Павел Вячеславович Славин
Сокровище Морджима
За последние несколько дней я прямо-таки полюбил этот ресторанчик – за вкусную еду, радушных официантов и очень демократичные цены, по крайней мере в сравнении с Москвой. Всего за шестьсот рупий мне принесли здоровенное тибетское рагу с паровым хлебом, жареные пельмени-момо и фирменный “гарлик-наан”, да еще и с бутылкой местного индийского пива. Все эти кушанья подали относительно быстро (а в Индии скорость обслуживания всегда была слабым местом сервиса) – и я, расправляясь с едой, пришел в отменное расположение духа. Столик мой размещался на верхней открытой веранде, по периметру которой висели цветные гирлянды из тибетских флажков, шелестящие на вечернем ветерке, а из ресторанных динамиков доносились бесконечные буддийские мантры: “Ом-мани-падме-хум, ом-мани-падме-хум…”. За соседним столиком расположилась семья из четырех человек – муж, жена и двое детей, смешно и оживленно обсуждавшие бытовые неудобства гоанских гостиниц. Я то вслушивался в их разговор, то принимался думать о проекте мобильного приложения, которое в случае утверждения заказчиком, обещало принести хороший гонорар. В общем, вечер протекал ровно, вкусно и безмятежно; но таинственные события, как оказалось, далеко не закончились.
– Иван!… Это правда ты?
Я мгновенно забыл обо всех рабочих планах и, оторвав взгляд от пельменей-момо, повернулся на голос.
В реальной жизни слишком маловероятны подобные совпадения… Миллиарды людей и квадратных километров, ничтожный шанс увидеться так далеко от дома. Но в нескольких метрах от столика стояла Вика Пастухова – моя первая серьезная любовь, с которой я прожил вместе все студенческие годы и на которой так хотел в свое время жениться…
Она была одета в свободную белую футболку и короткие шорты – типичную одежду девушек-туристок. Русые волосы, голубые глаза, дерзкое выражение взгляда… Все как тогда, во времена наивной влюбленности. Ну, впрочем, она выглядела явно повзрослевшей – и немудрено, ведь мы были сверстниками, а прошло не меньше десятилетия. Повзрослевшей, но ничуть не менее красивой в моих глазах.
– Вика… – пробормотал я, чуть не подавившись паровым хлебом. Вид у меня, должно быть, был в этот момент преглупый, потому что она весело рассмеялась.
– Ваня! Поверить не могу…
Я встал из-за столика, шагнул к ней, и мы обнялись.
– Как ты здесь очутилась?
– Ну, как ты думаешь? На самолете прилетела…
– Давно?
– Позавчера.
– И… ты одна?
Она понимающе усмехнулась.
– С подружками. Я без пары, если ты это имеешь в виду. А ты?
– Я тоже. Я здесь так… на зимовке. Проекты пишу на удаленке…
Она долгим взглядом посмотрела мне прямо в глаза, и вдруг снова порывисто обняла меня, прижавшись всем телом.
– Как же я рада… Мы ведь лет десять с тобой не виделись.
– Садись ко мне, – я за руку потянул ее к своему столику. – Рассказывай о себе. Все хочу знать!
Она без лишних церемоний согласилась, мы заказали пару новых блюд и принялись рассказывать друг другу о прошедших годах и о том, что привело нас сюда, в Гоа. Вид моей бывшей возлюбленной на фоне индийского закатного неба в тибетском ресторане посреди иностранцев и звуков буддийских мантр – это было что-то волшебное. Настроение мое и без того было отличным, а сейчас я почувствовал себя прямо-таки счастливым. Предвкушение новых приятных перспектив, удовольствие от чувства эмоционального сближения, избавление от знакомого каждому соло-путешественнику ощущения одиночества… Я впивался взглядом в ее такие знакомые – и в то же время новые – черты, смеялся над совместными воспоминаниями и сам говорил, не умолкая. Все истории из прошлой жизни – и мои, и ее – казались чем-то забавным и незначительным, каким-то формальным ритуалом, и я больше слушал сам звук ее голоса, чем воспринимал смысл. Все как-то понеслось само собой, как по наклонной горке на пляже, и я наслаждался неизбежной радостью. Судя по счастливому взгляду и не сходящей с лица улыбке, Вика чувствовала то же самое.
А потом мы вышли из ресторана и пошли гулять на пляж. Уже совсем стемнело, и только у самого горизонта небо было мягко-фиолетового цвета, постепенно переходя в синий и сине-черный. Разыгравшийся ветер поднимал волны, море шумело в темноте. Я никого вокруг не замечал кроме нас двоих. Вообще-то я не был склонен к таким романтическим экзальтациям, но в тот момент мне и в голову не приходило удивляться собственным эмоциям.
– Какие большие камни! – показала она на чернеющие на фоне морских отблесков валуны. – Сегодня видела, как с них какие-то смельчаки ныряли вниз головой…
– Пойдем туда, – сказал я – Зайдем на эти камни.
– Зачем?
