Павел Сергеевич Терёшин
Император 2.0
Лазарев не стал спорить. Он знал, что это только начало шока.
– Россия остаётся сильной державой. Но больше не владычица Европы, не центр мира.
Павел усмехнулся, но в этом смехе было что-то холодное.
– Значит, мечта Петра Великого… канула в Лету.
– Отнюдь. Россия всё ещё великая страна. Но теперь у неё другие вызовы.
Павел наклонился вперёд.
– И кто теперь в мире первый?
Лазарев чуть улыбнулся.
– Россия по-прежнему одна из сильнейших держав. Но теперь в мире есть и другие крупные игроки.
– Например?
– Китай, Япония, Америка… Европейцы и вовсе объединились в один союз и теперь бегут вперёд, изучая новые технологии, ресурсы, возможности.
Павел медленно провёл пальцами по карте, задержавшись на Европе.
– Объединились… И кто же ими правит?
У них нет одного монарха, как у вас было. Это союз государств.
Европейский Союз. Они работают вместе, но у каждого свои лидеры.
Император покачал головой.
– Без сильной руки всё рушится. И ты мне скажешь, что это работает?
Лазарев усмехнулся.
– По-разному. Но пока держится.
Павел вглядывался в карту, словно пытался разгадать что-то большее.
– Век прошёл, а всё то же самое. Те же игры, те же амбиции… Люди не меняются. Только теперь у них новые игрушки.
Лазарев кивнул.
– Хорошо. Раз уж мы говорим о власти и могуществе, стоит начать с момента, когда человечество впервые осознало, что может уничтожить само себя.
Он открыл новую страницу на планшете, выбрал изображение. Павел наклонился, разглядывая чёрно-белую фотографию: грибовидное облако поднималось над пустынным ландшафтом.
– Это… что?
– Первое в истории применение ядерного оружия. 6 августа 1945 года. Город Хиросима, Япония.
Павел всмотрелся в фото.
– Это оружие?
– Да. Создано с помощью расщепления атомного ядра. Взрыв колоссальной мощности. Одна бомба уничтожила почти весь город за несколько секунд.
– Какой… дьявол это создал?
– Человек. Группа учёных, работавших над проектом в США. Они понимали, какую силу приручают, но всё же сделали это.
А зачем?
Лазарев вздохнул.
– Война. Вторая мировая. Япония отказывалась сдаваться, и американцы решили продемонстрировать силу. Через три дня сбросили ещё одну бомбу – на город Нагасаки. После этого война закончилась.
Павел молчал, разглядывая экран.
– Значит, один взрыв – и целый город исчезает?
– Да.
– И у кого теперь есть это оружие?
– У нескольких стран. Россия, США, Китай, Великобритания, Франция, Индия, Пакистан, Северная Корея… – Они его используют?
– Пока нет. Но создают всё новые и новые.
Император прикрыл глаза.
– Дураки. Убивать, чтобы править над пеплом…
– Мир стал сложнее, Павел Петрович. Теперь война – это не только армия, пушки и флот. Это ещё и гонка технологий. Тот, у кого сильнее наука, тот и держит мир за горло.
Лазарев задумчиво провёл пальцем по экрану, открывая новую страницу.
– Хорошо. Если вы хотите понять современный мир, нужно знать, какие у него инструменты.
Он вывел на экран изображение массивной подводной лодки.
– Это российская атомная подводная лодка класса «Борей». Несёт на борту межконтинентальные баллистические ракеты. Одна такая может уничтожить целый континент.
Павел нахмурился.
Под водой?
– Да. Такие лодки способны скрываться в океанах месяцами. Их невозможно обнаружить, пока они не выпустят ракеты.
– Значит, война может начаться из морских глубин?
– Именно. И не только оттуда.
Лазарев перелистнул изображение. Теперь на экране парил металлический силуэт, напоминающий стрелу.
– Это гиперзвуковая ракета. Скорость – более пяти тысяч километров в час. Может преодолеть тысячи километров за считанные минуты, меняя траекторию, избегая систем защиты.
– Кто её использует?
– Разные страны. Россия, Китай, США. Все разрабатывают своё оружие, все хотят быть быстрее, мощнее, точнее.
Павел Петрович медленно кивнул.
