Ольга Лебедь
Звездные духи. Дух Января
Глава 18. Воспоминания
Воздух сегодня свеж. Еще не морозит, но дышать легко, как новорожденному. Вверху стаи ласточек носятся, как угорелые, перепутали дождливые осадки и только раздражают молодых дракош. Но те щенятся, глаза блестят ака мраморные.
Небо чистое, только перистые по кромке горизонта. Отлично. То что надо для первого аренного состязания.
Уже начал собираться народ. На всех парах носился толстяк Фурфи, которого я запряг расставить флажки и ограничительные знаки. Не вижу Торгейра… Пора бы уже парню знать цену времени. Лопнувшая стена – это не шутки. Что тут еще у нас?..
– Эй, Шоко! Долго там?
Ко мне в рубку поднимался эльф из светлых, уши торчат вниз антенами. Я глянул на наручные часы.
– Пока все участники не подтянутся, ничего сказать не могу.
– Ладно. Но Пума будет. Она сегодня что-то готовит.
– Я записал.
– Давай, – он кивнул и через скамьи, перепрыгивая, пошел вбок.
Солнце палило в зените, когда наконец-то затянули купол, и внутри арены стало прохладнее.
– Как думаешь, что сегодня самое грандиозное? – усмехнулся в нетерпении Жинко, забравшись ко мне в кабину. Он цедил арену глазами.
Я сверился со списком.
– Судя по тому, что у меня есть… Ветроск с Лейвом.
– Да! – хлюпик захлопал в ладоши. – Я знал, что ты это скажешь! Да, с нетерпением жду! Вот это будет зрелище!
– Посмотрим, – я поменял направление четвертого фонаря. – Не забывай, что было два триместра назад – всех побила девушка.
– А-а, – отмахнулся Жинко. – То была Хриса. Она змея тихая, с такими не угадаешь.
– Есть еще Пума…
– А кто это? – заглянул ко мне парень через плечо, всмотрелся в имена.
– Не знаю.
Трибуны заполнялись медленнее, чем обычно. Где-то были заторы. Торгейр наконец-то загнал последнего любопытного дракошу в загон и закрыл ворота. Сегодня без вас, ребята. Ирлан, отряхнув от воротной копоти ладони, показал мне большой палец, и я нажал на красную кнопку:
– Рассаживаемся, дамы и господа. Скоро начнем!
Народ сразу засуетился. Через пять минут стало ясно, что стадион заполнен на пятьдесят процентов – что ж, для первого триместра неплохо. Я перепроверил оборудование и установил микрофон на автомат:
– Хэй-эй, маленький и великий, синий и белый, мальчики и девочки – добро пожаловать на первую в новом году аренную битву-у!!!
Взорвались хлопками. Как положено, на слове «синий» взбрыкнулись вспышки возмущения в пяти частях трибуны, но быстро смолкли.
– Сегодня у нас грандиозные заявки, поверьте, это того стоит. Похоже, все устали от трехнедельного отдыха – а вы устали? Я не слышу! Да, народ. Но разве я буду раскрывать вам карты сразу? Поэтому терпим и предвкушаем, а открывают сегодня день Урабур и Бандужи, огненный повелитель и маг смога. Посмотрим, во что это выльется.
Разминочка. Эх, слабовато! Но зрителей разогрело. Ласточки, напуганные боем, окончательно исчезли из поля зрения, повезло, что летали за куполом.
– Как видите, дым бессилен перед мощью огня. По крайней мере, на этот день. Ребята, молодцы! Вам не терпится узнать следующих? Народ, не лезем на площадку, пока рано. А теперь ирланы! Северяк против северяка! Даааа! Ой, я забыл вас представить… А, неважно. Ого, он уже сломал ему кисть…
Славные битвы.
И чем дальше, тем лучше. Я был прав, что ставил на Лейва и Ветроска – такой резонанс никому из предыдущих противников не снился. Конечно, особенно старались синие. Но это мелочи.
– Ух ты! Какой поворот! Да, да, да! Ой, а я могу поболеть за кого-нибудь?
