Павел Макаров
Плюшевый мишка. Сборник пьес
ЕЛЕНА. Спасибо за Ваш рассказ. Теперь предоставим слово женщине. Прощу Вас, Анна-Мари.
АННА-МАРИ. Спасибо, ну что сказать. Я прошу заранее у аудитории, что не буду самообнажаться, тема у меня женская. Дело в том, что я недавно развелась, уже второй раз. У меня ребенок, замечательная доченька от первого брака. Первый брак был чисто девичий, по глупости и незнанию. Вышла в 19 лет за первого парня, который понравился. Я тогда была совсем неопытной, не знала, за что нужно ценить мужчину. Обращала внимание на голубые глаза. Ну, и затем банальная история, муж – мечтатель, в этом нет ничего плохого, но к этим мечтам ничего не прилагалось, он писал, увлекался кино, тогда в моду вошли видео салоны, хотел, наверно стать Квентином Тарантино. Бывало, исчезал на три дня, как он говорил – смотрел кино на видео. Но пока он плавал в своих мечтах, я содержала семью, себя, его и ребенка. Я шью, для салонов и на заказ, работала тогда день и ночь. Как вы сами понимаете, долго такое продолжаться не могло. Я какое-то время просто не понимала, что происходит, а потом до меня дошло, что я не обязана жить с этим человеком. Сложность была только с моими родителями, знаете, эти старорежимные представления, что один раз замуж и на всю жизнь, иначе ребенок без отца ну и т.д. В-общем, я развелась, ушла от мужа. Потом какое-то время была одна, работала, купила квартиру. Стала умнее.
АЛЕХИН. И возможно красивее!
АННА-МАРИ. Спасибо, но не в этом суть. Встретился человек, самостоятельный, приятный, хорошо относился к моей дочери. Он был немного моложе, из другого города, мы стали жить у меня. Не скажу, что все было идеально, но он приносил деньги в дом, помогал, у нас были хорошие отношения. Но однажды завел разговор о том, что он хотел бы жить в частном доме, а для этого нужно продать мою квартиру.
КУТУЗОВ. О, знакомая песня.
ЕЛЕНА. Продолжайте.
АННА-МАРИ. Да, банальная история. Не буду долго вас мучить, но мы в итоге расстались. Я – человек, очень домашний, привыкаю к своим вещам и обстановке, у меня дома много цветов, есть кошка, собака, кролик. (Тютчев и Сорос улыбнулись.) Но я не хотела бы остаться одна, но не понимаю, какой мужчина мне нужен. Я вообще перестала представлять себе моего спутника жизни, знаю, что не хотелось бы жить одной, но пускать кого-то к себе я боюсь. Боюсь этих разочарований.
ЕЛЕНА. Спасибо, Анна-Мари, у Вас чисто женская история. Мы обсудим ее. И наш последний собеседник (жестом приглашает КУТУЗОВА).
КУТУЗОВ. Моя история немного другого свойства. Здесь все о себе, но мне за державу обидно.
АЛЕХИН. Вы в таможне работаете?
КУТУЗОВ. Вы шутите, молодой человек, а я серьезно. Я – военный пенсионер, майор запаса, хоть еще и достаточно молодой, был в горячих точках, на пенсии занимаюсь народными промыслами, если интересно. Я не принадлежу к истеричным личностям, которые впадают в крайности, всегда пытаюсь рассуждать. Я хочу понять, почему моя страна живет так, как она живет. Мы все время слушаем чьих-то советов, нас учат, как нам жить, почему мы не можем придумать сами. Слава богу, уже третье тысячелетие. Я родился и жил в Советском Союзе, и не говорю, что все прямо было совсем хорошо. Человеку свойственно забывать все плохое, а помнить хорошее, а хорошее точно было..
СОРОС. Во всяком случае, мы были моложе.
КУТУЗОВ. Так точно… Но я недавно был в больнице, родственница одна заболела серьезно, так видел, как привезли больную женщину, простую женщину, ей нужна срочная помощь. Доктор прямо спрашивает, есть деньги на процедуры, лекарства, много денег. Денег нет, и он выписал ее домой, умирать. Представляете? В прошлое время такого быть не могло.
ТЮТЧЕВ. В СССР нужных лекарств не было совсем, ни за деньги, ни без денег, в районных больницах не было ни бинтов, ни систем.
