Ольга Истомина
Свобода или Любовь
– Конечно. Одевайся, льдинка, – продолжая посмеиваться, девушка бросила вещи.
– Это не мое, – увидев, что облачиться ей предлагается в полупрозрачную короткую рубашку, едва прикрывающую грудь и штаны Камилла мгновенно передумала выбрасывать грязное платье.
– Теперь твое. Калфа приказала выделить. Здесь все так одеваются. В этом, – служанка покосилась на пышный наряд, – умрешь от жары. Так что, переодеваешься или остаешься? У меня работа еще, некогда с тобой болтать.
Камилла судорожно вздохнула, подавляя очередную вспышку негодования. Конечно, дома горничная также нередко позволяла себе всякие шуточки, но Андрина была ее подругой, прислуживала больше семи лет и Камилла сама настояла на дружеском общении.
Эта же служанка вела себя так, будто хозяйкой являлась она. Смеялась, дерзила, командовала! Конечно, Камилла помнила, что теперь сама оказалась рабыней, но ведь купила ее не эта нахалка, и положение у них разное. А если она правильно поняла намеки Бахайсы, то Камилла даже обладает большими преимуществами!
– Или ждешь, пока помогу одеться? – с вызовом поинтересовалась служанка.
Взгляд у нее стал колючим, и девушка поняла, что той просто нравится доказывать свою значимость, унижая недавнюю леди.
– Благодарю за помощь, но я справлюсь сама, – сделав вид, будто не расслышала издевки в голосе, широко улыбнулась Камилла. – А как тебя зовут?
– Латифа. Это значит нежная, добрая, дружелюбная. Калфа сама выбрала мне имя, – по губам брюнетки скользнула гордая улыбка.
«В чувстве юмора ей не откажешь», – у девушки невольно вырвался смешок.
– А зачем тебе? – Латифа мгновенно насторожилась.
– Да так, просто, – мило улыбнувшись, Камилла застегнула пуговицы на рубашке и принялась заплетать волосы в косу.
«Вдруг пригодится», – мрачно додумала она.
В очередной раз доказав, что имя ей не подходит совершенно, за всю дорогу Латифа не произнесла ни слова. Да и шла быстро, не слишком заботясь, успевает за ней Камилла или нет. Передвигаться в мягких тапочках удавалось быстрее, чем в туфлях на каблуках, вот только они то и дело норовили слететь, и приходилось ловить своенравную обувь руками.
По дороге им периодически попадались другие слуги. Одни носили захваченные с корабля сундуки, другие держали подносы с фруктами. На Латифу все смотрели с равнодушием, а вот Камилла удостоилась пары заинтересованных взглядов.
– Сегодня что, какой-то праздник? – услышав, как калфа распекает кого-то в соседнем коридоре и причитает, что опозорится перед гостями, полюбопытствовала девушка.
– Завтра, – улыбка Латифы стала еще более довольной. Как же, бывшая благородная госпожа не только чего-то не знает, но еще и вынуждена расспрашивать, надеясь, что действительно получит ответ, а не насмешку. – Это будет очень ярко и весело.
– А какой праздник? – послушно подыграла Камилла.
– Вот завтра и увидишь. Он каждый раз разный, – расхохоталась Латифа.
А потом распахнула составленные из разноцветных квадратов двери и, втолкнув внутрь Камиллу, вошла следом.
– Хатун, внимание! У нас новенькая! Звать леди Камилла Монлер, куплена лично самим господином Ильшенисом, – отбарабанила она. Повернувшись к девушке, добавила. – Ищи свободное место, будут вопросы – другие наложницы все расскажут.
Посчитав свой долг выполненным, Латифа скользнула обратно в коридор. Камилле же пришлось призвать все свое мужество, чтобы обернуться и не выдать своего страха.
Правда, к удивлению девушки, на нее почти не обратили внимания. То ли новенькие бывали здесь часто и всем приелись, то ли она сама показалась всем скучной.
По размеру помещение больше всего напоминало бальный зал у них дома. Опять на стенах ни одной картины, зато обнаружилось несколько фресок из цветной мозаики. У стен длинные ряды кроватей, причем есть и шторы, благодаря которым можно отгородить «спальню» от коридора. На высоких столиках – чаши с фруктами и вазы с цветами. Множество подушек повсюду. По центру коридора ярко-красный ковер.