– В моё время сила была в армии, в людях, в их преданности. Теперь сила – в этих… дьявольских игрушках?
– Именно так. И не только в них.
Лазарев открыл следующее изображение: человек в военной форме, но без лица. Вместо головы – система датчиков и оптики. В руках – винтовка, а рядом дроны, похожие на хищных птиц.
– Это уже будущее. Боевые роботы, беспилотные системы, искусственный интеллект, решающий, кого убить и когда.
– Машины воюют вместо людей?
– Да. Люди становятся лишь операторами, а потом и вовсе уйдут из этого уравнения.
Павел прикрыл глаза.
– Как же вы дошли до этого?
Лазарев усмехнулся.
– Медленно. Но неизбежно.
Лазарев взглянул на Императора, его глаза блеснули искорками интереса. Он знал, что это тема, которая потрясёт даже такого выдающегося человека, как Павел I.
– Всё это, – он снова ткнул пальцем в экран, – называется «технологической гонкой». Каждая страна хочет не просто выжить, а стать сверхдержавой, обладающей оружием, которое будет контролировать всю планету.
Павел Петрович с затаённым дыханием следил за каждым движением Лазарева, его ум всё ещё пытался переварить массы информации, как нескончаемый поток, не дающий времени на осознание.
– Я… я не могу понять, – сказал Павел. – Как такое возможно? Мы не могли бы представить себе нечто подобное. Это не война, а искусство смерти. Выражение страха, маскирующееся под прогресс. В своём времени я видел, как соратники готовы были жертвовать многими, чтобы захватить власть. Но не такое… не так.
Лазарев вновь переключил экран, и на нём появилось следующее изображение – сеть спутников в космосе, соединяющая всю планету.
– Да, вы правы. Это не война. Это борьба за контроль, за ресурсы, за будущее. Спутники, расположенные в космосе, теперь могут следить за каждым шагом на Земле, фиксировать каждое движение. Это не только оружие, но и система наблюдения. Данные. Безопасность.
Павел задумчиво смотрел на экран, переваривая сказанное.
– Прежде чем вы отправились в эту тёмную эпоху, я был окружён могущественными, мудрыми людьми, и все мы искали путь. Путь, что приведёт нас к победе и процветанию. Но я не мог и представить, что вы, люди, придёте к тому, что называете «основой» этой новой войны.
В этом и состоит парадокс, – Лазарев ухмыльнулся. – Ваша империя была могущественной, и вы использовали силу, чтобы доминировать. Но теперь сила и власть зависимы от информации, технологий, и… даже больших данных.
Император разочарованно откинулся в кресле.
– Величие страны теперь не в армии, не в силе духа и могущества народа… а в том, сколько данных о людях может собрать враг?
– Это не враг, а просто другая реальность. Технология превратилась в инструмент. Некоторые говорят, что она должна служить людям, но вы уже сами понимаете – это не так просто. Ресурсы, информация, технология – всё это стало частью оружия.
На экране появился следующий слайд. Теперь это были дроновые армии – тысячи маленьких аппаратов, работающих как единое целое. Они могли маневрировать с невероятной скоростью, нейтрализуя любые угрозы.
– И это ваша армия? – спросил Павел.
– Да. Человек всё меньше необходим для выполнения операций. Мы разрабатываем технологии, которые позволяют достичь гораздо больших целей с меньшими потерями среди людей.
Лазарев замолчал, позволяя Императору впитать всё сказанное. На экране появился последний слайд. Беспилотники в небесах, здания, управляемые роботами, целые города, где всё подчиняется алгоритмам.
– Всё это… словно восстание машин. Но не против людей, а за контроль. Сами люди – часть программы.
Император поднял взгляд, его лицо стало мрачным, как облака перед бурей.
– И как, в конце концов, вы правите этими машинами? Ведь они могут восстать и без вас. Кто даст мне гарантию, что вы не потеряете контроль, когда эти машины будут думать быстрее и действовать точнее?
– Это вопрос доверия, – ответил Лазарев. – Мы пытаемся установить строгие правила. Но вы правы. Всё это… потенциально опасно. В этом мире контроль – это иллюзия.
Император тяжело вздохнул, его мысли всё больше ускользали от понимания.
