Ольга Смит
Никогда не разговаривайте с незнакомцами
– Нет. Но это не совет. Скорее, жизненный опыт, – едва слышно отозвался мужчина. Я чувствовала обжигающе дразнящее дыхание на своей щеке и не могла больше сопротивляться. Его губы с привкусом виски властно накрыли мои в долгожданном, требовательном поцелуе, и остатки сомнений тут же исчезли под лавиной более сильных эмоций, сносящих все преграды на пути к избавлению от искушения.
Мы упоительно целовались, завалившись на заднем сидении, и, когда такси остановилось перед зданием отеля, я сама нетерпеливо потянула за руку своего искусителя, сгорая от накопившейся страсти и желания.
Я проснулась в смятой постели гостиничного номера одна. Потянулась, прислушиваясь к своему телу: похмелье, головная боль и неприятный осадок после сокрушительного разочарования.
Нашла под кроватью свой почти разрядившийся телефон: пять утра – и ни одного сообщения от мужа. Его уже давно не интересовала моя личная жизнь, впрочем, как и меня, его. И не трудно догадаться, что он имел в виду, когда говорил, что «поедет на дачу к другу на все выходные». Кстати, тоже отмечать День строителя.
Что ж, зато у меня достаточно времени, чтобы выспаться, привести себя в порядок и забрать ребенка после ночевки у одноклассника.
На самом деле такое легкомысленное поведение мне не свойственно, и поддаться подобному искушению я позволила себе впервые. Но никаких угрызений совести и тем более чувства вины я не испытывала. Только горькое разочарование.
Бурная пьяная ночь с мужчиной «мечты» оказалась совсем не тем, о чем я грезила все это время. В моих наивных фантазиях все происходило не так грубо и быстро. Его галантность и внимательность остались где-то за дверью офиса, и открылась другая сторона, которая мне абсолютно не понравилась. Его развратное нетерпение и напористость совсем не сочетались с образом интеллигентного и обходительного начальника одного из отделов в солидной строительной фирмы.
От вчерашнего романтичного настроения не осталось и следа, и я поплелась в душ. Срочно хотелось смыть с себя все последствия моей несдержанности, а вместе с ними и воспоминания о ночи.
В понедельник утром я, хмурая и недовольная, сидела на своем рабочем месте в приемной и без интереса листала ленту новостей в соцсети. Она пестрела фотками коллег с нашего корпоратива, но лишний раз вспоминать об этом совершенно не хотелось.
Впервые за долгое время я приехала на работу с ощущением злобной обреченности, проклиная толпы людей в метро и офис, расположенный на другом конце города.
От безоблачно счастливого настроения, с которым я уходила отсюда в пятницу, предвкушая субботний праздник, не осталось и следа. Я опять возненавидела свою работу.
Скоро начнется еженедельное собрание директора с начальниками отделов, и я увижу его впервые после нашей ночи. Раньше я не могла дождаться понедельника потому, что на совещании могла целый час ловить на себе его заинтересованные взгляды и чувствовать глупую, но такую ободряющую воодушевленность…
Сейчас мне становилось неловко от мысли, что придется сидеть друг напротив друга и смотреть на него после всего, что между нами было.
На длинном столе я неаккуратно расставила бутылки с водой и стаканы, приготовила ноутбук для ведения протокола и устало опустилась на место, справа от директора. Он тут же принялся отчитывать меня за неверно оформленную презентацию, но я не слушала, только кивала и подпевала засевшей в голове песне Элвиса «Love me, Tender».
В зал стали приходить начальники отделов, и у многих из них был довольно похмельный вид. Однозначно, субботний праздник удался на славу.
Последним в кабинет зашел он. Тоже угрюмый, помятый и невыспавшийся. Извинился за опоздание, задержался на мне взглядом, секунду замешкался и, к моему облегчению, сел не как обычно, напротив, а за дальний конец стола – так, чтобы я не могла его видеть.
«Что ж, уважаемый, все с Вами понятно»… – мрачно ухмыльнулась я.
Оскар Уайльд оказался прав: я избавилась от искушения. Правда, избавление не принесло мне ничего приятного и оказалось совсем не таким, каким хотелось.
Последний год я с радостью приходила на работу, не опаздывала и была не против задерживаться после шести, зная, что он тоже в офисе и подвезет меня до метро. Не ленилась вставать на час раньше, чтобы сделать укладку и как следует накраситься, приходила бодрая и энергичная, лучезарно улыбалась всем посетителям.
Мой директор заметил перемены и повысил мне зарплату, которую я могла тратить не на мужа и ребенка, а на себя. Вскоре от той мрачной, насупленной и вечно недовольной секретарши, которой я была несколько лет, не осталось и следа.
