Ольга Конаева
Час Великого волшебства 2
Наконец все насытились, и тогда Егорка вспомнил о Гере и спросил Мудрого Ворона:
– А где же ведьма?
– Вон там, в шка… – ворон замолчал на полуслове, увидев открытую дверь.
– Сбежала, опять сбежала, – ахнула сорока.
Тишка подбежал к шкафу и сунул голову в открытую дверь, надеясь, что ведьма сидит там, забившись в уголок, но шкаф был пуст.
– Сейчас я её найду, – сказал щенок, и стал искать след.
След привел на чердак. Щенок потолкался в запертую дверь и сказал:
– Она там.
– Ничего, – сказал Мудрый Ворон. – Оттуда она не убежит. Я надеюсь, что летать она ещё не научилась.
Вскоре дверь чердака была открыта, но там не оказалось никого, кроме трёх черных кошек.
– Нет, Тишка, отсюда сбежать она бы не смогла, – сказал Мудрый ворон, – наверное, ты ошибся, скорее всего, она ушла через дверь.
– Нет – нет, она только – что была здесь, след совсем свежий, – настаивал Тишка, выглядывая в слуховое окошко.
Но там тоже никого не было. Тогда Тишка повернулся к кошкам и, сделав грозный вид, строго спросил:
– А ну говорите, куда делась ваша хозяйка?
Вместо ответа кошки выпустили когти и зашипели на него так зло, что он испуганно
заскулил и поспешно спрятался за Егоркину спину.
– Оставь их, Тишка, они всё равно ничего нам не скажут, – сказал Егорка, гладя щенка по спине, – мы сами её найдем. Я обязательно должен отобрать у неё тень моей сестры.
– Не волнуйся, Егорка, её не нужно искать, – сказал Мудрый Ворон, – она вернется сюда сама. В доме осталось то, без чего она никак не может обойтись.
Гера сразу поспешила убежать с чердака. Ведь она понимала, что дверь рано или поздно откроют, и она будет обнаружена. Поэтому она вылезла в слуховое окно, и, цепляясь своими паучьими лапами за ветки плюща, заплетавшего стены дома до самой крыши, быстро спустилась на землю.
– Вы меня ещё попомните, – сказала ведьма, грозясь кулаком в сторону дома, и убежала в густой кустарник, разросшийся на заднем склоне холма.
Спрятавшись в кустах, она стала наблюдать за домом. Вскоре насытившиеся и отдохнувшие дети вышли во двор и стали играть. Они сильно изменились после того, как побывали на краю гибели. Теперь они радовались всему, чего раньше никогда не замечали – голубому небу, ясному солнышку, каждому цветку и каждой травинке. Ведь не случись чуда, они могли бы этого никогда больше не увидеть.
И к друг другу они тоже стали относиться по – другому. Общая беда сблизила их. Теперь им и в голову не приходило ссориться, потому что они поняли, что дружить намного веселей и интересней. Дети поняли, как драгоценна жизнь, и что нужно радоваться каждой прожитой минуте, стараться делать её веселой и счастливой, а не проводить её в слезах и ссорах. Их звонкие голоса и весёлый смех разносились по всему холму.
– Ах, какими они стали паиньками, – злилась Гера, наблюдая за ними из кустов – ну просто чистые ангелочки… Ничего – ничего, это продлится недолго. Мне бы только забрать из дома мою волшебную книгу и приобрести новый облик, а потом я придумаю, как вернуться в дом и что с ними сделать. Я превращу их… Да, я превращу их в крыс, да – да, именно в крыс, и навсегда отправлю их в подземелье. Креттон будет очень рад новым подданным. Только как бы мне побыстрее пробраться в дом?
Её мысли прервала сорока. Она покружилась над кустарником и опять улетела по своим сорочьим делам. Ведьма посмотрела ей вслед и снова начала наблюдать за домом.
Через некоторое время она увидела, как из него вышли Егорка и Соня. Егорка нёс в руках большую толстую книгу. Они расположились неподалеку от того места, где пряталась ведьма. Егорка достал из кармана тонкий шелковый платок и зачем – то расстелил его на траве. Потом они с Соней сели на травку рядом с платком и стали с интересом рассматривать книгу.
– Да это же моя книга! – воскликнула ведьма. – Какое везение! Теперь мне не нужно пробираться в дом и искать, книга пришла ко мне сама. Ведь мне ничего не стоит отобрать её у этих глупых детей.
В это время из дома вышла няня Гаша и позвала:
– Дети! Пора на полдник! Идите в дом, мы напекли очень вкусные блинчики. Егорка, Соня, вы меня слышите?
– Сейчас идём, няня Гаша, – ответил Егорка.