– Знаешь что, профессор… мне нужно больше времени. Эти… машины… оружие… Это всё звучит как кошмар. Но мне нужно понять, как это работает. Мне нужно узнать, как эти люди, это будущее, с которым я столкнулся, смогут управлять этим чудовищем.
Лазарев кивнул. Он знал, что каждое слово, каждый шаг были для Императора как часть головоломки. Необходимо было не просто рассказать, но и помочь осознать, до конца.
– Я помогу вам, Павел Петрович. Но помните одно. Мы все – находимся на грани. Вопрос не в том, кто из нас сильнее, а в том, кто сможет выжить в этом мире.
Император ещё раз посмотрел на экран. И снова его взгляд поглотили мерцания цифр и символов. Мир, который он знал, исчез. На его место пришёл другой. Тот, в котором оружие больше не было просто физическим – оно стало абстракцией, частью самой реальности.
– Я должен это понять, – прошептал он себе под нос. – Это не может быть моим поражением. Я обязан найти способ управлять этим.
– И всё это у вас называется прогрессом? – голос Императора звучал холодно.
– Технический прогресс – да. А вот моральный… – Лазарев развёл руками.
Павел посмотрел на экран, где мелькали изображения гиперзвуковых ракет, автономных боевых дронов, роботизированных солдат.
Расскажи мне про этот ваш… гиперзвук.
– Представьте себе снаряд, летящий в пять, десять, двадцать раз быстрее скорости звука. Он не просто пересекает небо, он оставляет за собой огненный след, словно комета. И его невозможно перехватить – он маневрирует так, что никакая система защиты не успевает среагировать.
Император задумался.
– Значит, у вас теперь есть оружие, от которого нельзя защититься?
– Можно. Но для этого нужны технологии, годы работы и… очень много денег.
Павел нахмурился.
– Значит, война теперь – привилегия богатых?
– По сути, да. Кто владеет технологиями, тот диктует правила.
Император усмехнулся.
– Это не ново. Просто раньше всё решали армии и полководцы, теперь – инженеры и финансисты.
Он провёл рукой по экрану, заставляя изображение смениться. Перед ним появился огромный военный корабль, похожий на плавающую крепость.
– А это что за чудовище?
– Авианосец. Гигантский плавучий аэродром. На нём десятки самолётов, сотни ракет, тысячи людей экипажа. Такие корабли патрулируют океаны, демонстрируя силу.
– И кому же принадлежат эти… монстры?
– В основном Америке. Но и другие страны пытаются догнать.
Павел нахмурился.
– Значит, даже моря теперь принадлежат тем, у кого больше кораблей?
– Всегда так было, – Лазарев усмехнулся. – Просто теперь ставки выше.
Император молчал.
– Мы всегда создавали оружие, – наконец сказал он. – Я строил армию, обучал солдат, сражался. Но это… Он снова взглянул на экран.
– Это уже не война. Это безумие.
Император лёг на жёсткую больничную койку, но сна не было. В голове вихрем носились мысли. Мир изменился до неузнаваемости, технологии шагнули вперёд, границы сдвинулись, а Россия… – Кто управляет Империей? – негромко спросил он, глядя в потолок.
Лазарев молчал, будто не решаясь ответить.
– Говори.
– Президент. У нас республика.
Павел резко сел.
– Республика?! – Голос сорвался на хриплый шёпот. – Опять республика?!
– Демократия. Народ выбирает правителя на несколько лет.
Император медленно поднялся.
– Народ… выбирает?
Да. Голосованием.
Павел провёл рукой по лицу.
– И что, каждый может править?
– В теории – да. В реальности же правят те, у кого есть власть, деньги, влияние.
– А дворянство? – Павел чувствовал, как что-то внутри него сжимается.
– Нет дворянства.
Император медленно подошёл к окну.
– Значит, всё, что мы строили веками, исчезло?
Лазарев вздохнул.
– История меняется, Павел Петрович. Вы же сами знаете. – А кто главные враги?
– У каждой эпохи свои враги. Но сейчас Россия окружена соперниками. Америка, Китай, Европа, новые экономические союзы… У всех свои интересы, технологии, амбиции.
Император сжал кулаки.
– Значит, война продолжается. Просто теперь она… другая.
Лазарев ничего не ответил.
Павел снова взглянул в окно. Москва сияла тысячами огней. Но для него этот город был чужим.
