Ольга Каменева
Сталинградское Евангелие архимандрита Кирилла (Павлова)
Здесь сражались за каждый метр и гибли целыми подразделениями. Выжившие присоединялись к другим частям.
ФРОНТОВАЯ ПРАВДА
В 90-е годы XX века в ряде СМИ появились публикации о том, что архимандрит Кирилл (Павлов) и есть тот самый герой, именем которого назван дом Павлова в Сталинграде.
Сам отец Кирилл свое участие в обороне дома Павлова отрицал. Но иногда в его словах чувствовалась как будто недосказанность: «нас там Павловых много было…». «Это теперь не имеет никакого значения…»
И в силу того, что батюшка вообще был всегда скромен – многие решили, что он скромничает и в этот раз.
Журналисты ссылались на некие газеты военного времени, в которых в качестве главного защитника дома Павлова называлось имя Ивана Павлова, будущего архимандрита Кирилла, а не Героя Советского Союза Якова Павлова. Поиск этих публикаций привел нас в подмосковный Можайск.
…Выцветшие, слегка пожелтевшие газеты с выразительными отретушированными фотографиями ожидают историков и неравнодушных исследователей в крупнейшем собрании отечественной прессы – Национальном фондохранилище Российской книжной палаты в Можайске.
Национальное фондохранилище Российской книжной палаты в Можайске – крупнейший в стране архив газет военного времени
В газетах военного времени мы надеялись найти упоминания о защитниках дома Павлова непосредственно в дни его обороны – с 27 сентября по 24 ноября 1942 г., а также в период всей Сталинградской битвы – с 17 июля 1942 г. до 2 февраля 1943 г.
По нашей просьбе сотрудники фондохранилища подготовили подшивки газет – «Правды», «Известий», «Красной звезды», «Сталинградской правды» за 1942–1943 гг. Чуть позже мы изучим еще одно «местное» издание, выходившее в самой гуще интересующих нас событий – фронтовую газету 13-й гвардейской стрелковой дивизии «На разгром врага». Оцифрованные версии ее выпусков с сентября 1942 г. по февраль 1943 г. вместе с некоторыми другими документами были впервые опубликованы в 2018 году к 75-летию Сталинградской битвы[23].
Фронтовые газеты аккуратно сложены в папках по месяцам, в них – все то, о чем молчали ветераны после войны: погибшие, изувеченные воины и мирные жители, «социалистическое» соревнование советских снайперов, репортажи о приеме в партию Ленина—Сталина «в самый разгар боя, в минуты наивысшего напряжения» и т. д.
Целый ряд публикаций посвящен подвигу 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора А. И. Родимцева, которая сражалась в центре города.
«А в самом Сталинграде бойцы гвардейской части обороняют подступы к Волге. Только узкая полоска разрушенной улицы отделяет их от немцев. По одну сторону улицы в развалинах домов – наши, по другую сторону – немцы. И вот уже сколько дней немцы никак не могут пройти эту узкую улицу.
Они все время подтягивают сюда новые силы. Бьют из минометов и пушек. Вызывают на помощь самолеты. Но железной стеной стоят гвардейцы. Рушатся обгорелые стены домов, горит камень, рвутся фугаски, а бойцы обороняют рубеж – и ни шагу назад. Ни с чем не сравнима их стойкость», – передает специальный корреспондент «Известий» В. Полторацкий из Сталинграда 15 октября 1942 г.
7 ноября, в день 25-летия Октябрьской революции, статью «Гвардия стоит – враг не пройдет» в газете «Сталинградская правда» опубликовал сам командир 13-й гвардейской стрелковой дивизии – Герой Советского Союза генерал-майор А. И. Родимцев. В материале упоминается один из защитников дома Павлова – знаменитый сталинградский снайпер комсомолец Анатолий Чехов, который, по словам корреспондента, в своем 20-летнем возрасте «убил уже 40 фашистов».
