Ольга Гуляева
Затмение

Полная версия

Теперь, в день вынесения безапелляционного решения суда, я лежала в тёмной камере и смотрела туда, где должен был быть потолок. Темнота в помещении была кромешная, точно таким мне представлялось моё будущее. Уснула я, лишь когда перегоняла в голове все самые ужасные мысли и моя подушка была мокрой от слёз. В этой камере мне оставалось отбывать всего два дня. Два последних дня в родном городе. Два последних дня, когда мои близкие смогут прийти и попрощаться со мной на долгие годы. Наутро я проснулась с тяжёлой головой, опустошенная и как будто даже больная. Походила по камере, попыталась собраться и взять себя в руки. Получалось не очень.

После обеда пришёл Павел, серый и понурый. Ни весёлых расцветок, ни привычных кружев в его одежде не наблюдалось, всегдашний огонёк в зелёных глазах потух. Мы сели в комнате свиданий за стол друг напротив друга. Павел взял меня за руки, крепко сжал мои ладони и беззвучно заплакал. Глядя в его глаза, полные слёз, я думала о превратностях судьбы: гений моды и стиля, кумир современной молодёжи и не только, в замызганной комнате свиданий целует и заливает слезами руки осуждённой преступницы. Мне было больно видеть его страдания. Я представляла, как он винит себя во всём случившемся – в том, что подарил мне этот злополучный кабриолет, что водил дружбу с наркоманами и подвозил их несколько раз на своём авто, и даже в том, что однажды позволил себе приблизиться ко мне, а это по цепочке привело к событиям, разрушившим мою только что начавшуюся жизнь навсегда. Я знала, что переубеждать его бесполезно. Он заговорил первым:

– Марго, дорогая, пожалуйста, помни об одном: я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Не забывай про амнистии, возможно, твой срок окажется совсем не таким большим, как ты сейчас представляешь. Но даже если ты уже приготовилась к худшему, то знай, что и через тринадцать лет я сделаю всё, чтобы ты могла сразу вступить в полноценную жизнь, вернуться к любимому занятию. Я понимаю, что сейчас это мало утешает тебя, но я должен был успеть сказать это. – Речь Павла была сбивчива, я никогда не видела его таким. – И пожалуйста, Рит, не забрасывай своё ремесло, ты талантище, пиши, займись книгой. Ты же давно хотела попробовать что-то глобальное. Не в такой обстановке, конечно, но я по себе знаю, что это поможет тебе отвлечься и скоротать время. Не падай духом, живи, ты так любишь жизнь, ты умеешь ценить её как никто другой. – На этом Павел резко остановился и обхватил голову руками, затем встал и нервно встряхнул руками: – Бред, какой бред я несу! Как неуместны сейчас слова!

Я с нежностью и удивлением наблюдала за ним – таким я его не видела никогда, несмотря на год совместного проживания. Передо мной, как загнанный зверь, метался настоящий брутальный мужчина: распахнутая рубашка, оголяющая широкую волосатую грудь и крепкую шею, которую обычно обрамляли столь привычные цветные платочки, бабочки и галстучки, трёхдневная щетина, растрёпанные волосы, на которых не было ни капли укладочного средства. Такой образ мне был очень по душе, и я, залюбовавшись, на секунду забыла, что таким он стал из-за глубокого переживания, связанного со мной. Тут же я встрепенулась от мысли, что и Павел никогда не видел меня в столь запущенном состоянии. Три недели я прожила в спартанских условиях, не имея под рукой даже намёка на косметические средства. Только перед заседаниями суда у меня была возможность мало-мальски привести себя в порядок. Но, слава богу, Бою было сейчас не до оценки моего внешнего вида. Я попросила его успокоиться и присесть, мне захотелось поддержать его:

– Паш, послушай, тебе не обязательно что-то говорить сейчас. Я прекрасно поняла, что ты хотел донести до меня, и всегда буду помнить твои слова. Ты научил меня быть сильной, и я буду такой до конца, насколько хватит сил. А сейчас давай просто посидим ещё немного, пока есть время.

