Павел Макаров
Плюшевый мишка. Сборник пьес
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Я Гаджету ничего не говорю, так как не понимаю его язык. Но я уверена, что он благодарен мне за зарплату, просто сказать об этом не может.
СЕВА (резко). Лана Спиридоновна, вы так говорите, как будто вы платите нам свои деньги. Между прочим, это наши деньги, это те деньги, которые мы заработали на рынке, это те деньги, которые нам принесли наши клиенты, которых мы нашли. То есть это наши деньги, которые мы вам дали посчитать. Нам клиент платит зарплату, а не бухгалтер. Все это (обводит руками офис) существует, потому что мы продаем. По большому счету, это вы должны нам выставляться с каждой зарплаты, а не мы вам. Вы на нас работаете, а не мы на вас.
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Я в шоке, я просто в шоке. Такое неуважение. Не ожидала от вас, Сева… Ну, хорошо, хорошо, посмотрим, посмотрим.
Уходит.
ЛИКА. Зря ты так с ней. Она злопамятная.
СЕВА. Что я ей неправильно сказал?
ЛИКА. Ты сказал все правильно, только, как это, иногда лучше не говорить все правильно. Она тебе этого не простит.
СЕВА. Не простит – так не простит.
ЛИКА. Мне нужно договор отнести в бэк-офис.
Уходит.
СЕВА. От этой Ланы Спиридоновны все зло в нашем офисе. Стелет она мягко, Севочка, Севочка. Когда только пришел сюда, думал какая хорошая, добрая женщина. Целый год ушел на то, чтобы раскусить ее. Сама в бухгалтерии все время делает ошибки, зато всех остальных обвиняет в некомпетентности. Офисная крыса.
У Севы звонит мобильный.
Да, дорогая.. Да все нормально… Голос, у меня нормальный голос… Так тут производственные проблемы. Что ты хотела?… Мы же с тобой это обсудили, возьми сто долларов…Другая модель? Новая? Лучше? На сто долларов дороже?..Но мы же с тобой говорили. Это незапланированные расходы… Не надо на меня кричать. Кто-то в семье должен планировать, если я не буду этого делать, то кто это будет делать, ты?.. Ну хорошо, хорошо, ты мертвого уговоришь. Возьми еще сто долларов, сегодня я сниму зарплату в банкомате…До встречи… (прячет телефон). Фух, се ля ви.
Заходит Герман. Оглядывается.
ГЕРМАН. Опять все где угодно, только не на работе.
СЕВА. Фред пошел с новым клиентом в банк. Лика пошла с документами в бэк-офис, Гаджет у себя за ширмой.
ГЕРМАН. Ну, хорошо, это я так… Встречался сейчас с потенциальным инвестором. Очень осторожный, я бы сказал пугливый. Использовал весь арсенал уговоров, но он остался при своих. Но я его понимаю, сейчас рынки крайне нестабильны. Кстати, Вы новость знаете, Сева?
СЕВА. Про нового босса?
ГЕРМАН. Именно. Грядут большие изменения.
СЕВА, А как же вы, я думал вас назначат?
ГЕРМАН. Не всегда все происходит, как мы думаем.
СЕВА. А что центр не доволен вашей работой?
ГЕРМАН. Не в этом дело. Людям всегда мало. Руководство всегда задает себе вопрос – а чем занимаются мои люди. Все ли они делают для увеличения прибыли? Не надо ли их встряхнуть? Руководство всегда любит что-то менять, на то оно и руководство. Тасуют людей, присылают новых, кого-то увольняют. На это все нужно смотреть философски. Я спокойно к этому отношусь.
СЕВА. Герман Сергеевич, я хотел с вами поговорить серьезно.
ГЕРМАН. Давайте Сева поговорим сейчас, вы знаете, я вам симпатизирую.
СЕВА. Спасибо. Я уже десять лет занимаюсь рынками, инвестициями, в этой фирме работаю три года. Раньше мне казалось, что мой путь ясен. Передо мной были примеры, иконы что-ли: Уоррен Баффет, Джордж Сорос. Я прочитал все книги о них. Я думал, что раз они добились успеха, то и я смогу. Я, конечно, понимаю, что мы торгуем не на Уолл-Стрит, наш рынок намного меньше, но мне и не нужны их миллиарды, мне для жизни хватило бы гораздо меньше денег, чтобы купить дачу у моря, путешествовать, собирать коллекцию вин. Но время идет, а ничего серьезного не получается, качели какие-то, рынок то поманит тебя, то накажет. Как будто он с тобой в игры играет. Твое знание о нем растет, но денег больше ты не зарабатываешь, а то, что удается заработать, теряется в черные дни. На Уолл-Стрит люди тоже теряют деньги, но там много богачей, а где успешные биржевики у нас? Только аферисты, которые строят пирамиды. Вот, вы, Герман Сергеевич, знаете о рынке в десять раз больше меня, но вы не стали настоящим богачом. Значит и я не стану.