В газете «На разгром врага» дважды (15 и 19 января 1943 г.) фигурирует еще один защитник дома Павлова – Илья Воронов. Но упоминаний Ивана или Якова Павловых в этих статьях нет.
А вот и долгожданная находка.
Газета «Правда» от 19 ноября 1942 г. в очерке батальонного комиссара Леонида Кориня «Сталинградские дни» описывает подвиг сержанта Павлова (его имя, правда, не называется – что, впрочем, является обычной практикой газет военного времени).
Процитируем эту публикацию, сделанную по горячим следам:
«Отделению Павлова была поставлена задача – занять пустой дом; обыкновенный дом, ничем не отличающийся от окружающих его зданий. Разница состояла лишь в том, что дом этот контролирует площадь и почему-то до сих пор не занят немцами. Стать его хозяином – значит получить господство над всеми подступами к площади. Он несколько отделен от переднего края и может служить прекрасной позицией для боевого охранения.
Павлов внимательно выслушал командира, потом с такой же старательностью изучил местность и ночью с отделением пробрался в назначенное место. Противник занимал соседние дома, и ему в голову не приходило, что наши бойцы пойдут на такое сближение с ним. Когда немцы сообразили, что произошло, было уже поздно. Так и осталось отделение Павлова нести службу боевого охранения.
Шли дни, недели борьбы. Противник много раз пытался выбить группу смельчаков, держал под обстрелом здание, высылал снайперов, автоматчиков. Временами завязывалась автоматная перестрелка на измор, на выносливость, охота за отдельными бойцами и солдатами. Так зародился у нас настоящий снайперский азарт, и на боевом счету снайпера Александрова было записано 12 уничтоженных вражеских солдат.
Люди зарылись в землю, проделали ходы сообщений, завели хозяйство.
– Где наблюдал? – спросите вы разведчика Афанасьева. Последний с полной серьезностью ответит:
– Из дома Павлова.
– Где минировал сегодня?
– Правее дома Павлова.
Из штаба дивизии звонят:
– Левее дома Павлова скопление пехоты противника. Уточните…
Так и начал свою историю «дом Павлова». Приходили новые люди – бойцы, командиры. Они восприняли все традиции части, и в их обиходе тоже появились эти два слова: «дом Павлова», хотя многие из них и не знали содержания этих слов».
Итак, будущий Герой Советского Союза в центральной прессе периода Сталинградской битвы упомянут лишь однажды, причем без всякого пафоса: он лишь занял "пустой дом, ничем не отличающийся от окружающих".
Весьма сдержанно подвиг защитников дома на улице Пензенской, 61 (будущий дом Павлова) осенью 1942 года оценивали и фронтовые летописцы: вся линия обороны в октябре-ноябре состояла из подобных домов.
В Журнале боевых действий 42-го гвардейского полка 13-й дивизии за период со 2 октября 1942 г. по 4 апреля 1945 г.[24] о бойцах 3-го батальона, которые защищали дом Павлова, говорится лишь в связи с кровопролитным штурмом 25 ноября 1942 г. другого – «молочного» дома (по цвету облицовки) на противоположной стороне площади 9-го Января. Единственный упомянутый в журнале боец из списка защитников дома Павлова – гвардии старший сержант Воронов, который, во время штурма молочного дома «будучи несколько раз тяжело ранен, не покидал своего поста и продолжал уничтожать бегущих немцев из станкового пулемета».
Полковой писарь отмечает, что в октябре 1942 г. «самым лучшим разведчиком и снайпером в полку является старший сержант Мартьянов», среди защитников дома Павлова он не значится.
Журнал боевых действий 42-го гвардейского полка, принимавшего участие в обороне дома Павлова. Из защитников дома-крепости в нем упомянут лишь старший сержант Воронов – в связи со штурмом другого – «молочного» дома
Но сразу по окончании Сталинградской битвы формируется другая, более яркая и персонифицированная история, а точнее – легенда – дома Павлова.