Коллеги удивлялись, в чем секрет моего вдруг проснувшегося энтузиазма в работе и позитивного настроя. А он оказался до банальности прост: больше года я жила в столь необходимом мне состоянии безобидной, ни к чему не обязывающей и, главное, взаимной влюбленности. И это дарило мне хорошее настроение, бодрило, мотивировало просыпаться по утрам и даже заниматься спортом.
Теперь же работа снова превратилась в скучную, изнуряющую обыденность. Вставать в семь утра стало невыносимо тяжело, а краситься и наряжаться совершенно расхотелось.
Всю неделю он ни разу не заходил ко мне в приемную за кофе, как делал это раньше. Не писал в служебном чате шутки про секретарей, и мы ни разу не встретились на обеде в служебном кафе. Я избегала встреч с ним, и, очевидно, он делал то же самое.
Офисное волшебство рассеялось, и от этого было так нестерпимо грустно, что я сто раз пожалела, что поддалась этому пагубному искушению и согласилась продолжить вечер в более спокойном месте.
Чертов искуситель! Знал ведь, что способ сработает!
Директор ушел рано, и я тоже собиралась домой, как в приемную вошел он. Приветливо поздоровался, очаровательно улыбнулся, но я лишь настороженно кивнула в ответ.
– Шеф на месте?
– Нет, сегодня его уже не будет, – отозвалась я. Он приблизился к моему столу, и меня окутала волна его резкого парфюма, который раньше мне казался головокружительным. Я невольно поморщилась: нельзя же так сильно душиться.
– Ясно, – он тяжело вздохнул, устало провел ладонями по лицу, – у меня такой завал в отделе. Аудит нагрянул раньше срока, даже пообедать некогда, – пожаловался он, – не видел тебя всю неделю. Как твои дела?
Это «ты» вместо привычного вежливого «Вы» резануло слух. Я снова недовольно скривилась и соврала:
– Да все хорошо. Хотя тоже много работы.
– После такого классного праздника опять тяжелые будни… – протянул он и вдруг предложил, – может, поехали поужинаем и выпьем вина?
Я растерянно смотрела в его темные глаза, не ожидая подобного приглашения. Да, он по-прежнему оставался привлекательным мужчиной, но… Что-то явно изменилось. Для меня.
– А после мы могли бы повторить ту ночь, – добавил он, склонившись ближе.
Тут уж я окончательно растерялась. Нахмурилась, прислушиваясь к своим эмоциям: почему внутри такая тишина? Где те приятные волнение и трепет от одного его присутствия? Когда от любого случайного прикосновения по телу проносились мурашки, а сердце делало кульбит.
Куда все исчезло? На корпоративе мне подмешали в шампанское отрезвляющее зелье?
– Сегодня я занята. Семейные обстоятельства, – сказала я, поднимаясь с места. На лице мужчины отразилось неподдельное изумление, он явно не ожидал моего отказа. Карие глаза недобро блеснули, но он быстро взял себя в руки.
– Что ж, как-нибудь в другой раз, – сухо отозвался он.
Я промолчала.
Он кивнул и быстро вышел из кабинета.
Ну как я могла все испортить? Зачем я ему тогда уступила? Как же мне нужны опять эти окрыляющие эмоции, искушающая влюбленность и притягательная недоступность! Как теперь жить без этого волшебства?
Я решительно достала из нижнего ящика стола свое прошлогоднее заявление по собственному желанию с незаполненной датой, распрямила его и вписала сегодняшнее число.
Да, поддаться искушению – это единственный способ избавиться от него. Но Вы точно хорошо подумали, прежде чем сделать это?
А тем же вечером, устроившись в кресле с бокалом виски в руке, он внимательно изучал картину в позолоченной раме, украшающую стену его спальни. Это был очень реалистичный портрет, написанный по фото с корпоративного сайта, который ему подарили на работе на прошлый день рождения. Очаровательная, но бестолковая секретарша генерального, с которой он неплохо ззавершил корпоративный вечер, не могла придумать подарка от коллектива получше!
Но как, ни странно, ему очень нравился портрет, стилизованный под знатного вельможу восемнадцатого века. И было что-то живое и притягательное в играх света и тени на его мужественном лице, изгибе приподнятых широких бровей и блеске выразительных карих глаз.
Несомненно, он очень привлекательный и состоятельный мужчина, и грех не пользоваться своим положением.
Вдруг губы на картине скривились в надменной ухмылке, и, казалось, его двойник одобрительно кивнул его мыслям. В ответ он приподнял свой бокал в приветственном жесте, нисколько не удивившись. Он принял это мимолетное видение за легкое опьянение и усталость, и улыбнулся. И эта улыбка была точным отражением хищного оскала его двойника на портрете.