Часть девушек лежала на кроватях, кто-то смотрел в окно и рисовал в тетради, еще стайка хором диктовала что-то девушке, записывающей что-то в свиток. Одеты они были в похожие короткие рубашки и шаровары, разве что одежда у некоторых казалось богаче.
Гордо расправив плечи. Камилла медленно прошла вперед, высматривая свободную кровать. Не зная, кто может заходить в эту комнату, девушка хотела забиться подальше, чтобы в случае чего, не попасться на глаза Ильшенису.
– Эй, новенькая! – отставив тарелку с виноградом, с постели лениво поднялась девушка.
Рыжеволосая, с ярко-зелеными глазами, в красной, расшитом золотом одежде, она выглядела как, будто была отмечена Богиней огня. По-крайней мере, Камилла бы не удивилась, если бы с рук рыжей сорвались языки пламени.
– Как говоришь, тебя зовут? – а вот искры из глаз она метала вполне профессионально. Камилла буквально почувствовала, как дымится на ней одежда от изучающего взгляда девушки. – Ты что, глухая?!
– Леди Камилла Монлер, – поскольку Латифа представила ее полным именем, девушка вынужденно повторила его. – Если тебе сложно запомнить, запиши. Я продиктую по буквам.
Возможно, не стоило играть с огнем, так явно наживая себе врага, вот только Камилла уже не понравилась рыжей и та не оставила бы ее в покое в любом случае.
– Так что, дашь задание кому-то из них? – Камилла кивнула на группку девушек, явно изображающих свиту. – Или мне самой записать?
– Не вижу смысла затрудняться, – рыжая насмешливо фыркнула. – Раз уж тебе не дали имя, долго ты здесь не задержишься. Господин, видимо, тебя из жалости купил.
– Ну, если тридцать тысяч можно назвать жалкой подачкой, то да, Ильшенис отдал эти жалкие гроши из жалости, – впервые воспоминания о собственном унижении вызвали у Камиллы гордую улыбку.
А уж мгновенно раздавшиеся шепотки убедили – сумма действительно баснословная и она здесь самая дорогая рабыня.
– Что ж, ошибки иногда совершают все. А может быть, ардек специально купил тебя, чтобы оттенить нашу красоту, – в глазах девушки мелькнул испуг, но уже в следующее мгновение она расплылась в высокомерной улыбке и окинула Камиллу снисходительным взглядом.
– Роза, успокойся! – из-за занавесок вынырнула хрупкая девушка. – Может быть, господин и любит тебя за колючки, но на нас оттачивать их остроту не нужно.
– Неужели боишься, что оцарапаю, и господин не выберет тебя вновь? – рыжая вытянула вперед руку и демонстративно полюбовалась длинными ноготками. – Так ведь он все равно тебя не выберет. Почитай, полгода прошло.
– Роза! Мне кликнуть калфу? Знаешь ведь, она не любит шума и разбираться не станет, накажет всех, – пригрозила девчушка.
– Да, пожалуйста, забирай ее себе. Будете вместе плакать над несправедливостью жизни, – расхохотавшись, рыжая вновь придвинула к себе чашу с виноградом.
– Пойдем. Возле меня есть свободная кровать. В самом конце, зато Роза не тронет, – несмело улыбнувшись, предложила девушка. – Меня зовут Колокольчик.
– Колокольчик? У вас что, у всех цветочные имена? – сообразив, что на совпадение это не похоже, Камилла изогнула бровь.
– Только у тех, кто удостоится благосклонности господина, – девушка залилась краской. – Меня он так назвал за звонкий смех.
Камилла невольно отметила, что имя действительно подходило ей. Так, у девушки было треугольное личико и сине-фиолетовые глаза. Пушистые русые волосы доходили до лопаток и завивались в красивые спиральки. Добавляли сходство сапфировые сережки и синие браслеты на руках, звенящие при каждом шаге.
– Камилла, – в очередной раз назвалась девушка и протянула руку для рукопожатия. – И очень надеюсь ею и остаться. Не знаю, как у вас принято, но мне не хочется становиться очередным «цветком».