КУТУЗОВ. Да все правильно, только не подумайте, что я такой уж ретроград, я все понимаю, свобода, демократия. Просто не видно, куда эта свобода,.. всюду дорога в никуда. Эта тема меня интересует, если будет время готов подискутировать.
ЕЛЕНА (как бы подводя черту). Спасибо всем, из ваших выступлений я бы выделила следующее: почти у каждого есть какой-то идеал, пример для подражания, который, увы, остается недостижимым. Давайте отметим это. (Пишет на доске.) Не-до-сти-жи-мый и-де-ал…
Все актеры замирают и погружаются в темноту. Освещается ширма сбоку, ширма отодвигается, видно двух сидящих человек, это актеры, играющие зрителей. Они одеты, как зрители – мужчина в костюме, женщина в вечернем платье.
ЗРИТЕЛЬ. Слушай, куда мы попали. Это театр или тренинг? Мне тренингов дома хватает. Здесь есть буфет?
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Это театр. Они как бы на тренинге обсуждают то, о чем не говорили бы в обычной жизни. Тише, неудобно.
У Зрителя звонит мобильный. Он спохватывается и быстро его выключает.
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Ты что, я тебе говорила – выключи, на нас люди смотрят.
ЗРИТЕЛЬ. Сорри, забыл… Интересно, конечно, послушать как другому плохо… Но насчет буфета, здесь должен быть буфет.
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Есть тут буфет. Сиди тихо, подумают, что я тебя дома не кормлю. Будет антракт – пойдем в буфет.
ЗРИТЕЛЬ. Надо будет по-быстрому, очередь занять, а то все ж побегут в буфет. Придти в театр и не пойти в буфет – день прожит зря… Люблю антракт. Самое большое, что я люблю в театре – это антракт. Театр без антракта – это все равно, что футбол без семечек…
ЗРИТЕЛЬНИЦА. Тихо, давай смотреть.
Ширма задвигается. Включается свет. Действие продолжается.
ЕЛЕНА. Итак, мы начнем обсуждение наших проблем чуть позже, а сейчас я хотела бы поговорить с вами о следующем. Что мешает нам, когда мы общаемся друг с другом?
АЛЕХИН. Носы.
ЕЛЕНА. Почти правильно, но немного неточно. На самом деле, если вы задумаетесь, о чем больше всего беспокоитесь, когда общаетесь с другим человеком, так это собственное я, собственное эго, вы больше всего боитесь, чтобы не пострадал ваш престиж. В каждом сказанном слове собеседника вы, прежде всего, остро чувствуете отрицание своего собственного мнения, вы подозреваете его, что он хочет скинуть вас с пьедестала. В результате, вы совершенно не понимаете, что ваш собеседник хотел искренне вам что-то подсказать, чем-то помочь, первое, что вы делаете – это отвергаете с порога все им сказанное.
АННА-МАРИ. Бывает такое.
ЕЛЕНА. Да, вы сами мешаете своим коммуникациям, недополучаете полезную информацию извне, не развиваетесь, наконец, вы портите отношения с людьми. Так вот, дамы и господа, для того, чтобы наш тренинг был успешным, мы должны здесь и сейчас все вместе избавиться от этого нашего свойства. Сбросить, как ненужные оковы.
КУТУЗОВ. А лишний вес тоже можно сбросить?
ЕЛЕНА. Я гарантирую, что в конце тренинга вы похудеете минимум на пять килограмм.
ТЮТЧЕВ. Вы об этом не предупреждали. Вечером пойду в магазин, накуплю булочек.
ЕЛЕНА. Булочки и бутерброды есть на кухне, в перерыве сможете компенсировать утерянные калории. Сейчас каждый из нас пройдет процедуру, без которой не сможет участвовать дальше в тренинге, называется она алазаноэктомия.
ТЮТЧЕВ. Час от часу нелегче. Хорошо, что не аппендоэктомия. Где я возьму второй аппендицит?
АННА-МАРИ. (Опасливо). Нужно будет раздеваться?
ЕЛЕНА. Раздеваться не нужно, у нас психологический тренинг, а не эротический. А на Ваш отрезанный аппендикс никто не позарится.
ТЮТЧЕВ. Слава богу, а то я не помню, куда его положил.
СОРОС. Может в холодильник?
ТЮТЧЕВ (улыбаясь). Может быть, если его никто не съел из домашних.
ЕЛЕНА. Алазаноэктомия в переводе с греческого – удаление гонора. Каждому из нас придется сейчас расстаться со своим гонором. вы согласны?