С трибун ожидаемо донеслось размазанное «не-е-э-эт». Ирлан и синий кантиец сцепились так, будто от этого зависело, кто будет руководить войском. «Вот оно» пришло, когда кантиец полоснул клинком и задел одежду, отчего та загорелась белым, и Лейву пришлось срочно скидывать верх.
– Руби его, Ветр! – зажглись цветные трибуны, но к Лейву уже мчались помощники.
– Через ваши трупы! – кричали они, маня эльфов вниз. Те не нуждались в уговорах.
Я дождался, когда по зрителям ударит первая волна, и ткнул кнопку:
– Мешапошник! Выживаем!
На этом моя роль на сегодня окончена. Я вылез как раз до момента, когда в рубку вонзилась черная струя, раскрошив стену.
Лепота-а! Вот по такому я всегда скучаю на каникулах. Все, кто ни попадя, лупят всем, чем ни попадя. Выживает самый – сильнейший, ловкий, незаметный – и можно продолжать до бесконечности. Единственный минус – новички, которым, даже если объяснять правила, которых нет… Пропустив удар черной вперед, я подскочил к одной такой новенькой. Бедняжка, совсем в комок сжалась.
– Эй, все путем! Выбирайся отсюда в корпус! – крикнул я и похлопал для поддержки по спине.
Глаза у нее круглые, и ужас выбивается из краев. Эх, напугалась.
К следующему пареньку уже подбегал Торгейр, явно раздосадованный, что не получает полную чашу веселья. Я на ходу поискал глазами преподавателей, но ни один из них не удосужил внимания сегодняшние соревнования.
– Жинко! – не, не слышит. – Вон того бери!
Черт, чесать через шестую часть стадиона из-за не умеющего читать по губам Жинко. А, была не была. Так, осторожненько…
«Школа выживания». Говорящее какое-то название. Студенты-то любили о ней поговорить, и поведением показать. Однако в Уме были запрещены драки. И запрещены любые используемые вне стен аудиторий магические и иные воздействия на людей. За это на тебя могли наложить тяжелые штрафы, а мог ожидать и поворот на сто восемьдесят вокруг оси – вон из университета. Официально здесь драться нельзя было.
Но, видимо, слишком хотели, раз арену придумали. Там санкции отсутствуют – там все равны. Если в Уме штраф зависел скорее от настроения преподавателя, то на арене ты свободен, как комета. Делай, что хочешь, сражайся, с кем хочешь: тебя подлатают без вопросов в целительной башне или, на крайний случай, отвезут в ближайший, с прямым порталом, медицинский городок. Все для блага учащегося.
И вот этих болеющих ареной людей я не понимала. Как будто здесь нравилось друг друга бить. Что происходит с этим Универсальным Магическим? Вроде есть правила – а только волю дай. Все шли на арену, гурьбой, будто нигде на свете не было места чуднее. Веселые лица, предвкушающие битвы.
Я не отставала от групп студентов, стараясь ни к кому не подходить близко – ударят еще для разминки. Могла бы я, конечно, остаться в башне, но подсказывало мне чутье, что лучше первый день потерпеть со всеми. И не обращать внимания на упоминание «школы».
Портал, в котором с шутками и заливным смехом исчезали ученики, представлял собой вагон – длинный желтый, с потрескавшейся снаружи краской. Пустые стекла, сидений нет. Но в конце, не надо было даже вглядываться, маячила серая пелена вместо перехода в следующую часть «поезда». Я переступала через нее, сжавшись, ожидая от бесплотной, азотного происхождения массы нелюбимую мной тошноту.
Долго… переход был длиннее, чем я могла себе представить. Это был целый мост, раскинувшийся над глубокой впадиной, по склонам которой росли ели. Больше я ничего не могла видеть: дно оврага терялось в тумане, напоминающем по цвету ту же субстанцию, что и на порталовом входе.
Здесь было холоднее на несколько градусов. А еще я не слышала звуков птиц, и дело было даже не в том, что студенты вокруг слишком шумные. Оглянувшись, я не увидела университета… Его здесь и не могло быть. Мне оставалось надеяться, что арена так же защищена неизвестностью, как и местоположение Ума. Но, кажется, я слышала от студентов шепоты, которые уверяли меня, что эта надежда напрасна…
В какой-то момент в нос ударил безвкусный туман – и я оказалась перед входом.
