Павел Макаров
Плюшевый мишка. Сборник пьес
АЛЕХИН. Я бы еще добавил, что причина многих неудач в бизнесе, как мне кажется, это то, что все пытаются копировать. Очередной магазин, очередной ресторан. А чтобы добиться настоящего успеха, нужно придумать что-то новое, то, чего не было раньше.
СОРОС. Да думал я тысячу раз, голова пухнет.
ЕЛЕНА. Насчет новизны – интересно (записывает) но-виз-на. Интересный спич у Сороса. Я услышала знакомые уже вещи, а вы? (участники тренинга, кроме Сороса, одобрительно кивают головами). В бизнесе, как и шахматах, нужно знать не только истории успеха, но и истории неудач (показывает на доску). Очень интересно… Потом, я вижу тут тоже историю о «трех пропастях», согласны? Сколько раз приходилось состоявшимся бизнесменам начинать сначала? Чтобы достичь успеха, нужно приложить невероятные усилия… И третье. И про эго очень интересно, особенно мне, как к психологу. Эго мешает принять правильное решение, закрыть проект вовремя, если он оказывается неудачным, обрезать потери. Это свойство человеческой психологии – нежелание признавать поражение… (записывает на доске – «эго»). И следствие этого – еще большие потери… Так и моральный аспект. Когда люди делают дело, они вряд ли могут соблюсти все приличия в книжном понимании этого слова. Если ты «чистюля» – будь в стороне, не занимайся бизнесом.
КУТУЗОВ (с сарказмом). Хороший вывод, его можно использовать в воспитании подрастающего поколения. Так сказать, моральный кодекс строителя капитализма. А насчет бизнеса – недавно был случай, вот то же бизнесмен, много раз начинал свое ресторанное дело, только каждый раз разорялся. Жена его пилила, денег нет, так он не придумал ничего лучшего, как задушить ее, пока дети спали, потом в ванной распилить и по частям выносить на мусор. За этим занятием его и поймали. Прекрасная игра, кто кого распилит первым. Не, капитализм – это прекрасная штука.
СОРОС. Дело не в «изме»…Еще это слово «состоявшийся». Не понимаю, что это такое. Сегодня ты состоялся, а завтра у тебя отобрали все, посадили в тюрьму, или ты с лестницы упал, или дали по голове, или того хуже. Что такое «состоявшийся»?..
ЕЛЕНА. Об этом мы подумаем дома. На сегодня все. Спасибо всем. Завтра не опаздывайте.
Играет музыка. Все встают, танцуют летку-енку. Музыка прекращается, участники начинают уходить.
ЕЛЕНА. Сергей, можно Вас попросить помочь мне передвинуть мебель?
АЛЕХИН. Конечно, Елена.
Остальные участники уходят, Анна-Мари на прощание слегка улыбнулась. Алехин и Елена двигают мебель.
АЛЕХИН. Да, интересное мероприятие, я не жалею, что пришел.
ЕЛЕНА. Вот видишь, а как долго я тебя уговаривала.
АЛЕХИН. Я все ждал скидки пятьдесят процентов.
ЕЛЕНА. Ты опять за свое, я же дала тебе двадцать, ты знаешь, мне нужны деньги сейчас.
АЛЕХИН. Конечно, я все понимаю, что ты, я шучу.
Когда переносят очередное кресло, их руки случайно касаются.
ЕЛЕНА. Знаешь, Сережа, может сейчас не время, но все-таки, я бы хотела…
АЛЕХИН. Елена, не надо, прошу тебя.
ЕЛЕНА (берет Алехина за руку). Это не просто блажь, я испытываю к тебе чувства, это настоящее, когда мы расстались, я так остро стала чувствовать пустоту.
АЛЕХИН. Мы же договорились, останемся друзьями, я вот у тебя на тренинге. Я к тебе хорошо отношусь, поверь мне, просто не хочу продолжать то, у чего не будет счастливого конца.
ЕЛЕНА. Так ни у чего не будет счастливого конца. Счастливый конец – это смерть. Нам было хорошо вместе, это и есть счастье.
АЛЕХИН. Елена, все правильно, но я не хочу. Мне будет потом больно. Я моложе тебя.
ЕЛЕНА (пытается обнять Алехина). Сережа прошу тебя, останься, хоть сегодня, мне нужно, очень нужно сегодня.
АЛЕХИН(отталкивает Елену). Мы так не договаривались, я ухожу.
ЕЛЕНА (еще раз пытается обнять Алехина). Разве об этом договариваются? Прошу тебя, останься.
