Ольга Окабэ
Струны сердца
Через полчаса к ним пришёл Юта. Только увидев Шибутани, он вздрогнул и ещё с минуту стоял на одном месте, боясь произнести хоть слово. За ним, с разницей в десять минут, пришла Харука. Она неслышно прошептала проклятия себе под нос, только увидев непотопляемого менеджера. Клавишница уселась на своё привычное место, спрятавшись за синтезатором. Будь её воля, она бы и вовсе ушла обратно, но было крайне некрасиво разворачиваться на сто восемьдесят градусов, если тебя уже заметили.
Шибутани рассказал всем вкратце о своем новом гениальном плане, который заключался в выступлении в клубе, совсем недалеко, в пяти минутах ходьбы. Во время его рассказа все участники обменивались взглядами, означающими одно – что ж, послушаем его, но в последний раз, потом только гнать его взашей. На сборы времени оставалось мало, на месте надо было быть уже совсем скоро, через час.
– Но инструменты надо брать с собой, – неожиданно закончил Шибутани.
– Как с собой?.. – не поверил Томору.
Его беспокойство было вполне объяснимо, потому как перетаскивать барабаны с места на место было крайне неудобно и совсем нежелательно.
– Ну… – задумался Шибутани. – Вот так. Идём?
– Нет, сначала вы ответите на вопрос, – возразил Томору.
– Ладно-ладно. – Менеджер поднял руки в обезоруживающем жесте. – Будем переносить в несколько заходов.
Этим он заставил всю команду прийти в кратковременный ступор. Кто-то просто помотал головой, – кто-то устало пожал плечами.
– Вы, правда, в своём уме? – не выдержал Кента.
– А тебе только микрофон нести, так что будешь помогать, – добавил Шибутани.
На том все споры и прекратились. Не оставалось ничего, кроме как опять послушаться этого наполовину сумасшедшего субъекта. Как и обещалось, пришлось преодолевать путь, который и так не отличался близостью вопреки обещаниям Шибутани, в несколько заходов, а точнее в три. Но больше их поразил внешний и внутренний вид самого клуба, носящего гордое название Top of the tower. Как снаружи, так и изнутри он не внушал особого доверия, а размеры подошли бы гномам, но никак не существам человеческого роста. Освещения было годно только для того, чтобы разглядеть силуэты людей, а предлагаемую еду можно было пробовать только камикадзе. Но чего не сделаешь ради того, чтобы твои песни услышали, хотя бы несколько десятков человек.
И они были вознаграждены сполна, потому что вопреки всем благоразумным ожиданиям спустя полчаса после открытия клуба в нём оказалось довольно много народу. Да что там, целая толпа, которая, впрочем, весьма недоверчиво прислушивалась к музыке, начавшей раздаваться со сцены. Люди более были заняты своими очень важными делами, типа обсуждение новой татуировки на руке или пробы своего любимого алкогольного коктейля. Но с течением времени на группу стали обращать внимание, а кто-то даже подпевать в некоторых местах. Чтобы привлечь еще большее внимание Кента вспомнил совет Шибутани, который был здесь же, в первых рядах зрителей. Подумав еще немного, он в удобный момент ухватил Юту за руку, когда его партия закончилась, и приобнял, да настолько, что это было похоже на настоящие объятия. Юта сначала начал сопротивляться, но потом, поняв, что это бесполезно, да и совсем не нужно, поддался. Ещё немного, и при повороте головы его губы невзначай мазнули по щеке Кенты, так что это вызвало писк с девчачьей стороны. В их духе всегда была восторженность к таким вот движениям. Поэтому, получив свою долю экстаза от внимания зрителей и забыв обо всем, Кента продолжал такие действия, закончившиеся тем, что он поцеловал Юту в губы. Дзюн только улыбнулся, а Томору лишь сочувственно вздохнул.
Так, тихо и незаметно этот небольшой концерт подошёл к концу. Несмотря на желание продолжать дальше, нужно было освобождать сцену для других музыкантов, поэтому группа начала медленный и совсем нежелательный спуск вниз на танцпол. Шибутани исчез куда-то ещё раньше.