– Боюсь, это вряд ли получится. Ты красивая, а Ильшенис любит все необычное, – в голосе Колокольчика не было зависти, только легкая грусть. – Потому Роза и взбесилась, почувствовала в тебе конкурентку.
«А что бы она сказала, узнай, каким именем меня нарек Ильшенис», – мрачно подумала Камилла.
– Не успеет. Я здесь надолго не задержусь, – девушка стиснула кулаки. – Отец выкупит меня, и я уеду домой. Если же…. если же Ильшенис вспомнит обо мне раньше, тем хуже для него.
Видимо, при этих словах в ее глазах вспыхнуло настолько яростное пламя, что забравшаяся с ногами на кровать Колокольчик вздрогнула, и закрыла себе рот.
– Молчи! Молчи и плачь! – наклонившись, шепнула она.
– Что? Зачем? – Камилла оглянулась, но, не увидев никого поблизости, нахмурилась.
– За поведением новеньких всегда наблюдают. И таких, непокорных, как ты… уводят… И не всегда они возвращаются, – в глазах Колокольчика отразился настоящий ужас.
– Если это так, зачем ты мне помогаешь? Роза сказала, Ильшенис не выбирал тебя полгода. А я повлияю на твои и без того невысокие шансы. Не боишься, что стану любимицей и заставлю забыть обо всех вас? – возможно, не стоило нападать на девушку, но в последнее время Камилле виделся подвох в каждом слове.
– Я не люблю господина. Он хорошо относится ко мне, но это не та жизнь, о которой я мечтала. Надеюсь, если смогу угодить ему, в благодарность получу разрешение покинуть гарем, – с легкостью призналась Колокольчик. – Что касается помощи… Роза также сказала, что мне скучно плакать в одиночестве. Считай, что я в самом деле увидела в тебе подругу по несчастью и решила помочь.
– Как же ты оказалась в гареме? – слежки Камилла по-прежнему не замечала, но послушно шмыгнула носом.
– Ты плачь, а я буду рассказывать. Если плачешь – значит, оплакиваешь свою старую жизнь, значит, смирилась. Со слезами уходят боль и ярость, и сопротивляться нет сил, – на вид девушке было не больше восемнадцати, но в глазах светилась вековая мудрость.
Когда же Колокольчик еще ласково провела рукой по макушке Камиллы, внутри что-то сломалось. Все эти дни девушка отчаянно пыталась казаться сильной и храброй, внушала себе, что не боится, но на самом деле тряслась от ужаса и просыпалась в кошмарах каждую ночь.
Стоило вспомнить об оставленном отце, о предавшем ее доверие не состоявшем женихе, об оставленных друзьях, как слезы покатились градом. Сначала Камилла по-привычке пыталась сдерживать их, а потом упала на кровать, захлебываясь в рыданиях.
– Я точно также плакала в первый день, когда очутилась здесь, – между тем негромко говорила Колокольчик. – Во дворце отмечали очередную военную победу. Мой отец тоже был приглашен. У него известный титул, но, к сожалению, очень мало денег. И после долгих колебаний отец решил подарить меня.
– Разве можно подарить собственного ребенка?! – оторвавшись от подушки, Камилла потрясенно уставилась на новоявленную подругу.
– Согласна, подарок не самый лучший, – развела руками Колокольчик. – Но прийти с пустыми руками было бы страшным оскорблением. Нас в семье пятеро, я самая младшая и самая красивая, вот отец и решил преподнести в дар меня.
– И как Ильшенис отреагировал на такой подарок? Хотя дай угадаю, наверняка пришел в восторг и отправился подыскивать для тебя постамент, – слезы высохли сами собой, и теперь каждое слово Камиллы сочилось ядом.
– Хатун, быстро собрались! – громко скомандовала вошедшая калфа. – Жду минуту, кто не успеет, останется без ужина!
– Она не шутит, пойдем! – смахнув выступившие слезы, Колокольчик поспешно подскочила и дернула Камиллу за собой.
Дождавшись, пока все наложницы выстроятся в ряд, калфа принялась прохаживаться мимо шеренги подобно генералу, внимательно изучающему солдат. Следом за ней семенил высокий мужчина в ярких одеждах, чем-то напоминающий цаплю.