Павел сел рядом со мной на потёртую банкетку и приобнял за плечо. Так мы сидели минут десять, говорили на отвлечённые темы. Бой рассказывал о том, что происходило в редакции во время моего отсутствия, поделился парой светских новостей. Я уткнулась носом ему в грудь и вдыхала аромат его тела как в последний раз, хотя последнее свидание у нас намечалось только на завтра. В этот момент у меня возникла ассоциация с курортным романом, когда в предпоследний вечер перед отъездом можно ещё прощаться не так пылко, как в последний раз, когда так подогревает осознание того, что ты больше не увидишь своего возлюбленного.

Мой надзиратель постучал в дверь, заглянул, не дожидаясь ответа, и попросил меня проследовать в камеру. Павел сдержанно поцеловал меня в макушку и прошептал:

– До завтра.

Я осторожно высвободила свою руку из его тёплых ладоней и вышла из помещения не оглядываясь.

По дороге в камеру я уже думала о том, какие слова скажу Павлу завтра на прощанье, во время нашего последнего свидания, не догадываясь, что оно уже позади.

Глава 2

Сидя в камере после свидания с Боем, я невольно начала прокручивать в голове возможный сюжет своей будущей книги. Павел был прав: я давно хотела заняться каким-то личным глобальным проектом. Для начала я собиралась выпустить что-то вроде сборника своих статей. По крайней мере, это не заняло бы столько времени, сколько написание отдельного романа, например, – а как раз времени у меня хронически не хватало. К тому же после публикации непременно последовали бы презентация и другие приятные мероприятия, связанные с выходом книги. Теперь же со временем у меня проблем не было, но ни одной презентации в ближайшие годы мне не светило. И от этой мысли мне снова стало не по себе. Лишь ненадолго думы о творческом проекте отвлекли меня от суровой действительности. Но углубиться в депрессивное состояние я не успела. Дверь камеры распахнулась, и появившийся молодой надзиратель прошипел:

– На выход, к тебе снова гости.

Что за проходной двор, подумалось мне. Кто бы это мог быть? Все, кого я планировала повидать, сегодня уже были у меня – с утра родители, а Павел ушёл меньше часа назад. Надеюсь, никто из журналистов не просочился ко мне на свидание. До этого момента Павел и адвокат успешно оберегали меня от папарацци. Также мне не хотелось встречаться ни с кем из друзей и коллег. Не здесь, не в таком виде и душевном состоянии.

На прошлой неделе ко мне «в гости» забежала Верочка из редакции. У нас с ней с первого дня моего выхода на работу сложились тёплые приятельские отношения. Первое время она была моей наставницей, объясняла, что к чему, покровительствовала и защищала от нападок со стороны матёрых коллег, если что-то у меня не получалось. Вера, профессиональный визажист, работала в журнале не намного дольше меня, но, видимо, ей было приятно взять шефство над новой молоденькой сотрудницей. Впрочем, мы очень быстро сравнялись, я вскоре разобралась, что к чему, делала большие успехи и за короткий срок стала правой рукой шефа. Вера же по сей день вела свою маленькую рубрику о красоте и, видит Бог, завидовала мне не слишком-то белой завистью. Впрочем, это не мешало нам по-прежнему вести девчачьи задушевные беседы и вместе ходить по магазинам. На многие светские мероприятия я также брала Веру с собой. В общем, когда моя приятельница присела на банкетку напротив меня в комнате свиданий, мне хватило пары минут, чтобы понять: Верунчик пришла лишь для того, чтобы убедиться в старой, теперь подтверждённой ещё и на моём примере истине – чем выше взлетишь, тем больнее падать. Я тогда поторопилась поскорее закончить свидание, сославшись на жуткую головную боль, и попросила Павла, чтобы он больше никому не сообщал, где и когда можно навестить меня.