Алехин отталкивает Елену, Елена оказывается на коленях.
АЛЕХИН. Я ухожу, завтра буду. Ты – сильная женщина. Все будет хорошо. Прости.
Уходит. Елена медленно поднимается с колен.
ЕЛЕНА. М-да… Сильная женщина. К сожалению, пропустила этот момент, когда стала ею, а то бы, пожалуй, заплакала бы.
Уходит. Гаснет свет, освещается ширма сбоку, она убирается, снова актеры, играющие зрителей.
ЗРИТЕЛЬ. Все ушли, антракт, надо бежать в буфет!
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Да сиди ты. Если бы был антракт, то в зале включили бы свет. А видишь – темно еще, сейчас что-то будет.
ЗРИТЕЛЬ. Я боюсь, как набегут в буфет, все расхватают, нечем будет закусить. Все ж за этим пришли. А че этот бортанул эту тренершу. Она вроде ничего…
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Тебе этого не понять. О, господи, чтобы я еще раз пошла с тобой в театр. Не мешай смотреть. О, сейчас что-то будет.
Действие второе
Ширма задвигается. Включается свет. На сцене что-то меняется, и зритель понимает, что действие проходит в других помещениях, а именно дома у каждого из участников тренинга.
На сцене появляется Тютчев. Следом заходит его мама. Она ставит на стол ему кушать.
ТЮТЧЕВ (раздраженно). Мама, я же просил тебя, ну не спрашивай ты меня об этом. Я устал, мне сейчас нужно доделать кое-какую работу, я буду занят.
МАМА. Ты всегда занят, когда с тобой можно говорить?
ТЮТЧЕВ. Ты опять эту тему… Ну это же личное. Как я могу тебе обещать, когда у меня наладится личная жизнь? У меня и так все хорошо. Не обязательно, чтобы все было как у других, у меня так.
МАМА. Ты видишь дочку раз в три месяца, это нормально? Давай я позвоню твоей бывшей, поговорю, что это не дело. Надо ей больше помогать. Это моя внучка, в конце концов.
ТЮТЧЕВ (повышая немного голос). Очень тебя прошу, ну не вмешивайся ты в эти отношения, мне от твоей помощи только хуже.
МАМА. И надо искать себе жену. Активно, а не так как ты. Не обижайся, но я же переживаю, Вадик. Я боюсь, что ты останешься один.
ТЮТЧЕВ. Ну, что значит останусь. Сейчас один, а завтра будет еще кто-то. Люди находят спутников жизни и в семьдесят лет. И, кроме того, я не один, у меня есть ты.
МАМА. Я не вечная.
ТЮТЧЕВ встает и обнимает мать.
ТЮТЧЕВ. Ну да, мы все не вечные, но от этого жизнь не становится менее интересной.
Мать уходит со сцены.
ТЮТЧЕВ. Жизнь – это такой калейдоскоп ожидания. Нет все ничего, каждый день – круговерть… Если бы только научиться засыпать быстро… Лег – и сразу спишь. Но нет, лежишь, думаешь, что будет дальше…и такое нехорошое чувство… Сжимается вот тут…(показывает на сердце). И ты один, и никто в мире этого не понимает, нет никакого сочувствия и никакого выхода. Если б научиться сразу засыпать…Лег и заснул.
ТЮТЧЕВ уходит. Появляются Сорос и его жена.
ЖЕНА СОРОСА. Мне неудобно уже перед людьми. Ну, нельзя же так платить. Сегодня тысяча рублей, через неделю две тысячи. Человек хочет получить зарплату всю сразу, как ему обещали.
СОРОС. Знаешь дорогая, неудобно спать на потолке. Ты же видишь, мы строимся, будет новый бутик. На строительство нужны деньги каждый день. Я же не могу не дать деньги на стройматериалы, рабочие, если им нечего будет делать, повернутся и уйдут. Так что продавцам, да и бухгалтеру придется потерпеть.
ЖЕНА СОРОСА. Я устала от такой жизни. Этой стройке уже скоро пять лет. Что за мысль строить бутик в доме, где мы живем.
СОРОС (возмущаясь). Я объяснял тебе уже тысячу раз, мы не будем платить за аренду, которая съедает львиную часть наших доходов, фактически съедает наше будущее. Я хочу остаться бизнесменом, другого пути просто нет.
ЖЕНА СОРОСА. Ну, да, и я пять лет должна ходить к себе в дом через стройплощадку. Живу на стройке… Нужно как-то быстрее строить.