Участники тренинга соглашаются.
ЕЛЕНА. Каждый из нас должен признать, что он дурак, именно это является центральным моментом всего нашего действа. Начнем с меня. Я – дура! Аплодисменты! (аплодируют).
ТЮТЧЕВ (вполголоса). Да, никогда не узнаешь заранее, что у человека на уме.
ЕЛЕНА. Теперь Ваша очередь, прошу Вас.
ТЮТЧЕВ. Ну не знаю, если чем поможет. Я – дурак!
Все аплодируют.
СОРОС. Хотя с этим можно поспорить, но я – дурак! (аплодисменты)
ЕЛЕНА (улыбаясь). С этим сложно спорить! Следующий, т.е. следующая.
АННА-МАРИ. Никогда этого не даже не подозревала, но я – дура! (аплодисменты).
ЕЛЕНА. Браво Анна-Мари! Следующий.
АЛЕХИН. Я – дурак, непроходимый! (аплодисменты).
ЕЛЕНА. И последний участник, прошу Вас.
КУТУЗОВ. Ну, не знаю, все так весело соглашаются с тем, что они дураки, неужели так надо?
ЕЛЕНА. Господин Кутузов, если каждый из вас не допустит такой мысли, то ничего и не произойдет, время и деньги на этот тренинг окажутся потраченными зря. Но если вы не хотите, то я верну Вам деньги, и Вы можете покинуть нас, без обид.
КУТУЗОВ. Ну, отчего же, очень интересно, чем это закончится. Взялся за гуж – не говори, что не дюж. Я – дурак! (бурные аплодисменты).
ЕЛЕНА. Поздравляю с таким смелым заявлением, но это только первый шаг алазаноэктомии. Для того, чтобы все у нас прошло замечательно, нужно, чтобы вы действительно перестали думать о своем статусе так, как вы обычно делаете это в обычной жизни. То, что будет происходить здесь – это игра, а вы – игроки.
АЛЕХИН. Вся наша жизнь – игра.
ЕЛЕНА. Вот именно. Итак, мы будем обсуждать сейчас проблемы, о которых вы говорили. Суть игры заключается в вашей полной свободе. Обсуждая проблемы, Вы можете высказывать свое настоящее мнение, а можете, если хотите – мнимое. Когда вы возражаете своему оппоненту, можете использовать свои собственные мысли, а можете придуманные. Не имеет значения, то, что вы думаете на самом деле, это игра, важно, как хорошо вы отстаиваете свою точку зрения, как хорошо вы играете. Никто не вправе осуждать другого за то, что он думает на самом деле, каждый лишь соглашается или не соглашается с точкой зрения другого. Господа и дамы, понятны ли Вам правила?
ТЮТЧЕВ. То есть если мой оппонент сказал, что он шпион, то возможно он просто пошутил?
ЕЛЕНА. Почти правильно, только не пошутил, а сделал игровой ход, чтобы узнать ваше отношение к шпионам. И вы не должны на это обижаться. Только вряд ли мы здесь будем обсуждать это.
АЛЕХИН. Отчего же, эта тема интригующая.
ЕЛЕНА (не замечая). Игровой ход означает, что даже если вы внутренне согласны с тем, что говорит другой участник, вы можете возразить, а если не согласны, то, наоборот, поддержать. Но делать так необязательно. А сейчас небольшой перерыв, нам нужно немного размяться. Давайте дружно встали, станцуем летку-енку!
Все танцуют летку-енку. Затем подходят к столику, пьют чай и кофе. Алехин подходит к Анне-Мари. Тютчев и Елена на них посматривают.
АЛЕХИН. Вы эффектная женщина.
АННА-МАРИ. Спасибо.
АЛЕХИН. Вы очень продуманно одеты. Все сами пошили?
АННА-МАРИ. Да, я все шью себе сама.
АЛЕХИН. Мне очень нравится. А брюки можно у Вас заказать.
АННА-МАРИ. Я не шью мужские брюки.
АЛЕХИН. Все когда-то бывает в первый раз.
Анна-Мари отводит взгляд и молчит.
ЕЛЕНА (резковато). Прошу всех рассаживаться, продолжаем.
Все рассаживаются.
ЕЛЕНА. Начинаем обсуждение. Помните про игру. Первым у нас был АЛЕХИН с его шахматной темой. Прошу Вас займите вот это место. У кого какие мнения?