На этот раз в комнате свиданий меня ожидал незнакомец, что уже само по себе радовало. Высокий худощавый мужчина средних лет встретил меня смешливым взглядом и лёгкой улыбкой. Так состоялась моя первая встреча с Владиславом Ждановым, человеком, который изменил всю мою жизнь.

Мужчина смотрел на меня с интересом, но профессиональное чутьё подсказывало мне, что к прессе этот человек не имеет никакого отношения. Одет он был в чёрный костюм, без галстука, и тёмный плащ до колен. Симпатии этот тип у меня не вызывал. Я уже хотела было развернуться и уйти, но природное любопытство оказалось сильнее, что-то подсказывало мне, что этому человеку есть что сказать, и я уселась поудобнее на банкетке, приняв позу «вся во внимании». Человек в чёрном плаще присаживаться не собирался. Он слегка подпёр стенку и заговорил:

– Добрый день, Маргарита Сергеевна. Меня зовут Владислав Жданов. Очень рад встрече с вами. – Он замолчал, продолжая с любопытством меня разглядывать.

Я смотрела на него выжидающе и в итоге не выдержала:

– Чем обязана, господин Жданов?

Он как будто пропустил мимо ушей мой вопрос и, не отпуская меня взглядом, произнёс:

– Да вы ещё совсем дитя, дорогая Маргарита.

Я и без его замечания прекрасно знала, что без косметики, дорогих костюмов, туфелек на шпильках, с забранными в тугой пучок на макушке волосами и растрёпанной челкой могла спокойно сойти за школьницу.

– Это же преступление – лишить свободы и заточить в тюремные стены такое прекрасное создание, – продолжил посетитель.

– Владислав… – Я сделала паузу, в ожидании, что Жданов скажет, как называть его по отчеству, но он рукой подал знак, чтобы я продолжала. – Я была бы признательна, если бы вы прояснили для меня цель своего визита. У меня нет настроения болтать с вами о несправедливости в этом мире и о моей несчастной доле в частности.

– Я понимаю вас, – улыбнулся он. – Но дело в том, что я именно по этой части. В моих силах исправить последствия того решения, которое суд вынес по вашему делу.

– Я не знала, что есть такая профессия: восстанавливать справедливость, – удивилась я.

– По профессии я юрист, – продолжил он уже с более серьёзным видом, видимо, заметив, что его снисходительная улыбочка вызывает у меня раздражение. – Работал по специальности, пока не занялся одним интересным проектом, который сейчас является делом моей жизни. Именно частью этого проекта я хочу предложить вам стать. На подробности сейчас нет времени, могу лишь сказать, что если вы согласитесь, то уже завтра покинете эти стены и отправитесь не в тюрьму, а в одно живописное место, где сможете спокойно работать на благо общего дела, а также реализовать свои личные идеи. Естественно, эта информация не будет доступна общественности, для всех вы официально будете отбывать положенный срок. Пожалуй, пока это всё, что вам нужно знать, можете подумать ночь. Завтра я приду за ответом. Но мне кажется, вряд ли моё предложение может оказаться хуже, чем тринадцать лет женской колонии.

– Ну почему же? – возразила я, подавшись вперёд. – Я с лету могу сказать, что может оказаться хуже! Быть распроданной по органам или отправиться в какую-нибудь страну третьего мира в качестве секс-рабыни. А в тюрьме хотя бы можно ждать и надеяться на светлое будущее, пусть и далёкое.