СОРОС. О, опять одно и тоже, но ты же знаешь наши доходы, я ничего не скрываю, есть деньги – я строю, нет – курю. Если так нужны деньги, то не надо было летом ездить в Италию, сэкономили бы.
ЖЕНА СОРОСА. Ну, да, со стороны богатые люди, только никуда не ездим. Катковы вон уже полмира объездили, а у них всего два стола на базаре… Так мы хоть в Италии были, Колизей посмотрели…
СОРОС. Все ты знаешь, про этих Катковых. Может они гуляют на последние.
ЖЕНА СОРОСА. Не знаю, как они гуляют, но на этот тренинг непонятный ты деньги нашел.
СОРОС. Перестань, прошу тебя. Это совсем другое. Что за привычка!..Стоит этот тренинг не так дорого. Он мне нужен, мне нужна встряска. Я не могу тебе передать все, что я чувствую… Я только верю, что у меня все получится, я не сдамся. И мне нужна твоя помощь, поддержка, очень нужна!
ЖЕНА СОРОСА (обреченно). Ну что ж, поддержка, конечно, поддержка, я ее окажу, куда ж я денусь.
Жена Сороса уходит.
СОРОС. Как я устал, как я от всего этого устал. Раньше – думаешь, что все это временно, когда-то закончится. Вот сейчас наладится, и буду почивать. Но это никогда не заканчивается, я и боюсь – никогда, никогда не закончится…
Уходит. Появляются Анна-Мари с дочкой.
АННА-МАРИ. Ты не нашла лучшего времени, чтоб объявить мне новость, я устала, мне нужно отдохнуть, завтра опять тяжелый день… Ну, хорошо, что у тебя.
ДОЧКА. Я выхожу замуж.
АННА-МАРИ (удивленно, но не сильно). За Витю? Я думала, что этим может закончиться, к чему такая спешка, ты еще только на втором курсе университета. До окончания надо было подождать.
ДОЧКА. Это еще не все, мама. Я беременна.
АННА-МАРИ (сначала застыв в шоке). М-да, абзац. Допрыгалась. И что, ты решила сделать меня в сорок лет бабушкой? Я этого совсем не хочу (смотрит в зеркало).
ДОЧКА. Мама, а меня ты во сколько лет родила? Мне сейчас столько же. Так получилось.
АННА-МАРИ. Я ни о чем не жалею, но ты повторяешь мои ошибки! Я хотела тебя уберечь от глупостей, подобных тем, что я совершила в молодости. И сколько уже времени ты беременна?
ДОЧКА. Три месяца. Мама я не хотела и Вите говорила, но так получилось.
АННА-МАРИ (не слушает дочку, ходит по комнате). И Витек твой хорош, моча в голову бьет… Так, так, и где вы собираетесь жить? И на что?
ДОЧКА. Ну, мама. У тебя же 3-комнатная квартира. А Витя пойдет работать, а учиться будет на заочном.
АННА-МАРИ. А ты вообще учебу забросишь? Я столько денег потратила на твое поступление!… Ну, нет чадо дорогое, этот номер не выйдет… Замуж ты выходи, раз залетела, я рада внуку или внучке, или кто там еще будет, буду помогать, свадьба там, все такое, но жить вы здесь не будете.
ДОЧКА. Ну, мама…
АННА-МАРИ. Вы же живете на квартире, ну вот… Вы должны свою семью строить сами, без посторонней помощи. Все свои первые скандалы, притирки нужно проходить самим… Да, дорогая, вот так, а как ты думала?
ДОЧКА (замявшись). Но, мы можем, конечно, на квартире, может быть у родителей Витиных, они не против, но мне было бы удобней здесь…
АННА-МАРИ. Дорогая, нужно была раньше думать, прежде чем заделывать ребенка, придти и посоветоваться. С мамой… Ты этого не сделала, что ж удивляешься. У родителей Вити? Отлично. Хотя я бы посоветовала бы вам жить самостоятельно, но если они согласны…Я не против.
ДОЧКА. Мама, но ты рада, что у меня будет ребенок, девочка или мальчик.
АННА-МАРИ (немного успокаиваясь, ехидно). Я рада, несказанно рада. Пусть будет и мальчик и девочка. (Вдруг нежно, обнимает дочку.) я рада, доченька…
Анна-Мари уходит.
ДОЧКА. Я люблю свою маму. Вы не думайте, я ее очень люблю, она все понимает… Она очень много для меня сделала, она меня… никогда не бросит. (Плачет) Я очень, очень люблю свою маму.
Уходит. На сцену выходит Кутузов. Разговаривает по телефону.