НЕ ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
В 1943 году на уцелевшем торце дома появляется огромная, неизвестно кем сделанная надпись: «Этот дом отстоял гв. сержант Яков Федотович Павлов». А рядом – еще четыре (из примерно 25!) фамилии, в том числе Илья Воронов, который в своих послевоенных воспоминаниях не скрывал, что сотрудничал с Особым отделом.
Кто сделал эту надпись, неизвестно, но уже на ней именно Яков Павлов выдвигается на роль главного героя обороны. Из четырех фамилий две к дому Павлова отношения не имеют – пулеметчик Павел Демченко погиб еще до начала обороны дома, а лейтенант Алексей Аникин защищал соседний дом Заболотного. Командир гарнизона Афанасьев и еще около 25 бойцов гарнизона дома Павлова были надолго забыты.
В 2018 году – к 75-летию Сталинградской битвы – был рассекречен Указ о присвоении звания Героя Советского Союза Я. Ф. Павлову, подписанный, как оказалось, уже после войны – 27 июня 1945 г. В наградном листе изложена невероятно кровопролитная история захвата и обороны дома Павлова, совершенно непохожая на будничное повествование газеты "Правда» в ноябре 1942 г.
«…Обороняя дом с трех сторон, четверка храбрецов удерживала <его> в продолжение 30 суток, отразив при этом более 40 контратак и уничтожив до батальона пехоты немцев. Лично сам Павлов истребил более 90 немцев»[25].
Известный волгоградский публицист и поэт Юрий Беледин, внук священника собора на Никольской площади Царицына (впоследствии – площадь имени Ленина – та самая, на которой находился дом Павлова), четверть века изучал историю дома-крепости, был лично знаком с участниками тех событий. В своей книге «Не последнее слово. Мое и ваше» Беледин пишет о том, что ни полковник И. П. Елин, командир 42-го стрелкового полка, ни капитан А. Е. Жуков, который непосредственно руководил операцией по захвату и обороне дома Павлова и дал ему это «техническое» название (в том числе для удобства работающей артиллерии), представления на награждение Я. Ф. Павлова Звездой Героя не подавали.
Беледин публикует письмо Алексея Жукова от 4 ноября 1958 г., адресованное командиру гарнизона дома Ивану Афанасьеву, в котором есть такие строки: «Теперь насчет награждения Павлова. Я как командир батальона ничего не знаю. Я его не представлял и никогда не представил бы к этой награде…»[26]
В другом письме (от 13.01.1959) Жуков возмущается тем, как пропаганда пытается представить героем дезертира, который якобы бросился с гранатами под танк на площади перед зданием: «За весь период обороны дома танки не подходили со стороны площади. Откуда он «бросился под танк»? С крыши упал, что ли?»[27]
Однако собственная послевоенная судьба Алексея Жукова оказалась непростой: в июне 1947 г. Алексей Ефимович, уже будучи майором, согласился на назначение начальником административно-хозяйственной части в Уральском военном округе. А в феврале 1948 военная карьера бывшего фронтовика оборвалась: его обвинили в расхищении имущества и лишили партбилета. Позже героя Сталинграда оправдали, партбилет вернули, судимость сняли, однако «осадочек остался» – Жукова «хронически вычеркивали из списков приглашенных на званые мероприятия»[28].
Капитан Алексей Жуков
Хлопотами поэта и публициста Юрия Беледина на соседнем с домом Павлова здании ныне установлена памятная доска в честь капитана Алексея Жукова, который дал техническое название дому Павлова и руководил операцией по его захвату, но был надолго забыт после войны
Защитники дома Павлова, зная о том, как «выправляется» и мифологизируется история дома-крепости, молчали, да и не до того им было – Иван Афанасьев после войны ослеп, остальные разлетелись в разные концы нашей родины строить мирную жизнь.
В 1960 г. были опубликованы надиктованные Афанасьевым воспоминания с подчеркнуто обобщенным названием – «Дом солдатской славы».