ГЕРМАН. Все ты правильно, Сева говоришь, но вывод неправильный. Конечно, наш рынок на три порядка меньше чем американский, и их доходов нам никогда не достичь. Но тут еще есть такое, что со стороны всегда кажется, что у них все классно, я вот у нас полная разруха. Если бы ты покрутился на Уолл-Стрит, то ты понял бы, что и у них все неидеально. Сколько там скандалов всяких, инсайдерской торговли. Сама природа рынка очень жестока. Рынок – это толпа алчных трейдеров и биржевиков, которые все хотят одного – заработать много денег. Но они же не печатают деньги! А откуда они тогда берутся? Ты это прекрасно знаешь – друг у друга. Деньги, которые ты заработал, это деньги, которые кто-то потерял. И вот возникает такая рыночная среда, враждебная идеализму, требующая сухого расчета, жесткости, даже жестокости, дисциплины. У большинства людей нет таких способностей, которых требует от них рынок, поэтому они и теряют деньги. Рынок, как боксер, наносит трейдеру тысячи ударов, и после каждого удара нужно научиться вставать и работать, а не каждый это выдерживает. Ты же читал книгу Сороса? Какая там самая часто встречающаяся фраза? «Я ошибся». То-то. А Уоррен Баффет не гоняется за спекулятивными прибылями, он инвестирует на десятки лет. Ему деньги не нужны, он живет в старом доме, ездит на старой машине, он думает не о деньгах, а о том, чтобы все делать правильно, и именно поэтому у него есть деньги! А у тебя их нет, и у меня тоже, потому что мы пришли на рынок срубить бабла, а рынок за это наказывает. Я иногда думаю, что рынок – это и есть сам господь бог, он все видит и ничего не прощает.
СЕВА. Даже так… Я не думал об этом. Но как перестать думать о деньгах, если нужны именно деньги. Их вечно не хватает. И я не понимаю Уоррена Баффета, для чего ему нужно было столько зарабатывать. Как это играть на рынке и не думать о деньгах? Это как играть в шахматы и не думать о победе? Не понимаю. Я так не могу.
ГЕРМАН. Вот потому что ты этого не понимаешь, поэтому ты и не Уоррен Баффет, и ты не на троне, к которому мы все стремимся. Таких как Уоррен Баффет мало, можно сказать, что он такой один. А в шахматах игрок должен в каждый момент думать, как сделать самый лучший и надежный ход, а если он будет накручивать себя – «я должен победить, я должен победить», то он будет упускать лучшие возможности, играть рискованно, и проиграет чаще всего. Нужно хотеть выиграть, но нужно хотеть этого слабо, чтобы не затуманивать себе мозг, чтобы мозг не поддавался эмоциям, оставался холодным. Это секрет успеха и на бирже и в шахматах. Так что не вешай нос. Не надо этих сакраментальных выводов. Нужно каждый день делать свое дело, и тогда воздастся. Ну что, на сегодня философствовать хватит. Завтра что-то будет. С утра будет новый босс. Готовьтесь.
СЕВА. Мы всегда готовы.
ЗАНАВЕС
Действие второе
Утро. На сцене появляется Лика, смотрит в зеркало, включает компьютер. Через некоторое время забегает Фред.
ФРЕД. Привет, Ликочка. Ух, погодка сегодня. Ну что, сейчас начнется.
ЛИКА. Ты о новом боссе?
ФРЕД. Да. Я сейчас шел, и видел в окне кабинета директора, что там уже совещаются. Новый босс уже приехал.
ЛИКА. Новый босс, старый босс. И тот и другой – мужчины.
ФРЕД. Ликушка, ты все о своем. Да, я не переживаю, еще не родился тот директор, которого бы я не пережил…Уже время. А где наш Сева, подарок с неба?
ЛИКА. Должен быть, он обычно не опаздывает.
Заходит Мрыся. Идет к столу и делает круговые движения руками снизу вверх, изображая воздушный шар.
МРЫСЯ. На воздушном ша-ре!