«Кто я теперь? Император без трона? Солдат без армии? Человек вне времени?»
Он закрыл глаза. Боль. Злость. Разочарование.
«Я должен узнать всё. И я должен вернуть своё».
Павел Петрович так и не сомкнул глаз. Мысли теснились, сплетались в хаотичный узор, перепрыгивали с одного на другое. Империя исчезла. Власть у каких-то президентов. Дворян нет. Вокруг враги с новыми технологиями.
В какой-то момент он понял: лежать бесполезно. Сон не придёт.
Он поднялся и подошёл к столу. Там всё ещё лежал планшет.
– Ещё вопросы, Павел Петрович? – голос Лазарева был спокойным, но внимательным.
Император взял устройство.
– Да. Покажи мне, кто правит сейчас.
Лазарев кивнул, сделал пару движений пальцами по экрану. Через секунду появилось изображение – мужчина, костюм, строгий взгляд, за ним флаг.
– Это и есть… царь?
– Президент.
Павел всмотрелся в лицо правителя.
– Сколько лет правит?
– Достаточно. Несколько сроков.
– Значит, народ избрал его много раз?
– Можно сказать и так.
Павел молчал. Странная система. Вроде бы и избирают, но почему тогда один и тот же человек? Он нахмурился.
Покажи прошлых. Кто правил до него?
Лазарев пролистал экран. Появились другие лица. Разные. Но всех объединяло одно – власть.
– И каждый правил сколько хотел?
– Нет. Есть ограничения. Время на посту.
Павел усмехнулся.
– Ограничения… глупо.
Лазарев только покачал головой.
Император продолжал смотреть на экран.
– А народ? Он доволен?
Лазарев ответил не сразу.
– У народа всегда есть мнение.
Павел почувствовал подвох.
– Значит, не все довольны?
– Не все. Как и в любое время.
Император задумался. Люди меняются, но власть всегда остаётся самой сложной игрой.
– Ладно, – наконец сказал он. – Дальше. Покажи мне армию.
Лазарев кивнул.
На экране появились кадры: огромные военные парады, современная техника, самолёты, ракеты, солдаты в броне, спецназ. Павел прищурился.
– Сильны?
Да.
– А насколько?
Лазарев посмотрел прямо в его глаза.
– Достаточно, чтобы считаться одной из самых грозных сил в мире.
Император кивнул.
– Значит, у меня ещё есть армия.
Лазарев хотел было что-то сказать, но промолчал.
Павел повернулся к нему.
– Теперь скажи мне главное.
– Что именно?
– Кто мой самый опасный враг?
Лазарев посмотрел на него с лёгкой усмешкой.
– Вам стоит переформулировать вопрос, Павел Петрович.
– Почему?
– Потому что теперь ваш главный враг… это время.
Павел долго смотрел на экран. Россия воевала. Четыре года. И не с каким-то далёким врагом, а с соседями, с теми, кто когда-то был частью его Империи.
– Украина… – пробормотал он, вспоминая старые карты. – Малороссия?
Лазарев кивнул.
Почти. Теперь это отдельное государство.
Император помолчал.
– И зачем война?
– Политика, ресурсы, влияние… Игра сильных мира сего.
– Глупость. – Павел покачал головой. – Это ведь наши люди. Наши братья.
Лазарев посмотрел на него долгим взглядом.
– А вы думали, что за двести лет что-то изменилось? Всё то же самое. Просто масштабы больше.
Павел сжал кулаки.
– Кто стоит за этим?
Лазарев молчал.
– Говори!
– Все. И никто. Политика – это шахматы. Кто-то двигает пешки, ктото жертвует фигурами. Важно только одно – чей король устоит в конце партии.
– И чей он?
Лазарев усмехнулся.
– Вы правда хотите знать?
– Да.
Тогда вам придётся прожить в этом мире немного дольше. Иначе не успеете разобраться.
Император глубоко вдохнул. В голове всё ещё кипела злость, но он понимал: Лазарев прав.
Время изменилось. Войны изменились. Но суть осталась той же.
Шахматная доска была расставлена.
Вопрос был только в том, какую фигуру займёт он сам.