Лицо Владислава снова расплылось в улыбке:

– В сутенёрстве или торговле человеческими органами меня ещё никто не подозревал. У вас действительно богатая фантазия, Маргарита. Видно, издержки профессии. Я прекрасно понимаю ваше беспокойство и недоверие. Но, как ни парадоксально, я не могу представить вам доказательств искренности моих слов, пока не буду уверен в вашем положительным решении. – Владислав наконец-то присел напротив меня и продолжил: – Могу лишь попробовать убедить вас в одном: для того чтобы осуществить то, в чём вы заподозрили меня, совсем не обязательно проявлять такую изобретательность. Поверьте, для этих грязных дел не стоит так утруждаться и проворачивать ту схему, которой пользуюсь я, чтобы буквально перехватить обвинённого человека на пути в тюрьму. Конкретного человека, Рита. Нас интересуют только талантливые и одарённые личности и только несправедливо осуждённые, только те, которые не имели абсолютно никакого злого умысла, а стали жертвой стечения обстоятельств. Вы, несомненно, талантливая молодая девушка. Мало кто в вашем возрасте может похвастаться такими достижениями.

– Это точно, – иронично заметила я.

– Ну и, вне всякого сомнения, вы стали жертвой обстоятельств и уж точно не желали никому вреда. Вы хороший человек с острым умом, именно поэтому вы нам подходите.

Я окончательно запуталась в том, что говорил этот человек. Назрела масса вопросов, но я поняла, что сейчас не получу ответов на них. Сложнее всего было поверить во все эти небылицы про чудесное спасение несправедливо осуждённых, на которое теперь и у меня якобы появился шанс.

Господин Жданов поднялся и поправил пальто:

– До завтра, Маргарита. И не ломайте долго голову, поверьте, для вас существует единственно верное решение, – подытожил он и направился к выходу.

В тот момент, когда рука Жданова потянулась к ручке двери, я вдруг очень заволновалась, что этот человек, моя последняя какая-никакая надежда, уйдёт и больше не вернётся, передумает, решит, что такой экземпляр, как я, в общем-то не представляет особой ценности для его «глобального проекта», и не станет дожидаться моего ответа.

– Владислав, подождите! – почти крикнула я и тут же замолчала, коря себя за то, что выдала голосом всё своё отчаяние. Особенно я пожалела об этом, когда он оглянулся и одарил меня самоуверенной улыбкой. Он знал, что я не дам ему уйти. Он и не собирался уходить без моего утвердительного ответа, который намеревался получить сегодня же.

– Зовите меня Влад, – сказал он с таким видом, как будто мы начинаем долгосрочное сотрудничество.

Да будет так, решилась я.

– Влад, я согласна, – сказала я уже ровным голосом и опустила голову, – заберите меня в ваше живописное место. И чем быстрее, тем лучше.

– Мне жаль, но переночевать тебе придётся в стенах этого здания. Машина и самолёт будут только завтра утром. Постарайся выспаться, путь неблизкий.

После этих слов Влад уверенно дёрнул ручку двери и удалился.

Глава 3

Какой же наивной дурочкой надо быть, чтобы после встречи с этим странным типом испытать такое невероятное облегчение! Неужели я поверила его словам? Почему я не чувствую страха перед завтрашним днём, когда моя судьба окажется в руках человека, который не вызвал у меня ни малейшей симпатии. Очень подозрительного человека, который говорил о непонятных вещах, который, возможно, рассказал мне небылицу, придуманную им за пять минут до встречи со мной. Любопытство – вот что двигало мной. Откажись я от этого сомнительного предложения, я бы извелась потом, думая: а что бы было, если б я тогда рискнула и пошла за этим человеком? Я знала себя. Когда он только начал говорить, я уже знала, что соглашусь даже на самое его абсурдное предложение. Но откуда он так хорошо знал меня? Так, размышляя над головоломкой, которая сегодня была мне загадана, я не заметила, как провалилась в сон – глубокий и безмятежный – впервые за последнее время.

Разбудили меня на рассвете. Я быстро собрала скромные пожитки, проследовала к выходу и, выйдя на улицу, сделала освежающий глоток утреннего июльского воздуха. Было часов пять, не больше. Влад встречал меня, стоя у бронированного микроавтобуса. Странно, но я была рада видеть этого малознакомого человека. Я поймала себя на том, что почувствовала себя свободной. «Не рановато ли?» – осекла я сама себя. Хотя в сложившихся обстоятельствах для меня понятие «свобода» стало относительным. Разве могла я сейчас хоть где-то стать по-настоящему свободной? Но всё же в моей ситуации стоило признать, что и несвобода бывает разной. Какой она будет для меня, зависело сейчас только от Владислава Жданова, и я сделала несколько шагов к нему навстречу.