Дежавю. Эта была первая мысль. И я даже поймала себя на том, что ищу схему, по которой бегают разноцветные точки – показывающие торговцев, зрителей и незанятые места. Я задела рукой очки, хотя просто рефлекторно подняла ее к волосам. Это было год назад… Но я на секунду будто вернулась в прошлое.
Зажимая уши ладонями – ничего не разобрать в звуковом калейдоскопе, – повинуясь толпе, я забралась на трибуны и пошла наверх. Чем выше, тем меньше внимания. И подсказывала тревога – что там безопаснее. Но когда я достигла последних рядов, над ними вспыхнуло электричество. Потом всполохи стали реже. Присмотревшись, я сообразила, что это магическая стена. И очевидно, ее задачей не была защита неуклюжих студентов, могущих случайно свалиться назад. Она защищала извне от внутреннего…
Вокруг сидений на пять так никто и не сел. Я обхватила плечи. Эта арена огромна. Мне казалось, что виденная мной единственный раз в жизни – опять это дежавю – не могла тягаться с этой размерами. Но в университете не училось столько народу. Размах территории нужен был здесь по какой-то иной причине, и я знала, что мне она не понравится, когда догадаюсь.
Я вздохнула, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, и нашла отличие: эта арена была вытянута вдоль. Блекло-желтым разлинованы три границы – но по сути одна толстая полоса по краю коричневого поля была поделена на несколько потоньше. Все остальное в середине – общее. В одной части стадиона находилось огромное здание с закрытыми воротами. Боюсь представить, что там хранят, размеры тоже ничего себе…
И началось все… голос, который попросил нас рассаживаться, упомянул в приветствии цвет. А я же помню, что на расы лучше не делить, а тут так откровенно говорили о коже некоторых зрителей. «Синий и белый»…
– Добро пожаловать на первую в новом году аренную битву-у!!!
Шум. Я зажала ладонями уши. Этот голос врезался мне в память. А шум, поднятый им, пугал.
Здесь так хотят крови…
Битв.
Я поежилась. Лица ближайших зрителей горели азартом, и мне становилось страшно всего лишь от этого. Вой, крики…
Я закрыла глаза.
– Но как нам незаметно?..
– Чутье спросим.
«Дорогие гости! Дорогие заклинатели! Мы начинаем состязание!»
Что творилось на арене… Мага смога разбил в пух и прах на первой же минуте огненный: все завершилось быстро и пыльно. Те, кто дрались вторыми, поломали друг другу кости – я видела, как один волок руку, а хруст неслышно было только по счастливой случайности…
– Валим с острова!
И так с каждым. И люди ведь – вот что непонятно – выходили на арену с вожделением, будто закончить жизнь под тысячами взглядов было лучшим вариантом смерти, о каком можно мечтать.
– Ковен, что? Я останусь с тобой!
– Руби его, Ветр! – услышала я прежде, чем успела встать с места – все, что я хотела сейчас, уйти. Но на том конце стадиона взревели синие эльфы. Другой народ, срывая на себе рубашки, ринулся на арену. Все ринулись на арену. Все, кто так или иначе мечтал помахаться магией, неслись вниз.
– Через ваши трупы!
– Охота на тебя. И на Джину.
– УХОДИ!
Я смотрела на этот разрастающийся бардак, где теперь сияли белые, желтые, красные магии, метались струи и били молнии.
И поднималась черная туча.
В моей ли это голове… Это в моей голове.
Магия сгустилась для выпада в нашу сторону, Риден схватил меня за руку…
Чернота выстрелила в толпу, исчезла – и где-то появилась вновь.
– Мешапошник! Выживаем!
Я пялилась в то место, где только что была тьма. Она. Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет. Везде крики, щепками крошится дерево, орут в возбуждении зрители. Или это в моей голове? Воспоминание из прошлого – или картинка из настоящего? Еще удар. Я закричала. Но меня не услышали. Все кричали, и все по разным причинам. Новый удар: молния. Я побежала. Не видела, куда. Дыра – трибуны нет. В купол срезонировала магия. Вой обезумевшего человека – далеко, и тут же близко. Мечи, струи острые.