Павел взял стакан воды, выпил жадными глотками. В груди горел огонь – не от войны, не от политики, а от беспомощности. В его время он мог приказать, собрать армию, выступить походом. Теперь всё иначе. Теперь всё решалось в кулуарах, кабинетах, финансовых потоках и чёрных чемоданах с миллиардами.
Павел усмехнулся.
– Избранный… – в голосе прозвучала насмешка.
Лазарев пожал плечами.
– Ваша Империя хоть и другая, но кое-что вы узнаете сразу. Власть любят удерживать.
Павел вздохнул.
– Он правит, но кто стоит за ним?
Лазарев пристально посмотрел на него.
– Вы хотите узнать правду или хотите услышать версию для народа?
– Лазарев, ты меня недооцениваешь.
Профессор кивнул, подошёл ближе.
Тогда слушайте внимательно. Мир давно принадлежит не царям и не президентам.
– А кому?
Тем, у кого есть деньги. Настоящие деньги. Не мешки с золотом, а контроль над экономикой, технологиями, рынками, войнами.
Павел сжал подлокотники кресла.
– И они же развязали эту войну?
– Они же и закончат её, когда решат, что пришло время.
Император глубоко вдохнул.
– Значит, мне предстоит сразиться с теми, кто скрывается во тьме?
Лазарев улыбнулся.
– Если вы готовы к этому бою.
Павел взглянул на ночной город за окном.
Готов ли он?
У него не было выбора.
Лазарев выждал паузу, наблюдая за Императором.
– Вы так и не спросили, зачем я это сделал, – сказал он, скрестив руки на груди.
Павел медленно повернул голову.
– Я не задаю вопросов, на которые мне всё равно придётся найти ответ самому.
Лазарев усмехнулся.
– Это достойно правителя.
Павел молчал. Лазарев подошёл к шкафу, достал тонкую папку и бросил её на стол.
– Вы не воскресли. Ваше тело мертво. Но ваш разум… – профессор сделал паузу. – Жив.
Император нахмурился.
Говори яснее.
Лазарев вздохнул.
– Ваша ДНК была обнаружена много лет назад. Исследователи брали образцы из усыпальницы в Петропавловской крепости. Генетические тесты подтвердили подлинность. Но ДНК – это только биология. Душу не воскресить.
Павел сжал губы.
– Значит, я – не я?
Лазарев покачал головой.
– Вы – это вы. Ваш разум, ваша личность, ваш опыт – всё настоящее. Просто носитель другой.
– Как?!
– В своё время я изучал механизмы сознания. Искал способ перенести человеческий разум из одного тела в другое. Долгие годы экспериментов, поисков… И однажды я наткнулся на архивные записи.
Павел смотрел внимательно.
– Архивные?
В середине двадцатого века начались эксперименты с записью человеческого сознания. Данные хранились в глубоко засекреченных архивах. Официально их не существовало.
Император невольно напрягся.
– И ты… нашёл меня в этих архивах?
Лазарев улыбнулся.
– Почти. Я нашёл аномалию. Кодированный фрагмент, который не соответствовал никаким известным образцам. Долгое время он оставался загадкой, пока я не понял: это не просто случайный набор данных. Это чей-то разум.
Павел замер.
Мой?
– Ваш.
В комнате стало тихо. Только шум города за окном напоминал, что мир продолжает жить.
– Как это возможно?
– Никто не знает. Возможно, ваше сознание каким-то образом сохранилось в момент смерти. Возможно, кто-то в прошлом проводил эксперименты, о которых мы ничего не знаем. Но факт остаётся фактом: я нашёл вас. И теперь вы здесь.
Павел медленно выдохнул.
– И ты не ответил на главный вопрос. Зачем?
Лазарев посмотрел ему прямо в глаза.
– Потому что этот мир катится в пропасть. Потому что Россия не имеет истинного хозяина. Потому что вам ещё не суждено покоиться с миром.
Император молча смотрел в окно, за которым раскинулся ночной мегаполис. Тысячи огней, сотни проносящихся машин, неоновые вывески на зданиях. Современный мир жил своим ритмом, и в этом ритме не было места для него. Пока что.
Он глубоко вздохнул и повернулся к Лазареву.
– Хорошо. Допустим, я поверил тебе. Допустим, ты действительно перенёс мой разум. Тогда скажи мне: кто сейчас управляет Россией? Кто решает её судьбу?