Влад распахнул передо мной дверцу автомобиля, предназначенного для перевозки заключённых, и галантным жестом пригласил пройти внутрь. Сам же он сел рядом с водителем, больше в машине никого не было. Жданов извинился, что приходится перевозить меня как заключённую, но это лишь для конспирации и ненадолго. И правда, через полчаса на МКАДе машина остановилась, Влад открыл мне дверь и помог выбраться из салона, снял с меня наручники и отпустил водителя. Тут же к нам подъехал чёрный седан, и на этот раз Жданов сел рядом со мной на заднее сидение автомобиля. Ехали молча. Грустные мысли снова полезли в голову. Что бы ни случилось дальше, я, возможно, уже никогда не увижу близких мне людей – родителей, Павла. Что будут думать они о моём внезапном исчезновении, какие меры в связи с этой ситуацией предпримет Влад?

Я заметила, что мы свернули со МКАДа в направлении Рязанского шоссе. Вчера Влад говорил про самолёт, и, судя по направлению, в котором мы двигались, ждал он нас где-нибудь в Быково. Минут через сорок мои догадки подтвердились. Мы оказались на небольшом аэродроме. Естественно, ни регистрации, ни паспортного контроля мы не проходили, а сразу двинулись в направлении обособленно стоявшего, видимо, уже подготовленного к встрече пассажиров, маленького частного самолётика.

Я на таких никогда не летала, внутри самолёт был обустроен как номер хорошего отеля. Кресла и диванчики обтянуты белой кожей, на стене большая плазма, посередине круглый стеклянный столик. Господин Жданов путешествовал с комфортом, отметила я. На борту нас встретил молодой стюард по имени Макс, вежливо поздоровался и предложил устроиться поудобнее. Капитан корабля, высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти, также вышел из кабины поприветствовать нас: крепким рукопожатием – Влада и галантным кивком – меня. Спустя пять минут самолёт уже набирал высоту, а ещё через десять нам принесли шикарный завтрак. Глазунья с сыром, мягкие булочки с маслом, блинчики с повидлом и ароматный кофе. Впервые за долгое время я поела с аппетитом. После трапезы меня неумолимо начало клонить в сон. Подъём в пять утра во все времена был для меня тяжёлым испытанием. В обычной жизни я зачастую в это время только ложилась спать.

– Долго ли лететь? – поинтересовалась я.

– Не особо, но вздремнуть ты успеешь, – улыбнулся Влад. – Приляг на диван, он очень удобный.

Я не стала перечить, спать действительно хотелось невыносимо. Как только я прилегла, Макс принёс тёплый плед, в который я закуталась. И как только я уснула, мы приземлились. По крайней мере, мне так показалось, видимо, я так глубоко провалилась в сон, что пара часов лёту прошли для меня незаметно. Да, судя по настенным часам, мы летели не более двух часов. Я попыталась прикинуть, куда мы могли прилететь за столь короткое время, но вариантов было множество, поскольку я понятия не имела, в какую сторону от Москвы направился наш самолёт. Почему-то мне было спокойнее от мысли, что мы не очень далеко от моего родного города и при желании есть возможность добраться до столицы на машине в течение суток. Боже, одернула я себя, когда я начну привыкать к тому, что для меня уже не имеет значения, как далеко я окажусь от Москвы. Ведь дорога туда для меня закрыта, возможно, навсегда. И вероятно, мне было бы легче начинать новую жизнь в другой стране, на другом континенте, подальше от тех мест и от тех людей, при мысли о которых у меня так щемило сердце.

