Ольга Самсонова
Велесова любовь
Чувствовала Ягиня, что мать его, великая Амелфа, дочь Небесной Коровы Зимун, не даст ей житья. Однако сестрица её названная, Недоля дорогая, научила, что Нити Судьбы плетутся в узор крепко. Подчас сами. А в итоге всё одно, каждый то, получает, что должно. Научили её, что от сердца жить самое верное. Иначе и не умела.
6
Не успел муж любимый уехать, стучиться в их хоромы сама великая матушка. Ноги свинцом наливаются, руки поднять силёнок не хватает. Знает Ягиня, что открывать не стоит. Но как тут не открыть. А Амелфа на пороге стоит, сияет, точно лучше дня во всей жизни не случалось. И речи льет, что золотой елей. И приглашает её, как и дочку свою родненькую, в баньке испарить. А то, мол, не задалось знакомство. Да и банька то у неё не простая будет, от всех прошлых раздоров очистит. Делать нечего, соглашается Ягиня. Ругает себя даже: “Вдруг и впрямь матушка сменила гнев на милость. А она, неблагодарная, всё думы себе чёрные надумывает”. К тому же и сестра Велесова, Алтынка, там будет. Авось, подружатся.
Приходит к назначенному часу и видит, что Алтынка уже на полоке лежит, да парок уже душистый затеялся. Встречает матушка Велеса, да от речей её едва мёд с уст не капает. Словно к царевишне, к Ягине обращается. Напитком густым сладким поит. Да таким крепким, что мигом кумар берёт. Тело ему противится, но как дочери Великой Богини Зимун откажешь.
– Снимай, говорит, сапожки свои знатные, да амулеты скидывай. Ни к чему они в баньке-то. Всё твоë тебя дождётся.
Неспокойно у Ягини сердце, но оставила она и Макаши подарок, и сёстрами сплетённые амулеты, и одежды свои скромные. Заходит в жаркую парную и ложится на полок, как велено. А Амелфа пока дочь свою парит веничком, да заговоры нашептывает. Быстро разморило девушку, попросилась выйти воздухом подышать. А мать и не против, только шепчет ей в след:
– …и не смей возвращаться. Теперь за невестку возьмусь.
Знает Ягиня, что следует бы ей бежать без оглядки. Но напиток мысли путает, тело сил лишает. Да и убежишь ли от судьбы.
А Амелфа уж знай, за венечек взялась. И приговаривает:
– …сама собрала, для милой невестушки от всего сердца материнского приготовила.
И действительно, на славу женщина расстаралась – самого ядовитого волчьего лыка нашла. От такой заботы у Ягини тут же тело онемело и принялось гореть малиновым жаром. Но не пошевелиться, ни закричать…
– А теперь камешек тепленький положу. Чтобы разлука с Велесом моим тебе полегче давалась…
Берет ухват, подхватывает им булыжник раскалённый, да прямо с печи на девичью грудь. Шепчет Ягиня беззвучно губами одними. Но не пощады просит, а мужа зовёт. А вскоре и дух испускает.
Довольная, что материнский свой долг исполнила, решает Амелфа на всякий случай тело припрятать. А то мало ли, каким колдовством получится её в Явь вернуть.
Алтынка хоть и убралась из баньки по добру-по здорову, но смекнула, что недоброе затеяно, и села наблюдать из-за кустов тенистых. Видела, как вскоре вынесли мужики гроб с женой Велесовой, а мать им вслед распоряжения раздала. Но не расслышала, какие.