Мрыся садится за стол. Фред и Лика переглядываются. Фред пожимает плечами. Заходят Шельма, Герман, Лана Спиридоновна, Кондрашкин. Лана Спиридоновна торжествующе улыбается.
ШЕЛЬМА. Все уже здесь?
ГЕРМАН. Еще Всеволод должен придти. Он, обычно не опаздывает. До начала рабочего времени осталось полминуты.
ШЕЛЬМА. Начнем, садитесь все.
Открывается дверь, заходит Сева, смотрит на часы.
СЕВА. Доброе утро. Успел (смотрит на часы), еще пятнадцать секунд (улыбается).
ШЕЛЬМА (резко и очень громко). Успевает тот, кто приходит раньше директора. Ты не спринтер на стадионе, чтобы мерить секунды. (Сева в шоке, оглядывается на присутствующих. Во время речи Шельмы все слушают напряженно, Герман сморит вниз, а Лана Спиридоновна улыбается). Сели все, и внимательно слушайте меня. С сегодняшнего дня у вас начинается новая жизнь. До этого дня вы были никчемными шалопаями, лопухами полевыми, а сегодня у вас появился шанс стать людьми. Анализ вашей работы показывает, что вы целыми днями ковыряетесь в носу и еще в каком-то другом месте, вместо того, чтобы заниматься делом (подходит к Севе и смотрит ему в глаза), не так ли молодой человек, который все время опаздывает?
СЕВА. Я не опоздал ни разу за последн…
ШЕЛЬМА. Молчать, когда я говорю. Сколько вы привлекли новых клиентов за прошлый месяц? Сколько вы заработали денег? Вы забыли, что все это (обводит руками офис) стоит денег? Мы платим аренду, коммунальные, даем рекламу, печатаем вот эти проспекты, и все для того, чтобы вы ковырялись в носу? Если вы не способны укатать человека, чтобы он вложил деньги, то на кой черт вы нужны? Если вы только сидите и ждете, когда к вам свалятся большие деньги, то я вам скажу – вы мне такие не нужны. Я закрою к чертям собачьим этот офис, и буду продавать по телефону, сидя дома в тапочках, с тем же успехом, или даже лучше. Сколько вы заработали за прошлый месяц? Я смотрел ведомости по зарплате, если вы столько зарабатываете, то вы гавнюки. Ваши жены должны дать вам пинка под зад и уйти к настоящим мужчинам, потому что вы ни на что не способны, ни на работе, ни дома, ни в постели. Тот, кто не может заработать, тот не мужчина, разве не так? В центральном офисе все наши ребята ездят на крутых иномарках, а на чем ездите вы? Может у вас в троллейбусе персональное место возле кондуктора?
СЕВА. В столице намного больше платежеспособных клиентов. Там денег больше.
ШЕЛЬМА (склонившись над Севой). Что вы говорите, молодой человек, которому не дает жена.
СЕВА. Ну, вы знаете, это перебор (пытается встать).
ШЕЛЬМА. Перебор будет тогда, когда я всех уволю. Сидеть! И слушать меня. Это касается всех. Я даю всем испытательный срок – месяц. Мы «Пупер Трейд», а не босяки какие-то. Нужно резко улучшить результаты, иначе все пойдете на кислород. Тот, кто заработает больше всех – получает приз – планшет новейшей модели (достает планшет и показывает его). Так что видите, фирма заботится о вас, цените это. (Лике) Положите это в сейф. Ключ у кого-то еще есть?
ЛИКА. Только у меня.
ШЕЛЬМА. Хорошо, а сейчас работать. Звонить потенциальным клиентам, назначать встречи. За работу, я не хочу видеть в офисе расслабленных и праздношатающихся людей. Всем ясно?
Из-за ширмы выбегает Гаджет и бежит к принтеру.
ГАДЖЕТ (кричит). Кто плюйник выключил? Я дрова юзаю, а то слетают постоянно. Там два шита должно вылезти.
ЛИКА. Ой, извини Виджет, это я сделала, я и не видела, что ты так рано пришел.
Гаджет возится возле принтера, что-то распечатывает.
ШЕЛЬМА (удивленно). Это кто?
ГЕРМАН (сбивчиво). Это наш комп…, айтишник. Такой своеобразный молодой человек, но специалист очень грамотный.
ФРЕД. Мы его Виджетом зовем, а иногда Гаджетом.
ГАДЖЕТ (не обращая ни на кого внимания, глядя в распечатку). Ну интеррожа дает. Жесть! Меня это двухсисечная уже достала. Все, буду апгаживать. Чистое багло! Все зазипованные файлы выкатывают какую-то хурму! (Еще раз внимательно смотря в распечатку). Так инкапсулируюсь, чтобы повтыкать, че за трабла.