Лейтенант Иван Афанасьев, командир гарнизона дома Павлова, автор книги «Дом солдатской славы»
В своей книге «Осколок в сердце» Юрий Беледин приводит сделанный Афанасьевым (после удачной операции на глазах) комментарий, в котором говорится о некоторых вынужденных уступках автора цензуре: «В рукописи говорится, что в доме были немцы и что якобы трое из них убиты. Это описание мной сделано умышленно, так как еще в 1946 г., когда разыскали Павлова, он в своем воспоминании так рассказал и так твердилось 14 лет во всех очерках, статьях и рассказах, и, конечно, мои строки, если бы я написал иначе, не пропустили бы и вряд ли им поверили бы. Хотя в действительности в доме немцев в то время, когда возле него появились Павлов, Глущенко, Черноголов и Александров, не было. Об этом рассказывал и Глущенко в 1957 г., когда мы впервые после войны встретились в Сталинграде»[29].
Юрий Беледин, который много лет сопровождал Якова Павлова на его послевоенных встречах с трудовыми бригадами в Волгограде, пишет о крайне сложных отношениях двух главных защитников дома Павлова: Якова Павлова и Ивана Афанасьева. Герой Советского Союза Яков Павлов ни разу не посетил неформальные встречи однополчан на квартире у Зинаиды Петровны Селезневой. Однако, по словам самой Зинаиды Петровны, ни журналист Юрий Беледин, ни оборонявшие дом Павлова и собиравшиеся у нее ветераны не высказывали сомнений в том, что сержант Яков Павлов защищал дом на улице Пензенской. «Яков Федотович не приходил на наши неформальные встречи, но в Волгоград приезжал. Его в дни Сталинградской битвы и обороны дома прекрасно помнила моя мама», – рассказывает наша собеседница.
В архивах Волгоградского музея-панорамы «Сталинградская битва» хранится самая первая публикация о доме Павлова – очерк фронтового корреспондента Юлия Чепурина в «местной» газете 62-й армии «Сталинское знамя» от 31 октября 1942 г. (то есть в разгар обороны дома). В этой статье упоминается сержант Яков Павлов.
В архивах Волгоградского музея-панорамы «Сталинградская битва» хранится самая первая публикация о доме Павлова – очерк Юлия Чепурина в газете 62-й армии «Сталинское знамя» от 31 октября 1942 года. В этой статье упоминается сержант Яков Павлов
Материал Чепурина «Дом Павлова» в 1943 году был перепечатан и в брошюре «13-я гвардейская в боях за Сталинград»[30]. Эту брошюру, а также еще один экземпляр газеты «Сталинское знамя» нам уже в Москве предоставила вдова Юлия Чепурина – Т. С. Чепурина.
Москвичка Таисия Сергеевна Чепурина – вдова драматурга и фронтового корреспондента Юлия Чепурина. 2020 год
Сегодня известно, что еще до начала обороны дома Павлова Я. Ф. Павлов был представлен к награждению орденом Красной Звезды (получил, правда, только медаль «За отвагу») – за взятие одного из домов в центре города 18 сентября 1942 г. – по мнению экспертов, речь шла о Военторге[31].
Яков Павлов – гвардеец 42-го полка 13-й дивизии генерала Родимцева
Таким образом, имеющиеся на сегодня архивные документы и свидетельства не позволяют сомневаться в том, что Яков Федотович Павлов – участник обороны дома-крепости, официальная история которого – как многое в ту пору – переписывалась в угоду политическим интересам.
В то же время наши встречи и исследования в Волгограде и Можайске не смогли заполнить белые пятна в военной биографии Ивана Павлова. Поиск документов о его боевом пути продолжился уже в столичных архивах.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО ИВАНА ПАВЛОВА
Проследить путь солдата на войне непросто – порой единственным документом, свидетельствующим о его пребывании в той или иной части, являются раздаточные ведомости на выдачу денежного содержания.
Именно такие документы с подписями рядового Ивана Павлова были найдены в архиве 254-й танковой бригады за период с ноября 1942-го по декабрь 1943-го[32].