Профессор подошёл к стене, коснулся панели, и на встроенном экране вспыхнула карта.
– Президентская власть. Демократия.
– Демократия? – Павел скривился.
– Народ выбирает правителя.
Какой народ? Бабы да купцы?
Лазарев усмехнулся.
– В каком-то смысле, да. Власть переходит через выборы.
– Выборы? – Император поморщился. – Это что, балаган?
– Таковы реалии, – профессор пожал плечами.
Павел медленно сел в кресло.
– И давно так?
– Более века.
Император устало потер переносицу.
– Значит, самодержавие уничтожено.
Полностью.
Император закрыл глаза.
– И кому же досталась Аляска? – Америке.
– Всё-таки этим янки… Лазарев пожал плечами.
– Тогда это казалось разумной сделкой.
– Разумной?! – Павел резко встал. – Они купили землю, на которой, как ты говоришь, потом нашли золото, нефть и кто знает что ещё!
– Так и есть.
Император медленно прошёлся по комнате.
– Россия теперь одна?
– Официально у неё есть союзники.
Кто?
– Китай, Индия, ряд других стран.
Павел провёл рукой по подбородку.
– Мир изменился.
– Мир всегда меняется.
Император встал.
– Тогда мне пора делать то, что я делал всегда.
Лазарев приподнял бровь.
А именно?
Павел подошёл к карте, провёл пальцем по границам.
– Собирать земли. Объединять. Восстанавливать порядок.
Он повернулся к профессору.
– Но для начала, мне нужно знать всё. Абсолютно всё. И ты мне в этом поможешь.
Павел Петрович снова ходил по комнате, заложив руки за спину. Думал. Анализировал. Москва? Он остановился и взглянул на профессора.
– Что значит «в Москве»? – холодно спросил он. – Вы сказали, что Россией правит человек в Москве?
Лазарев осторожно кивнул.
– Именно так. Президент страны работает и живёт в Кремле, в Москве.
Император нахмурился.
– В Кремле… Значит, его вновь возвели? Он пал ещё при Борисе Годунове…
Профессор едва заметно усмехнулся.
Кремль стоит на том же месте, Ваше Величество. С 1918 года Москва снова стала столицей России.
Павел нахмурился ещё сильнее.
Наступила тишина. Император смотрел в одну точку, обдумывая услышанное.
– Столицу вернули в Москву, – наконец произнёс он. – И что теперь?
Петербург разорён?
Нет, – поспешил ответить профессор. – Санкт-Петербург остаётся важным городом. Он стал культурной столицей России.
– Культурной? – Павел приподнял бровь. – Значит, там теперь… театры?
– И театры, и музеи, и университеты.
Павел Петрович вздохнул.
– И кто же сейчас управляет Россией?
Император усмехнулся.
– Значит, цари вам больше не нужны?
– Всё изменилось, Ваше Величество. Мир больше не тот.
Павел задумался. Он вернулся в мир, где нет Императоров. Мир, где его трон пустует уже более двухсот лет.
– Как вернуть власть? – спросил он наконец.
Лазарев вздохнул.
– Это не так просто. Сейчас на престол не сесть по праву рождения. Здесь всё решает народ.
– Народ? – Павел фыркнул. – Когда это народ был способен править?
– Теперь это реальность, – профессор пожал плечами. – И если вы хотите вернуть своё место, вам придётся… стать популярным.
Популярным? – Император нахмурился. – Что за чепуха?
Лазарев задумался. Как объяснить человеку XVIII века, что власть теперь держится не только на силе, но и на информации?
– В наше время люди получают новости из интернета, – начал он.
Из чего?
– Представьте газету. Но она мгновенно разлетается по всей стране. Более того – каждый человек может высказать своё мнение, и его услышат миллионы.
Павел задумался.
– И что же мне делать? Выпускать указы в этом вашем… интернете?
– Почти, – усмехнулся Лазарев. – Вам нужно стать известным. Говорить так, чтобы вас слушали. У вас есть опыт управления, знания, харизма. Но чтобы вернуть власть, вас должны поддерживать люди.
– То есть, прежде чем взять Империю в руки… нужно убедить крестьян, что они сами этого хотят?
– Именно так.