Я сжалась в комок на лавке. Я знала, что меня достанут. Вопрос в том, когда им надоест меня не замечать. Нет-нет-нет-нет-нет! Не надо! Эта чернота! Он не здесь, этот маг не здесь!
Он здесь!
Он в этом Уме. В этом чертовом университете.
Он может достать меня в любой момент.
Почему я не могу защититься?!
– Эй… путем! …отсюда в корпус! – кто-то дотронулся до моей спины. Звуки приходили рывками. Я подняла глаза – к небу. Парень. Улыбается. Затем он исчез.
Сколько это будет продолжаться?
Я со всех ног бросилась наружу.
Мы неслись к шее дракона, это был единственный выход со стадиона. В нескольких метрах от Ридена ударила магия, и меня выбросило волной в горло чудовищу…
Я вижу выход.
Несусь со всей мочи. По вагону. Глотаю воздух. Вагон уже не страшен, совсем-совсем. Страх еще сковывает внутри, но остается там, снаружи, далеко – за воротами, где бушует толпа, где раздаются крики – счастливые и безумные, словно ядовитая смесь экспериментаторов. Страх там… Почему я не могу ничего сделать? Черная магия – она хочет меня отравить? Мои мысли?
Я не хочу просто убегать.
Я уже убежала тогда.
Меня встретил туман азота.
Я оставила в прошлом не только ужас.
Бесконечный вагон… Он все длится. Будто смеется надо мной.
Не только ужас – темного, ненавистного волшебства. Там же, в прошлом, мне пришлось оставить моего самого дорогого человека.
И эта мысль до сих пор, снова – и прямо сейчас – жалит меня изнутри.
Я ненавижу вас, звезды. Вы отобрали у меня магию.
Вы его отобрали у меня…
***
– Сколько я пролежала?
Мама заметила, что я смотрю на нее, подошла ко мне и поменяла компресс на лбу. В нос ударил терпкий аромат парного молока. Мама улыбнулась.
– Поспала бы еще. Ты двое суток не просыпалась, поэтому полежи-ка пока.
Я приподнялась на локтях, и маме пришлось придержать повязку, чтобы она не упала.
У меня голова гудела, словно там звездный улей поселился.
– Андрес обещал тебя повидать…
Андрес. Он тоже был там, на фестивале.
– Мам, мне надо на землю.
– Это не обсуждается.
Я недоуменно посмотрела на нее. Такой тон я слышала впервые. И произнесла она эти слова быстро, будто готова была, что я буду возмущаться.
– Меня Ковен ждет…
– Ты себя бы видела. Еле на ногах стояла. Хорошо, он тебя на лужайку привел, как угадал точно место. Ты должна отдохнуть.
– Мам. Это… – у меня чуть не вырвалось «за ним». За ним охота. Лучше про это ничего не говорить.
– Полежи спокойно, – мама поправила подушку. – Я сообщу Андресу, что он может уже приходить. Повидаешься?
– Я просто очень волнуюсь, – сказала я тише, лишь бы она больше ничего не заподозрила.
– Джина, – мама накрыла меня одеялом. Проверила температуру молока в кружке. – Джина, ты умная у меня девочка. Поменьше бы ты волновалась. Только этого хочу. Давай?
Она улыбнулась снова. Я поджала губы, когда она отошла. Мне надо на землю. Я наберусь сил, и сразу туда, достучусь до Ковена, он услышит.
Лишь бы с ним ничего не случилось…
Нет-нет. С ним все в порядке. Он сильный.
Его не поймал темный маг, и я с ним скоро увижусь.
И все будет хорошо.
Глава 19. Невидимое глазу
В каждой башне Ума было одно большое, преимущественно круглое помещение, – зала – которое предназначалось под разные нужды: место для собраний, гостиные, дуэльные комнаты (хотя последние уже давно превратились в музеи, с тех пор как состязания полностью перенесли на арену). Эти помещения были просторны, полны света – не только свечного – и всегда привлекали народ, в массах циркулирующий туда-сюда.