– А это кто? – шепотом спросила Камилла.
– Это Сахим, учитель танцев, – на мужчину Колокольчик уставилась с детским восторгом.
– Разве сюда могут входить мужчины? – изогнула бровь девушка.
– Он евнух, так что да, может. И это очень хороший знак, что Сахим пришел именно сегодня. Значит, завтра нас позовут танцевать! – Колокольчик едва не припрыгивала от возбуждения.
– Какой завтра праздник? – вспомнив, что и служанка говорила о чем-то таком, вновь дернула подругу девушка.
Но ответила вместо нее калфа.
– Как вы все знаете, завтра по случаю возвращения ардека состоится праздник. Но это будет особенный праздник, на нем будут присутствовать много важных гостей. В том числе несколько лордов, самых настоящих баронов, с родины нашей Камиллы, – все тут же повернулись к ней, и девушка изобразила улыбку. – Надеюсь, вы хорошо помните, чему научились на прошлых уроках и не заставите нас краснеть!
– Уверен, все будет замечательно. Мои звездочки настоящие умницы! – голос у Сахима оказался высоким и звонким. – Мы с цветочками хорошо потрудились и лучшие удостоятся награды.
– Да-да, надеюсь, эта новость станет для вас хорошим стимулом, – калфа сделала паузу, вынуждая девушек вытянуть шеи и, изнывая от нетерпения, податься вперед. – Постарайтесь понравиться гостям и возможно, вас купят.
«Купят!» – поднявшийся внутри гнев заставил Камиллу задохнуться и до боли сжать кулаки. Правда, уже через мгновение ярость сменилась безудержной надеждой.
«Бароны! Соотечественники! Купят и помогут вернуться домой».
– Я хочу завтра танцевать для гостей! – не давая себе времени передумать, девушка выступила вперед.
– Ты? Боюсь, это вряд ли. Тебя ведь еще не успели ничему научить, – калфа отрицательно покачала головой.
– Позвольте-ка! Почему я не видел эту тростиночку раньше? – всплеснув руками, Сахим поспешил к ней. – Какая светлая кожа! А глаза?! Эта звездочка просто обязана светить завтра, она произведет настоящий фурор.
– Думаете, эта бледная тень может сравниться со мной?! – как и следовало ожидать, Роза не выдержала похвал конкурентке и также выскочила вперед. – Сахим, миленький, это ведь я ваша звездочка. Если вы будете заниматься с ней, то не успеете помочь выучить новый танец мне.
– Сахим, выбирайте двенадцать девушек и занимайтесь с ними весь день. Лучшие завтра получат шанс порадовать взор господина. Мне нужно шесть, – прервав спор, скомандовала калфа.
– Всего шесть? Как же я выберу из моих ягодок, они ведь все такие сладкие? – учитель принялся заламывать руки, но взгляд уже скользил по наложницам. – Пожалуй, это будут Ромашка, Астра, Сирень, конечно же, Роза…
Названные девушки склоняли головы и выходили вперед. Причем на лице каждой сияла неподдельная радость, будто танцевать для кого-то, а потом быть проданной это предел их мечтаний.
На Колокольчике Сахим задержал взгляд, но все же не назвал ее имени и шагнул к Камилле.
– И двенадцатая, ты. У тебя холодной взгляд, снежинка, но уверен, звуки музыки заставят твое сердце оттаять и вспыхнуть самым ярким огнем, – учитель дотронулся до ее щеки, стирая слезы слез. – Как тебя зовут?
– Камилла, – в голосе Сахима слышалась забота, поэтому девушка робко улыбнулась ему и, как бы смешно это не выглядело в штанах, присела в реверансе.
– Какая грация! Какое очарование! Ты настоящий изумруд и сегодня я потрачу все силы, чтобы подобрать тебе достойную оправу. Пойдем, время не ждет, – подхватив девушку под руку, учитель сделал знак остальным и потащил ее за собой.