Убегает к себе в подсобку.
ШЕЛЬМА. Да, айтишники народ особый. Ему сейчас лучше не мешать.
ГЕРМАН (облегченно) Я тоже так думаю.
ШЕЛЬМА (Герману). Идемте со мной.
Шельма и Герман начинают уходить.
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Этот Гаджет мог бы как-то и поделикатнее, все ж таки новое руководство не каждый день. (Всем с улыбочкой). Надеюсь, теперь у нас дела пойдут на лад. (Шельме,догоняя, заискивающее). Я хотела вам рассказать про корм, который я купила для бассет-хаунда.
Шельма кивает.
КОНДРАШКИН (верноподданнически, Шельме) Разрешите продолжить исполнение обязанностей в соответствии с должностной инструкцией?
ШЕЛЬМА (слегка удивленно смотрит на Кондрашкина). Разрешаю.
Шельма, Герман и Лана Спиридоновна уходят. Кондрашкин подходит к Фреду.
КОНДРАШКИН. Покажите пропуск.
ФРЕД. Кондрашкин, а может еще анализы показать. У меня лейкоциты восемь, а пульс – шестьдесят четыре.
КОНДРАШКИН. Таков порядок, такова инструкция, это не моя прихоть.
Фред показывает пропуск.
КОНДРАШКИН. Хорошо, пока свободен… Я всех выведу на чистую воду.
Уходит через черный ход.
МРЫСЯ (встает и идет к выходу, делая круговые движения руками снизу вверх, изображая воздушный шар) На воздушном ша-ре!
Уходит.
ФРЕД. Как вам нравятся эти повороты? (Севе) Как он на тебя накинулся, у меня душа ушла в пятки.
СЕВА. Душа ушла, но ты промолчал, а мог бы и поддержать. Ты вроде другом называешься.
ФРЕД. Я и есть друг, но я умный друг. Я же говорил, что я честный подлец, а это намного лучше, чем подлый праведник. Я заранее предупреждаю, что могу предать, это намного лучше, чем говорить в лицо красивые слова, а предавать исподтишка. Я предаю красиво, открыто. Такой я уникум! Если бы я сейчас выступил, то новый босс взял бы меня на заметку, и не был бы со мной откровенен. А так у меня есть шанс втереться в доверие и узнать, что он замышляет. И настучать тебе.
СЕВА. Красиво излагаешь. Слово «стучать» мне не нравится, стучать не хорошо.
ФРЕД. Кто не стучит, тот не мужик! Чтобы стучать – нужно быть очень смелым человеком!
СЕВА. Да, смелости тебе не занимать.
ФРЕД. И смелости, и храбрости, и ума!
ЛИКА. И скромности!
ФРЕД. Врожденная скромность – моя главная добродетель. Так, пора заняться делом. Кстати, Олежка должен придти. (Заходит Олежка). А вот и он, как всегда легок на помине.
ОЛЕЖКА. Физкульт-привет.
Деловито проходит к счетчику денег.
(Лике) Что у нас сегодня?
Лика дает ему пачку денег и какую-то бумажку. Олежка начинает считать деньги.
ОЛЕЖКА (не отрываясь). Что-то вы все сегодня приуныли.
ФРЕД. У нас несчастье – новый босс.
ОЛЕЖКА. Вот оно как, бывает. Новый босс, старый босс – а доллар он и в Африке доллар. А каждому новому боссу нужно то же, что и старому – бабки. Так что не вешайте носы, прорветесь.
ФРЕД. Все так, да этот новый босс сразу взял с места в карьер, вот Севе нахамил.
ОЛЕЖКА. Вот оно как (смотрит на Севу). Неужели послал?
СЕВА. Нет, мою жену вспомнил. Надо было ему за такие слова врезать.
ОЛЕЖКА. Понятно. В психологии это называется «моббинг», форма психологического насилия над сотрудником, как правило, с целью его дальнейшего увольнения. В данном случае мы имеем дело с вертикальным моббингом, исходящим от начальства, в отличие от горизонтального, исходящего от коллег. Как говорит теория, самый лучший способ сопротивления моббингу – создать иллюзию игнорирования моббинга, т.е. попросту его не замечать.
СЕВА. Т.е. непротивление злу насилием.