Мне и в голову не могло прийти, на первых порах, что это не такое уж плохое место, чтобы позаниматься своими делами. Несмотря на то, что ты постоянно находился на виду, на тебя обращали ровно нуль внимания, как если бы ты был настенным гобеленом.
Я примостилась около колонны за одним из многочисленных крепких столов, выполненных из неизвестного мне дерева. Ножки – предусмотрительно – были вбиты в пол. Чем-то эти лавки – а именно так у меня поворачивался язык их именовать – напоминали трактирные: не хватало только лоснящейся поверхности, щедро политой застывшим маслом.
За колонной сразу начинался проход, украшенный арками и стыкующийся с внутренним двориком: в его центре был выбит ряд соединяющихся фонтанов, и студенты с ментального проводили на воде опыты – пробовали через нее увидеть мысли рядом стоящих людей. Или пытались ощутить остаточные «мысли», заложенные в воду. Я была не единственной, кто старался близко к этим ребятам не подходить. Уж мне-то стоило их остерегаться…
За двориком чуть поодаль, не мешая светить лучистому солнцу, еще имеющему в этот прохладный ноябрь-месяц права, высились другие башни храма. Тень гораздо больше шла их бугристым поверхностям, кольцами завивающимся к макушкам. С этого ракурса не было видно лишенных эмоций лиц, которые, как мне казалось, способны любого свести с ума, стоит провести под их взглядами несколько дней неотрывно. Но в эту часть Ума они вроде бы не смотрели.
Шумок как в столовый час-пик, помогал отвлечься от этого мира и сосредоточиться на задании. Я методично заполняла формулы, ненадолго задумываясь над недостающими ингредиентами. Владимирина школа очень пригодилась – она позволяла держаться среди нового набора на среднем уровне, хотя я могла и выше, и если я решусь сдавать экзамены в конце триместра на травяном отделении, то тяжело должно быть не сильно… Но лучше бы я исчезла отсюда до этого момента.
Постепенно чувство чего-то странного становилось отчетливее. Голова была забита магическими рецептами, только что составленными на бумаге и теми, которые надо было привести к должному виду сейчас, но одновременно – как будто студенты с ментального оставили воду в фонтанах и сосредоточились на мне: один, другой, и еще один, третий.
Поэтому я подняла голову. И нутро по капле, а затем со скоростью света, заполнилось одним только чувством – страх.
На меня смотрел маг.
– Эй-эй-эй… а! извините! Но туда нельзя. Нельзя переступать линию!
Голос вынырнул из гула вокруг, но взгляд я отвести не смогла. Застыла, будто льдом стала. А на меня смотрел человек (человек ли?) с длинными, белыми, как смерть, волосами, прикрывающими, как плащом, торчащее из-за спины – оружие? жезл? длинный свиток? Могучие плечи… в чем-то вроде кожанки, грудь разорвана двумя страшными по глубине полосами, в одной из которых еще запекалась блестящая кровь.
Руки открытые, и волосатые, и в шрамах – последние выделялись, и не было сомнений – по ним струится, точно по венам, магия. Ужасающей мощи… и не только в одних руках. Все тело пылало, магия стремилась вон из глаз – темных и бесцветных, пронзающих меня остротой кинжалов.
– Вы напугаете студентов. Ах, божечки, вернитесь, пожалуйста, внутрь.
Напряжение слегка снялось – маг лениво повернул голову, коснувшись взглядом подбежавшего сухопарого студента. Я перевела дыхание, и почувствовала, как почти слышно захрипело мое горло.
Человека окутывала магия – иного рода, нежели идущая из мощного тела. Тонкая пурпурная пленка, цвет которой я, наконец, различила, когда заглянуло солнце, окружало мага, словно кокон, и уходило сужающейся струей в пустоту арок.
Защитное волшебство?
Студент застыл столбом, глаза кругляшами, но, несмотря на одеревеневший корпус, парень усиленно махал палкой в руке. Маг какое-то время – раздумывал? – я приготовилась вновь замереть под его взглядом. И он прожег меня мертвой темнотой. И медленно, будто это было обыденным и наскучившим до звездных чертиков делом, вернулся в арку. Где отливало пурпурным поле.
– Вот! Вот так! Пожалуйте! – провожающий студент стал посмелее и нервно затанцевал за силачом.