Император улыбнулся.
– Хитро… Очень хитро.
– Вы можете начать с малого. Открыть свой канал в интернете, делиться мыслями, изучать современный мир. Это ваш шанс.
Павел Петрович задумался.
– Значит, путь к власти теперь лежит не через дворцы… а через эфир? – Через эфир, – подтвердил Лазарев.
Император прикрыл глаза. Мир изменился. Время изменилось. Но суть власти осталась прежней: побеждает тот, кто умеет вести за собой.
И он научится.
Павел Петрович нахмурился.
– Что значит эфир?
Лазарев усмехнулся.
– Эфир – это пространство, где люди теперь получают информацию. Где правители становятся правителями, а бунтари – бунтарями.
– Пространство? – Император прищурился. – Нечто вроде газеты?
– Гораздо больше, – профессор достал из кармана мобильный телефон. – Теперь новости не пишут на бумаге. Их записывают на видео.
– Видео?
Лазарев разблокировал экран. Телефон ожил, засветился, заиграл мягким голубоватым светом.
Павел Петрович подался вперёд. В глазах его мелькнуло любопытство, но тут же сменилось подозрением.
– Что это за устройство?
– Это… как окно в мир, – улыбнулся профессор. – Здесь есть всё:
книги, газеты, объявления, картины. Это зеркало человечества.
– Лишь безумец станет верить зеркалу, – хмыкнул Император.
– В каком-то смысле, да, – согласился Лазарев. – Но это зеркало, которым можно управлять.
Он открыл камеру и включил запись.
– Вот смотрите, – профессор навёл объектив на Императора. – Сейчас я записываю ваш образ.
Павел Петрович заметно напрягся.
Что за дьявольщина?
– Просто запись, – профессор нажал на кнопку воспроизведения, и телефон показал только что снятое видео.
Император вздрогнул.
На экране был он.
Но не тот Павел Петрович, каким он себя знал.
Не Император Всероссийский, не Государь, не самодержец в расшитом кафтане… а чужой человек в бинтах, с лицом, которое не было его.
– Что за… мерзость?! – голос его сорвался. Он резко отпрянул, едва не опрокинув стул.
Лазарев молча выключил запись.
– Я же говорил, – спокойно сказал он. – Вы… теперь в другом теле.
Павел Петрович смотрел на телефон, как на отрезанную голову, швырнутую к его ногам.
– Этого не может быть…
– Может, – тихо ответил профессор. – И вы должны это принять.
– Но… как? – в голосе Императора звучало недоверие. Страх. Гнев.
– Я использовал метод пересадки сознания, – объяснил Лазарев. – Это сложный процесс, но суть в том, что ваше истинное тело… было найдено.
– Найдено?
– В склепе. В Петропавловской крепости.
Павел замер.
Вы… раскопали мой прах?
Лазарев отвёл взгляд.
– Не я один. Была целая экспедиция. У нас были фрагменты ваших останков. Мы извлекли ДНК.
– ДНК?
– Код жизни. Ваши частицы, ваши гены… —
И вселили в это… это… тело?!
Лазарев кивнул.
Император стиснул зубы.
– Чьё оно?
Профессор замолчал.
– Чьё это тело?! – повторил Павел Петрович, голос его стал опасно низким.
– Неизвестного пациента, – наконец ответил Лазарев. – Мужчина. Найден в Склифосовском институте. Полностью потерял память. В коме.
Император тяжело дышал.
– Значит, я – не я. Я – заблудшее тело из больницы.
– Вы – вы, – твёрдо сказал Лазарев. – Ваш разум, ваш дух…
– А его? – Павел Петрович пристально посмотрел на профессора. – Что с ним? Где его душа?
Лазарев промолчал.
Император вдруг усмехнулся.
Вы даже не знаете, да?
– Павел Петрович…
– Вы играли с жизнью и смертью, но не знаете, что стало с тем, кто был здесь до меня.
– Этот человек был пуст, – тихо ответил профессор.
Император медленно сел.
– Значит, теперь я – призрак в чужой оболочке.
Лазарев кивнул.
Павел Петрович провёл пальцами по лицу, будто впервые ощущая его.
– Так что теперь?
– Теперь… вам нужно выбрать.
Император поднял взгляд.