ОЛЕЖКА. Не совсем так. Для человека свойственны метакогнитивные искажения, когда он воспринимает себя, свою значимость не такой, какая она есть на самом деле. Причем он может переоценивать себя и недооценивать. Болезненная реакция на внешнее воздействие как раз может быть связана с завышенной самооценкой, иначе если бы твоя самооценка была бы заниженной, ты спокойно бы перенес этот моббинг. Почитай про эффект Даннинга-Крюгера и познакомься с результатами экспериментов в Корнельском университете, и ты поймешь, что я прав.
ФРЕД. Олежка, мы тебе ничего не должны за научную лекцию?
ОЛЕЖКА. Вы мне пожизненно должны. Кстати, вы меня в прошлый раз уговорили – я инвестирую небольшую сумму, протестирую систему. Но помните, вы сказали – «своим отдадим».
ФРЕД. Что такое, Олежка, ты разрешил проблему Канта? Ты попадешь в энциклопедию.
ОЛЕЖКА. Нет, Канта я пока не переплюнул, но нельзя упускать даже маленькую возможность заработать деньги.
СЕВА. Вот это правильная мысль. Лучше всего инвестировать в наш паевой фонд. Лика, дай Олежке договор, пусть заполнит.
Лика дает Олежке договор и показывает ему, что нужно сделать. Заходит Клиентка. Через некоторое время Олежка уходит.
КЛИЕНТКА. Здравствуйте, с кем можно поговорить?
ЛИКА. Вы насчет инвестиций?
КЛИЕНТКА. Да.
ЛИКА. Вот наш сотрудник Всеволод, вам все расскажет.
СЕВА. Присаживайтесь. Хотите инвестировать.
КЛИЕНТКА (доставая из сумки и раскрывая платочек, в котором лежат деньги). Да, вот скопила немного денег. По телевизору говорят, что нужно их инвестировать, чтобы их стало больше. Я шла мимо, смотрю вроде приличная фирма «Пупер Трейд». Вот и зашла.
ОЛЕЖКА (уходя). Всем привет.
ЛИКА. ФРЕД. СЕВА. Счастливо.
СЕВА. Правильно сделали, что зашли. Сейчас я вам все расскажу, какие есть возможности инвестировать.
КЛИЕНТКА. Подождите не надо, я все равно ничего не пойму. Вот я вижу, я чувствую, вы очень приличный интеллигентный молодой человек, я могу доверить деньги вам, вы сами решите, как их лучше инвестировать. Я плохо разбираюсь в цифрах, но у меня сильно развита женская интуиция, и она говорит мне, что вам можно довериться.
СЕВА. Спасибо. Можно, конечно, инвестировать, у нас есть услуга доверительного управления. Но в любом случае я бы вам посоветовал хоть немного узнать о рынках…
КЛИЕНТКА. Не нужно, я все равно ничего не пойму. Мой покойный муж тоже все время пытался меня научить, как пользоваться стиральной машиной. Но я так и не научилась ее программировать. Да она и поломалась, сейчас стираю руками. (Дает деньги Севе, а потом прижимает их к себе). Возьмите, пожалуйста. Только пообещайте, что вы меня не обманите. Эти деньги я долго собирала.
СЕВА. Мы никого не обманываем, но вы должны понять, что курс акций часто ведет себя непредсказуемо…
КЛИЕНТКА. Я все равно ничего не пойму про эти акции. Пообещайте, что не обманете.
Сева растерянно смотрит на Фреда и Лику, те кивают ему головой.
СЕВА (Клиентке). Обещаю, я Вас не обману.
КЛИЕНТКА (снова протягивает деньги). Тогда возьмите. Я уверена, что моя интуиция меня не подведет.
СЕВА. Мы деньги принимаем через банк. Вот наш секретарь Лика сейчас даст вам договор, подпишите и пойдете в банк.
Сева подводит Клиентку к Лике. Та показывает ей договор, место, где подписать, Клиентка подписывает. Лика еще ей что-то говорит. Пока все это происходит, Сева ходит из угла угол. Наконец, Клиентка закончила оформление.
КЛИЕНТКА. Спасибо за все. Очень на вас надеюсь. До свидания.
СЕВА. ЛИКА. До свидания.
Клиентка уходит.
ФРЕД. Молодец! Друже, ты стал работать по вновь утвержденному плану. Не прошло и получаса после собрания, а ты уже подписал новый договор! Если так пойдет дальше, уверен, нас не уволят.
СЕВА. Не вижу, чему ты радуешься. Ты же видел, что это за клиентка. Нельзя было ничего с ней подписывать.