Мы вышли из самолёта, и я первым делом окинула взглядом окрестности. Поля и леса, характерные для средней полосы России, несколько невысоких построек, по-видимому, относящихся к местному аэродрому. Погода вполне соответствовала летней московской, градусов двадцать пять тепла. Прямо к трапу самолёта подкатил зелёный внедорожник. Вот это сервис, удивилась я, ни минуты бесполезного простоя и ожидания за всё время пути! Влад всё так же галантно открыл передо мной дверь и негромко сказал:

– Все вопросы на месте, а пока наслаждайся пейзажами.

– А долго до места? – тут же поинтересовалась я, забираясь на заднее сиденье внедорожника.

– Запасись терпением, дорогая, к ужину будем, – сказал Влад и захлопнул дверь.

А как же обед? Брешь в обслуживании, съязвила я уже про себя.

Устроившись поудобнее, я стала смотреть в окно. Любоваться действительно было чем. Нетронутая природа… Какое зрелище может быть более завораживающим? Поля, леса, живописные болотца. Где-то пробегает прозрачная речушка, где-то поблёскивает лесное озерцо. Несколько раз я даже заметила в лесу копошение – медведи или лоси, подумала я. А зайцы выскакивали на дорогу чуть ли не каждые пять минут. Так мы ехали по асфальтированной, хоть и узкой, двухполосной дороге около двух часов. И если, сойдя с самолёта, я была почти уверена, что далеко от цивилизации мы за два часа улететь не могли, то сейчас мне почудилось, что меня завезли в самый центр глухой Сибири, хотя там я тоже никогда не была.

Далее мы съехали на просёлочную дорогу, которую местами можно было преодолеть только на таком большом внедорожнике, как наш, либо на тракторе. Когда машина выехала из очередного болотистого перелеска на более твёрдую дорогу, вдали справа показались небольшие деревянные постройки. Боже, да ведь здесь настоящее пастбище – коровы, овцы, козочки! По мере приближения к постройкам стало ясно, что это небольшая деревушка, самая настоящая старорусская деревушка! Разумеется, я, городская жительница до мозга костей, имела очень смутное представление о том, как выглядели деревни на Руси в старину, – всплывали лишь воспоминания детства, когда меня, ещё дошкольницу, отправляли на лето к прабабушке во Владимирскую область. Конечно, деревенский уклад вызывал во мне некоторый трепет, как у истинной патриотки своей Родины, но мысль о том, что здесь мне придётся поселиться на много-много лет, приводила меня в тихий ужас. А вдруг это секта, какое-нибудь сатанинское сообщество? Или язычники, которые занимаются людским жертвоприношением, и я лишь очередная жертва? Или людоеды? В таком случае мне точно не придётся жить долго и счастливо в деревне, доить коров и собирать тёплые яички из-под курочек.

Очнулась я от своих фантазий, лишь когда деревушка осталась далеко позади и Влад, сидевший на переднем сиденье, обернувшись ко мне, снизошёл до пояснения:

– Это деревня Солнечная. Её жители – наши ближайшие соседи, снабжают нас всем необходимым продовольствием для здорового питания. Но ты не бойся, в нашем меню присутствуют деликатесы и многих других народов мира. Раз в неделю даже суши к ужину подают. Ты любишь суши?

– Да, люблю.

– Ну и отлично! Вообще, как вновь прибывшая ты будешь вправе запросить у шеф-повара любое блюдо на свой вкус.

– Суши – это было бы замечательно, – искренне отозвалась я.

Ну дела! Это что, пятизвёздочный отель посреди лесной глуши? Или, может, любимое блюдо на ужин – это просто выполнение последней воли приговорённого к смерти? Как-то мне совсем не по себе стало. Даже то, что нашим пунктом назначения оказалась не та глухая деревня, не послужило для меня облегчением.

