за песком – никаких ресторанов, отелей и огней, только темные деревья и силуэты гор вдали.
Это был не привычный пляж Морждима, где даже ночью светились огни и встречались люди. Какой-то пустынный дикий берег. Похоже, меня кто-то отвез в глухой уголок вдали от туристического сектора, и теперь…
Я осмотрел и ощупал самого себя. Та же одежда, что была в “Парадизе” – только, естественно, насквозь мокрая. Ни телефона, ни сумки с документами. Похоже, меня обобрали в бесчувственном виде и бросили неизвестно где, в глуши, хорошо еще в живых оставили. Вот до чего доводит интерес к мистическим историям…
Я снова повернулся к океану, медленно поднялся на ноги. Вид девственной природы был, безусловно, очень красивый, но настроение, понятно, от этого совсем не улучшилось. Хотелось ругаться и вымещать нахлынувшую досаду – причем все приходящие на ум слова были матерными и очень оскорбительными – по отношению к Гоа, к историям о сокровищах, колдовстве и красоте загадочных женщин, но прежде всего – по отношению к самому себе.
И вот в этот горький момент, когда все уже казалось понятным, произошло нечто настолько странное, что я до сих пор не могу это стройно уложить в своей памяти.
Луна вдруг сдвинулась с места, полетела к морю, разрослась до невиданных размеров – а море на горизонте подалось луне навстречу, выгнулось, выплеснулось гигантским кристальным фонтаном – и соединилось с луной. Это было похоже на немой взрыв огромной силы. Беззвучные огромные потоки серебряной пены обхватили облако взрыва, стянули его – и образовали гигантскую мерцающую фигуру. Фигуру человека. Фигуру прекрасной женщины в струящейся одежде из морской воды и в диадеме из лунного света на голове.
Я, застыв на месте, смотрел на эту невероятную картину. Море у моих ног никак не изменилось – не было волн цунами, грома и ветра – только бесплотное гигантское видение у горизонта, высотой, пожалуй, в километр. Совершенно невозможное – но в тот момент я поверил в его реальность.
Эта женщина смотрела на меня. Видела меня. Ее глаза сверкали как две звезды. Ее глаза говорили со мной без звуков и слов – над пляжем царила тишина, но в моей голове появлялись ее мысли.
“Ты запомнишь. Запомнишь навсегда”.
Полупрозрачное гигантское лицо было очень похоже на лицо Прии. Отличались только глаза – сверкающие, пронизывающие, наполненные сверхчеловеческим разумом. И выражение лица было другое, разительно другое – как будто один и тот же человек, будучи гениальным актером, вчера играл роль мелкого воришки, а сегодня преобразился в олимпийского бога.
– Я в тебя не поверю, – шепотом отозвался я. – Если вернусь к обычной жизни, то пройдет время, и стану думать, что ты была просто галлюцинацией”…
“Нет никакой разницы” – сказали ее глаза, и огромная рука медленно поднялась, указывая в мою сторону. Она улыбнулась.
“Ты не такой как все. Тебе доступны другие пути. Дарю тебе то, что не дарила никому уже очень давно. Воспользуйся даром правильно”.
Ее тело стало медленно распадаться. Глаза по-прежнему жили и светились, но руки и ноги, грудь и бедра истончились и стянулись вокруг остова костей, прозрачная плоть сморщилась, а затем отпала неровными кусками, которые сразу же растворялись в воздухе. Волосы стали похожи на тончайшие перистые облака, и тоже исчезли, струящееся платье упало в океан.
Это была отталкивающая и завораживающая картина – призрак на горизонте, за секунды превращающийся из прекрасной богини в тлеющего мертвеца. Я смотрел на нее, чувствуя, что разум балансирует на грани.
Огромные кости стали терять форму и растворяться в воздухе, но протянутая рука все так же указывала на меня. Сверкнула вспышка на ладони, и от нее стали исходить волны серебряного света. Горящий взгляд сместился, рука тоже сдвинулась и указала чуть правее от места, где я стоял. Невольно повинуясь этому жесту, я посмотрел направо – и увидел тонкий змеящийся ручей, пересекающий пляж и впадающий в океан. Волны света за несколько секунд пронеслись над морской гладью, достигли ручья и впитались в его воду. Пляж вокруг русла осветился призрачным светом. Я понял – это была дорога.