КУТУЗОВ. Так, Николай Степанович, понял Вас, так точно… Сделаем, нема пытаннь… Так то-то и оно, я тоже говорил Смердякову, что ты не лезь туда, там без тебя разберутся, ты ж не начальник, будет команда – напишешь претензию… Человек не понимает, я ж ему свои мозги не вставлю… Я ему ж тоже говорю, ты ж почитай внимательно, часть вторая статьи… (долгая пауза)..Да…Да… Так точно, Николай Степанович, понял, но по правде говоря, этого не хотелось бы… А без этого никак?..Да хочется честным человеком остаться на старости лет… Ну что ж, хорошо, нема пытаннь, я скажу Свистунову, пусть оформляет там все… Ну добро, Николай Степанович, спокойной ночи, да, я отзвонюсь… (Залу) Вот теперь действительно антракт.
Озабоченно уходит.
З А Н А В Е С
А Н Т Р А К Т
В антракте актеры, играющие Зрителей, могут пойти в буфет, продолжая разыгрывать семейную пару.
Примерные разговоры в буфете (возможна импровизация)
ЗРИТЕЛЬ. Надо бежать скорей, очередь. Все ж идут в буфет.
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Та успеешь ты.
ЗРИТЕЛЬ. Ну, я ж говорил, очередь. Зачем люди приходят в театр, по-твоему?
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Ничего, подождем.
БУФЕТЧИЦА. Для Вас все готово.
Дает водку, сок и закуску.
ЗРИТЕЛЬ. О, хорошо! (Выпивает залпом водку.) О, как прекрасно, прекрасная пьеса, ты знаешь очень умная пьеса. С антрактом!
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Дошло до тебя наконец, что пьеса умная… Не пей много.
ЗРИТЕЛЬ. Да вот последняя. (Наливает и резко выпивает.) Одна радость в жизни. Прекрасная пьеса, отличный театр, люди прекрасные…и буфет есть… Что еще человеку надо?
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Все пошли. Не стыди меня. Все смотрят. Пошли.
ЗРИТЕЛЬ. Сейчас допью.
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Хватит… Дома допьешь. Уже звонят. Идем в зал.
ЗРИТЕЛЬ. А ну да пошли. Прекрасная пьеса, как-то до костей пробирает.
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Тебя проймешь.
Уходят. Зритель говорит все время «Прекрасная пьеса, прекрасный театр, буфет есть».
Зрительница: «Тише. Люди смотрят».
Действие третье
На заднем плане участники тренинга общаются, пьют кофе-чай. На переднем плане Алехин и Анна-Мари. Елена посматривает на них и слегка нервничает. Анна-Мари одета в другое платье, но снова очень пикантное.
АЛЕХИН. Евгения, у меня просто нет слов. Вы сегодня опять обворожительны. Вчера была Анна, а сегодня Мари?
АННА-МАРИ. Спасибо, я всегда одна и та же.
АЛЕХИН. А Вы знаете, я думал о Вас, вчера.
АННА-МАРИ (кокетливо). Делать Вам больше было нечего.
АЛЕХИН. Делать есть всегда что, но если я уйду отсюда без Вашего номера телефона, то этот год для меня будет прожит зря.
АННА-МАРИ. Поживете в следующем году… А Вы свободны? (Глазами ищет Елену). Несвободный мужчина мне не интересен.
АЛЕХИН. Я почти свободен, и Вы не волнуйтесь, я имею ввиду только дружбу, это честь дружить с такой женщиной, как Вы. Только номер, один номер.
АННА-МАРИ. Чего мне волноваться. Дружить – так дружить… Пять, пять, семь, семь, семь, пять, пять. Только не звоните ночью.
АЛЕХИН. О, спасибо, что вы. Я буду звонить очень тихо, так … дзынь.
ЕЛЕНА (нарочито громко). Ну, что рассаживаемся. Еще раз рада вас приветствовать сегодня, готовы?
Все одобрительно кивают. ТЮТЧЕВ отвечает за всех.
ТЮТЧЕВ. Готовы.
ЕЛЕНА. Предоставим слово женщине, прошу Вас.
АННА-МАРИ. Ну я уже вроде все рассказала… История банальная, с подругами мы обсуждали недавно, где они настоящие мужчины. Из серии «все мужчины козлы».
ТЮТЧЕВ. Браво! Благодарю за честность и откровенность. Спасибо и Вам, Елена, что Вы нас здесь собрали можно хоть душу отвести. Знаем мы все эти претензии женщин к мужчинам, как впрочем, и мужчин к женщинам. Претензий много, а все сводится к одному – лежит на диване, смотрит футбол и ничего не делает.