Между тем я увидела первые признаки цивилизации на нашем пути. Высокие железобетонные столбы стояли словно в ряд, на расстоянии примерно пятидесяти метров друг от друга. Нет, не совсем в ряд, скорее полукругом, как будто окружали некий объект, до которого мы ещё не доехали. Столбы не были соединены между собой, поэтому не создавали препятствия на нашем пути. Однако водитель вынул из бардачка что-то вроде небольшого пульта и, направив его перед собой, нажал кнопку, после чего продолжил путь по дороге между двумя из столбов. Ну и закрыть за собой невидимые врата он не забыл, кликнув пультом, направленным назад по ходу движения. Ну вот, теперь я оказалась в настоящем заточении, не за колючей проволокой, конечно, но, как знать, возможно, за ещё более надёжной оградой.

Глава 4

Уже через несколько минут вдали показались первые постройки. В первую очередь моё внимание привлекло семиэтажное здание, а когда подъехали поближе, я заметила скрывавшиеся до этого за деревьями двухэтажные корпуса и пару современных коттеджей. Территория оказалась достаточно просторной. Чем-то напоминала детский оздоровительный лагерь. Тут тебе и детские площадки с качелями, и футбольное поле, и волейбольные сетки.

Вот только, как я ни вглядывалась, ни одной живой души не разглядела. Как только мы приблизились к высотному, по здешним меркам, зданию, Влад обратился к водителю:

– Тормози у основного корпуса.

Вот как он у них называется, мотала я на ус.

Джип остановился, Влад открыл мне дверцу, подал руку. Навстречу нам из основного корпуса выпорхнула миловидная румяная девушка.

– Здравствуй, Влад! Тебя тут все заждались! Как поездка? Успешно – защебетала она.

– Как видишь, – улыбнулся Влад, указывая на меня взглядом.

Мне показалось, что лишь тогда девушка обратила на меня внимание. Лучезарно улыбнувшись, она протянула мне руку для приветствия:

– Какое прекрасное создание! Ты, несомненно, будешь украшением нашей базы! – пропела она. – Меня зовут Лариса.

– Маргарита, – вежливо улыбнулась я в ответ и пожала мягкую ладонь девушки.

Лариса произвела на меня приятное впечатление. Дружелюбная, улыбчивая, её даже можно было бы назвать красивой, если бы не излишней округлости формы, которые перечили современным представлениям об истинной красоте.

– Ларочка, я пойду передохну с дороги, – заговорил Жданов. – Проведи, пожалуйста, вводную экскурсию по базе для Маргариты. Покажи её комнату, познакомь с народом. В восемь, после ужина, проводи её в мой кабинет.

– Конечно, Влад, не беспокойся, я позабочусь о нашей вновь прибывшей, – продолжала мило улыбаться Ларочка.

Влад попрощался с нами вежливым кивком и сел обратно в джип, который повёз его в сторону одного из коттеджей, оформленных в современном стиле.

– Ну что ж, – весело проворковала Лариса, когда мы остались наедине, – если ты не очень устала, можем быстренько пройтись по территории, я расскажу тебе что к чему.

– Я выспалась во время полёта. Поэтому думаю, что осилю небольшую экскурсию. Тем более мне невероятно любопытно, что это за место.

– Мне нравится твой настрой, Рита, – заговорила Лариса, увлекая меня за собой в сторону живописной аллейки. – Ты не представляешь, насколько скептически настроены многие из тех, кто попадает на нашу базу.

– Может быть, это не бросается в глаза, но мне тоже до сих пор немного не по себе, – искренне призналась я.

– Оно и понятно. Появлению здесь предшествует череда ужасных событий в жизни людей. Суды, приговоры, расставания с близкими. Многим требуется терапия. Я и сама, попав сюда три года назад, целый месяц находилась под пристальным наблюдением психолога. Пока не поняла, что эта база – самое безопасное для меня место, что никто здесь не сделает мне ничего плохого, потому что тут нет недоброжелателей, а базисты – так называют жителей нашей базы – такие же жертвы жизненных обстоятельств, как и я. Со временем я научилась быть благодарной нашему главному спасителю и миротворцу – Владиславу Жданову. Я почувствовала себя частью большой семьи, в которой он является бессменным лидером.