Идти пришлось недалеко. Помещение для танцев располагалось в соседнем коридоре. Надо сказать, выглядело оно довольно странно. Начать с того, что зал был совершенно круглым. Стены оказались выкрашены в синий, причем оттенок постепенно светлел, так что ближе к потолку цвет был небесно-голубым, а сам потолок – белым, в едва заметных голубых разводах. Из предметов обстановки – несколько высоких длинных ваз с искусственными цветами да несколько ширм.
Собственно, Камилла едва заметила троих подростков, как раз прятавшихся за самой темной ширмой с музыкальными инструментами. Один из них держал барабан, а двое остальных что-то, отдаленно смахивающее на дудки.
По знаку Сахима парни заиграли легкую мелодию.
– Ласточки мои, почему вы еще стоите? Вам давно надо парить в небе! – взмахнув длинными рукавами-крыльями, поторопил учитель.
Не зная, чего именно от них ждут, Камилла замешкалась. Вновь выглянувший страх заколол руки и ноги, напоминая, что это в вальсе ей не было равных, но здесь прошлые умения ничего не значат.
Звонко рассмеявшись, Роза первой выскочила в центр зала. Подняв руки, закружилась в танце. Сначала медленно, будто бы осматриваясь. Вот девушка на цыпочках сделала полукруг, качнулась всем телом в одну сторону, затем в другую.
Музыка также была плавной, негромкой. Словно танцовщица и мелодия изучали и знакомились друг с другом, пытаясь поднять, что им удастся сотворить вместе.
Камилла была уверена, что музыканты не могут видеть Розу, но ритм мелодии и темп танца сменился одновременно. Движения девушки стали стремительными, порывистыми, стучали барабаны, и она изгибалась в такт.
В какой-то момент Камилла забыла обо всем на свете. Открыв рот, она потрясенно наблюдала за танцовщицей, не веря, что можно танцевать так. Даже назвать танцем это было сложно. Изящная походка, легкие скольжения рук, "вздрагивания" плеч, стремительные движения бедрами и животом. Казалось, Роза не идет, а скользит по полу, как по водной поверхности, а руки словно змеи извивались в замысловатых жестах.
Порой девушка принималась дрожать мелкой дрожью, а порой падала на пол и затем буквально взлетала к потолку. Беспрестанно звенели браслеты и ожерелья, стучал барабан. Движения Розы казались гипнотизирующими. Камилла и понимала, что ее танец ужасно неприличный, неправильный и стыдный, но все равно не могла отвести глаз.
Так же восхищенно на танец наложницы смотрели и другие девушки. Кажется, Роза была лучшей среди всех. Во взгляде Сахима же сквозило такое очарование, что Камилла немедленно ощутила приступ зависти. Она и сама сумеет станцевать не хуже!
– Присоединяйтесь, птички! Небо огромно, оно зовет вас, – учитель взмахнул руками, указывая на потолок. – Танцуйте так, чтобы все почувствовали этот зов. Чтобы каждый вас жест звал и манил. Будьте нежными и пластичными, соблазнительными и чарующими.
Теперь музыка вновь стала спокойной и, если до этого Камилле представлялся бушующий океан, то теперь мелодия мягкими волнами стелилась под ноги. Вслед за Розой девушки принялась неторопливо идти по залу, вырисовывая круг. Камилла вступила в него последней.
Стараясь не думать о том, чтобы сказали бы учительницы, увидев ее, по примеру остальных взмахивала руками и изгибалась. Дерзко вращала бедрами, заставляла живот принимать участие в танцевальной вакханалии, точечной юлой кружилась на месте и улыбалась невидимым зрителям.
– Помните, это не просто движения, вы всегда должны танцевать свой, особый Танец, – напевно, будто открывая огромный секрет, рассказывал Сахим. – Он никогда не будет одинаковым, и каждый раз вы вложите в него часть своей души. Это может быть Танец-Откровение и Танец-Признание. Танец-Плач и даже Танец-Ненависть. Все, что вы не можете сказать, покажет ваше тело.
Теперь музыка стала звучать громче, порывистее. Звуки уже не обмывали ноги теплой водой, наоборот, пылали самым настоящим пламенем. Языками огня наложницы закружились по комнате.