– Вы хотите вернуть власть? Вам нужно стать известным. Вам нужно выйти в этот мир.
Павел усмехнулся.
– Вы хотите сказать, что мне… вести хронику?
– Именно.
– Записывать свои мысли? Свои указы?
– Да.
Павел встал, подошёл к окну.
За стеклом шумел современный мир.
И в этом мире его не существовало.
Но он изменит это.
Профессор ушёл, оставив Императора одного в полумраке палаты. Тишина давила, только редкий шум за окном напоминал, что мир снаружи живёт своей жизнью. Павел Петрович провёл рукой по бинтам, словно проверяя – не сон ли всё это? Внутри него бушевала буря.
Мысли, как распоясавшиеся музыканты, плясали в хаотичном ритме. Россия. Империя. Враги. Союзы. Войны. Куда всё это привело? Он старался собрать разорванные обрывки сознания в единое полотно, но чем больше размышлял, тем сильнее путался.
Он зажмурился. В голове вспыхнули картины прошлого. Зимний дворец. Долгие вечера при свечах, когда он склонился над бумагами. Величественные приёмы, затаённые взгляды заговорщиков. Степенные разговоры с генералами, их уверенность, их ложь. А потом – холод, предательство, темнота… И вот он здесь.
Павел Петрович резко сел, насколько позволяла его новая, непривычная оболочка. Сердце стучало, как барабан. Кем он теперь был? Императором в теле безымянного человека? Или тенью себя самого?
Он оглядел палату. Незнакомые приборы, стерильные стены, мерцающий синий свет под потолком. Всё это было чужим, враждебным. Но страх быстро сменился гневом. Разве не он, Павел Петрович Романов, рожден был управлять? Разве не он должен был вершить судьбы? Пусть этот мир другой. Пусть здесь его имя забыто, а трон давно прахом развеян. Всё можно вернуть.
Мысли плескались, сталкивались, дробились, словно ноты под пальцами на струнах гитары. Вот только инструментом теперь был он сам, а мир играл свою, непонятную мелодию. Но если так, он научится её разбирать. Он подчинит её своей воле.
Сквозь пелену тревожного сна пробился свет. Не резкий, но настойчивый – утро брало своё. Павел Петрович медленно открыл глаза.
Голова гудела, мысли спутались. Он попытался собрать их в кучу, но они, как неуловимые духи, скользили прочь. Новая реальность вновь давила на него всей своей чуждостью.
А затем раздался звук – негромкий, но чёткий. Стук каблуков по полу. Дверь тихо приоткрылась, и в палату вошла женщина.
– Доброе утро, – произнесла она с лёгкой улыбкой, ставя поднос на столик.
Павел Петрович прищурился. Молодая. Высокая. Чистая кожа, русые волосы собраны в небрежный пучок. Глаза – живые, насмешливые, но внимательные. Брови чуть изогнуты, словно всегда готовы к неожиданному повороту событий.
– Мария, – представилась она. – Или просто Маша, как вам удобнее.
– Мария… – Император медленно повторил имя, пробуя его на вкус.
– Какое простое и милое имя.
Ага, мне тоже нравится, – она усмехнулась и склонилась ближе, изучая его с любопытством. – Что-то вы неважно выглядите. Спали плохо?
– Сон? – Павел Петрович прикрыл глаза. – Сон мне не ведом. В голове – тысячи голосов, тысячи вопросов. Времена смешались, и этот мир… он… он отвратителен и удивителен одновременно.
Маша хмыкнула, поправляя на подносе приборы.
– Философское утро? Это похвально. Но лучше начните его с завтрака.
– Она поставила перед ним тарелку с овсянкой и кружку чая.
Павел Петрович недоверчиво уставился на еду.
– Это… пища для больных?
– Ну, технически – да, но мне повезло, и я вас сегодня кормлю. Поэтому постаралась сделать съедобнее. – Она подмигнула.
Император отложил ложку и взглянул на неё пристальнее.
– Вы… иной человек, нежели вчерашний ваш коллега.
– О, вы про дядю Витю? Да, он у нас старой закалки. Я ж другая – моложе, наглее, но зато веселее.
Её улыбка была лёгкой, но в глазах мелькнуло что-то ещё. Интерес. Внимание. Возможно, даже капля сочувствия.