– Просто так. Посмотрим на океан оттуда…
Ее рука тут же скользнула в мою. Мы подошли по мокрому песку к ближнему валуну и, поддерживая друг друга (в темноте трудно было различить, куда ступает нога), взобрались на плоскую поверхность в нескольких метрах над водой. Оттуда оставалось пройти пару десятков метров по камню – и вот мы уже оказались на самой дальней оконечности скалы, словно на носу корабля.
– Смотри, как светится Морджим, – показала Вика. Я обернулся и посмотрел на береговую линию по обеим сторонам от камня. Вдалеке горела россыпь огоньков в барах, отелях и гестхаусах, но нас они совсем не освещали – пляж здесь был особенно широким, и ночная тень полностью скрывала берег.
– Как же так случилось, что мы здесь встретились… – сказал я, переводя взгляд на нее. – На краю земли. Столько лет жили в одном городе, и вот только здесь…
– Если судьба такая, то и на Луне найдешь нужного человека, – отозвалась она.
В этот момент волны особенно шумно ударили по камню, брызги взвились почти до уровня наших глаз, водяная пыль овеяла скалу, и я почувствовал прохладу воды сквозь ткань шортов и джинсов. Вика вдруг прильнула ко мне всем телом, и ее руки порывисто обвили мою шею.
– А вдруг мы упадем… – прошептала она.
–Нет, не упадем.
И тут я наконец-то ее поцеловал. Если до этого момента я все еще поражался тому, насколько маловероятной была эта встреча, то почувствовав тепло ее губ и легкий цветочный запах, исходящий от ее кожи, махнул рукой на теорию вероятности. Вика ответила на мой поцелуй, и я почувствовал ее загоревшуюся смелую страсть.
– Я так по тебе скучала, – быстро прошептала она. – Часто вспоминала о тебе…
Я почти не слышал слов из-за прибоя, скорее угадывал по дыханию.
– Пойдем, – я потянул ее за собой к берегу. Через несколько секунд мы сошли на песок и снова принялись обниматься и целоваться. В голове не было никаких определенных планов, и я допускал самое красочное развитие событий – где угодно, хоть прямо здесь, на песке у прибоя – но Вика вдруг настойчиво повлекла меня за руку.
–Поедем ко мне! Покажу тебе, где я остановилась. Это прекрасное место.
Я был несколько разочарован, что нарушался такой эффектный момент, но послушался и пошел вместе с ней назад к “Лхасе” – там был припаркован ее скутер.
С этой минуты я еще сильнее поддался какому-то небывалому для меня, странному, пьянящему ощущению восторга. Где-то глубоко внутри зашевелилось сомнение, и очень тихо внутренний голос пытался саркастически и слегка тревожно говорить что-то вроде: “С каких пор ты стал таким импульсивным Ромео, куда ты едешь? Что, в конце концов, ты теперь о ней знаешь?” Но едва родившись, эти мысли тотчас же глохли и исчезали сами собой. Влечение к Вике, ее голосу, ее поцелуям и порывистым касаниям, притягивало меня с непреодолимой силой.
Держась за руки, мы быстро шли по темной тропинке, связывающей пляж с главной улицей. Тропическая ночь обволакивала меня словно черным одеялом, я не смотрел по сторонам, позволяя вести себя и думая только о том, что почувствую, когда смогу снова прижать ее тело к себе.
Вот и парковка байков на заднем дворе “Лхасы”. Вика указала на довольно потертого вида скутер, стоящий чуть поодаль от остальных. “Веди ты, я буду показывать, куда ехать, это недалеко”. Услышав этот быстрый шепот, я без раздумий сел на сиденье, завел байк и вывел его к улице. Вика поместилась сзади, обхватив руками мою талию. Выполняя ее словесные команды, я поехал по улице в северном направлении – сперва медленно, потом увеличивая скорость, но, вопреки моим ожиданиям, она не указала ни на один из отелей вплоть до самой окраины Морджима.
– Где же твой отель? – спросил я.
– Еще чуть-чуть проедь вперед и направо…
Мы уже выехали за пределы деревни и петляли по изгибам прибрежной дороги. Было темно и непривычно пусто, лишь изредка навстречу попадались мопеды и пешеходы.
– Сюда!
Я повернул направо на узкую глиняную дорогу, ведущую сквозь высокие лиственные заросли. Сперва прямая и пыльная, через несколько сотен метров дорога стала неровной и очень извилистой, начался уклон вверх. Теперь вокруг было абсолютно безлюдно.
“Куда она хочет меня привести?” – внутренний тревожный голос стал явно громче и сильнее, но тут Вика снова прижалась ко мне всем телом и, касаясь губами моего правого уха, прошептала: “Уже совсем скоро”, и это снова парализовало мою способность рассуждать.
Мы миновали несколько развилок – теперь я совершенно не представлял, где именно мы находимся. Мимо мелькали какие-то деревенские дома, лесополосы, сараи – и даже какой-то загон со скотом, где я увидел как в глазах животных отражается свет фары.