– Простите, не могли бы вы… расписаться?
К Кенте подлетела девица довольно юного возраста со столь желанным вопросом. Сначала удивившись, Кента попросил ручку и листочек, чтобы выполнить просьбу. Он всегда мечтал, чтобы у него просили автограф тысячи людей, и вот одна из тысячи подбежала сегодня. Он поставил на бумажку пару закорючек, в своей совокупности выглядевших очень даже привлекательно.
– А как называется ваша группа? – спросила девица, когда они уже двинулись дальше.
Томору и Дзюн переглянулись, а Кента уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но их прервали другие звуки.
– Хей! – незамедлительно отреагировала Харука на то, что кто-то довольно ощутимо наступил ей на ногу.
– Йо! – довольно громко поздоровался кто-то из многочисленной толпы.
Недолго думая, Кента отбросил предыдущий вариант названия, возникший в голове.
– Hey-yo! Наша группа называется Hey-yo! – ответил Кента.
Четыре пары глаз уставились на него. А он не подал и виду, что хоть как-то смущается или ещё что-то.
– Спасибо! – ответила девица. – Кстати, вы неплохо смотритесь вместе!
Эти слова были адресованы Юте, который тут же зарделся до невозможности, и Кенте. Тот отнёсся к этому заявлению, как самая настоящая звезда – просто пожал плечами, имея в виду, что ничего особенного в этом и нет.
Они ушли, не дожидаясь Шибутани ни на секунду. Идти было хорошо, налегке. Прежде чем уйти, они договорились с администрацией клуба о том, чтобы оставить барабаны до завтра.
– Нэ, – обратился к Кенте Дзюн, когда они уже подходили к дому Томору, где остались их вещи, – откуда ты взял это дурацкое название?
– Не знаю, – просто ответил солист, что было самой настоящей правдой.
На это Дзюн ничего не ответил, просто усмехнулся, а потом забрал оставшиеся вещи, рюкзак, в котором было всё нужное для работы на сегодня, и ушёл, даже не заглядывая домой, в магазин электротехники, до которого ещё нужно было добираться на метро, проехав добрую половину станций линии Чуо. Но разве важны были расстояния? Сегодня он намеревался снова встретиться с этой молодой красавицей. И, совсем не думая о работе, он грёзил о том, как встретится с ней.
Но сегодня на набережной Ёдогава его встретил только ветер. Её не было. Простояв там, как дурак целый час, он повернул в сторону дома. Нет, сегодня она точно не придёт.
Она не пришла и завтра. Дзюн уже было подумал, что она не придет совсем, отчаявшись из-за такого расположения дел. Солнце вставало и заходило, а он всё думал о ней, горько сожалея о том, что он не взял у неё номер телефона или адрес электронной почты.
Им овладела скука.
========== Дела сердечные ==========
– Простите, всё-таки вы рекомендуете именно этот фотоаппарат?
Ещё один скучный рабочий день закончился именно этим вопросом. И он бы обратил на него мало внимания, если бы его не задала та, которую он ждал уже пятый день. Даже не поднимая головы, он мог сказать, что это именно она, Мидори, ведь у неё был необычный голос, а на отсутствие музыкального слуха он не жаловался. Голос этот был мелодичным, и он удивился один раз, почему она учится на фотографа, а не стала новомодной певицей.
– Да, именно этот, – поднявшись со своего привычного стула, серьёзным тоном ответил Дзюн.
– Хорошо… я подумаю, – привычно улыбаясь, сказала Мидори.
– А над тем, чтобы пойти со мной на свидание, подумаешь? – невинно добавил он.
– Может быть, – игриво ответила она.
И вот, без лишних промедлений и проволочек, он уже сопровождал её в кафе «Парижское сияние», которое как раз находилось неподалеку от его места работы. Мидори не могла долго выносить молчания, поэтому уже через десять метров начала расспрашивать его о группе. Какое у них направление музыки, долго ли вместе, были ли стотысячный концерты… Её интересовало всё. А он охотно отвечал, но потом…
– Почему ты не пришла на следующий день? – вдруг резко сменил он тему разговора.