К этому времени в Сталинградском котле оказывается огромная группировка немецких войск общей численностью более 330 тысяч человек. На помощь терпящей бедствие армии генерал-фельдмаршала Паулюса идут танковые части генерала Манштейна.
254-я танковая бригада продвигается к Сталинграду с юга, делает марш-бросок в 60 км и в районе колхоза имени 8-го Марта входит в состав 57-й армии Сталинградского фронта. В конце 1942 года она занимает «подвижную оборону» с целью не допустить немцев к Сталинграду[33].
Имя Ивана Павлова в раздаточных ведомостях на выдачу денежного довольствия бойцам 254-й танковой бригады присутствует в ноябре-декабре 1942 года, а также в январе-декабре 1943 года
Сам отец Кирилл вспоминал, как брали они в кольцо Сталинград и мерзли в заснеженных окопах: «Два метра снег. Вкапывались лишь на метр, так и мерзли, закутавшись в шинели, да еще в трофейные, немецкие. Еду подвозили только ночью, остывшую, мерзлую. Как выжили?.. Чудом Божиим!»[34]
Рассказывал батюшка, как молился он в холодных траншеях под звездным небом: уходил немного в сторону и читал «Отче наш». И это не вызывало ни смеха, ни удивления – на передовой неверующих не бывает. Ни курить, ни разводить костры тогда не разрешалось. Чтобы как-то согреться, полагалось немного спирта, но его Иван отдавал товарищам. А ночью вражеские грузовые самолеты сбрасывали провизию немецким солдатам, и иногда эти «посылки» залетали в наши окопы, что вызывало ликование бойцов.
В таких сверхчеловеческих условиях они и воевали, не обращая внимания на простуженные легкие, которые напомнили о себе уже после войны. А тогда даже мечтали: «Заболеть бы… Чтобы в госпитале отдохнуть».
Но никакая хворь не брала. «Бежишь, – вспоминал батюшка, – у тебя оружие тяжелое наперевес, прыгаешь через какие-то широченные балки, рвы, канавы. И хоть бы что-нибудь переломал себе или вывихнул».
В конце Сталинградской битвы Иван Павлов служит в 254-й танковой бригаде минометчиком
В найденной боевой характеристике красноармейца Ивана Павлова говорится о его подвиге на юго-западных подступах к Сталинграду, у деревни Цыбенко (он был подносчиком мин и «своевременно обеспечивал расчет, который уничтожил до 90 солдат и офицеров противника, 3 немецких миномета, 4 автоматчика»)[35].
Сразу после окончания Сталинградской битвы – 6 февраля 1943 года – за боевые заслуги Ивана Павлова примут кандидатом в члены ВКП(б).
«Они наметили нас пять человек – дескать, победили под Сталинградом, молодые, дисциплинированные – политрук поручился, прошение написал…» – рассказывал отец Кирилл об этом эпизоде своей военной биографии.
Летом 2019 года в Центральном архиве Минобороны было обнаружено личное дело кандидата в члены ВКП(б) красноармейца Ивана Дмитриевича Павлова, а в нем – следующие документы:
1. Заявление о приеме в партию в партбюро мотострелкового батальона 254-й танковой бригады, датированное 4 февраля 1942 года;
2. Анкета кандидата с перечислением мест его службы в годы войны;
3. Автобиография с личной подписью;
4. Рекомендации от трех членов ВКП(б);
5. Боевая характеристика Ивана Павлова от заместителя командира роты по политической части.
Кандидатом в члены ВКП(б) Иван Павлов был принят сразу после окончания Сталинградской битвы – 6 февраля 1943 года. Обложка его личного дела из архива Минобороны
Боевая характеристика и рекомендации Ивану Павлову от действующих членов ВКП(б). ЦАМО. Ф. 42078. Оп. 301793. Д. 17
Автобиография Ивана Павлова, написанная его рукой, из личного дела кандидата в члены ВКП (б). ЦАМО. Ф. 42078. Оп. 301793. Д. 17
Документы из личного дела кандидата в члены ВКП(б) Ивана Павлова: анкета вступающего в партию. ЦАМО. Ф. 42078. Оп. 301793. Д. 17
В анкете впервые упоминается место пребывания рядового Ивана Павлова в сентябре-октябре 1942 года (время обороны дома Павлова): госпиталь на станции Кайсацкая Сталинградской области. Проверить полученные сведения мы решили в архиве военно-медицинских документов в Санкт-Петербурге.