– Вот, сверни к воротам… – снова обжег меня шепот Вики, и я остановился под огромной пальмой рядом с красивой деревянной калиткой. Над входом чуть ниже увитой цветами арки красивой прописной вязью была выведена надпись: “Paradise”.
– Пойдем, – Вика спрыгнула со скутера и снова потянула меня за руку. Мы вошли под арку и попали в обширный темный сад, освещенный только окнами стоящего в его глубине трехэтажного дома. Не говоря ни слова и крепко сжимая мою руку, Вика повела меня ко входу в дом. Крыльцо с открытой дверью, пустой ресепшн, погруженная в тень лестница – и через минуту мы оказались на плоской крыше здания под соломенным навесом. Здесь, возле деревянного ограждения стояла низкая двуспальная кровать.
–Ну, вот, теперь мы пришли, – прошептала Вика, поворачиваясь ко мне лицом, и я тут же притянул ее вплотную к себе.
***
Груда блестящих сокровищ на сером шершавом полу. Золото и драгоценные камни, перстни и диадемы, ожерелья и кольца, чаши и кубки – все это сверкает и переливается, отражая серебряный лунный свет. Утопая в этой бриллиантово-золотой россыпи, посреди сокровищ лежит тело женщины в длинном белом платье. Руки женщины тоже одеты в драгоценные перстни, на груди тяжелая золотая цепь. Ее голова сильно вывернута набок, лицом от меня, так что я вижу только русые волосы, спутанные и перепачканные… засохшей кровью.
Женщина пошевелилась… нет, это движется сама груда сокровищ. Ручейки золотых монет текут между рук и ног мертвого тела. Раздается низкое глухое рычание – и огромная черная собака поднимается на ноги рядом с головой женщины. Эта собака смотрит прямо на меня – ее морда оскаливается, глаза горят бешенством. Чудовище приседает на передние ноги, словно готовясь к прыжку… Но вдруг, вместо того, чтобы ринуться вперед, резко наклоняется вниз и вгрызается прямо в шею лежащей женщины, дергает вбок и вверх… Тело сдвигается – и я вижу мертвое лицо Вики, наполовину скрытое темной головой монстра.
Тогда я кричу от ужаса, и звук крика разбивает отвратительное изображение. Все смешивается, становится темным – а затем я открываю глаза и вижу над собой соломенный навес, ощущаю легкий теплый ветер на коже, слышу шелест деревьев и крики птиц.
– О, Боже… Это сон.
***
Сев на кровати, я приложил руки к вискам и сдавил, пытаясь унять неожиданно возникшую боль и головокружение. Какое-то время пришлось просидеть совершенно неподвижно – наконец, бьющий в мозгу, пульс утихомирился, и я смог перевести дыхание и осмотреться.
Я был один на плоской, широкой крыше. Большая низкая кровать, смятые пестрые простыни. Моя одежда и сумка валялись неподалеку. По периметру крыши шли деревянные перила, а за ними виднелись древесные кроны и далекие горы, покрытые зеленым лесом. В воздухе пахло травой и какими-то незнакомыми цветами.
Я медленно встал, подошел к своей одежде (а на мне, как оказалось, не было ничего кроме медной цепочки на запястье) и осмотрел карманы. Телефон, кошелек, деньги – все на месте. Вещи были беспорядочно разбросаны, как будто я снимал их в спешке и, не глядя, бросал за спину.
– Второй раз подряд просыпаюсь и ничего не помню… – пробормотал я вслух, натягивая шорты.
Я много раз слышал, что зимовки на островах и тропических курортах вроде Гоа – занятие опасное для карьеры и самоконтроля. Мол, люди здесь слишком много расслабляются, развлекаются, а настроиться на дисциплину и продуктивно работать очень сложно – слишком много искушений, экзотики и доступных удовольствий. В эту минуту я искренне был готов с этим согласиться.
Сперва я вспомнил, как вечером встретил Вику, мы долго и радостно разговаривали, потом пошли на пляж… – а дальше все как-то ускорялось и размывалось: темная тропа, байк, шепот над ухом, ступени в темноте, обнаженное женское тело в свете взошедшей луны, поцелуи и быстрое дыхание. Наморщив лоб, я пытался припомнить, разговаривали ли мы о чем-то после того, как оказались здесь – не вся же ночь ушла на страсть – но как ни пытался, не смог вспомнить ни единой фразы.
Да, фраз никаких точно не было. Но в памяти помимо воли стали всплывать лунно-серебряные картины близости на темной крыше – и с каждым таким флешбеком я все больше и больше терялся.
Все было красиво и страстно, даже художественно: и обстановка, и легкий ночной бриз, и эмоциональный шквал, разделяемый на двоих. Все было как надо, за исключением одного – в моей памяти лицо женщины, которую я держал в объятиях, не было лицом Вики.
– Что такое?.. Что со мной? – громко произнес я, чувствуя, как голос задрожал от внезапного страха.
Позвольте! Я ведь встретил ее вчера в ресторане… Мы говорили целых… Не помню сколько времени, но долго. Говорили о прошлом! Она рассказывала мне о своих… О том, как…