Они уже подходили к кафе, и парень невзначай взял её за руку. Сначала Мидори не дала ему это сделать, даже отпрянула на полметра, но потом смирилась с такой настойчивостью.
– Потому что была занята, – уклончиво ответила она. – И потом… я испугалась.
– Меня? – не поверил Дзюн.
На это она ничего не ответила, опустив голову.
– Кстати, – вдруг сказала она, резко вскинув голову. – Та ваша песня… «Никогда не отпускай», мне очень понравилась.
Самодовольная улыбка Дзюна так и осталась незамеченной, потому что именно в этот момент он открыл перед ней дверь кафе, чтобы окончательно убедить в том, что он галантный кавалер.
– Спасибо, – только и сказал он, зайдя в помещение за ней. – Это… так, я ночью выдумал.
Они зашли в не совсем большое помещение, ярко освещённое лампами, в изобилии свешивающимися с потолка. Несмотря на поздний час, посетителей было довольно много и, кстати сказать, в основном молодежь. Светлые тона, а на стене в дальнем углу Эйфелева башня. За окном было промозгло и довольно холодно, но внутри очень тепло, так что хотелось остаться тут на несколько часиков. Тёплая и уютная атмосфера только располагала к беседе.
Пара прошла к свободному столику, и милая официантка тут же подлетела к ним, чтобы представиться и спросить, не готовы ли они сделать заказ. Они вдвоём, будто сговорившись, ограничились только чашкой кофе и пирожным.
Как ни странно, в самом кафе Мидори чуть приутихла и разговаривала мало, смутившись от такого внимания со стороны крайне необычной личности. Этой самой необычной личности пришлось спасать положение.
– Так почему ты меня испугалась? – спросил Дзюн, отпивая глоток кофе.
Его взгляд был крайне пристальный, такой, что невозможно было и с мыслями собраться, не то, что речь произнести. Мидори опустила глаза и стала смотреть в свою наполовину пустую кружку. Так оказалось легче соображать.
– Просто потому, что всё это происходит быстро, – наконец ответила Мидори.
Ответ её был пространен, но Дзюн сразу же понял девушку. Почему она ответила именно так? Обычно девушки были только счастливы такому развитию событий, но именно эта, необычная и такая странная студентка вдруг испугалась этой излишней спешки. И именно этим она понравилась Дзюну. Он понял, что это будет не просто однодневный роман.
– Не надо бояться, – сказал гитарист, улыбаясь не как обычно, а как-то по-другому, почти искренне.
Этот тон заставил Мидори снова поднять голову и посмотреть на него. В этот момент в нём не было ничего страшного. Он был просто парнем, подрабатывающим в магазине электротехники. Она улыбнулась в ответ.
– А вы уже выпустили свой альбом? – спросила Мидори, резко сменив направление разговора.
Эта тема была больной для Дзюна. Он бы уже выпустил тысячу альбомов и миллионы синглов, но… Всё упиралось в деньги, которые нужно было заплатить за звукозаписывающие студии, и отсутствие доверия к такой до сих пор малоизвестной группе.
– К сожалению, пока нет, – не показав всех этих мыслей, сказал Дзюн.
– А… но ничего, я верю, что вы скоро выпустите самую лучшую песню, – всё так же улыбаясь, ответила Мидори.
– Если ты уверена, то так и будет!
– Да-да, обязательно… О!
Этот внезапный выдох был вызван не тем, что несмотря на поздний час на улице оставалось всё так же много прохожих, и не тем, что внезапно погас фонарь, который стоял ближе всего к окну. На небе вдруг показались белые точки, спешащие опуститься на землю, собраться вместе и покрыть собой всю поверхность.
– Снег! Посмотри, снег! – восхищенно воскликнула Мидори, прилипнув к окну и радуясь, словно ребенок.
Дзюн и сам удивился не меньше. Приподняв брови, он смотрел на эти белые пушистые точки всё спускающиеся с неба. Вроде бы о таком глобальном событии не предупреждали в прогнозе погоды, но с природой не поспоришь. Последний раз он помнил снег три или даже четыре года назад. Это явление было здесь настолько редким, что все уже успели позабыть о том, что снег может быть не только в фильмах. А снег всё продолжал и продолжал падать на землю и крыши домов, совсем не задумываясь о том, что здесь ему быть не положено.
– Не заканчивается… – тихо сказала девушка, всё продолжая смотреть в окно. – Как же я вернусь домой?
Этот вопрос она задала скорее себе, а не собеседнику, глубоко задумавшись над таким важным вопросом. И вопрос был вполне оправдан, потому что кафе уже заканчивало свою работу, а в интернете писали, что метро из-за осадков ограничивает движение. До дома пешком от метро было около получаса.
– Я знаю одно хорошее место, чтобы переждать, – сказал Дзюн.
Девушка тут же с подозрением посмотрела на него, но обстоятельства требовали быстрого решения, поэтому спустя ещё полминуты она согласилась последовать за ним. Спустившись через две минуты в метро, они проехали всего пять станций. В такое время в метро уже было довольно мало людей, и впору было вспомнить тот ужастик о том, что в метро не только люди, но и ещё кто-то пострашнее, но, будто отгоняя эти дурные мысли, Дзюн невзначай приобнял взволнованную девушку, когда они проезжали последнюю станцию.
Конечно же, первое место, о котором он подумал, был его дом, и сейчас Дзюн молил всех богов, чтобы там не оказалось Кенты. Он уже думал позвонить ему на всякий случай, но через секунду отбросил эту глупую идею. Вот, ещё немного, и они окажутся у него дома, а он совершенно не представлял, что делать с этой необычной девушкой, которая заставила почувствовать нечто большее, чем простое желание.
Уже подходя к многоэтажному дому, стоящему посреди снежной бури, словно домик в маленьком снежном шаре, она немного замедлила шаг.
– Мы ведь идем к тебе?.. – спросила она, перебирая в голове ещё тысячу вариантов того, что можно было сказать, и чего было сказать нельзя.
Дзюн задумался на секунду. Что говорить? Один неверный шаг, и она уйдет от него…
– Да, – наконец прямо ответил он. – Но не бойся! – поспешно добавил он, заметив, как Мидори уже сделала полшага в обратную сторону. – Мы просто переждем снег, а потом я провожу тебя домой, хорошо?
Она ещё подумала немного, оставаясь на месте, но потом медленно вложила свою руку в его протянутую ладонь. Они быстро, почти бегом, преодолели последнее расстояние. Остановились они только на площадке первого этажа, оба пытаясь отдышаться, что удалось не так скоро. Потом Мидори взглянула на своего спутника и ни с того ни с сего рассмеялась. Вид подающего большие надежды гитариста с пурпурным румянцем на щеках и мокрыми волосами, с кончиков которых то и дело срывались капли, рассмешил ее настолько, что она смеялась довольно долго, хотя и сама была точно в таком же положении. Смеялась она настолько звонко, будто серебряные колокольчики, что Дзюн тоже улыбнулся, а затем и вовсе пустился в обычно не свойственный ему откровенный смех.
– Пойдём? – наконец отсмеявшись, спросил он.
Она быстро вернулась в своё обычное состояние, с лёгкой улыбкой и какой-то загадкой.
– Идём, – только и ответила она.
Они поднялись на двадцать пятый, самый последний этаж, не самого богатого дома в районе. Дзюн достал ключи, чтобы открыть дверь. Раньше у него это действие никогда не вызывало особых трудностей, но вдруг он понял, что она заставляет его волноваться, чего не было никогда раньше. Он чуть не выронил ключи из рук.
Кое-как справившись с этой неожиданно трудной задачей, Дзюн пригласил Мидори войти. Та, ещё помедлив несколько секунд, всё же переступила порог. Зайдя после неё сам, Дзюн вздохнул спокойно – дома никого не было. Но вот наступала новая задача – он вдруг испугался, что не сможет контролировать себя.
– Значит, здесь ты живешь? – осматриваясь, спросила Мидори.
Дзюн взглянул на неё. Её плечи мелко подрагивали, но она старалась скрыть это всеми силами.
– Да, здесь, – ответил Дзюн. – Уже три года.
– Неплохо… – продолжая осматриваться, заметила Мидори.
Может, она хотела сказать ещё что-то, а может, хотела подойти и рассмотреть поближе маленькую фигурку, стоящую на столе, но Дзюн не дал ей сделать этого. Порывисто преодолев разделявшее их расстояние, так быстро, что Мидори даже не успела подумать хотя бы о чём-то, он взял её за плечи, посмотрел в её лицо, которое казалось ему в этот момент самым прекрасным на свете. Он подумал еще две секунды, но сопротивляться своему порыву уже просто не имело смысла, и он приник к её губам. Девушка вздрогнула от неожиданности, но прошло всего мгновение, и она приоткрыла свои губы. Продолжительный поцелуй никак не прерывался, никто и не пытался этого сделать. Его руки гладили спину Мидори, а она сама крепко обнимала его за шею. Наконец, по прошествии времени она немного отстранилась, все же оставаясь в его объятиях.
– Теперь не холодно? – прошептал Дзюн.
Он коснулся её лба своим и просто смотрел в эти блестящие глаза. А Мидори только помотала головой из стороны в сторону, продолжая всё так же обнимать парня.
Они стояли так, близко-близко, обнявшись и не желая это прекращать. Вот уже последняя снежинка упала на землю, и мягкий пушистый белый покров начал таять, а им так не хотелось отпускать друг друга.
Рука Дзюна уже потянулась к краю кофты студентки, но он отдернул руку, только погладив по спине, осторожно, пытаясь не вспугнуть. А Мидори оставалась в этих объятиях несравненно горячих рук, согревающих её лучше всякого одеяла. Ещё несколько секунд, и она сама потянулась к его губам. И тогда он уже не стал себя сдерживать.
Взошедшее солнце слабо освещало мокрый асфальт и небольшие лужицы – всё, что осталось от вчерашнего снегопада. В основном картина была безрадостная. Но это не меняло того, что кто-то спешил на учёбу, а кто-то – на работу. И только в одной комнате на самом верху одной из многоэтажек было тихо, темно и сонно.
Дзюн открыл глаза, через секунду их закрыв снова, – взошедшее солнце показалось ему нещадно светящим прожектором, от которого нигде не скроешься. Он осторожно повернул голову в сторону. Увидев лежащую рядом прекрасную девушку, а не смятую в бесконечной череде снов постель, он удивлённо приподнял брови. Потом ещё некоторое время просто смотрел на неё, подперев рукой голову.
Да, такие ситуации были не в новинку, и очень часто он просто не мог вспомнить имя той, с которой провёл ночь, но именно её имя он помнил очень хорошо.
– Мидори… – тихо позвал он её.
У неё задрожали веки. Она ещё долго не хотела открывать глаза.
– Доброе утро, – так же тихо прошептал Дзюн, когда девушка всё же посмотрела на него.
Она только улыбнулась в ответ на это, продолжая смотреть на это исполненное непритворной впервые за долгое время нежностью.
– Уже утро? – наконец произнесла она, заправляя непослушную прядь за ухо.
– Хочешь сходить со мной на репетицию? – вместо ответа спросил Дзюн.
Сначала Мидори совершенно не поняла его слов, потом чуть нахмурилась.
– Зачем? Я ведь буду только мешать…
В итоге, после недолгих уговоров, авторитетного голоса Дзюна и приготовленного Мидори завтрака они вместе отправились в дом Томору. К этому времени солнце уже давно перевалило на вторую половину неба.
В подвале их встретил страшный гомон. Одновременно говорили сразу трое, и все эти трое старались перекричать друг друга. Как всегда мигала одна лампочка, которую вечно забывали поменять, благо, что вторая ещё исправно работала.
– А я говорю, нужно другое название! – не в первый раз воскликнула Харука со скрещенными на груди руками.
– А мне и это нравится, – возразил Кента, наверное, впервые за всю историю их отношений. – Оно довольно оригинальное и легко запоминается.
– Да послушайте же меня! – кричал Юта, но вопреки его словам, старшеклассника никто и не собирался слушать. – Я категорически против этого нашего «менеджера», давайте…
– Дзюн!.. – обрадовалась Харука, только увидев чёрную шевелюру на пороге.
Она уже хотела подбежать к нему, уже сделала один шаг, но… за ним, держась за его руку, вошла другая девушка. Она немного стеснялась, бросала взгляд в разные стороны, боясь ступить дальше, и Дзюну приходилось буквально тянуть её за собой.
– А это… кто? – притихшим голосом спросила Харука, рассматривая девушку, смутившуюся под её пристальным взглядом.
– Это?.. – переспросил Дзюн. – Можете познакомиться, это моя девушка. Её зовут Мидори.
Девушка вовсе опустила голову. Обычно ей было легко начать сразу общаться с незнакомыми людьми, но не в этот раз. Робость, вдруг закравшаяся в её сердце, делала её совсем нерешительной. Но Дзюн покрепче сжал ладонь Мидори. Это придало ей некоторую уверенность.
– Привет, – настолько весело, насколько она могла, сказала Мидори.
– Привет… – тихо ответила Харука, даже забыв представиться.
Вдруг её сердце сжалось в маленький комочек и упало, остановившись где-то на уровне коленей. Она чуть не осела на пол, чудом выдерживая напряжение. Ей хотелось тут же уйти отсюда и никогда не видеть эту девушку, ведь клавишница всегда знала, что Дзюн был только для неё, это он её нашел, это он привел её сюда! Она вздохнула. Но никто этого не заметил.
Остальные же рассматривали Мидори с интересом. Кента гадал, зачем Дзюн притащил сюда свою новую девушку, а Томору, до этого до сих пор сидевший на диване в углу, только хмыкнул. Юта присмирел.
– Ну что, начнём репетицию? – как ни в чем не бывало сказал Дзюн.
– И она будет здесь? – спросил Кента.
– Да, конечно, – уверенно ответил гитарист, а потом обратился к Мидори: – Можешь присесть вон там.
Он указал на диван, на котором сидел Томору. Девушка неуверенно прошла к указанному месту.
Репетиция началась.
Многие люди могли бы подумать, что во время репетиции музыканты усиленно репетируют свои песни, по ходу дела придумывая что-то новое. На самом деле это далеко не так. Если сравнить время исполнения их песен и их пререкания, то второе занимает намного большее количество времени, чем первое. Тем не менее, Мидори с интересом наблюдала за действием, ведь она никогда не видела такого раньше.
Кента изредка поглядывал на неё, вздыхая каждый раз, как их взгляды сталкивались. Не потому, что она ему понравилась, просто он прекрасно знал, что ни одна девушка не задерживалась у этого своенравного парня хотя бы на неделю, и эта, по его мнению, не могла стать исключением. Поэтому ей придется пролить не две-три слезинки, а намного больше.
Но так думал Кента, а потом и вовсе забыл о своих невесёлых мыслях, подумав о проблемах насущных, а именно – где переночевать в этот раз. Если у Дзюна появилась новая симпатия, то несколько дней к нему лучше не заходить. К Харуке просто неприлично так заваливаться на всю ночь, хотя так хотелось. Может, договориться с Ютой? В последнее время они стали неплохо ладить. Да, так он и сделает.
Кента с улыбкой посмотрел на школьника, от чего тот смутился и отступил на шаг, чуть не выронив из рук бас-гитару. Ну вот, Юта уже надумал себе, что чувства к нему Кента испытывает не только на сцене, но и в жизни. Ксо!.. Надо с ним поговорить по этому поводу.
Репетиция закончилась раньше, чем обычно. К ним не заглядывала их общая головная боль, Шибутани Кен, и их одной из главных составляющих, Томору, нужно было уйти на работу пораньше. Так что все разбрелись по своим делам.
– Нэ, Юта-кун, давай я тебя угощу порцией отменного рамена? – хлопнув того по плечу, сказал Кента.
Они шли по плохо освещённой улице, которая вела к более оживлённой, около станции метро. Юта тут же ускорил шаг после такого предложения.
– Погоди, чего так бежишь? – Кента принялся догонять младшего.
– Я не хочу так больше!.. – воскликнул Юта, когда солист догнал его и заставил посмотреть на себя. Тот зажмурился и весь напрягся.
– Что ты не хочешь? – не понял Кента. – Да, я тоже не хочу бегать. Поэтому давай съедим по порции…
– Парочку больше не хочу разыгрывать! – прервал его Юта. – Я думал, это только на сцене, но теперь и в жизни. Не надо меня ничем угощать! Если так продолжится и дальше, то я уйду из группы…
Несколько секунд Кента смотрел на него, как на умалишённого, потом он уже не смог сохранять серьезный вид, и, наконец, смех вырвался наружу. Он смеялся долго и безудержно.
– Что с тобой? – Теперь пришла очередь Юты не понимать, что происходит.
– Ну ты навыдумывал! – сквозь смех удалось сказать Кенте. – Я ведь просто хотел попросить пустить меня у тебя переночевать. Больше-то негде.
Последняя фраза прозвучала серьезно, и Кента подумал, что взболтнул лишнего. Может, свести всё в шутку? Он мельком посмотрел на Юту. Нет, пусть расценивает, как хочет.
– Правда… негде? – не поверил Юта. – А как же твоя богатая семья и всякие светские вечеринки?
На несколько мгновений в воздухе повисла тишина. Притих даже звук шелестящих по асфальту шин, а холодный ветер на секунду остановился.
– Пойдём есть, – сказал Кента. Больше ничего добавлять не хотелось.
Они пришли в тот же ресторан, куда ходили и в первый раз вместе, потому что рамен здесь был действительно отменный и не такой дорогой, как во многих других ресторанчиках. Это было всем, что голодной душе угодно. Усевшись за стол, первые пять минут они молчали, занятые очень важным делом – уничтожением вкуснейшего рамена. Наконец, когда двое уняли хоть немного свой голод, ведь они не ели с самого утра, настало время беседе, необходимой, когда разделяешь с кем-то трапезу.
– Так почему ты не хочешь идти домой? Поссорился с родителями? – снова спросил Юта.
Кента оценивающе взглянул на него. Достоин ли он рассказа о его тысяче и одном приключении с тех пор, как…
– Нет у меня родителей. Я никогда их не видел.
Это заявление привело Юту в некоторое замешательство. Выходит, весь этот рассказ о богатой семье был совершенной неправдой? Но при одном взгляде на Кенту можно было предположить нечто подобное. Посетителей становилось всё меньше и меньше, так что не приходилось перекрикивать своих соседей по столикам.
– Не знаю, почему так случилось, но ещё во младенчестве меня подкинули к дверям какой-то семьи. Те меня взять к себе не хотели – у самих было трое детей. И они принесли меня в детский дом. Это мне всё воспитатель, Тогава-сенсей рассказывала. До некоторых пор я жил там. Но потом ушёл оттуда. Ещё в средней школе я познакомился с Дзюном. Чаще всего я жил, да и сейчас живу у него. Не получается, только когда он с новой девушкой знакомится. Мне жалко ту, что он привел сегодня…
Он чуть отвлекся и посмотрел в окно, за которым была только темнота. А Юта смотрел на него с ожиданием. Ещё бы!.. Нечасто можно услышать откровения самого Такахаши Кенты.
– А что потом?.. – не выдержал школьник.
Кента встрепенулся, будто ото сна, и немного с удивлением посмотрел на Юту.
– Потом я работал в разных местах. Надо ведь деньги зарабатывать. Мне не хватало денег на старшую школу, но те люди, к которым меня подбросили, оказалось, вспомнили обо мне и дали денег. Естественно, на университет они не расщедрились. Но это и не важно, потому что моё призвание – музыка и группа!
Последние слова Кента уже произнес так громко, что на него обернулась добрая половина оставшихся посетителей. Кента мог бы и дальше разглагольствовать в том же духе, но вдруг весь как-то сник. Теперь он думал, зачем он вообще рассказал всё этому юнцу? Мысленно ругая себя за болтливость, он расплатился и уже встал.