В декабре 2019-го по нашему запросу его сотрудники обнаружили историю болезни Ивана Павлова в эвакуационном госпитале № 2904 на станции Кайсацкая Сталинградской области[36].
История болезни стрелка 9-й м. с. бр. Ивана Павлова в военном госпитале 2904 на станции Кайсацкая под Сталинградом, обнаруженная в филиале ЦА Минобороны (военно-медицинских документов) в С.-Петербурге
Фрагмент истории болезни И. Д. Павлова
Из документа следует, что 7 сентября Иван Павлов был ранен и на фронт из госпиталя вернулся только 11 октября. Его новым местом службы и стала 254-я танковая бригада. Еще одно «белое пятно» в биографии отца Кирилла было заполнено. Результаты поисковой работы в 2020 году опубликовал журнал «Фома»[37].
В то же время, как и волгоградский журналист Юрий Беледин, мы далеки от мысли претендовать на «последнее» или даже предпоследнее слово в разговоре с читателем о боевом пути старца Кирилла.
В 1986 году, спустя 40 лет после демобилизации, батюшке был вручен орден Отечественной войны II степени. А на лицевом листе его учетной карточки, хранящейся в Сергиево-Посадском военкомате, кто-то написал: «Герой Советского Союза». Когда и по какой причине появилась эта надпись – неизвестно.
«Запись «Герой Советского Союза» в учетной карточке участника Великой Отечественной войны рядового Павлова И. Д. не подтверждена документально и является ошибочной», – ответил в январе 2018 года на наш запрос В. Баландин, военный комиссар города Сергиев Посад.
Запись «Герой Советского Союза» в учетной карточке участника Великой Отечественной войны Павлова И. Д.
В полных списках всех награжденных званием Героя Советского Союза уроженец села Маковские Выселки Иван Дмитриевич Павлов действительно не значится.
Также нет его и в списках лишенных этого звания.
ЕВАНГЕЛИЕ, ПРИНЕСЕННОЕ С НЕБА
Но вернемся к событиям 1943 года, которые определили весь дальнейший жизненный путь и служение отца Кирилла.
Освобожденный Сталинград встретил советских воинов скелетами разрушенных зданий и улицами, заваленными телами погибших. До конца жизни батюшка не мог забыть странную и страшную тишину и трупный запах, делавшие Сталинград совершенно мертвым городом, вселявшим ужас.
Там, в развалинах одного из разбитых бомбежкой домов, Иван Павлов и нашел Евангелие. Собрал его по листочкам, стал читать и воспрял душой.
Встреча с Евангелием в разрушенном Сталинграде стала ключевым моментом в его биографии, воскресила к новой жизни во Христе. «Был апрель, уже пригревало солнце, – вспоминал отец Кирилл много лет спустя. – Однажды среди развалин дома я поднял из мусора книгу. Стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие! Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение! Собрал я все листочки вместе – книга разбитая была, и оставалось то Евангелие со мною все время. До этого такое смущение было: почему война, почему воюем? Много непонятного было, потому что сплошной атеизм был в стране, ложь, правды не узнаешь. А когда стал читать Евангелие – у меня просто глаза прозрели на все окружающее, на все события»[38].
Каждый, кто обращался к батюшке уже как к духовнику Троице-Сергиевой Лавры, слышал его неизменный совет: «Читайте Евангелие! Вы не представляете себе, какое сокровище вам откроется!»
«Евангелие нам дано, принесено с неба, – и это слово не простое, слово Божественное, и оно нас учит только добру, как нам прожить здесь, на земле, миновать все погрешности, миновать искушения, соблазны, избавиться от мучащих нас страстей, пороков, грехов, беззаконий»[39].