Камиллы перехватило дыхание, сердце судорожно колотилось в груди, но ни за что на свете девушка сейчас бы не прервала танца. Барабаны стучали прямо в ушах, расплавленное пламя текло по венам и Камилла танцевала, замирая, падая на пол и взмывая вверх, как огонек танцует на ветру, испуганно замирая и почти потухнув, а потом разгораясь с новой силой.
– Давай, огонек, давай. Позволь танцу увлечь себя. Не думай о том, кто ты, просто танцуй, – Сахим не называл имени, но отчего-то Камилла была уверена, что учитель обращается именной к ней.
И девушка послушалась. Прикрыв глаза, заставила себя забыть о своей участи, забыть насмешливый голос Ильшениса и его навязанный поцелуй. Забыть обо всем и просто танцевать.
Вот только реальность жестко напомнила о себе. Запнувшись, Камилла рухнула на пол. Сильно приложилась боком и ушибла локоть. От боли и обиды на глазах мгновенно выступили слезы.
– Что такое? Нужно быть аккуратнее, когда танцуешь, – оказавшаяся рядом Роза участливо улыбнулась и протянула руку, помогая подняться, но в глазах светилась торжество.
– Конечно, в следующий раз я непременно позабочусь, чтобы поблизости не оказалось чужих ног, – делать вид, будто все случившееся не более, чем совпадение, Камилла не собиралась.
– Тростиночка, ты в порядке? – а вот Сахим явно ничего не заметил.
По-крайней мере, Розе он кивнул с благодарностью и тут же принялся осторожно ощупывать бок Камиллы.
– Ай-яй-яй! Ведь синяк теперь будет, точно будет!
– Видимо, придется нашей новенькой станцевать в другой раз, – покачала головой Роза.
– Ничего, мы все скроем шалью! – озаренный идеей, просиял учитель. – А сейчас попытаемся уменьшить последствия с помощью мази. Пойдем, провожу в лазарет. Девочки, продолжайте парить! По возвращению хочу увидеть вас в небе!
Боль из-за падения прошла достаточно быстро, куда сильнее внутри пекла обида, но Сахим все равно подхватил девушку под руку, помогая идти. Следом за ними тенью заскользили двое охранников в черной одежде. Еще трое остались охранять танцевальный зал.
– Спасибо, – покосившись на сопровождающих, тихо произнесла Камилла.
– Это моя работа. Если одна звездочка сегодня оказалась чуть-чуть неловкой, я сделаю все, чтобы маленькая неприятность не помешала ей сверкать завтра, – улыбка Сахим была наивной и доброй.
– Вы же понимаете, я благодарю не за это, – девушка встретилась с его ясным и далеко не столь простым взглядом. – Вы поверили в меня, дали шанс, хотя мне еще учиться и учиться, чтобы танцевать, как остальные.
– Каждого можно научить танцевать, но для настоящего танца нужна душа. Я вижу огонь в твоих глазах и надеюсь, что ты не дашь ему погаснуть, звездочка, – Сахим ласково дотронулся до щеки Камиллы. – Слушай свое сердце, оно никогда не обманет.
– Я постараюсь, – искренне пообещала девушка. – Вот только что насчет….
– Меньше слов. Мой главный урок – говорить должно тело. Но продолжим его в другой раз, – Сахим дурашливо приложил палец к губам, – мы пришли.
Распахнув дверь, мужчина пропустил ее вперед. В нос сразу ударил запах лекарственных трав. Правда, пахло довольно вкусно и так у толком не поевшей с самого утра девушки заурчало в желудке.
– Джабира, ягодка моя, нам срочно нужна твоя помощь! – воскликнул Сахим. И, наклонившись к Камилле, прошептал. – Ее имя означает «утешительница». Джабира превосходный лекарь и умеет лечить не только тело, но и душу.
Девушка кивнула, с любопытством осматриваясь. Раньше она редко болела, а если и случалось слечь в постель, то доктора приглашали на дом, и Камилла понятия не имела, как выглядят лазареты изнутри.
Данный выглядел практически также, как помещение, где ей предстояло жить вместе с другими рабынями, разве что размером поменьше. Отделенные ширмами кровати у стены, множество свитков с молитвами на противоположной стене. Цветов нет, но их роль играют прикрепленные у потолка пучки трав. Еще стол и несколько больших шкафов.