Все молчат.
ЕЛЕНА. Начну я. Я с большим интересом послушала Вашу историю, Алехин. Она очень интересная, но все-таки способны ли Вы оценить меру своего таланта? Все дело в таланте. Каждому что-то дано от бога, но каждому разное.
АЛЕХИН (заводясь). Я не могу согласиться с тем, что я не талантлив. Вы просто не понимаете, но поверьте наслово, я очень хорошо играю в шахматы. Еще будучи перворазрядником, я лучше своих сверстников решал шахматные задачи. Но, что интересно, не все самые лучшие стали гроссмейстерами. Есть что-то необъяснимое в том, почему один выходит вперед, а другой остается на месте.
КУТУЗОВ. Ну, это философия жизни.
ЕЛЕНА. Легче всего сослаться на необъяснимое, какой спрос с него, с этого необъяснимого. Может все таки дело в другом.
АЛЕХИН. А Вы знаете, я много думал, почему так. В шахматах есть так называемая теория дебютов: это как справочник, где написано, кто и как играл в начале партии до тебя. Я не очень любил заниматься этой теорией, так как считал себя гением, мои противники знали это, и часто ловили меня на незнании. Мне приходилось искать за доской продолжения, которые уже были известны не один десяток лет. Я хорошо играл середину партии и окончания, знаете, как шахматный чемпион – Эммануил Ласкер, про которого говорили, что его сила возрастает с каждым ходом партии.
СОРОС. Ласкер – это чемпион мира, который дольше всего был непобедимым?
АЛЕХИН. Да, только не смейтесь за сравнение. Я иногда думаю, что если бы жил 100 лет назад, то я вполне играл бы на уровне Ласкера.
ТЮТЧЕВ. Вы и так Алехин! В чем же дело? (Елене.) Разве здесь в подвале нет машины времени?
СОРОС. Есть, только ключи у начальника жэка, а он отправился в командировку в средние века и до сих пор не вернулся.
АЛЕХИН. Не надо этих шуток, честно, я не склонен сейчас… Так вот я понял однажды, уже в зрелом возрасте, что не изучая шахматную теорию, полагаясь лишь на свой талант и находчивость, я играю против мудрости всех предыдущих поколений шахматистов, а это, скажу вам очень серьезный соперник.
ЕЛЕНА. О, я думаю здесь имеет место завышенная самооценка и немного лени. Зачем мне работать, я же гений. Это основная причина, почему Вам не удалось продвинуться вперед?
АЛЕХИН. Не только в этом дело. Кто-то в юности, в детстве должен был мне объяснить, втолковать, вдолбить. У великих людей, если посмотришь, всегда есть человек, который вел их по жизни.
КУТУЗОВ. Главное – найти виноватого.
АЛЕХИН. Вы смеетесь, я понимаю, здесь можно, нет, я никого не виню. Мой друг, мы вместе росли, почти одновременно стали перворазрядниками, стал гроссмейстером, а я нет. Он услышал однажды, как другой знаменитый гроссмейстер рассказывал о своем пути. Он, будучи также перворазрядником, поставил себе такую задачу: чтобы стать гроссмейстером, я должен посмотреть тысячу партий известных мастеров. И он повторил это, и добился результата.
ЕЛЕНА. А Вы не любили смотреть партии великих шахматистов?
АЛЕХИН. Почему же, я смотрел. Но больше я любил смотреть свои партии, причем в основном только выигранные, а уже потом партии великих. (Волнуясь.) А Вы посмотрите на сборники партий известных шахматистов? Как они называются? «Мои 60 памятных партий», «Мои 55 побед белыми», «Мои 55 побед черными» и так далее. Все разбирают только свои выигранные партии, в крайнем случае, и то очень редко – ничьи. А нужно смотреть проигранные, изучать то, где ты слаб, а не любоваться своими победами. В этом залог успеха. Я это понял слишком поздно.
ЕЛЕНА. Вы много знаете о шахматах, и многое поняли, Вы еще молоды, почему бы сейчас с Вашими знаниями не попытаться добиться прорыва?
АЛЕХИН. Я попытался. Я и сейчас прилагаю усилия. Но где-то я сбился с пути, много лет не играл и не занимался, изменил шахматам. А шахматы измены не прощают.
ТЮТЧЕВ (задумчиво). Как интересно сказано. Можно сказать и талант измены не прощает.