– Неужто ваш Жданов и впрямь так хорош и бескорыстен? – недоверчиво поинтересовалась я.

– Можешь не сомневаться. Впрочем, вечером, при личной беседе, ты сама в этом убедишься. Это обычная процедура, он вводит вновь прибывших в курс дела, рассказывает о предназначении нашей базы.

– Много ли базистов тут проживает? Кажется, что здесь так пусто.

– Да бог с тобой! – всплеснула Ларочка своими пухлыми ручками. – Сейчас же тихий час. Это у нас такой распорядок дня. Кто же в такую жару откажется отдохнуть пару часов после обеда? Тем более в основном корпусе всегда прохладно. Видишь, он почти весь находится в тени сосен. И, кстати сказать, корпус заполнен почти до предела. Несколько сотен человек проживают внутри. Базистам уже становится тесно, поэтому сейчас начинается активное строительство нового корпуса, а также коттеджей, наподобие того, в котором живёт Жданов. В такие коттеджи будут переселять семейные пары с детьми.

– Есть и такие? – удивилась я.

– Да, но это семьи, образовавшиеся непосредственно здесь. База существует уже не одно десятилетие, но особо массовое заселение началось в начале девяностых.

– А у самого Жданова есть семья?

– Нет, он по жизни одиночка. Дни и ночи проводит в подземных лабораториях, руководит различными проектами. Также он несколько раз в месяц покидает базу, чтобы выбрать новых кандидатов для вступления в нашу общину. Здесь же он проводит еженедельные семинары для всех базистов. Есть у него одна ближайшая сподвижница, Карина. Она постоянно при нём. Но связывает ли их что-то больше работы, никто не решается с уверенностью предположить. Она очень одарённая девочка и по-собачьи предана Жданову. Это всё, что нам про неё известно. С окружающими она замкнута и неприветлива. Так что если случайно встретишь её в ближайшее время, не суди по её поведению о всех жителях базы.

– Хорошо, спасибо за информацию. А что это за светло-голубое строение вон там? Похоже на детский садик.

– Да, так и есть. На первом этаже детский сад, на втором школа. Пока детей на базе не слишком много, поэтому хватает одного здания. А это летняя столовая. – Лариса указала на деревянное обветшалое здание. – Но с этого года она не используется. В главном корпусе на первом этаже открыли великолепный ресторан. Базисты предпочитают питаться там зимой и летом. Вон там котельная. – Ларочка кивнула в сторону небольшой белой постройки в глубине леса. – А вот здесь, на опушке, ещё сохранились деревянные бараки, в которых жили первые базисты, когда основной корпус ещё не был построен. Сейчас они используются как склады. А за бараками кладбище, – грустно улыбнулась она и пожала плечами. – Не без этого.

Меня слегка передёрнуло от упоминания о кладбище, но я не подала виду.

– Ларис, а чем я буду здесь заниматься? Насколько я поняла, у вас в цене учёные, врачи и химики. Какой толк от журналистки вроде меня?

– Не переживай, – улыбнулась моя собеседница, – Жданов любому найдёт применение. Сегодня же вечером он определит круг твоих обязанностей. Вот я, к примеру, в прошлой жизни была довольно известной художницей. Да, три года назад я была так же молода и успешна, как ты. Вообще, среди базистов нет неудачников. Все они талантливые и достойные люди, судьбу которых не миновало страшное стечение обстоятельств. Вот, например, год назад к нам попал танцор международного класса. Так что ты думаешь? Жданов выделил для него помещение, где тот обучает танцам всех желающих. А я, в свою очередь, занимаюсь оформлением плакатов и всевозможных стендов. Рисую картины, которые украшают номера основного корпуса, коттеджи, столовую. В общем, ты сама скоро освоишься и будешь знать о жителях базы не меньше моего. Пойдём, я покажу тебе твою комнату. Ты примешь душ, отдохнёшь. А перед ужином я зайду за тобой и провожу в нашу столовую-ресторан.