ЛИКА. Ну, Сева, ты уже вообще. С этой нельзя, с тем тоже. А с кем тогда работать? Она пришла сюда по доброй воле, ее же силком никто не тянул. Она получила то, что хотела. Клиенты все одинаковые, они во всем мире такие. Если мы будем разбрасываться клиентами, то нас точно закроют. Меня уволят, на какие шиши я буду ходить в косметический салон?
ФРЕД. О, это самое важное!
СЕВА. Что вы на меня набросились? Мы с ней договор подписали, все нормально. Только, чует мое сердце, добром это не кончится. На рынке дела неважны и просвета не видно.
ЛИКА. Не каркай, а то накаркаешь. Никто не знает, что будет завтра. Так чего загадывать.
ФРЕД. Расслабься, чувачок. И получай удовольствие (подходит к монитору). Так, что у нас тут на рынке… Хм, Сева ты читал новость? «Стальчугун» объявило о плохих результатах за прошедший квартал.
СЕВА. Да, я смотрел. Это крупнейшая акционерное общество на нашем рынке, и эта новость потянет рынок вниз.
ФРЕД. Да, он и так в последнее время идет только вниз, как будто забыл, что можно еще идти вверх… Сейчас открытие Лондонской сессии, мне интересно, какое движение будет у британского фунта.
СЕВА. Зря ты играешь в этот форекс. Оставь его клиентам. Там не заработаешь. Я свои деньги давно в него не инвестирую, только клиентские.
ФРЕД. Та я не сильно, у меня там одна маленькая позиция, совсем маленькая такая…(Кричит). Посмотри, посмотри на швейцарский франк, мать моя.
ЛИКА. А погромче кричать нельзя?
ФРЕД. Можно, смотри, как он падает, елы палы, смотри уже 200 пунктов!
Сева подбегает к Фреду и смотрит в монитор.
СЕВА. Ничего себе, за несколько секунд. Представляю себе, как кто-то в мире сейчас разорился, а кто-то наварил.
ФРЕД. Если бы знать. Сейчас с плечом один к ста можно было бы утроить капитал. Всего за несколько секунд!
СЕВА. Знал бы прикуп, жил бы в Сочи.
ФРЕД. А отчего он так, как ты думаешь?
СЕВА. Смотри в новостях. Скорее всего, Национальный банк Швейцарии совершил интервенцию на рынке с целью ослабления свой валюты. Больше так двинуть рынок никому не под силу. Швейцария – экспортоориентированная страна, ей сильный франк ни к чему.
ФРЕД (пристально смотрит в монитор). Да, вот появилось – Национальный банк Швейцарии неожиданно совершил интервенцию на рынке объемом два миллиарда франков.
СЕВА. Ну, вот. На рынок выбросили столько товара, вот он и подешевел. Они уже несколько лет этого не делали, люди подзабыли, как это бывает больно. Да, как сейчас в мире кто-то заработал и кто-то потерял.
ЛИКА (как будто вспомнив что-то) Так швейцарский франк упал?
ФРЕД. Да, и причем резко, как камень.
ЛИКА (задумчиво) Аа, понятно.
СЕВА. Лика, что с тобой, ты что играешь на форексе в тайне от нас?
ЛИКА. Нет, это я так (приходя в себя), просто поражена таким резким движением. Я не играю на рынке, вы же знаете.
Заходит Лана Спиридоновна.
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Что у вас тут все происходит, что-то вы все встревожены?
ФРЕД. Рынок не перестает удивлять. Швейцарский франк упал на двести пунктов за несколько секунд.
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Это ерунда. Ну, упал, так упал, что ж его теперь поднимать? К тому же у нас редко клиенты покупают этот швейцарский франк.
СЕВА. Покупают редко, но после такого падения франка и евро пойдет вниз, а евро гораздо более популярная валюта.
ЛАНА СПИРИДОНОВНА (с видом не надо меня учить). Упадет евро – будет дешевле съездить в Париж.
ЛИКА. Только уже не на что будет.
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. О чем вы, милочка. Есть другая новость – Герман Сергеевич таки уезжает в другой город, руководить там филиалом.
СЕВА. Так быстро все решили?
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Я думаю, все это было решено заранее. Я это предвидела. (Лике) Бассет-хаунд этот такой премиленький. Совсем щеночек. Такие ушки у него.
ЛИКА. Здорово. Принесете показать?
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Нет, он еще маленький, пугливый. Может по дороге простудиться. Чуть подрастет – обязательно принесу.