Вдруг гаснет свет.
АННА-МАРИ. Что такое?
ЕЛЕНА. Не волнуйтесь, Алехин помогите мне, вероятно, выбило пробку.
Алехин подсвечивает мобильным телефоном. Елена включает пробку. Свет снова зажигается.
ЕЛЕНА. Это погода, последние дни просто ужасная. Может где-то замкнуло провод из-за ветра… Продолжаем. Мы подошли к теме непризнанного поэта. Но сначала я бы хотела записать самое интересное из рассказа уважаемого Алехина. (Кратко записывает на доске.) «Не играть против мудрости всех предыдущих поколений». Что это? Ведь это проблема человеческого гонора. Я – гений, а, значит, мне не нужно учиться. Дальше – тысяча партий. Человек, добившийся успеха, сделал огромную работу, которую не сделал Алехин. (Записывает) Тру-до-лю-бие. Работать надо. Не так ли? И еще классная вещь – нужно не любоваться собой, а работать над своими слабостями, смотреть проигранные партии. (Записывает) Работа над ошибками. Отлично, Алехин… Теперь Вы (Обращается к Тютчеву.) Непризнанный поэт – банальная вещь, Вы согласны?
ТЮТЧЕВ. Я согласен, но что я могу поделать.
АННА-МАРИ. Если Ваши стихи талантливы, то рано или поздно они пробьются к читателю.
ТЮТЧЕВ (резко возбуждаясь). А вот с этим я готов поспорить. Я говорю даже не о себе, я знаю нескольких талантливых поэтов, но их фамилии Вам ничего не скажут.
КУТУЗОВ (ухмыляясь). Какое-то кладбище непризнанных поэтов.
ТЮТЧЕВ. Вы зря смеетесь. Я много думал об этом. В самом понятии «стать известным», «стать знаменитым» что-то меняется. Во времена Пушкина общество было совсем немногочисленным, все друг друга знали, стоило написать что-то талантливое в альбом барышне, и через месяц все образованные люди об этом знали.
КУТУЗОВ. Главное – сравнить себя с Пушкиным.
ТЮТЧЕВ. Смейтесь, смейтесь. Триста лет назад, что нужно было прочитать, чтобы считать себя образованным? Даниэля Дефо, Сервантеса и Шекспира? Да, читали античных авторов, но русской поэзии тогда вообще не существовало. А сколько нужно прочитать сейчас. И есть ли вообще время читать? Пушкин, Лермонтов, Тютчев Федор Иванович, да мой любимый поэт, Блок, Бунин, а еще посовременнее – Евтушенко, Вознесенский, Бродский, сколько всего имен? Вы считали? А я посчитал. Может ли у человека быть 164 любимых поэта? Нет, может быть десяток, не больше. И первые места заняты навечно великими. А пишущих людей все больше и больше, все же пишут. Я общался с редакторами, они тонут в тех опусах, которые им присылают. Все хотят попасть в десятку, только мы с вами прекрасно понимаем, что сие невозможно. Пишущих становится больше, а читающих – меньше, в наш век скорости, когда ж читать? Сейчас человек за один день получает столько информации, сколько триста лет назад человек получал за всю жизнь. Талант всегда пробьется… чепуха – число мест под солнцем ограничено, и с каждым годом, с каждым часом их становится все меньше, а прет народу туда все больше. Я думаю, что в наш век повальной грамотности, интернета само понятие «всемирной известности» исчезнет. Иметь будет значение «великий писатель нашего района» или «знаменитый поэт нашего двора».
СОРОС (смеясь). Ну, вы загнули, только и сейчас появляются и поэты и писатели, и становятся всемирно известными.
ТЮТЧЕВ. Да, но нужно признать, что здесь имеет место либо случай, либо то, что есть люди, которые помогли раскрутиться. Если ты сын или дочь известного кинорежиссера или писателя, то о тебе быстро все узнают, только напиши, только сними. Нужно быть «своим»…Но если ты никого не знаешь, если ты из провинции… То, что появляются новые таланты, не отменяет того, сколько талантов гибнет.
СОРОС. Есть много примеров, как люди бились и добивались своего.
