Ольга Кипренская
Дочь ведьмака. Поле и полынь
От тёти Люси, маминой давней подруги, узнала, что подали заявление в ЗАГС и скоро у меня будет новый папа. От одного этого осознания хотелось сбежать куда-нибудь подальше и выть на луну.
– Яра, ну прости ты мать, – тётя Люся сочувственно сопела в трубку. – Ну вот такая она, а мать всё-таки. Она ж переживает, ждет тебя. Вот на свадьбу подружкой тебя хотела, платье тебе купила. Она ж счастье нашла! Ты радоваться за неё должна всем сердцем, а ты вон как! Позвони, поговори. Извинись. Хоть и виноватой себя не считаешь, а всё равно извинись. И помиритесь, и простит она. И поймет, что палку перегнула. Понимаешь?
– Нет, не понимаю, – мне было совершенно плевать на свадьбу, в душе до сих пор клокотала обида. От той же разговорчивой тёти Люси я знала, что Сергей переехал к нам через день после моего ухода, а через неделю уже вовсю делал ремонт в моей комнате. Только теперь это была его комната. Тётя Люся с придыханием рассказывала, что он сменил всю обстановку, купил красивую мебель и дорогущие обои. А потом начал делать ремонт и во всей квартире. Я сжимала зубы, чтобы не разреветься от осознания, что мой любимый плакат со Stray Kids намертво приклеенный к этим самым обоям и улетел в мусорку вместе со всяким хламом.
Ну если так, то делать мне дома больше нечего. Теперь уж точно дома у меня не было. Это точно.
Свадьбу наметили на конец октября. Это я уже узнала от самого Сергея. И лучше бы не узнавала. Он подкараулил меня в парке, когда я возвращалась с учебы. Как назло, девчонки разбежались по свиданиям, и мне пришлось тащиться в общагу одной. Моросил мелкий, противный дождь, тускло светили фонари, и от кустов и деревьев ложились длинные густые тени.
– Привет, студенткам! – фигура Сергея будто материализовалась из темноты и встала посреди дорожки. – Куда так поздно? К парню спешишь?
– Привет, – я попыталась обойти его по широкой дуге. – Чем обязана? С мамой что-то случилось?
– С мамой всё отлично, – тепло улыбнулся он, и меня окатило волной дурного предчувствия. – Через неделю свадьба, ты не знала?
Я покачала головой и отступила на шаг.
– Плохо, очень плохо, – театрально огорчился мужчина. – Мы теперь семья, мы должны дружить и хорошо общаться. Твоя мама очень переживает, что ты не приходишь и на звонки не отвечаешь. Нехорошо это. Пойдём, поговорим.
Его рука неожиданно сомкнулась вокруг запястья как тиски и дернула к ближайшим зарослям. Я попыталась вырваться, но он сильнее сжал пальцы.
– Никуда я с тобой не пойду, пусти! – заверещала я. Он улыбнулся, холодно и как-то безжизненно.
– Не переживай, мы просто поговорим и всё, – его вторая ладонь в перчатке зажала мне рот, и я ощутила резкий запах серы и остывшего костра. Он резко дернул на себя так, что я, не удержавшись, стала валиться на спину. Ужас накрыл меня с головой
.
А потом… не помню, что произошло. Слепящая белая вспышка света, Сергея отшвырнуло в кусты как куклу. Затрещали ветки, послышался приглушенный мат, а я со всех ног бежала к выходу из парка, больше на ощупь, в глазах плясали тёмные пятна. Там впереди были люди, и эта тварь не посмеет напасть. Уже не посмеет.
Внутри откуда-то росла уверенность, что больше он не придет, больше не опасен. Какая-то неведомая сила отпугнула его. Знать бы ещё, что за сила. Чтобы применить при случае.
А уже в общаге, отпаиваясь валерианкой, я решила, что это просто своевременная случайность. Может, ударился или на оголённый провод наступил или ещё что. На спокойную голову поверить в раскидывающие вспышки света, всплывающие из ниоткуда, было невозможно.
В полицию я не пошла, даже девчонкам ничего не рассказала. Что я там скажу? Что на меня напал отчим и его отшвырнул какой-то свет? Кто мне поверит? Синяков и тех нет. Мать так вообще заявит, что я оговариваю её будущего мужа и мешаю её счастью.
Впрочем, матери я и так бы сказала в последнюю очередь. В самую последнюю.
С тех пор я больше Сергея не видела. Приглашение на свадьбу на следующий день мне передала тётя Люся, и оно тут же полетело в мусорку. Видеть их обоих не желаю.
Наверное, в глубине души я надеялась, что придёт мама и скажет, что это было какое-то недоразумение, попросит прощения, скажет, что порвала с ним, но она так и не пришла. Да и после памятной встречи я почему-то была уверена – по-хорошему мы с моим новым “папочкой” уже не разойдёмся.
Тётя Люся покачала головой и горестно вздохнула. Неужели она вправду думала, что я приду?
А потом мне срочно пришлось искать работу. Сначала мать скидывала деньги мне на карточку, но со временем сумма становилась всё меньше и меньше, а в октябре прекратилась и вовсе. Вместо неё пришла смска с незнакомого номера: “Доченька, извини, но сейчас очень туго с финансами, мы с Серёжей улетели в свадебное путешествие и немного поиздержались. Займи у подружек, мы потом отдадим. Люблю. Твоя мамулечка”.
Я опустилась на кровать и в отупении просидела полчаса. До стипендии оставалась сотня рублей и полбатона хлеба.
– Ты чего? – меня вывела из ступора прибежавшая с пар соседка. – Заболела что ли?
– Тань, – слезы брызнули из глаз, и, не в силах говорить и сдерживаться, я заревела в голос. – Займи немного, я отдам честное слово! – и протянула ей телефон со злополучной смской.