АННА-МАРИ. А что, по-вашему, лежать на диване и ничего не делать для благосостояния семьи – это хорошо?
ТЮТЧЕВ. Да нет, это все общеизвестно: мужчина добытчик, он должен обеспечить семью. Должен, обязан. Он пытается. Я не говорю про тех, кто действительно лежит на диване. Если мужчина пытается, но у него не получается? Знаете такое слово «не получается»? Вот мы все здесь – свидетельство того, что не все в жизни может получиться, как было задумано, особенно в нашей стране. Да и в других странах, более развитых, не все гладко.
АННА-МАРИ. Все это звучит красиво, но денежные знаки еще никто не отменил. Я все понимаю, кризис, не получается, но кушать-то надо? Ребенку купить вещи надо? За счета платить надо? Так потому что у мужика не получается, это все должна взвалить на себя женщина? Да еще выглядеть красиво, следить за фигурой, внешностью, как же мальчика придется еще утешать!
ТЮТЧЕВ. Вы меня не слышите, Анна-Мари, я говорю про случай, когда человек хочет, но у него не получается. На то, чтобы заработать денег, достичь успеха нужно время. Сколько времени? Может быть и два-три месяца, а может быть и несколько лет. И почему такое отношение к мужчине, как к официанту – «велите подать». Мужчина пришел в этот мир, чтобы созерцать, философствовать, творить, и он не виноват, что у нас за это не платят денег. Сколько получают учителя, врачи, актеры, если они не знаменитые?.. От женщины требуется терпение. Жена писателя фантаста Рея Бредбери сказала своему мужу: «пиши, ты станешь знаменитым». И шесть лет он писал и жил за ее счет, пока не вышли в свет его «Марсианские хроники». Вот – настоящая жена, таких сейчас уже нет.
КУТУЗОВ. Да, сейчас девушки совсем другие…А вот в наши времена…
АННА-МАРИ (перебивая). Я не против философских исканий мужчины. Но это можно делать в свободное от работы время. Если семье нужны деньги? Можно пойти таксистом, не знаю, флаера раздавать, вагоны разгружать, что-то делать. Безденежье, безработицу и кризисы придумали лентяи, хорошо устроились, чтобы ничего не делать. Так мало того, что денег не приносит, так еще по дому ничего не делает, не стирает, не убирает, вещи разбросаны по квартире, посуду не моет. Это что, кризис мешает?
ТЮТЧЕВ. Мы не слышим, не слышим, не слышим друг друга. Причем тут посуда, какое это имеет значение?
АННА-МАРИ. Большое!
ТЮТЧЕВ. Нужно же понимать, как люди достигали настоящего успеха, как это было у гениев.
АННА-МАРИ. Вот еще, расплодилось гениев. Каждый считает себя гением! Сначала нужно стать гением, а уже потом себя им считать!
ТЮТЧЕВ (разводит руками). Человек работает, преподает, занимается творчеством. Почему он должен стать каким-то придатком. Ему нужна помощь, жена должна не пилить его, а верить в него. В тяжелые времена так нужно, когда в тебя кто-то верит. А то получается заколдованный круг, из-за недостатка денег – депрессия, которая мешает работать, зарабатывать денег, что нужно, чтобы разогнать эту самую депрессию. Мужчина – он в душе слабый, а ему с раннего детства: «ты должен быть сильным, ты не должен плакать». А иногда плакать очень хочется… Послушайте, вы хотели эмансипацию, вы хотели равноправия, тогда какие вопросы? Какие претензии? У женщин и мужчин ответственность должна быть одинаковая, и заработок и расходы. (Очень громко.) И вообще, мало того, что вас нужно трахать, так вас еще нужно и обеспечивать!
Мужчины смеются. Анна-Мари возмущена.
АННА-МАРИ. Умнее ничего не придумал?
ЕЛЕНА. Позвольте мне. Я расскажу об одной своей подруге. Ее муж имел бизнес, они неплохо жили, в кризис бизнес накрылся медным тазиком. Для мужчины это очень сильный удар. Она его поддержала, не пилила, дала время придти в себя. Где-то через полгода он очухался, занялся извозом, пошел подрабатывать страховым агентом, в интернете копался, он у нее умный, чего-то там делал. Ну, как-то стало налаживаться. Кстати, тоже не мыл посуду, как-то депрессия влияет на двигательные функции мужчин, – они не могут держать тарелку под краном.