“Воспользуйся даром правильно” – повторил в моей голове бесплотный голос гигантского создания. Я снова посмотрел на нее – и через несколько секунд понял, что вижу две яркие звезды на ночном небе и клубы прозрачного тумана вокруг них. Видение исчезло.
Но ручей продолжал мерцать серебром. Этот свет притягивал мои мысли и мой взгляд, словно колдовской магнит. Быстрым шагом я пошел к ручью, за полминуты достиг его русла и, вступив прямо в воду, вброд пошел вслед за волнами света.
Идти пришлось недолго. Ручей нырнул в пальмовые заросли и несколько десятков метров вился между плотными темными кустами, а затем я увидел несколько больших валунов – выше человеческого роста, неправильной формы здоровенные камни, каким-то образом оказавшиеся здесь, вдали от приморских скал. Волны света, струящиеся по ручью, подбегали к одному из валунов и ныряли в узкую расселину у его основания. Это был конец пути – дальше валунов русло ручья было темным, как и полагается обычной воде в ночном лесу.
Я действовал как лунатик или как загипнотизированный. Мне не было страшно, не хотелось убежать, не хотелось говорить и рассуждать. Я просто поступал так, как должен был поступить. Так, как хотела эта гигантская прозрачная богиня.
Я наклонился и, почти полностью погрузившись в холодную воду, пролез в расселину огромного камня. Узкий лаз вел в открытый кверху грот, нерукотворный колодец, составленный из прислоненных друг к другу камней. Неровное каменное основание этого грота полого выступало из воды, и уже на высоте полуметра образовало что-то наподобие ступени шириной метра в два. На этой ступени лежал человеческий скелет.
Я подошел к этой каменной ступени и остановился прямо напротив скелета. Кости тускло освещались отблесками серебряного свечения воды и лучами лунного света, проникающего через верхнее отверстие колодца. Это было по-настоящему странное зрелище – никогда не думал, что когда-нибудь воочию увижу такое.
Скелет был, несомненно, очень древний, кости почти истлели. Облекающая их плоть давным-давно распалась и исчезла. Не ощущалось ни запаха, ни страха, присущего картине смерти – скорее эти останки выглядели, как исторический артефакт или таинственный знак для кладоискателей.
Знак, говорящий, что сокровище уже найдено.
“Сокровище Морджима. Вот оно какое”…
Череп был одет в мерцающую бриллиантами диадему. Массивные многорядные золотые бусы с целыми гроздьями драгоценных камней лежали на ребрах. Истлевшие руки и ноги были унизаны роскошными перстнями. а чуть поодаль, в изголовье скелета грудой была навалена какая-то блестящая утварь – кинжал, что-то вроде нагрудника, тиара, кубки и еще много вещей, смутно различимых в полутьме.
– Воспользуйся даром правильно… – пробормотал я.
Мерцание бриллиантов на диадеме заворожило меня. Я протянул правую руку и, глядя в пустые глазницы черепа, медленно стянул бесценную вещь с головы португальской красавицы – я уже не сомневался, что это именно та самая средневековая пленница.
– Спасибо за подарок, Деуза…
Серебряный свет вдруг ожил. Он поднялся от поверхности воды и окружил диадему, которую я держал в руке. Еще секунда – и свет впитался в бриллианты, они вспыхнули как звезды. Их сияние обожгло мне глаза, я сдавленно вскрикнул – и все заслонила белая вспышка.
***
– Эй, друг! Уважаемый! Ты живой или нет?… – донесся до меня настойчивый голос, и чья-то рука бесцеремонно встряхнула за плечо..
Я медленно открыл глаза и закашлялся.
– Ну, слава Богу, живой! – облегченно выдохнул широкоплечий бородатый парень склонившийся надо мной. Чистокровное русское лицо на фоне лазурного дневного неба. Слышался шум моря и веселые голоса купальщиков.
– Где я? – только и смог я проворочать языком. Турист засмеялся, смотря на меня с добродушным сочувствием.
– Я смотрю, ты слишком много смешал за один вечер, брат…
Чувствуя ломоту во всем теле, я осторожно приподнялся. Перед моими глазами катились обычные утренние гоанские волны. Я лежал на белом пластиковом шезлонге. Вокруг была обыкновенная утренняя курортная жизнь.