Выручила Танькина мама, долго охавшая в трубку и передавшая утром полный пакет судочков и кастрюльку с борщом. Объедать подругу было невыносимо стыдно, и через неделю я устроилась в соседний офис мыть по вечерам полы. Я старалась улизнуть из общаги незаметно, чтобы меня не заметили сокурсники. И так проблем хватало, чем ещё выслушивать шепотки за спиной. Но есть хотелось сильнее, денег мне больше не давали, стипендия улетала чуть ли не в первый же день. Но я справлялась.
Изредка забегала тётя Люся и, пряча глаза, говорила, что мама надеется, что я сделаю первый шаг и вернусь домой. Она очень ждёт и скучает. Я смотрела на мамину подругу и откуда-то точно знала – она врет. Врет от первого и до последнего слова. Ей никто не говорил, что меня ждут дома, и никто не просил убедить её поговорить со мной. Она это просто выдумала, надеясь поправить ситуацию, надеясь, что всё само собой наладится.
Не наладится.
На мой восемнадцатый день рождения мама прислала открытку и небольшой денежный перевод. Правда, на неделю позже, но прислала. Меня это уже не трогало, я просто вычеркнула её из своей жизни. Так, как она вычеркнула меня из своей.
Наступил май, я уже освоилась, и у меня даже получилось немного отложить на совсем уж чёрный день. На носу были экзамены, и это пугало побольше всяких отчимов. Вот не сдам – и куда мне потом?
– Яра! – как-то утром меня окликнула вахтёрша Анастасия Валериановна. – Тебе письмо вот пришло. – Она протянула мне пухлый конвертик, до этого служивший ей, видимо, закладкой очередного томика Донцовой.
– Письмо? – не поверила я. – От кого?
Она пожала плечами и снова уткнулась в книгу, демонстративно потеряв ко мне интерес. Но можно было давать весь зубной ряд вместе с брекетами: адресок с конверта она уже пробила и теперь вовсю строила версии. Танька как-то язвительно обмолвилась, что с такими данными детективы должны писать, а не читать. На любое опоздание у неё десять версий, среди которых ни одной приличной. Хотя похищение с последующим побегом вполне себе прилично и даже захватывающе. Было даже немного жаль, что Дашка тогда просто заночевала у подружки после вечеринки и с утра выглядела слегка пожеванно.
Я отошла немного в сторону и вскрыла конверт. Родни у меня, кроме матери, нет, откуда мне может быть письмо?
– Что-то случилось? – старательно равнодушным голосом уточнила вахтёрша.
– Извещение от нотариуса с просьбой прибыть по указанному адресу для получения наследства, – прочла я. – Розыгрыш, наверное, какой-то, я не знаю таких людей.
– А ты уточни, – посоветовала она. – Уточни, и расскажешь, что да как. Судя по тону, в вахтёрских мечтах я уже стала тайной наследницей миллионера и жуткой тайны. Непременно смертельно опасной.
Уточнить – это хорошо, но у кого? Подумала и набрала единственного человека, кроме матери, который хоть как-то мог прояснить ситуацию – тётю Люсю. Она не подвела и, покопавшись в недрах памяти, выдала:
– Так это ж папашки твоего родня! Ну точно, Гусев он был. А это, стало быть, мать его, бабка твоя. Давай, с тобой схожу, узнаю, что да как.
– Только моей маме ничего не говори, – попросила я.
– Не буду, – соврала тётя Люся.
Это была не мать, а бабушка. Моя прабабушка, оставившая мне в наследство всё своё имущество, переписанное с небывалой тщательностью: небольшая сумма вклада, дом в деревне, подворье, кот, печь и всё прочее «видимое и невидимое». В комплекте шла коробка из-под печенья с тремя ключами, массивными и старинными, и ещё какой-то мелочёвкой.
– Мда, деревня Гарь, у черта на куличках, – выдала тётя Люся, порывшись в Гугле. – Сначала на электричке, потом автобусом, а там пешком, наверное. Ну да, ничего! Свой угол как-никак. Вдруг и пригодится. Оформляй всё, девонька, да на себя! Мало ли что. Матери потом скажем, как бумаги получишь.
Как в воду глядела.
Мать пришла в начале июня. И я с трудом её узнала. Казалось, она постарела лет на десять-пятнадцать: у глаз залегли морщинки, и сама она как-то осунулась. Точнее, не осунулась даже, а стала будто прозрачнее, словно что-то стерло у неё краски из внешности, и она вся казалась какой-то неправильной, немного кукольной и ненастоящей, как плоская декорация. А может, мне и показалось. При всём при этом было видно, что она не бедствует: красивая, со вкусом подобранная одежда, дорогая сумка, стильная стрижка. Она умела быть обворожительной..
Мама стояла у ворот общежития и выглядывала по сторонам. Чуть дальше толпой «совершенно случайно» стояли институтские девчонки, предвкушая милый семейный скандальчик. Я не афишировала свои отношения с матерью и отчимом, поэтому вся общага была в курсе.
А вот хрен вам, а не морковка. Зрелищ не будет, хлеб тоже кончился. Ешьте булочки из столовой.
Я затолкала обиду поглубже, натянула на лицо безразличие и совсем уже собралась незаметно пройти мимо, как…
– Ярочка! – мама широко улыбнулась и помахала рукой, привлекая внимание. Я выругалась сквозь сжатые зубы. Не прокатило. Просто пройти не выйдет, она обязательно станет кричать и соберёт вокруг себя толпу любопытных. Внезапная беременность прервала путь великой актрисы, и мне это не раз припоминали, устраивая показательные выступления. Так что подходим, улыбаемся, уточняем, какого черта, и уходим.