ФРЕД. А эти бассет-хаунды, вроде охотничья порода. На кого он будет здесь охотиться?
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. На рыночных трейдеров с завышенной самооценкой (смотрит на Севу). Лика, зайдите ко мне, мне нужно ведомости вам передать.
ЛИКА. Хорошо.
Лика и Лана Спиридоновна уходят.
ФРЕД. Да, события за событиями. Нужно выпить чаю. Я в буфет. Не хочешь со мной?
СЕВА. Ты, иди мне нужно поработать, посмотреть аналитику.
Заходит Герман с портфелем.
ГЕРМАН. Молодые люди, я зашел попрощаться, уезжаю от вас, вам придется плавать в рыночных штормах без меня.
ФРЕД. Герман Сергеевич, как говорилось в одном фильме про гангстеров, «нам будет вас не хватать».
ГЕРМАН. Хорошо, что ты Фред никогда не унываешь.
ФРЕД. А что еще остается делать, Если унывать, то тогда вообще скиснуть можно. Вы видели, какое было движение по швейцарскому франку?
ГЕРМАН. Да, я успел прочитать эту новость. Рынок снова показал, что он непредсказуем, и на нем может произойти что угодно. К таким вещам нужно быть готовым.
ФРЕД. Мы готовы…Я пошел, жму вашу руку, не забывайте нас, звоните. За сим откланиваюсь.
Фред уходит.
СЕВА. Значит, вы Герман Сергеевич, нас покидаете.
ГЕРМАН. Да, Сева.
СЕВА. Не думаю, что фирме будет от этого польза. После сегодняшней утренней встряски я очень сомневаюсь в перспективах фирмы.
ГЕРМАН. Да, Сева вам досталось. Надеюсь, вы эти пережили. Не принимайте это на себя лично.
СЕВА. Герман Сергеевич, я много раз слышал эту фразу – «не принимай на себя лично», но она меня поражает, как можно оставаться спокойным, если тебя оскорбляют.
ГЕРМАН. Сева, вы уже не мальчик, понимаете – это жизнь. Это в детстве мир кажется в розовых тонах, молочные реки и кисельные берега, а взрослый человек должен уметь держать удар, понимать куда он попал и терпеть.
СЕВА. Терпеть такое сложно.
ГЕРМАН. Я понимаю вас Сева, но у человека всегда есть выбор – терпеть или уйти.
СЕВА. Вы решили терпеть?
ГЕРМАН. И вы тоже Сева это решили, не так ли.
СЕВА. Терпеть я готов, но я не готов совершать подлости.
ГЕРМАН. Вы о чем?
СЕВА. Сегодня утром была клиентка, принесла для инвестиций последние деньги, чего делать никак нельзя. Но мы заключили с ней договор.
ГЕРМАН (задумчиво). Подлость вас делать никто не заставляет. Вы сами всегда решаете. Но это только в романах есть идеальные герои, которые никогда не ошибаются и всегда защищают справедливость. Жизнь намного сложнее любого романа. Жизнь сама по себе – лохотрон, без всяких рынков. Эта женщина пришла сюда добровольно?
СЕВА. Да.
ГЕРМАН. Вы нарушили какой-нибудь закон, подписав с ней договор?
СЕВА. Нет.
ГЕРМАН. Значит, как минимум нельзя говорить о том, что вы поступили безнравственно. А как максимум – вы поступили правильно.
СЕВА. Но она даже не поняла, как она рискует, и я ей не рассказал ничего об этом.
ГЕРМАН. Сева, у вас есть совесть, и это можно приветствовать (хлопает его по плечу). Но если вы занимаетесь бизнесом, или рынками, вы должны думать о целесообразности, соблюдении законов, о прибыли. Если вы будете каждое свое действие измерять по какой-то высшей шкале нравственности, то вам просто лучше уйти с рынков или из бизнеса, так как вы не добьетесь никакого успеха. Повторяю, в бизнесе, если вы поступаете по закону, вы поступаете нравственно. Возможно, с таким характером, как у вас, не нужно работать в инвестиционной компании.
СЕВА. А где работать?
ГЕРМАН(с улыбкой). Писать пьесы, например. Шучу. Не надо делать мир лучше. Нужно искать свое место в том мире, какой есть. Лучше уже пытались сделать много раз, а что толку? Может это просто не ваше место. Подумайте, Сева.
СЕВА. Я подумаю, Герман Сергеевич.