– Что случилось? – улыбнувшаяся Джабира окинула Камиллу внимательным взглядом. Не дожидаясь ответа, принялась осторожно осматривать бок и ушибленный локоть. – И всего то? Сахим, вечно ты устраиваешь кучу шума из ничего! Подумаешь, пара синяков. Мы сейчас смажем их специальной мазью и уже к вечеру напрочь о них забудем, да?
Целительница подмигнула Камилле и та невольно подмигнула ей в ответ. Вообще, Джабира удивительным образом располагала к себе. В черных волосах кое-где пробивалась седина, но серо-зеленые глаза ярко сияли. Несколько же морщинок заставляли выглядеть женщину уютнее и домашнее, что ли. По-крайней мере, Камилле пришлось приложить усилия, чтобы подавить желание обнять улыбчивую знахарку и пожаловаться на злодейку-судьбу!
Пока Джабира смазывала ушибы прозрачной мазью, Сахим беспрепятственно охал и заламывал руки, причитая, что теперь его лучшая танцовщица искалечена и будет вынуждена остаток жизни провести взаперти. Но стоило покинуть лазарет, как учитель вновь заулыбался и уверенно потащил Камиллу в правый коридор.
– Мы правильно идем? Разве танцевальный зал не там? – вспомнив, что шли они другой дорогой (по крайней мере, единственную картину на стене она бы точно запомнила!), нахмурилась девушка.
– Там, – кивнул учитель. Помолчал, будто дожидаясь, что Камилла сообразит сама, но, видя непонимание в ее глазах, продолжил. – Но мы идем не туда. Просто так тебя на кухне не накормят, но мне не откажут.
– Ой, не надо. Я вовсе не хочу есть! – поспешно замотала головой девушка.
– А кто жадно принюхивался к травам? Между прочим, они жутко воняют! Да и он просит еды, – скорчив гримасу, Сахим дотронулся до живота Камиллы.
Уличенная в столь недостойной для леди слабости, девушка залилась краской. И надо же было, чтобы с ней приключился такой конфуз!
Сахим только посмеивался, Камилла же всю дорогу не поднимала глаз. В кухне, где воздух действительно очень вкусно пах, ее желудок забурчал еще жалобнее, и Камилла сосредоточила все внимание на собственных ногтях, стараясь не слушать, как Сахим в красках расписывает печальную участь танцовщицы, которая вот-вот свалиться в голодный обморок.
Толстый усатый повар в смешном тюрбане выслушал Сахима с непроницаемым лицом, но, когда девушка уже приготовилась к тому, что им укажут на дверь, махнул рукам слугам. И уже через пять минут перед Камиллой оказалась тарелка с ароматно пахнущим рисом и жареной куриной ляжкой.
Помня, что она леди, сначала девушка попыталась есть по установленным правилам. Вилка в одной руке, нож в другой, на коленях расстелена салфетка. Вот только нож оказался слишком тупым и, так и не сумев отрезать даже кусочка мяса, Камилла плюнула на манеры и схватила мясо руками.
Голодная девушка даже не успела заметить, когда порция подошла к концу. Допив чай, промокнула губы салфеткой и только после этого заметила, что повар с учителем наблюдают за ней с умиленными улыбками.
– Да вознаградит тебя Бог за проявленную милость, – поклонившись толстяку, Сахима потащил девушку обратно.
Причем и на этот раз они прошли мимо танцевального зала!
– На сытый желудок нельзя танцевать. Тебе выпала тяжелая ноша, отдохни, – на немой вопрос Камиллы пояснил мужчина.
– А как же танцы? Я ведь не успею подготовиться! И калфа запретит мне танцевать! – начиная думать, что в действительности Сахим симпатизирует Розе, всплеснула руками девушка.
– Ты уже умеешь все, что нужно. Вам не придется танцевать ничего сложного перед гостями. То, что показала Роза – предназначается для увеселения лично ардека, – подняв палец вверх, глубокомысленно произнес Сахим.