ТЮТЧЕВ. Да, есть, но только это ничего не доказывает. Знаете, как в притче про дельфинов, говорят, что дельфины тонущих толкают к берегу и тем спасают. Но мы не знаем, скольких они толкали в сторону от берега, потому что те не могут нам об этом рассказать. Если человек не пробился, то мы никогда о нем не узнаем, не так ли? Я уверен, в прошлом было много отличных писателей и поэтов, о которых мы уже не узнаем… И писать, и пробиваться, это знаете ли разные виды деятельности. Можно уметь делать хорошо одно, и из рук вон плохо другое.
КУТУЗОВ. А можно и ничего не уметь. Так сейчас есть вроде этот, интернет. Я слышал, любой может там опубликовать свои опусы.
ТЮТЧЕВ. Да, есть, известный сайт поэзии и прозы. Там полмиллиона поэтов опубликовали двадцать миллионов своих стихов. Вдумайтесь, двадцать миллионов стихов!
АЛЕХИН. По сорок стихов на брата. А если читать по одному стиху в полчаса, перерыв на обед (прикидывает), жизни не хватит.
ТЮТЧЕВ. Это болото! Там утонет все значительное. И искать там признания поэту совершенно бесполезно, признание нужно искать среди непишущих людей, но таковых становится все меньше! Я по себе знаю, я редко готов признать в ком-то талант, мне хочется говорить о себе. Когда встречаются поэты, это видно очень заметно, все ждут похвалы, но никто не хочет хвалить.
АННА-МАРИ. Ну не ищите признания среди поэтов. Я слышала про турниры поэтов, туда приходят простые зрители и там открываются новые имена.
ТЮТЧЕВ. Да, а Вы знаете, я принимал участие и не один раз, а целых два.
АННА-МАРИ. И каков результат?
ТЮТЧЕВ. Прекрасное действие. Все здорово. В финале выступали поэты, некоторые стихи мне даже понравились.
КУТУЗОВ. Не может быть!
ТЮТЧЕВ. Именно так. Но в финал еще нужно еще попасть. Я отправил на конкурс свои лучшие стихи, как и все. И никакого результата. На форуме турнира над ними только посмеялись, не те рифмы, я видите ли использую, неправильные. Да я новатор, но все великое, что мы знаем, когда-то было новым. Как когда-то ругали Чехова, Пушкина, Толстого! После провала премьеры «Чайки» знаете, что писали про Чехова? Что он «раздутая величина, создание услужливых друзей». Каково! А Пушкина не ругали за строчку «мальчишек радостный народ коньками звучно режет лед»? Как это мальчишки могут резать лед? Дураков во все времена хватало (машет рукой)… Я потом прочитал, что пишет организатор конкурса. Он восхваляет одного поэта, я прочитал пару его, так сказать, произведений. Большей бездарности трудно представить! Я переживал вначале, а потом понял – сам организатор турнира – малоизвестный ранее поэт. Этот конкурс – способ обратить внимание на себя, только и всего. Хитрый, гад… Только ему это не поможет… Распалась связь времен.
АЛЕХИН. А причем тут связь времен?
ТЮТЧЕВ. А я стал понимать смысл этой глубокой фразы. Раньше как было, «старик Державин нас заметил». Цепь великих не прерывалась, а настоящий талант – он щедрый. Пушкин, когда прочитал стихи Тютчева, неделю с ними носился. А потом – революция, экспроприация, национализация, индустриализация. Одних убили, других изгнали, третьи покончили жизнь самоубийством. Нет талантов, нет великих. Но природа не терпит пустоты. Собрались бездари, провели турнир, кого-то наградили, бац появился поэт-лейтенант, потом еще конкурсы, уже несколько лейтенантов, потом эти лейтенанты собрались, и выбрали майора, и так далее – до генерала от поэзии, и все круг замкнулся, они никого не пустят, будут видеть что-то талантливое – будут гноить, ведь настоящий талант для них опасен, если ему удастся пробиться, их погоны полетят долой с плеч. Лжепоэзия и лжекультура.
КУТУЗОВ. Как-то это сравнение с армией мне не очень нравится. У нас не избирают, у нас назначают.
ЕЛЕНА. Это условно, фигурально. (Тютчеву) Печальная картина какая-то вырисовывается. Если такие хорошие стихи, то пробовали их показать кому-то, даже если никого не знаете, предпринять усилия.
ТЮТЧЕВ. В гримерку к Алле Пугачевой прорываться? А почему? Поиск талантов, настоящий поиск, – это не задача самих талантов. Кто-то должен хотеть, у кого-то должен будь зуд открыть новое имя, и этот кто-то должен быть совершенно незаангажирован, но я в такое не верю, таких людей нет.