ГЕРМАН. Вы же знаете, Сева, когда честно рассказываешь про опасность финансовых рынков – у тебя мало клиентов. Когда начинаешь обещать золотые горы – от желающих нет отбоя. Даже если они понимают, что это финансовая пирамида. И так всегда и везде. Человеческая жадность непобедима. Ладно…Грядут трудные времена, я чувствую. Все эти движения валют покажутся мелкими цветочками по сравнению с тем, что нас ждет. Но нужно держать удар. Судьба испытывает человека столько раз, сколько ей нужно, и если он держит удар, то однажды она становится к нему благосклонна. Я искренне желаю Вам Сева пройти через все испытания с минимальными потерями.
СЕВА. Спасибо, Герман Сергеевич.
Пожимают руки. Герман уходит. Сева медленно и задумчиво у ходит. Занавес закрывается. На авансцену выходит Шельма.
ШЕЛЬМА. Чего на меня обижаться? Они думают, что мне хочется так на них наезжать. Они просто не понимают, что человек так устроен – пока на него не наедешь, он не шелохнется. Будет рассказывать сказки, почему у него не получилось. А нужно не сказки рассказывать, а дело делать. Совершать невозможное. Рынки не спят, они не прощают расхлябанности. Они мне еще потом спасибо скажут, когда заработают. А если не заработают, тогда все, финита ля. Слезы лить бесполезно – рынок их не видит и не слышит. На рынке есть только одна правда – полные карманы. И деньги делают человека по настоящему нравственным – позволяют ему заниматься благотворительностью, делать добро людям. На рынке денег полно, только их нужно взять. И берет их только тот, для кого деньги – это главное. Не я это придумал, такова жизнь. Деньги не хотят быть любовницей, они хотят быть первой и главной женой. Тогда их становится много. Кажется, я понятно объяснил.
Уходит.
Действие третье
На сцене Фред, Сева, Лика.
СЕВА (смотрит на монитор). Да, круто все катится к чертям. Кто бы мог подумать. Я думал, что худшее уже позади.
ФРЕД. Когда я достиг дна, снизу постучали. Не вешай нос, дружище, что может произойти в самом худшем случае? Ну, наша фирма разорится, нас выгонят с работы, на нас повесят огромные долги, нам придется продать свои квартиры, от нас уйдут жены, ну на нас подадут в суд, потом посадят в тюрьму, мы оттуда выйдем через двадцать лет без денег, без здоровья, вообще без ничего, ну только это может произойти, а хуже этого произойти ничего не может.
ЛИКА. Откуда ты черпаешь столько оптимизма, Фред?
СЕВА. У него завод по производству оптимизма. Ты, не думал, Фредище, встать на базаре и продавать оптимизм? Ты бы очень разбогател.
ФРЕД. Я приберегу эту возможность на потом, она от меня никуда не убежит.
СЕВА. Несмотря на весь твой оптимизм, чувствую, сегодня будет какая-та большая бяка.
Раздается шум, топот ног, дверь с шумом открывается и забегает Клиент.
СЕВА. Кажется, я был прав.
КЛИЕНТ (орет) Кто прав? Вы что? Пять тысяч! Пять тысяч долларов за несколько секунд. Куда делись мои бабки, верните мне их, что я скажу жене? Я взял их заначки, это мы копили ей на автомобиль.
СЕВА. Успокойтесь, расскажите что случилось, в чем дело?
КЛИЕНТ. Как в чем? Вы мне посоветовали вложить деньги в швейцарский франк, вот я и вложил. А вчера они исчезли. Верните мне мои бабки!
СЕВА. Подождите, как это вы открыли позицию по швейцарскому франку на повышение и поставили пять тысяч долларов? Я не мог вам посоветовать такое. Мне помнится, вы не дождались меня, когда заключали договор.
КЛИЕНТ (показывает на Лику) Мне вот это цыпочка посоветовала.
ЛИКА. Как вам не стыдно? Я не цыпочка. Я вам ничего не советовала. Вы сами сказали, что у вас швейцарские часы и вы любите швейцарский шоколад.
ФРЕД. Лика – секретарь, он не имеет права давать советы клиентам.
КЛИЕНТ. А вы все сговорились! Я это так не оставлю. Загоняйте быстро мне деньги назад на счет. Вот телефон, звоните, скажите пусть вернут деньги.
СЕВА. Кому звонить? Рынок анонимен. Мы не знаем, с кем совершаем сделки, в терминале видны только цена и объем. Если деньги потеряны, их вернуть нельзя. Я же вас предупреждал, что прежде чем торговать, нужно иметь солидные знания о рынке, изучить риск-менеджмент.