АННА-МАРИ. Но могут держать ее и ложку, когда кушают.
АЛЕХИН. На аппетит кризис не влияет!
ЕЛЕНА. Моя подруга поступила, как умная женщина, она хотела сохранить семью и любовь и все для этого делала.
ТЮТЧЕВ. Вот именно, умная женщина! Как тяжело понимать, что в хорошие времена, пока ты давал деньги, тебе улыбались и были рады, а как только ты оступился, то думают, что с тобой нужно расстаться. Женщине нужен результат, причем выраженный в денежных знаках. Только молодая девочка по глупости может выйти замуж за перспективного мальчика, а так, ты сначала добейся, получи, достигни, и все это делай один, а уж потом появится она, … которая вроде как любит тебя. А мужчина хочет, чтобы жена любила его как мама, всегда, при любых обстоятельствах, просто за то, что он есть, … но таких жен нет.
АННА-МАРИ. Жена – не мама.
ТЮТЧЕВ. Но жить и думать, что от тебя хотят избавиться невыносимо.
КУТУЗОВ. А я вот знаю историю. Вышла замуж за парня, небедного, дом, машина, работа. Все было замечательно, но через два месяца после свадьбы муж ехал на мотоцикле, попал в аварию, потерял ногу. Ни работы, ни денег. Работал дворником, пытался жену выгнать, чтобы жизнь себе не портила, так нет, женщина старой закалки. Живет с ним уже двадцать лет, двое детей, муж потом стал заниматься народными промыслами, я с ним пересекаюсь, она работает в горсовете, совет да любовь. А тут молодежь из-за ерунды разводится, да не те времена.
ТЮТЧЕВ. Времена меняются, но женские инстинкты неизменны.
АННА-МАРИ. И мужские тоже.
ЕЛЕНА. Ну что ж… Мужчина, женщина. Эти отношения очень важны. И сколько здесь взаимонепонимания. На все женщины и мужчины смотрят по-разному. Надо бы со школы обучать психологии противоположного пола. Не строить воздушные замки (записывает на доске), не представлять себе того, чего не может быть никогда… А теперь – самый мудрый участник тренинга (обращаясь к Кутузову, предлагая рукой). Прошу Вас.
КУТУЗОВ. Спасибо. Я уже говорил, что ко всему, что я вижу, я отношусь критически, на меня нельзя повлиять громкими словами, надавить как-то. Сегодня мы здесь слушали разные признания, как-то получается, что не очень хорошая у нас в стране жизнь.
ЕЛЕНА. Жизнь во всех странах одинаковая. Со стороны всегда кажется, что где-то живется лучше, но это только со стороны.
КУТУЗОВ. Э-нет, я хорошо помню жизнь при СССР. Настроение было совсем другое, простите за банальность – вся та же «уверенность в завтрашнем дне». Это было, нельзя этого отрицать.
СОРОС (резко возбуждаясь). Это была уверенность шпрот в банке, которые уверены в том, что их рано или поздно съедят!
КУТУЗОВ (резко). Ну, знаете, а чем лучше положение человека сегодня. С этими ценами он не знает, как ему прожить, как прокормить семью. И не рассказывайте мне про Америку или другие развитые страны, там люди живут не лучше, на самом деле. И кризис все показал. А не Вы ли здесь вчера жаловались на жизнь, к чему Вас привел Ваш любимый капитализм, дорогой Сорос?
СОРОС. А как бы я не жаловался, я не на минуту не хотел бы назад, в прошлое. Человек рожден свободным и должен жить в свободном обществе. Тогда у него есть шанс.
КУТУЗОВ. Что дала Вам свобода? У человека должна быть работа, должна быть стабильность, чтобы он мог растить детей, содержать семью. Все это было, как ни крути. Была великая страна, ее уважали в мире, с ней считались. НАТО не напало бы Югославию, если бы был Советский Союз, а таких, как вы, купили пресловутым американским образом жизни. Хорошая страна США, сами все говорят о свободе, а у самих натыкано военных баз по всему миру. У нас был свой путь, наш национальный духовный акт другой, чем у западников, их уклад нам не подойдет. Русский дух никогда не будет порабощен западным. Что немцу хорошо, то русскому смерть.
СОРОС. Какой русский дух? Какой такой особый русский дух? Дух противоречия, чтоб не так как у других, чтобы выпендриться, а мы вот русские такие? Да поймите же Вы, что сила Америки не в ракетоносцах и не в базах. Сила в том, что люди со всего мира приезжают туда и почему-то почти все хотят там жить.
КУТУЗОВ. Многие возвращаются.