Иван Павлов больше не сомневался в том, что эта страшная война была попущена за отступление народа от Бога, за падение нравственности, за то, что попытались в России покончить с верой и Церковью. Келейница батюшки Любовь Пьянкова рассказывала с его слов: в разрушенном и мертвом Сталинграде он дал обет – если вернется живым, будет учиться на священника и служить Богу.
В этом своем желании он еще больше укрепился в Тамбове, где его часть провела некоторое время после Сталинградской битвы. Батюшка вспоминал, как попал на богослужение в тамбовский храм Иоанна Предтечи. Церковь была полна народом, люди плакали навзрыд, слушая проповедь священника – отца Иоанна, который впоследствии стал архиереем, епископом Калининским Иннокентием. «Это был сплошной вопль… Конечно, такой вопль, молитва простой верующей души до Бога дошла!» – рассказывал отец Кирилл.
Храм Иоанна Предтечи в Тамбове
В сентябре 1943-го состоялась знаменитая встреча Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем), был избран Патриарх, начали открываться храмы и духовные школы, а пастыри возвращаться из тюрем. После этого «в корне изменилось положение на фронте, – вспоминал старец. – Даже Георгий Жуков в своих мемуарах на это внимание обращает. Он говорит, что немецкие генералы в начале войны продуманные стратегические планы строили, а с 1943-го те же самые генералы стали делать ошибки, ляпсусы, такие, что приходилось только удивляться. А это очень просто: Господь всегда, когда хочет наказать, отнимает разум».
Однако отказ от вступления в партию в 1943 году по религиозным соображениям чуть не стоил Ивану Павлову жизни. Кандидатский срок уже истекал, а совесть не давала покоя – «половинный» партиец все откладывал последний шаг.
В Павлограде Днепропетровской области политрук, наконец, поставил вопрос ребром: пора из кандидатов переходить в члены партии. В ответ 24-летний Иван с глубокой верой и горячим юношеским воодушевлением исповедовал Христа и отказался быть коммунистом (подробнее см. здесь).
«Меня начали мытарить: штабное было собрание, потом ротное, батальонное. И везде-везде меня обрабатывали. Так уж мне доставалось…»[40]
Вердикт: несговорчивый боец пойдет на передовую, автоматчиком на танке – такие редко доживали до второго боя. Но Господь хранил Своего исповедника: за Ивана Павлова вступилось начальство соседней части, куда он был переведен на должность писаря.
Архивные документы свидетельствуют: в конце войны Иван Павлов – писарь в штабе 1513-го самоходного артиллерийского полка. В приказах и сводках боевых действий, зафиксированных его рукой, – километры фронтовых дорог: населённые пункты Украины, Венгрии, Австрии, Чехословакии.
Архивные документы свидетельствуют: в конце войны Иван Павлов – писарь в штабе 1513-го самоходного артиллерийского полка
Незадолго до окончания войны, в марте 1945-го, в районе озера Балатон началось последнее крупное контрнаступление танковой армии вермахта. Даже прошедшие войну фронтовики эти бои вспоминали как тяжелые и кровопролитные. По их окончании, накануне Победы, Иван Павлов будет награжден медалью «За отвагу».
После войны его полк на несколько месяцев останется в Чехословакии. Здесь Иван впервые услышит об Афоне.
Рассказы напоминали волшебную сказку: там, на Святой Горе, среди нестерпимой синевы Эгейского моря, стоят монастыри – как крепости; там монашеское братство, которое ничто и никто не отвлекает от молитвы.
В послевоенной Европе легко затеряться, добраться до Афона. Но если его обвинят в дезертирстве – отвечать придется родным.
Иван Павлов завершит службу осенью 1945-го в звании старшего сержанта. В Москве, оставив солдатский вещмешок у сестры в коммуналке, он поедет в Елоховский собор с главным вопросом – есть ли в Советском Союзе духовные школы, где учат на священников?