– Подожди… – остановил его Юта.
После этой слёзной истории Юта был готов пустить этого парня не на одну ночь, а на целый месяц. Уж больно мягкое сердце у него было, и истории вроде этой всегда трогали его. Он был способен даже прослезиться, но в этот раз он мужественно сдерживал себя.
– Будешь у меня ночевать, – великодушно сказал Юта и тут же мысленно начал перебирать вещи, которые могут пригодиться для ночёвки. Кровать-то одна.
От полноты чувств Кента даже обнял Юту. А тот не отшатнулся, но всё же как-то весь напрягся.
Комната оказалась ещё меньше, чем предполагал Кента. Но грех было жаловаться, и он уверенно переступил порог. Юта коротко объяснил, что где находится, хотя, впрочем, и объяснять было нечего – все вещи в комнате были как на ладони.
Было уже довольно поздно, и глаза слипались на ходу. Не было сил даже придумать, куда положить гостя, поэтому было решено поделить кровать пополам. Хозяин комнаты был далеко не в восторге от такой идеи, Кента же воспринял это всё более чем спокойно, ведь главное – было где спать. Только они добрались до кровати, в роли которой, кстати, выступал раскладной диван, тут же отключились от действительности – настолько была сильна усталость.
Утро же началось с продолжительного крика. Он был настолько громкий, что мог разбудить не только рядом лежащего человека, но и хозяйку сдаваемой комнаты, живущей на третьем этаже.
– Ты что кричишь? – щурясь от яркого утреннего света и пытаясь прикрыть уши ладонями, охрипшим со сна голосом сказал недовольный Кента.
– Ты что здесь делаешь? – срывающимся голосом спросил Юта.
Кента удивленно посмотрел на него. Ранее приступов амнезии у самого младшего участника их группы он не замечал.
– Ты что, забыл?
Юта кивнул, так и не вспомнив событий, произошедших несколько часов назад. Это подтолкнуло Кенту к тому, чтобы над ним немного подшутить.
– Жаль, что ты забыл эту прекрасную ночь… – задумчиво произнёс Кента, сделав при этом крайне мечтательный взгляд.
– Мы что… – начал Юта. Его голос уже подрагивал. – Мы…
– Это было прекрасно, – добавил Кента, внутри уже разрываясь от смеха.
Вдруг Юта вскочил с постели и скрылся в ванной. Через пять минут он вышел уже в школьной форме и с портфелем в руке. Пробежав всю комнату с неимоверной скоростью и как можно осторожнее обходя Кенту, он выскочил на улицу. А виновник переполоха как бы невзначай и забыл сказать, что сегодня воскресенье, и в школу идти не обязательно.
========== Иногда мир несправедлив… ==========
– Приветствую вас, ваша светлость, – снова, как уже давно вошло в привычку, поприветствовал Кенту барабанщик Томору, даже чуть склонившись в приветственном поклоне.
– Приветствие принимается, – ответил тот, пройдя вглубь комнаты и сохраняя королевскую осанку.
Такахаши Кента пребывал в весёлом расположении духа, и ничто не могло испортить его настроения. По крайней мере, ближайшие два часа. Если только метеорит не упадет ему прямо на голову. Его настроение обычно всегда было на довольно высоком уровне, но сегодня оно поднялось почти на самую вершину, потому что его грустная, но, тем не менее, правдивая история, которую до этого знал один лишь Кикучи Дзюн, была забыта и не имела возможности испортить его репутацию.
– Где Юта? – на всякий случай поинтересовался Кента, хотя и так было понятно, что его здесь нет.
Томору только пожал плечами, продолжая постукивать одной палочкой по барабану. Сегодня у него выдался нелёгкий день, и для того, чтобы прийти в более менее уравновешенное состояние, ему нужно было посидеть так, молча и безучастно, ещё несколько минут. Иногда работа менеджера по продажам действительно выматывала. Но материальная нужда его семьи заставляла его каждое утро просыпаться с первыми лучами солнца и идти на эту надоедливую работу.