Я подождала, пока удары сердца возвратятся в норму и осторожно приподнялась. Весь проход с колоннами был залит лоснящимся светом, и по нему в этом пурпуре величаво, излучая мощнейшую магию, шли люди. Толпа хмурых и сильных людей с жесткими лицами.
И как же я испугалась встречи с одним из них…
Мне нужны были ответы. Сидящий недалеко парень добродушно уставился на меня.
– Кто это? – я ткнула пальцем в направлении арок.
– О-о-о, это самые страшные маги всех времен и измерений, – залучился улыбкой он. У нас тут проходил показ лучших жеребцов, видимо, он что-то слишком счастливый. – Они опасны настолько, что любой из них способен за секунды сравнять весь Ум с землей. А сейчас транзит. Да, – парень сверился с часами, – даже позже, чем обычно.
– Какой еще транзит?
– Мы их через границу переводим. А, через границы, – поправился он, многозначительно воздев палец к потолку. – В установленное время несколько раз в триместр через храм пропускают порталовый мост из одних измеренческо-временных точек в другие, а соединяет их вот эта вот дорожка. Вон! – он указал на желтую линию, из которой вверх била энергия уже знакомого мне цвета. Сквозь ноги идущих я различила еще одну полосу, темнее из-за плотности и отдаленности на тон.
– Зачем храм транспортирует в другие миры опасных магов? – не могла поверить я. И одновременно следила, не посмотрит ли еще один «потусторонник» на меня.
– Ну, сначала они не были опасными. Обычные люди пересекали мост. Но в какой-то момент по нему начали ходить только сильные, – парень пожал плечами. – Так и повелось. Они ведь там цапаются, если наблюдатели недосмотрят.
Я нахмурилась. На самом деле было два ряда: шли не только в одну сторону, но и навстречу – и зверские лица каменели еще больше, пересекаясь с потенциальными противниками.
Я почувствовала, как сердцу вновь стало холодно. Сколько их ходит таких? Сотни? Тысячи? И все это в Уме? Смотрители, которых я сейчас начала отличать по оранжевым платочкам, обмотанным вокруг правого запястья – в этой руке держали палку, – сплошь были юнцы, трясущиеся больше остальных студентов.
Студенты же либо не обращали внимания на магов, либо разглядывали их с интересом, впрочем, не задерживая долго внимание, кабы не разозлить. Еще вскрикивали, в основном, девушки, которых застал врасплох неожиданно выросший сбоку угрюмый мужчина.
– Не волнуйся, они не тронут, – парень рядом со мной допил воду в стакане. – Они не слышат ничего, что происходит снаружи поля, как и мы не слышим их. Мы даже ударить их не можем. Довольно забавная штука.
– Зачем их ударять? – снова опешила я.
– Ну-у… интересно же, кто сильнее.
– А так непонятно?
Парень прыснул.
– Все равно же интересно! Кстати, Зурых так перепугался. А на наборе петуха из себя строил!
Зурых был, очевидно, тем худощавым молодым человеком, который «отогнал» от меня мага. Теперь, наблюдая, как он уже уверенно прохаживается вдоль моста, я поняла, что никакой защиты смотрителя по сути и не было. Если бы не силовое поле, маг разорвал бы меня на частицы при желании. Ему просто не захотелось. Но у меня не было сомнений, потому что чувство присутствия еще пульсировало в висках: маг понял, кто я такая.
«Звезды должны сиять. Но видеть это сияние могут лишь избранные, которым всего лишь нужно быть достаточно сильными».
На мгновение показалось, что в мою сторону обратилось несколько пар глаз из цветного портала.
Хорошо, что показалось…
– Обычно, кстати, нами оттуда не интересуются. Только теми, у кого магии много, – парень с любопытством остановил на мне взгляд. – Ты сильная? Первый курс же? Я тебя раньше не видел.
– Если я сильная, тот маг – приколист, – похолодела я, в какой раз за последние минуты. Но парень, слава духам, рассмеялся.
– Рабаса тоже как-то перепутали – с Тенеброй причем! Он рядом проходил. Мы угорали!
– Тенебра – это…– зачем я уточняю?
– Наш самый, – расплылся в оскале студент. – Я его иногда в портале высматриваю. Вдруг повезет ему по времени там «переходить»! Сейчас он в отъезде, совсем про нас забыл, – парень надул нижнюю губу.
Затем он вдруг воодушевился, пока я не знала, куда себя деть.
Это мне напоминание. Почему мне на самом деле тут опасно быть.
– Во, оно-оно! Пошли посмотрим! – студент подскочил, перепрыгнул через стол и унесся вместе с остальными взволнованными. Подхватив тетради, я побежала в противоположную сторону. Раздумывать некогда уже.
Взмах, укол!.. Меч должен идти красиво, и плыть, даже танцевать. Оружие – эффективное, друг – надежный. Так я считаю, не просто приложение к образу.
Лепесток разрезан надвое. Надо тренироваться до четырех кусочков, затем до восьми.
Взмах!
Слева взвизгнули. Искренне извиняюсь перед девушкой. Но должна уже привыкнуть – это Ум, здесь много таких. Убегает с испуганным лицом. Про себя – пожимаю плечами.
Среди народа много беспокойных. Не иначе как близятся тесты. Или нет? Гляжу вниз – на полу набухли линии в объемной желтизне. Режут, пульсируют. Значит, маги пришли, опасные ребята!.. Это надо видеть.
Лезвие отлило солнцем. Засунул его в ножны.
Есть ли на этот раз выходцы? Их внимание к мечу не нужно, а вот битвы – их бы посмотреть. Вижу, что бежит народ к фонтанам. Следую за ним.
Менталы сгинули со «сцены». Вовремя. Друг против друга стоят девушка и парень. Оба люди? Только фиолетовые от сияния, которое тянучкой к основному потоку прилипло – держит, не пускает вовне. Парень торс оголил и пепелит девицу глазами, движения нет. Он камень. Девушки спину видно. Изогнулась рысью, полуприжалась к земле. Справа и слева от меня парни всматривались в формы. Не там красоту ищете – она в битве надвигающейся.
Секунда – возглас без звука.
Вот! Сумасшедшинка в движениях, и не иначе в голосе – девица кинулась на оголенного, замахнулась клинком, изогнутым. Быстро! Она уже над головой его! А маг отвел мечом удар – теперь девушка в другом конце двора. Криками зашелся народ.
Вот это здорово! Уловил я движения их – есть мастерство! Наконец-то.
Снова кинулась. Народ подбадривал воюющих, выл оголтело, смеялся. Бой стремителен. Наблюдать – удовольствие одно! Она – молниеносная мамба, он – акула смертельная. Противоречия – сходятся. Бьются не за жизнь.
В портале розовом остановку сделали многие, наблюдают. Ставки делают, уверен я. Хоть и скучающие лица, у некоторых сосредоточенные. Но вот и бесноватость в глазах проявляется. Самые типы, с головой не дружащие, приникли к защите магической, впечатали ладони в поле, языки высунули. Кто-то закричал из девушек при взгляде на них. Что пугаться, на этих позеров. За желтую линию им нет пути.
Битва продолжалась. Заставляла стискивать эфес в надежде, что и на тебе решат силу испробовать. Такие противники!
Но с двух углов – почему еще не потерпели? – шли преподаватели-смотрители. Сзади студенты с повязками солнца маячат. Взмах палками старших – и магия опоясала дравшихся. Разом застыли, внимание обратили.
Дэа Иримах скрестил руки, над головою возвел и на портал кивнул. Послушались бесшумно. Девушка улыбку аспидную подарила народу и, приплясывая, за оголенным парнем последовала, не касаясь его. Вернулись в портал – движение сразу внутри возобновилось. Два потока – обратно и вперед. Улюлюканья наших стихли.
Еще бы немного! Красивое зрелище было.
Земля располосована ударом магическим. Фонтан лишь один поврежден. Аккуратно действовали!
Потрогал я ножны. Не запомнил девушки лицо, но пройдет когда мимо, узнаю по движениям. С противником ее теперь моя мечта сразиться.
Пятнами покрылись щеки «смотрителя». Слово одно – новичок.
Жду портал снова.