Проводив наложницу до покоев, учитель отвесил ей легкий поклон и удалился. Остаток дня прошел…. Пожалуй, главным его достоинством было то, что он прошел! Колокольчик, желая отвлечь подругу от грустных мыслей, не замолкая рассказывала о порядках в гареме, но Камилла кивала лишь машинально. В самом деле, какое ей дело до того, что в женскую часть дворца могут войти ардек, его приближенные и евнухи, а чтобы выйти на улицу, нужно получить разрешение и закрутиться в двадцать покрывал? Если все пройдет, как нужно, уже завтра Камилла получит шанс распрощаться со всеми и вернуться домой!
Надо ли говорить, что спала девушка отвратительно? Девушке постоянно снилось, как она танцует перед баронами и те уже готовы заплатить, как вдруг ноги заплетаются и она падает на пол. И хуже всего был смех Ильшениса. Злорадный, насмешливый, торжествующий. Он никогда не смеялся так при Камилле, но во сне продолжал потешаться и обжигать уничижительным взглядом.
Поэтому, когда утром прозвучал гонг, девушка неподдельно обрадовалась возможности вынырнуть из затягивающих кошмаров. Умывание окончательно помогло прогнать сон, а позавтракав (правда, дали только сухой рис), Камилла почувствовала себя готовой горы свернуть.
Правда, для начала пришлось «свернуть» мимо калфы. Несмотря на то, что гости не должны были заходить в гарем, Бахайса все равно выстроила девушек в шеренгу и устроила самый настоящий смотр. В течение следующего часа она критиковала все и всех вокруг, причитая, что на ее голову обрушатся все небесные кары, и господин непременно сошлет ее в храм. В итоге Камиллу с еще пятью счастливицами спас Сахим, напомнивший, что танцовщицам необходимо готовиться к выступлению.
Бахайса мгновенно спохватилась и, кликнув служанок, отправила наложниц мыться. Как и предупреждала Латифа, температура в бане оказалось гораздо выше, и Камилла с трудом дождалась возможности покинуть напоминающее демонскую пыточную помещение. После этого их нарядили в новую одежду, причем костюм каждой танцовщицы был разного цвета. Заметив, что наряд Розы ярко-красный, Сирени – светло-фиолетовый, а Астры – оранжевый, Камилла сообразила, что их заставляют изображать цветы, которыми они названы. Правда, ее собственная одежда была белого цвета. Багряный подошел бы гораздо лучше, но Камилла скорее язык бы себе откусила, чем призналась, что успела «заслужить» имя.
Когда с процедурой сборов было покончено, наложниц согнали в комнату, напоминающую гостиную и велели ждать.
«Пожалуйста, пусть Ильшенис позволит купить меня!» – подняв глаза к потолку, взмолилась Камилла.
Собственно, сам ардек также думал о строптивой рабыне. Сидя за столом, перебирал многочисленные бумаги, но перед глазами стояла черноволосая красавица. Испуганная, дрожащая, но крепко держащая нож в руке и смотрящая так, будто действительно была готова пустить его в ход.
– Ильшенис, ты меня слышишь? Третий раз спрашиваю, стоит ли приглашать гадалку на праздник? Она забавная, но не испугаются ли гости? – только почувствовав легкий удар по голове, мужчина вынырнул из грез.
– Рошан, тебе никто не говорил, что бить своего господина и повелителя свитком несколько невежливо? Или таким образом ты решил свести счеты с жизнью? – демонстративно потирая макушку, хмуро осведомился он.
– Если на то будет ваша сиятельная воля… – Рошан только развел руками. Мол, надо так надо. – Но вообще я ради тебя старался! Как иначе было привлечь твое внимание? Нет, у меня был вариант использовать для этой цели вон тот графин с водой, но я оставил его в качестве запасного.
Ильшенис мученически вздохнул. Увы, на Рошана совершенно невозможно было сердиться. Всего на несколько лет младше, он выглядел настоящим ребенком. Светлые волосы вечно встрепаны, в зеленых глазах горит неутомимый энтузиазм и жажда чего-то нового. Высокий и гибкий, Рошан постоянно в кого-то влюблялся, но обычно разочаровался в своей избраннице через неделю, о чем спешил в красках поведать лучшему другу.
– Вот скажи, чем я думал, когда назначал тебя смотрителем покоев? – тоскливо вопросил он.