– Сейчас они уйдут и унесут мою книгу, – воскликнула Гера, – нельзя упускать такой удобный случай, ведь они могут её больше не вынести.
И она поднялась на ноги и выскочила из кустов.
Но Егорка с Соней были готовы к нападению. Ведь это наша сорока летела над кустами, и нашла место, где пряталась ведьма. А дети вынесли книгу для того, чтобы её приманить.
Увидев Геру, ставшую похожей на чудовищного паука, Соня вскрикнула от ужаса и упала на землю, прикрыв книгу своим телом. Ведьма набросилась на неё словно ястреб, и стала вырывать книгу. Егорка начал оттаскивать её в сторону. Поднялся ужасный шум и переполох.
На помощь детям поспешили все обитатели дома. Впереди всех примчался Тишка, за ним дети, няньки и воспитательницы. А над головами кружились и громко каркали два ворона и сорока. Ведьма поняла, что ей не удастся забрать книгу, и вскочила, чтобы убежать. Но дети успели взяться за руки и не выпускали её из круга.
И тут ведьма заметила, что все смеются. Да – да, все увидели в какое чудовище она превратилась из – за своей злости, и стали над нею смеяться. Этого она боялась больше всего на свете.
Ведьма закрыла лицо руками и попятилась назад. И тут её тень упала на расстелен-ный на земле платок, подаренный Альбиной. Егорка быстро завязал платок с тенью в узелок.
Все громко ахнули потому, что от ведьмы вдруг повалил черный дым, и на глазах у всех она превратилась в небольшое чёрное облако. Легкий ветерок подхватил его и поднял в воздух. Облако медленно кружило над холмом до тех пор, пока полностью не рассеялось.
Все захлопали в ладоши, радуясь тому, что ведьма наконец – то исчезла. Потом, посмотрели друг на друга и рассмеялись, потому что лица у всех покрылись копотью и стали такими чёрными, словно их густо намазали сапожным кремом. Они стали показывать друг на друга пальцами, а когда поняли, что почернели абсолютно все, наперегонки помчались умываться.
Рядом с Егоркой осталась одна Соня.
– Егорка, – сказала она, – мы с тобой стали похожи на негритят! Пойдём тоже умоемся?
– Нет, Соня, мне надо спешить. Я умоюсь дома. Мне нужно как можно быстрей отнести платок своей сестре.
– Тебя же не узнают твои родители!
– Узнают. Спасибо тебе за то, что ты помогла мне справиться с ведьмой.
– Я буду по тебе скучать. Может быть, ты когда – нибудь придёшь к нам в гости?
– Обязательно приду – пообещал Егорка.
– Похоже, это последняя месть Гермены, – сказал Мудрый Ворон Крону и сороке, глядя на почерневших людей, – хотя, признаться, мне этот цвет очень даже нравится.
Они сидели втроем на дереве, ожидая, пока Егорка распрощается с Соней.
– А мне нет, – возразила сорока, старательно, но безуспешно чистя почерневшие бока, – мне кажется, что во мне не осталось никакого шарма. Я стала похожа на галку.
Никак не отчищается. Нет – нет, мне надо срочно помыться, не могу же я показаться в лесу в таком виде. Вы летите, а я вас догоню.
А Феофан с Капой сидели на лесной опушке и ждали Егорку, сгорая от нетерпения и беспокойства.
Конечно, одну попытку пробраться на холм они все – таки предприняли. После долгих раздумий и сомнений медведь намотал подругу себе на шею и приказал:
– Держись покрепче, только смотри, меня не задуши.
Дождавшись, когда дорога опустеет, быстро её перебежал, и, пригибаясь и прячась за кустами, направился к холму. Но едва он приблизился к маленькому, покосившемуся от старости домику, прилепившемуся к подножью холма, как из его двора раздался лай целой дюжины собак.
Унюхав медведя, они прыгали, рычали и лаяли до хрипоты, и подняли такой шум, что разбудили все собачье население окраины. А в домишке скрипнула открывшаяся дверь, и чей – то грозный голос спросил:
– Кто там? Отвечай, а не то буду стрелять! Иван, Митрий, Семён, Степан, слышьте, опять наркоманы по дворам шастають!!! Берите ружья и спускайте кобелей!
– Феофан, слышал, сколько их там? Да сейчас ещё собак спустят… Давай – ка быстрей поворачивай назад! – зашипела Капа, от страха сдавливая медвежью шею изо всех сил.
– Слышу, не глухой… Да отпусти шею, шею отпусти, говорю, а то задушишь…– прохрипел медведь, и во все лопатки пустился обратно в лес.