Звуки остались позади лишь коридор назад. Я оглянулась, еще раз проверяя, что меня преследует только моя тень – вытянутая вверх и затерянная на уровне пятого этажа. Никаких перекрытий – пустота, упирающаяся в высокий потолок, и казалось, что раньше эта башня, к которой я не запоминала дорогу, имела предназначение отличное от того, чтобы по ней разгуливала заблудившаяся студентка.
Это не просто школа – это Храм, и запрокинув голову, я определенно в этом убедилась. Оконные просветы в этом коридоре заменялись тонкими свечами, неравномерно рассеянными по заплывшим стенам. Мой взгляд наткнулся на низенькую дверь с корявой надписью – я удивилась, разобрав слова. Но, очевидно, это был мне подарок – первый за время пребывания здесь. Я толкнула глухую дверь, ведущую в библиотеку, отчего-то вспоминая лицо дэа Лингинден.
И сразу же на ум пришел ее кабинет: здесь все было таким же крошечным. Три ряда шкафов, обойти которые хватало пяти шагов, но, стоит отдать должное, они были туго набиты литературой; стена до потолка была засеяна фолиантами, просто сложенными друг на друге, к другой был приставлен абсолютно чистый стол – и библиотекаря за ним не было.
– Что надобно? – я вздрогнула, едва ли чувствуя себя легче от того, что обладательница сварливого голоса появилась из ниоткуда. Но появилась. Находиться одной в этом камерном помещении было жутковато.
– Позаниматься хочу, – для уверенности (нежели для демонстрации своего визита) я показала тетради, и эта баба-яга – уже вторая земная библиотека и уже второй типичный представитель семейства – ткнула скрюченным пальцем в угол комнаты и начала ожесточенно бубнить. Как только она закончила короткий наговор, у меня вспыхнули уши, потому что я поняла смысл ее слов – она меня бранила.
И в лягушку ее, видимо, какой-то студент превратил поэтому.
«За стеллажом налево» обнаружилась дверь, замечательно замаскированная под стену. Я вошла: один стул, один стол, плотно прижатые друг к другу горки из книг, и, если я сделаю более трех шагов, то врежусь в противоположную стену. Прекрасное местечко. Самое время передумать и вернуться наверх…
Как у меня могло вылететь из головы, что я здесь не в безопасности? Что темный – не единственная проблема, которую мне следовало избегать. Счастье, что его пока не было в университете – он ведет себя как один мой знакомый дух, но в случае мага думать благодарности мне не хочется. Если студенты еще не воздействовали на меня, это еще ничего не значит. Магию можно было пощупать. А иногда и увидеть – осязаемую, сотворившую живое существо, принявшее уродливые формы и носящееся по коридорам от владельца.
Так и будет продолжаться?.. Неужели вот так? И мне остается только молча ждать?
Я кинула тетради на стол и без интереса пробежала глазами по книжным корешкам. Столько знаний… А мне приходится прятаться. Убегать, как только почувствую магию. Отводить взгляд, когда на меня слишком пристально смотрят. И непонятно зачем учить – что это дает? Развлечение перед отсрочкой казни?
По позвонку вдруг прошел холодок. Я замерла, чувствуя… но не понимая, что меня так напугало. В комнате никого не было – три шага пустоты и книги, только книги… Шепот. Не хихиканья, которых я уже наслушалась у себя за спиной и не обратила бы внимания теперь. Этот звук бросал в дрожь. Шепот шел откуда-то от стены с книгами.
– Прилеш-шная уч-ченитс-са! – тут я вздрогнула, будто ко мне приставили холодный металл. Такой различимый, явный голос – его обладатель, кажется, стоит передо мной, руку протяни – уткнешься. Но я его не вижу.
Теперь уже сзади – захихикали. Я обернулась. А шепот остался за спиной – сочился в пространство, поигрывал несколькими голосами, и чудилось, они обсуждают меня. Только я их языка не понимала.
Вдруг засмеялись в ухо – я отступила в сторону. Этот кто-то был другим голосом. Противным, интонационно усредненным.
– Смотрит… смотрит! И-хи-хи… что смотришь?! Не туда!..
Я отмахнулась, на что-то надеясь, но…