КУТУЗОВ. Они были раньше, да, а сейчас таких нет.
ТЮТЧЕВ. Что-то во всем этом происходит.
ЕЛЕНА. Понятно, спасибо… Даже не знаю, какие выводы… Пожалуй упомянем случай, госпожу удачи (записывает). Для достижения успеха она еще никому не мешала…
Вдруг за окном раздается резкий звук тормозов. Сорос и ТЮТЧЕВ быстро подходят к окну, остальные напряженно смотрят.
АННА-МАРИ. Что там?
ТЮТЧЕВ. Успел затормозить, чуть не догнал в зад маздочку.
ЕЛЕНА. Здесь такой перекресток, я уже привыкла, раньше каждый раз вскакивала, а сейчас даже не реагирую. Продолжим?
Рассаживаются.
Наш следующий участник. Проблемы с бизнесом, тем более в нашей стране. Если посмотреть истории успешных бизнесменов, можно подивиться, как много они терпели неудач, тот же Ричард Брэнсон. И наш один олигарх рассказывал, что бизнес – это десятки неудачных попыток, прежде чем нащупаешь что-то свое. Тема успеха сейчас часто обсуждается и по телевидению, и в прессе.
СОРОС. Да часто, слишком часто, и все неверно. А вы знаете, я соглашусь с Алехином – нужно смотреть проигранные партии, а не выигранные. Что мы видим в этих слащавых историях успеха, как кто-то взял кредит, заложил свою квартиру и у него все на мази? И эту глупость смотрит наша молодежь?
АННА-МАРИ. Почему же глупость, это же реальные истории.
СОРОС. Только как в той же притче про дельфинов, мы не знаем, сколько из тех, кто заложил свою квартиру, стал в итоге бомжом. У нас в районе, где я живу, ходит все время один бомж и что-то бормочет. Я как-то раз прислушался, и поразился – он бормочет по-английски!.. А один банк вообще запустил рекламу – «квартира – твой первый капитал». Кошмар, тысячи новых страждущих каждый год вступают в ряды предпринимателей, окрыленные всякими историями успеха, но 99 процентов пролетят, как фанера над Парижем.
АЛЕХИН. Что Вы так мрачно?
СОРОС. А это правда, жестокая правда, мальчик. Что значит добиться успеха в бизнесе? Это переиграть, задушить своего конкурента. Капитализм, маркетинг. Кто-то должен проиграть. Каждый год фирмы строят планы, эти хотят увеличить объем продаж на 50 процентов, а те – на все сто. Но рынок не резиновый, если ты нашел нового покупателя, значит, ты его у кого-то увел. Ты продал на один ящик товара больше, значит, кто-то этот ящик не продал. Каждая проданная единица – это гвоздь в крышку гроба конкурента. В этом году ты засадишь своего конкурента, а в следующем году – он разозлится и отыграется на тебе.
КУТУЗОВ. Ну, хоть в один год можно пожить.
СОРОС. В бизнесе часто нужно принимать сложные решенья. Ты задумал какое-то дело, просчитал, сколько нужно деньжат, составил бизнес-план. Начал процесс, уже вложил какие-то деньги, и тут вдруг выясняется, что денег нужно больше, где их взять? Брать еще кредит, продавать последние портянки или может закрыть бизнес, пока он не принес еще больших убытков, минимизировать, так сказать потери. И здесь вступает в игру твое внутреннее эго, твой внутренний голос: «вот решающий момент, кто ты – предприниматель или тряпка, как ты можешь отступить». И когда вместо разума включаются чувства, ты начинаешь делать ошибки, и затягиваешь вокруг себя петлю. И что Вы хотите мне сказать, что для того чтобы стать успешным бизнесменом, я должен десять раз слазить в петлю? И что великие бизнесмены так сделали? Тут кто-то что-то недоговаривает. Мы не знаем, какой ценой богатые люди получили свое богатство, чем им за это пришлось заплатить.
ТЮТЧЕВ. Я согласен, есть такие, кто нажил богатство нечестным путем. Но есть и такие, и это не один и ни два человека, кто создали свои бизнесы с нуля, двигались к цели шаг за шагом.