Откуда же им было знать, что в доме не было никакого Семёна и Ивана, так же, как и Митрия со Степаном, а жил в нём один – единственный древний, полуслепой и глухой старичок по имени Андрей Лукич. И, конечно же, того, что у него нет, и никогда не было никакого ружья, и вообще, не было ничего, кроме палки, да и ту он по забывчивости постоянно терял то тут, то там.
Зато у него была целая свора собак. По своей душевной доброте он безотказно принимал всех прибившихся к нему бродячих или просто брошенных хозяевами собак, и делился с ними последним куском, хотя сам частенько ложился спать не поужинав. За это они и служили ему верой и правдой.
Вернувшись на опушку, Феофан с Капой спрятались в кусты и ещё долго слушали собачий лай.
– Да, сорока была права, – вздохнул Феофан, – в город нам соваться нельзя. Будем ждать здесь.
– Будем ждать, – согласилась Капа, сворачиваясь кольцами и закрывая глаза.
Прошло ещё несколько часов. Наконец, медведь увидел вдалеке двух летящих
ворон и радостно воскликнул:
– Смотри, кажется, наши летят!
– Нет, это не наши, – ответила Капа, прикрывая глаза от солнца кончиком хвоста, – наших было трое.
– Как трое? Считать не умеешь, Мудрый Ворон раз, Крон – два, и всё… – сказал медведь, загибая длинные когти на передней лапе.
– А сорока? Сорока – три, грамотей, – сказала Капа, стуча хвостом о его третий коготь.
– Про сороку забыл, её же с ними нет, – согласился медведь.
В это время зашуршала трава и перед ними появилась маленькая чёрная собачка, а вслед за собачкой такой же черномазый мальчишка.
Медведь от неожиданности резко подался назад, и, не удержавшись, сел прямо на Капу, едва её не придушив.
– Ты чего? – зашипела змея, выбираясь из – под его зада и выплевывая набившуюся в рот медвежью шерсть. – Скажи спасибо, что шерсть помешала мне прокусить твою шкуру.
– Как, ты хотела меня укусить? – возмутился медведь, – укусить меня, своего лучшего друга? Так вот кого я пригрел на своей груди…
– Да не хотела я тебя кусать, это сработала моя защитная реакция, – оправдывалась Капа, – ты же прекрасно знаешь, что я никогда не нападаю первой…
Но тут собачка приветливо замахала хвостом, а мальчишка радостно заулыбался и сказал удивительно знакомым голосом:
– Не пугайтесь, это мы! Как же я за вами соскучился!
– Чур меня! – сказал медведь, отмахиваясь обеими передними лапами.
– Егорка, неужто это ты? – спросила догадливая Капа.
– Конечно, я! – воскликнул Егорка.
– Он – он, а то кто же… – подтвердили Мудрый Ворон и Крон, опускаясь на соседнее дерево.
– Ну – ка, признавайтесь, что вы сделали с ребенком? – строго спросил Феофан, разглядывая своего любимца. – Его же теперь родная мама не узнает!
– Узнает, когда я умоюсь, – весело сказал Егорка, – а теперь бежим домой.
– Садись мне на спину, я тебя отвезу, – сказал Феофан, – а ты, Капка, ползи пешком, в другой раз будешь знать, как кусаться.
– Ну и ладно, и поползу, – гордо ответила Капа, – Егорка нашелся, теперь мне некуда спешить. Сам же виноват, увалень, чуть меня не раздавил, ещё и обижается, друг называется.
– Не надо ссориться, – сказал Егорка, – давайте поспешим, ведь мы ещё не сделали самого главного.
ЧУДЕСНЫЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ
Услышав донёсшийся издалека заливистый лай, Лилия вскрикнула:
– Это же Тишка! – и побежала к воротам.
Едва она успела их открыть, как во двор вбежал незнакомый чёрный щенок. Вслед за ним вошел Феофан, с не менее чёрным мальчиком, восседавшим на его спине.
– Мамочка, это я! – закричал мальчик, спрыгивая с медведя.
– Сыночек мой! – воскликнула Лилия, прижимая его к груди.
Все были так рады возвращению своего дорогого малыша, что, обнимая и целуя его, даже не удивились тому, что он стал таким чёрным.
– Я же говорил, Феофан, что они меня узнают, – радовался Егорка.
– Ну разве мы могли тебя не узнать? – засмеялась Лилия, – ведь мы же так тебя любим!
Одна Василиса оставалась спокойной и равнодушной. Её ничуть не радовало возвращение брата, потому что она даже не заметила его исчезновения.
А Егорка подошел к сестре, достал из – за пазухи завязанный узелком платок, развязал и неожиданно набросил ей на голову. И как только платок коснулся её головы, как она тут же глубоко вздохнула и огляделась вокруг.