СОРОС. Совсем немногие, поверьте. А дело в том, что там человек – это главная ценность, а не величие страны, там работают законы, там государство реально думает о людях, чиновники не стремятся набить только свой карман, как у нас. Отсюда и величие страны. Хорошо, в США есть много недостатков, а где их нет? Но возьмем другую страну, к нам поближе – Финляндию.
АЛЕХИН. Там любят нашу водку.
СОРОС. Нашу водку в отличие от наших людей везде любят. Так я был в Финляндии, представляете– на ночь оставляют велосипеды на улице. И утром, о чудо, они остаются на месте! Я был в шоке. Великая страна – эта не та страна, которую боятся в мире, а это страна, где ночью не крадут велосипед, который ты оставил у дома.
КУТУЗОВ. Тогда великих стран вообще нет. А у нас такого вообще никогда не будет. Наш человек другой, получая свободу, он сразу старается использовать ее на полную. У нас особая должна быть демократия.
СОРОС. Когда я слышу такое, я думаю, как же нужно ненавидеть наших людей. Наш человек такой же, как все, я видел, как наши люди преображаются за границей, в Германии выбрасывают бумажки строго в урны, стоят на красный свет ночью пять минут, хотя больше нет ни единой души. Все зависит от среды обитания. Но не только европейцы, но и арабы, китайцы, эскимосы и аборигены племени мамбу поняли, что такое демократия, этого не поняла, кажется, только одна нация – русские, и она собирается существовать при какой-то отдельной системе. Человек рожден быть свободным, понимаете свободным. По-настоящему свободным. В вашем любимом СССР тоже говорили много о свободе – «я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Только это была насквозь лживая свобода, от начала и до конца. Нельзя продвинуться вперед, даже сделать шаг, если ты честно не признаешься себе, в каком дерьме ты сидишь, а такие как Вы – этого не сделали.
КУТУЗОВ. Я не позволю обливать нашу страну дерьмом, как Вы изволите. Хватит того, что это делают другие, надо любить страну, в которой ты живешь, быть патриотом.
СОРОС. А я и люблю, это и есть любовь, смотреть правде в глаза. Патриоты голосуют за истину. А такие как Вы – тормоз, такие как Вы и ненавидите всех и вся.
КУТУЗОВ. Я ненавижу?
Кутузов подскакивает к Соросу и хватает его за грудки. Они начинают бороться. ТЮТЧЕВ и Алехин их пытаются разнять. Слышатся возгласы «Да, перестаньте же», «Я тебе..», (Кутузов) – «Американец проклятый», «Взрослые люди». Кутузов случайно лепит тумака Алехину, тот падает.
Свет перемещается на ширму, она раздвигается. Снова зрители.
ЗРИТЕЛЬ. Это театр? Бойцовский клуб! Жалко, что я в костюме, а то бы поучаствовал.
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Тебя там только не хватало. Ты что, в антракте перепил?
ЗРИТЕЛЬ. Я? Ты ж видела, один стопарик, и все. Ну, может быть два. Буфет здесь отличный… Хороший театр… И пьеса эта мне стала нравиться, а то я ее сначала как-то недопонял.
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Замолчи, а то я тебя сейчас сама… Эту пьесу нужно слушать.
Свет зажигается. Актеры продолжают движения, которые делали перед выключением света. Зрители опасливо озираются. Кутузов направляется к Зрителям.
КУТУЗОВ (Зрительнице возбужденно) Достал Ваш муж, буфет, туалет, сколько можно его слушать, это театр, понимаете, храм, кому не нравится – прошу Вас в сад.
Кутузов показывает рукой направление. Слегка напуганная Зрительница берет Зрителя за руку и удаляются.
СОРОС. А чем зрители ему помешали? Он правильно сказал, что театр без зрителей, это как футбол без семечек.
АННА-МАРИ. Это все такие игровые ходы?
Кутузов бежит к доске и перечеркивает накрест все, что там написано.
КУТУЗОВ. Все это ерунда, все это ерунда.
ЕЛЕНА (громко кричит). Сядьте все на место (Подходит к Алехину, который сидит на полу, отходя от удара, помогает ему подняться.) Ничего страшного.
АЛЕХИН. Вы не говорили, что нужно брать на тренинг боксерские перчатки.
КУТУЗОВ. Я, конечно, извиняюсь, не хотел, случайно вышло, но это не я придумал, тоже развелось всяких тренеров, учат жить, Вы сами-то успеха добились? Я так пришел глянуть, что это такое. Психологи, аналитики, тренера, короче бездельники, а работать кто будет, у станка кто стоять будет? Работай у станка, и думай о судьбах страны, тогда ты имеешь право.
ЕЛЕНА (подчеркнуто спокойно, ледяным тоном). Да, моя жизнь не удалась. Здесь еще не разбирали меня. Несмотря на свой имидж – я бедный человек, все, что вы видите, куплено в кредит, включая эту квартиру. Я зарабатываю очень мало, и нет никаких шансов, что я когда-то рассчитаюсь с долгами… Я одинока, у меня нет никакой личной жизни… Вы это хотели от меня услышать. Радуйтесь, вы услышали. Сейчас вас должно греть чувство превосходства. Успех – это когда у других хуже, чем у тебя… Вы правы, вы во всем правы, здесь можно и нужно говорить, что думаешь, спасибо Вам. Садитесь.
Кутузов остывает. Все рассаживаются. Кутузов грозит Соросу пальцем.
ТЮТЧЕВ. Позвольте мне слово. (Елена кивает.) Физическое насилие – не лучший метод доказательства, но ведь это то, что происходит у нас в жизни. Если сейчас спросить у Сороса и Кутузова об их стремлениях, то окажется, что и тот и другой хотят одного и того же, – мира во всем мире, благополучия в семье, свободы, порядка. Ведь также? (Сорос и Кутузов утвердительно кивают.) Но в мировоззрении каждого есть что-то разное, какая-то исходная мысль, и это расхождение приводит к таким последствиям. Они спорят о результатах своих логических выводов, а нужно всего лишь вернуться к истокам, найти ту самую мысль, после которой они пошли по разным дорожкам. Это очень трудный и долгий путь, и когда люди на него только встают на него, их захлестывают эмоции. А если бы они дали себе труд сдержать себя, возможно, они поняли бы друг друга.
ЕЛЕНА. Вы правы, и скажу – успешный человек может и должен быть эмоциональным, но он обязан управлять эмоциями, а не смотреть на оппонента, как на врага. Запишем – уп-рав-ле-ние эмо-ция-ми. А теперь я хочу напомнить Вам, что мы все дураки, следовательно, не обижаемся друг на друга. Тютчев и Кутузов, прошу Вас – подойдите друг другу и обнимитесь.
КУТУЗОВ. Нам нужно поцеловаться?
ЕЛЕНА. Это необязательно. Прошу Вас, смелее.
СОРОС и Кутузов неохотно подходят друг к другу и обнимаются. Все аплодируют. Кутузов также хлопает по плечу Алехина. СОРОС и Кутузов возвращаются на свои места.
За окном раздается визг тормозов, затем удар. Елена, Кутузов, Алехин подскакивают к окну.
ЕЛЕНА. На этот раз авария, и, кажется, серьезная, по-моему есть пострадавшие, нужно помочь. У меня есть аптечка.
КУТУЗОВ. Я иду.
Кутузов, Сорос, Алехин, Елена уходят. Анна-Мари хочет тоже пойти, но ТЮТЧЕВ удерживает ее за руку.
ТЮТЧЕВ. Без нас разберутся, слишком много спасателей – тоже плохо, каждый перекладывает ответственность на другого.
АННА-МАРИ. С каких пор ты заговорил об ответственности?
ТЮТЧЕВ. Уже давно, и ты знаешь, я тебе благодарен, это твое влияние.
АННА-МАРИ. Хоть что-то хорошее сделала в жизни.
ТЮТЧЕВ. Ты можешь смеяться, но я очень часто думаю о тебе, я тебя люблю также, как тогда, это уже проверено.
АННА-МАРИ. И ты пробрался специально на этот тренинг, чтобы сказать мне об этом? Да, я ничего хорошего не ждала.
ТЮТЧЕВ (с жаром). Женя, Женечка, думаю каждый день, а может есть какой-то шанс, ведь ты одна сейчас, а я другой, совсем другой, да и дочка будет рада, ведь счастье – вот оно, так близко. Я люблю тебя, только тебя.
АННА-МАРИ. С дочкой все в порядке, ты, кстати, скоро станешь дедушкой (ТЮТЧЕВ начинает улыбаться, но Анна-Мари его прерывает, говорит очень жестко тоном, не терпящим возражения.) Я тебя убедительно прошу – выкинь это из головы. Если хочешь, чтобы мы общались, прекрати эти дурацкие предложения. Я в прошлое не возвращаюсь, и никому не подаю. И говорю это в последний раз, иначе ты никогда не увидишь ни меня, ни дочки, ни внука!