СОРОС. Да, есть такие! Но чего это им стоило? Я знаю. Ты не станешь кем-то, пока не будешь битым жизнью, вот что не понимают люди. Легкой дорожки нет. Каждый день что-то случается. То тебе не заплатили, то товар испортился, то пожарники с налоговой, то потоп. То, просто не продается, хоть пляши перед покупателем, не берет и все! Если бы было легко стать богатым, открыл фирму – и все, то все уже стали бы богатыми. Но такого не может быть. Ты пробуешь, раз, другой, третий. На все эти попытки нужны бабки. Если тебе их дал богатый папа – все ок. Если у тебя дядя замминистра, то можно тоже не париться. А если ты простой смертный, то у тебя проблема, особенно если ты честный простой смертный. После первой же неудачной попытки ты должен кучу денег. Если бы вы знали, сколько я знаю примеров, когда люди десятилетиями не могут вылезти из долгов, которые были созданы за несколько недель, за несколько дней! Представьте, живешь всю жизнь, и вся жизнь уходит на отработку единственной ошибки, совершенной в молодости! Об этом по телевидению не рассказывают. И тут есть только один путь – перестать быть честным, т.е. не возвращать денег. Тогда есть шанс стать богатым, тогда хватит средств до того момента, пока удача не улыбнется тебе. А что вы думали? За красивыми фасадами успешных компаний скрывается такое кидалово, что вы себе и представить не можете. Я знаю, я сам бизнесмен.
КУТУЗОВ (с издевочкой). Ну, не возвращать денег, за это могут и побить. И Вам кидать приходилось?
СОРОС. Послушайте, имейте совесть, чтоб задавать такие вопросы!
КУТУЗОВ. А я дурак, а дуракам все можно. Да и Вы дурак, и недавно в этом признались.
СОРОС. Ну знаете (успокаиваясь), ну ладно, намек понятен… Юридически я никому ничего не должен.
КУТУЗОВ. Ха, юридически. А с нравственной точки зрения?
СОРОС. Нравственность… В бизнесе своя особая нравственность. Это не то, что в обычной жизни. Даже в отношении со своими работниками. Мой основной контингент – продавцы. Как правило, профессия продавца – это не то, о чем мечтал человек, это то, чем ему приходится заниматься ради куска хлеба. Вы слышали, наверное, эти истории, как продавцам уменьшают зарплату за недостачу, штрафуют, как иногда вся зарплата уходит на покрытие этих штрафов.
ТЮТЧЕВ. Да уж наслышаны. А я скажу так, что у Данте не девять кругов падения, а десять, и на последнем, десятом, после предателей, находятся те, кто не платят денег за выполненную работу!
СОРОС. Это не ко мне!.. Наниматель предстает этаким монстром, злым человеком без стыда и совести. Как же. Но по-другому не получается! По-другому этот бизнес не работает. Если я буду входить в положение каждого несчастного продавца, почему у него не хватает каждый раз сотни – другой рублей, я пойду по миру, а мои дети умрут с голоду. Приходится быть жестким, это закон жанра. И поэтому текучка, продавцы приходят и уходят. Но я еще пытаюсь их удержать, я часто иду на встречу, а многие в моем бизнесе и этого не делают, они знают, что новый человек проработает у них максимум три месяца, так они умудряются вообще ничего не заплатить. Один бизнесмен как-то признался мне, какая хорошая система – «экономия на заработной плате».
ТЮТЧЕВ. Ну, ему на десятом круге как раз и быть. А Вы белый и пушистый?
СОРОС. Нет, я не говорю этого. Я говорю, что нужно понимать, что если ты занялся бизнесом, ты не можешь быть до конца честным человеком. Нужно выбросить это из головы. Но в бизнес-школах про это не расскажут. Все эти миссии компаний, которые они пишут на своих сайтах: (кривляется) «наша миссия – нести добро людям, улучшать мир», все – это ерунда. Миссия любой компании – заработать бабок побольше и желательно побыстрее. Любой – от самой большой до самой маленькой.
АННА-МАРИ. В бизнес-школах Вам нельзя преподавать, распугаете всех студентов. Хотя, впрочем, молодежь и не хочет сейчас в бизнес идти, они все больше на государственную службу, в налоговую там.
СОРОС (спокойнее). Да, а двадцать лет назад, когда все это начиналось, все думали, что стоит только начать, и деньги потекут рекой. Но настоящего успеха добились совсем немногие. «Иных уж нет, а те далече»… Да я не жалуюсь, я живой, трепыхаюсь вот, и бизнес у меня еще пока есть, только я давно перестал понимать – зачем это все?