– Как же долго я спала, – сказала она, а потом посмотрела на брата и удивлённо спросила:
– Егорка, где ты так измазался? – ведь она даже представить себе не могла, сколько приключений он пережил ради неё.
– Ничего – ничего, – ответили Лилия и Ангелина, обнимая детей и утирая слезы радости, – сейчас мы его хорошенько вымоем, и он снова побелеет.
Когда купель была готова, Егорка снял перстень, подаренный королем Креттоном, и положил на полочку, чтобы не потерять.
Лилия усадила его в большой чан и стала мыть.
– Ах, сынок, где ты нашел такую жирную грязь, – сказала она, крепко растирая его мочалкой, – никак не отмывается.
Она намыливала и терла сына снова и снова, но он оставался таким же чёрным, как и был.
– Что же это такое?– удивлялась Лилия, – какая странная грязь, она никак не хочет отмываться.
Но тут она потянулась за ковшиком и нечаянно задела перстень рукавом. Перстень покатился и упал в чан, в котором сидел Егорка.
Егорка окунулся в воду прямо с головой и стал искать перстень на дне. И каково же было их удивление, когда вместо нырнувшего в воду чёрненького мальчика обратно вынырнул другой – с чистым лицом и привычно – рыжей головой.
И тогда Егорка вспомнил слова, которые сказал Креттон, даря ему этот перстень:
– Держи его, малыш, и не теряй, он тебе пригодится.
Егорка поплескал водой на сидевшего рядом Тимошку, и, увидев, как черная копоть, покрывавшая его шерсть, мгновенно исчезла, сказал:
– Значит, это кольцо волшебное.
Едва Егорка вылез из чана и оделся, как прилетела сорока. Правда, сейчас она нисколечко не была похожа на сороку, а так, галка не галка, ворона не ворона.
Она была ужасно расстроена, потому, что все встречные птицы сначала пугались и шарахались от неё, как от прокаженной. Ей приходилось долго убеждать их в том, что она их старая знакомая сорока. Но, когда она начинала рассказывать о событиях, участницей и героиней которых она была, никто ей не верил, а наоборот, все поднимали её на смех.
Скоро весь лес гудел о том, что сорока попалась на воровстве и за это её вываляли в
смоле, – говорят, именно так поступали с ворами в древние времена.
Бедная сорока поняла, что впервые в её жизни настал момент, когда ей
не удастся всех переспорить и доказать свою правоту. И она прилетела к Егорке искать справедливости.
Увидев чистеньких Егорку и Тишку, сорока возмутилась до глубины души:
– Это что же такое получается? – застрекотала она, – Ведь это же я вас нашла, это же я открыла потайную дверь, можно сказать, спасла всех от неминуемой гибели… И вот теперь вы отмылись добела, а я? Вместо того, что бы стать прославленной и знаменитой, я оказалась очернённой и опозоренной на весь лес!…
Егорка пытался её успокоить и объяснить, что всё очень легко исправить, но она трещала, словно пулемет, и не давала ему вставить ни одного слова. Тогда он замолчал и решил подождать, пока она выдохнется и перестанет стрекотать, но вскоре понял, что ждать придется очень долго, и решил действовать.
Егорка набрал в ковшик воды, окунул в неё перстень и выплеснул сороке на голову.
Едва не захлебнувшись от неожиданности, сорока выплюнула воду, взвилась в воздух и закричала:
– Ах, так вот вы как… Значит, вы тоже против меня? Да я вас… Да вы мне…
– Посмотри на себя – крикнул Егорка.
– Чего посмотри? Чего там смотреть, я и так все знаю… – выкрикнула сорока, но краем глаза все – таки заглянула в лужу.
Увидев на своих боках белые перья, сразу же замолчала, поспешно опустилась на землю и стала вертеться у лужи и так и сяк, разглядывая свое отражение.
– Какое счастье, мои бока снова побелели! – радовалась она, забыв обо всех обидах, – Егорка, тебе не кажется, что мои перышки стали даже белее, чем прежде? Ну, теперь я всем докажу, вы у меня попомните, как оскорблять честную сороку!
Сорока поспешно улетела в лес, а Василиса сказала:
– Егорка, объясни мне, что происходит, а то я ничего не понимаю.
И тогда Егорка рассказал Василисе обо всём, что с ними произошло – о злой ведьме Гермене, возродившейся на свет из её тени и шляпки гриба поганки, которую он так опрометчиво надел ей на голову. О том, как она обманом заманила детей в подземелье, и о бесстрашной Альбине, которая не только спасла всех от кровожадных крыс, но и подарила ему волшебный платок, вернувший Василисе её тень. Потом он показал волшебный перстень короля Креттона, снявший с него копоть, оставшуюся от злой ведьмы, и сказал:
