Ольга Гордеева
Остров Колдунов. Часть 1. Шаги Пришествия
Часть 6. Дорога
Глава 31
(Сезон Холода. Риаллар, Эргалон.)
Отражение в зеркале ежедневно приводило Лейт в невероятное смущение. О Тармил, что скажет мама, если именно сейчас ей вздумается посмотреть в Окно на свою непутевую дочь! Потом она вспомнила, что хэльды в Улле угасают, и облегченно вздохнула. Не увидит.
Несмотря на постыдно открытые и откровенные одеяния, отражение в зеркале ей нравилось. Алое шелковое платье, складки которого распахивались при движении, открывая ее стройные изящные ножки аж до бедер, превратило ее из скромной тихой горничной в яркую красавицу. Сейна с Найлой с трудом убедили ее распустить волосы и заплели по местной моде несколько тонких косичек, украсив их яркими лентами. На запястья и лодыжки ей чуть ли не силой надели изящные браслеты, тихо звеневшие при каждом шаге. Чьянши, та, что командовала женской прислугой, одобрительно кивнула:
–Вот теперь нормально, – фыркнула она. – Ты служишь в королевском замке Риаллара, а не в прибрежной трайте. И да, если ты хотела в город – иди сейчас, вечером будет не до прогулок. И быстро!
Лейт обрадовано кивнула и бегом бросилась к себе в комнату, переодеваться. Вечером ожидался очередной аррас, на котором соберется эргалонская знать, иллары крупных святилищ, военная и торговая элита Риаллара. Агвалларец Кимр, стоявший за спиной Кианейт и фактически управлявший страной от ее имени, пытался хоть как-то наладить нормальные отношения с влиятельными горожанами.
Аррасы донельзя смущали выросшую в строгости Лейт, но ее новые подруги – девушки-горничные замка – радовались каждый раз, несмотря на прорву дополнительной работы, чудесной возможности поглазеть на известных людей, покрасоваться перед молодыми отпрысками знатных семейств и красивыми, статными воинами – своими и чужими. Хильдская дружина, состоявшая сплошь из пепельноволосых мускулистых красавцев, тоже изрядно отвлекала местных девчонок от прямых обязанностей. Поначалу к ним относились, как к оккупантам, но хильды вели себя скромно, никого не обижали, а если и предлагали любовь, то исключительно по взаимному согласию.
– Не забудь, ты должна заставить ведьму одеться, – бросила чьянши ей вслед. – Так что не задерживайся.
Ведьмой в замке называли Кианейт.
Переодевшись, Лейт решила выйти из замка не через кухонный двор, а через центральные ворота – она делала все, чтобы научиться побыстрее ориентироваться внутри Риан ал Джара и, возможно, запомнить что-нибудь полезное. Кроме того, сам замок произвел на нее неизгладимое впечатление. Впрочем, как и сам Эргалон.
Риан ал Джар, возвышающийся над столицей, простертой у его ног, сочетал в себе роскошный дворец и неприступный форт. Восемь его внешних башен и мощные защитные стены казались естественным продолжением скал и выглядели совершенно неприступными. Из города в замок вела всего одна дорога – она петлями вилась по склону горы и заканчивалась у Солнечных Врат. Въездная башня называлась Башней Солнца, Западная и Восточные башни не имели внешних входов, только порталы, ведущие во внутреннюю, королевскую часть замка, примыкавшую к скале. Здесь, собственно, и располагался сам дворец, окруженный аккуратными искусственными садиками.
Из скальной части, у подножия которой размещался хоздвор – кухня, комнаты прислуги, склады и погреба, большая галерея хэльдов и собственное замковое святилище, по двухэтажной крытой галерее Лейт перешла в дворцовые покои. Мощные внешние стены упирались в скалу, к которой с обеих сторон дворца-крепости были пристроены квадратные башни, названные Скальными. Дворец возвышался над стенами, и с галереи, связывающей его со скалой, открывался волшебный вид на горы – с одной стороны, и на Эргалон – с другой.
Лейт шла по полупустым залам, представляя, каков был внутренний дворец, когда здесь царили Холгойны. Первый этаж был официальным: здесь находился зал приемов, роскошный, украшенный коллекционными древностями, старинными мозаиками и панно; в западной башне раньше заседал совет Карн, в восточной – совет старейшин. На втором этаже дворца размещалась библиотека, рабочие кабинеты риана и малые совещательные залы, а также комнаты тех старейшин, кто предпочитал жить в замке, а не в городе. Тут же был и Золотой зал – нарядная светлая палата для арраса. На третьем этаже располагались спальни, домашние покои и детские.
Как же уныло тут сейчас, думала Лейт, спускаясь по парадной лестнице в полном одиночестве. Кимр и его шайка заняли восточную башню и некоторые кабинеты старейшин. Совет Карн теперь собирался исключительно редко, предпочтя переехать в мэрию Эргалона. Остался кое-кто из старейшин – из тех, кто был действительно стар и не захотел менять привычный уклад даже при переменившейся власти. Наверху, в домашних покоях, только Кианейт занимала несколько комнат, да на противоположной стороне, подальше от островитянки, находилась спальня Итты, младшей сестры Джерхейна.
Из дворца она попала в Дворцовый дворик, отделенный от следующего – Дружинного – еще одной крепостной стеной, с квадратной зубчатой надвратной Птичьей башней. Здесь находился роскошный рукотворный сад-цветник с фонтанами, беседками, скамейками, лабиринтами вычурно подстриженных кустов. Боковые стены сада были сплошь покрыты лозами арали и вечнозелеными вьюнами, маскировавшими арки, за которыми лежали два просторных хозяйственных двора. Здесь же располагалась небольшая открытая галерея хэльдов, из которой тоже давно сделали арт-объект: ни одии из них не использовался современными имлларами ввиду утраты их назначения. Лежавший за крепостной стеной Дружинный дворик имел чисто оборонительное предназначение – тут были склады, конюшни и казармы. Большое пустое пространство от внешних ворот и до ворот Птичьей башни было вымощено гладкими до блеска плитами; в былые времена тут толпился народ в ожидании приема, проводились важные встречи, праздники, смотры и игры военных дружин.
Охрана Солнечных врат выпустила ее через узкую боковую дверь – не открывать же ворота ради служанки. Хильд-старшина ворчал, почему она не захотела идти через ворота Скальной башни, ведущие на западный хоздвор, но Лейт лишь взглянула на него с мягким укором, бросив невинное замечание про разбитую телегами колею и неудобную петлю, удлиняющую путь. Оказавшись на свободе, она заторопилась вниз по широкой извилистой дороге, плавно поднимавшейся по склону горы, на ходу любуясь величественным зрелищем. Там, внизу, лежал Эргалон, столь же пугающий, сколь и притягательный. Она боялась его пестрых и шумных улиц и одновременно переполнялась радостью от его оживленности и разнообразия красок. Там, внизу, ей предстояли две встречи: меднобородый Раммер ждал новостей, и Аррейн должен был встретить ее в садике святилища Келара, чтобы показать рукотворные пруды, полные искусственно выведенных умельцами бога всего живого разноцветными рыбками.
Проникнуть в Риан Ал Джар оказалось несложно. Впрочем, ей действительно помогла тщательно продуманная предыстория. Когда чейн, управляющий замковым хозяйством, и присутствующий при этом благообразный немолодой агвалларец стали расспрашивать о том, как ее, жительницу Ард Эллара, занесло так далеко от дома, она рассказала им почти истинную правду, разве что отодвинув ее назад во времени. И про замужество, и про пиратов в Проливе, и про Нейрада. Только в ее истории она все же осталась у него жить, и даже приехала вместе с ним на столичную ярмарку. Когда он собрался домой, она отказалась возвращаться, прослышав, что в Риан Ал Джаре в последнее время не хватает опытной прислуги. Лейт жалобно поведала, как жестоко Нейрад с ней обращается, и даже продемонстрировала пару синяков, оставшихся после бегства с захваченного корабля.
Ей поверили безоговорочно. Внешность, манеры, акцент выдавали в ней обитательницу другого континента, а подробности схватки в Проливе, описание Неллима и Дарнейта, Дарданских Ворот, через которые она попала в Эргалон, приводимые ею легко и точно, были самые настоящие. Раммер познакомил ее с мальчишкой-связным, который нанялся в замок помощником истопника два дня назад, быстро провел по Эргалону, для правдоподобия поселил в крохотной дешевой гостинице, и велел выждать еще два дня, для подтверждения легенды.
Ее приняли. Положили небольшое, но достойное жалование, и, узнав, что она хочет жить в замке, дали крохотную комнату на нижнем уровне, почти у самой скалы. Тем не менее, окно в ее каморке имелось, так же, как и шкаф, низкое и узкое ложе, колченогий столик и хэльд Тепло.
Работы оказалось невпроворот. Старых слуг, за исключением чейна и чьянши, без которых в Риан Ал Джаре воцарился бы хаос, после переворота почти не осталось. Островитяне и охранявшая их дружина хильдов в город наведывались редко из-за открытой неприязни местных жителей, предпочитая проводить почти все время внутри дворцовых стен. Управляющий кое-как сумел набрать новых слуг, в основном из таких, как Лейт, пришлых; местные не очень-то хотели работать на ненавистных колдунов.
Мальчишка – его звали Тиор – ее помощник и спутник в этой опасной авантюре, был из местных. Несмотря на свои десять лет, росточку он был маленького, худенький, подвижный и шустрый. Его взяли помощником истопника: кроме хэльдов Тепло, в замке имелась дублирующая система отопления горячим воздухом, а в башнях Дружинного дворика – множество кафельных печей, обогревавших каменные своды. Сейчас, в самое промозглое время, огромный замок нуждался в обогреве. Островитяне, привыкшие у себя на небесах к постоянному ровному теплу, все время мерзли и жаловались на холод.
Войдя в город, Лейт свернула с дворцового тракта на узкую извилистую улочку, заросшую атлахами. Там, в конце, в доме с тремя изящными золотыми башенками, ее ждали. Она уже была в этом маленьком, словно игрушечном доме, несколько раз: тут жили родители Раммера, тут всегда знали, где его найти, если Лейт придет с новостями или ей срочно понадобится помощь.
Мальчишка-посыльный привел меднобородого очень быстро.
– Меня приставили к Кианейт, теперь уже постоянно, – сообщила она после традиционной чашки каха. – Мне почему-то совсем не трудно с ней общаться.
–Потому что ты не местная, – прокомментировал тот.
Лейт пожала плечами.
– Зря вы так. Она вовсе не рада, что оказалась в таком положении. Она среди врагов, собственный отец – и тот редко к ней заходит.
–Как мы и полагали, – хмыкнул Раммер. – Ширма, прикрытие, марионетка. Тем не менее, когда родится ребенок, он будет считаться законным наследником и она продолжит править от его имени, хотя на самом деле править по-прежнему будет Остров. Если, конечно, Джерхейн не убьет ее раньше.
– Вы хотите подослать к ней убийцу?
–Есть такой план. – неохотно кивнул тот. – Безумный и бессмысленный. Аш-чи ослеплен ненавистью, боюсь, он способен на этот безрассудный поступок. Единственное, что его удерживает – это сложность воплощения. Наш будущий риан вспыльчив, но не безумен.
Лейт облегченно вздохнула. Ей было искренне жаль островитянку. Она не видела ничего зловещего в этой несчастной испуганной женщине.
– Меня с Иттой стали отпускать гулять в дворцовый сад, – продолжила она свой рассказ. – Девочка ко мне привыкла, няньки мне доверяют.
Как Лейт и предполагала, девочка в замке мало кого интересовала. Тихая, испуганная, молчаливая, она целыми днями сидела в своей богатой и пустынной комнате под надзором двух нянек. С одной Лейт быстро нашла общий язык – эта женщина приходилась девочке кормилицей. Вторая, приставленная больше для охраны, чем для заботы, старательно следила за тем, чтобы Лейт, пытаясь расшевелить девочку, ничего не украла. Лейт приходила сюда каждый день, терпеливо добиваясь внимания и доверия несчастного ребенка, и в конце концов Итта перестала ее пугаться и теперь встречала ее радостным визгом и непосредственным прыжком на шею.
– Вчера к нам присоединился Тиор, – Лейт улыбнулась, вспоминая прогулку. В карманах у мальчишки оказалось множество всякого пацанского барахла: камешки, ножик, разноцветные пуговицы, деревянная зверушка-уродец, косточки какого-то неизвестного Лейт плода. Итта, выросшая в чистоте и роскоши замка, даже не представляла, какими интересными могут оказаться все эти мелочи. – Думаю, его и девочку должны видеть вместе все чаще и чаще.
–Они должны примелькаться, – кивнул Раммер. – Ты, Тиор, Итта – чтобы ваша троица не вызывала в замке удивления. – Как малышка себя чувствует?
–Да не очень… Слишком худая для ее возраста, молчаливая, вечно настороженная. На здоровье, кажется, не жалуется, но она вообще не жалуется ни на что.
– Что в замке? Удалось что-нибудь заметить?
– В замке постоянно находится от двенадцати до двадцати пяти островитян, из них жреческий знак имеют только восемь. Остальные, как я поняла, Кэлленаром не владеют, они обычные слуги или помощники. Есть четверо человек охраны, из их собственных воинов, – продолжила Лейт. – Они называют себя «алареи», но это, как я понимаю, обычное название жителей острова.
Раммер кивнул.
–А хильды? Сколько их?
– С хильдской дружиной пока непонятно, – вздохнула девушка. – Их много и они все для меня на одно лицо. Чейн говорит, что их около восьмидесяти человек в замке, но чьянши считает, что меньше – многие живут не в замке, а в городе. Хотя едят они словно их две сотни, – вспомнила она ворчливое замечание чьянши, повторяемое чуть ли не каждый день.
Раммер достал карту Риан Ал Джара и они принялись наносить на нее пометки, из того, что Лейт уже удалось запомнить.
–Тиор просил передать, что проход за галереей хэльдов, о котором вы ему рассказывали, полностью заложен. Ворота Кухонного двора тоже очень хорошо охраняются, почти так же, как и главные, телеги с провизией досматривают еще до ворот, со всем тщанием, проезжают они по одной. Те, что едут обратно, тоже проверяют, хоть и не так дотошно.
– Жаль, – бросил тот. – Была у меня идея вывезти Итту на какой-нибудь из телег…
–Давайте еще понаблюдаем, – утешила его Лейт. – Может и получится…
Сердечно распрощавшись с меднобородым, она отправилась искать святилище Келара, в котором ее должен был ждать Аррейн. Путаясь и плутая в узких извилистых улочках, она то и дело спрашивала у прохожих дорогу, и добродушные эргалонцы охотно объясняли и показывали ей путь. Она не решилась попросить Раммера проводить ее – она решила не рассказывать ему о том, что здесь, в Эргалоне, у нее появился друг.
Они познакомились не так давно, на одном из риан ал джарских аррасов, когда Лейт впревые отправили прислужить в зале. Она почти споткнулась, едва не уронив на него кувшин с арали, ему чудом удалось удержать и ее, и кувшин от падения. Потом, позже, он несколько раз подзывал ее к себе с просьбой налить вина и понемногу расспрашивал, а на следующий день появился в замке с небольшим подарком. Лейт смутилась, но отказываться не стала. Вот уже два раза он приглашал ее в город, лично обращаясь к чьянши за разрешением и каждый раз кладя ей в ладонь щедрую мзду. Та хмурилась, но Лейт отпускала, а на днях бросила: «Не очень-то обольщайся, но может быть, это твой шанс сменить здешние грязные кастрюли на шелковый хитон жены или наложницы. Смотри не упусти. И не кривись, это тебе не ваш дикий горец, это иллар столичного святилища. Такими не разбрасываются»
Аррейн был илларом. Тогда, на аррасе, на нем был илларский ранд, хотя в городе он иногда одевался так же, как и простые горожане. Принадлежал он, видимо, святилищу Келара – Лейт не смогла прочесть символы на воротнике ранда, потому что там, дома, иллары не носили символы святилища на одежде, переспросить его самого она постеснялась, не желая демонстрировать свое невежество. Встречались они именно здесь – в тенистом, уютном дворике святилища Келара, чей сад с причудливыми рыбками Аррейн обещал показать ей сегодня.
Он ждал ее прямо у входа, сидя на приземистой изрезанной письменами тумбе, а когда она подошла, встал и отвесил сложный риалларский поклон. Он был всего на голову выше нее, и, как ей показалось, едва ли старше Жевра, и такой же плотный и крепко сбитый, но с открытым, улыбчивым лицом. Карие глубоко посаженные глаза, темные густые брови, кудрявые темно-русые с заметной только на солнце рыжинкой волосы до плеч чем-то напоминали ей изображения самого Келара в святилищах – именно таким представляли теллариане бога всего живого и живущего на старых полотнах. Ему не хватало только венка из лозы арали на голове и пастушьего посоха в руках…
Пруды с рыбками лежали за массивным, приземистым зданием храма, в роскошных садах, тянущихся чуть ли не до окраин. Лейт с детской радостью разглядывала разноцветных рыбок разных видов, лениво плещущихся в теплых прудах и рукотворных аквариумах.
Налюбовавшись на живность, они вышли на другом конце сада и устроились в крохотном полутемном кафе, в котором одуряюще пахло свежей выпечкой.
– Ты придешь сегодня на аррас? – спросила Лейт, с нетерпением ожидая заказа. – У тебя есть приглашение?
– Мне оно не нужно, – улыбнулся Аррейн – Приду, если успею. Дел много. Но я постараюсь, – видя, что Лейт улыбнулась, продолжил. – А кто еще будет?
– Я не знаю,– вздохнула она. – Я же всего лишь прислуга.
–Ты этого не заслуживаешь, – улыбнулся он, погладив ее ладонь.
– Мне надо заработать денег, чтобы вернуться домой, – повторила она часть легенды. – Нейрад уехал обратно в Дарнейт, я отказалась ехать с ним. Теперь мне только самой.
– А тебе не хочется остаться здесь?
Лейт пожала плечами.
– Мне нравится Эргалон, – честно призналась она. – Но он совсем другой. Слишком уж непривычно. Я очень соскучилась по Улле, – голос ее дрогнул. – Как только накоплю денег – поеду обратно.
Глядя, как хитро улыбается Аррейн, она в очередной раз задумалась, что именно толкнуло ее на эту авантюру с Риан Ал Джаром – то ли отчаяние после такой неожиданной и бессмысленной гибели Жевра, то ли мучительное отвращение к Нейраду, то ли гипнотизирующий, просящий взгляд Холгойна. Сейчас бы она, наверно, не ринулась бы в эту опасную авантюру, скорее бы устроилась служанкой где-нибудь в Дарнейте, ничего страшного, оказывается, в этом нет. Дождалась бы отца или брата, или, на худой конец, сама накопила бы денег на то, чтобы вернуться домой.
– А ты не торопись, – сказал Аррейн, глядя на нее ласково. – Сейчас не лучшие времена для Эргалона, но будет время, когда все изменится. Подожди до весны.
До арраса оставалось еще много времени, но Лейт переоделась заранее – ей нужно было привыкнуть к новой одежде и помочь Кианейт с туалетом. Откровенное платье, распущенные волосы, обнаженные лодыжки и плечи – здешние порядки изрядно шокировали, Лейт стоило невероятных усилий преодолеть вбитую воспитанием сдержанность. И все же отражение в зеркале ей нравилось, несмотря ни на что. Она поправила талисман, для которого Аррейн подарил ей изящную серебряную цепочку. Тогда, в день знакомства, он был на ней и принес ей удачу. Она теперь всегда носила его на шее, не снимая даже ночью. Поначалу ей было очень страшно – ей казалось, что истинные намерения отражаются у нее на лице, но дни текли, полные забот, и она постепенно успокоилась, убедившись, что никому в голову не приходит ее подозревать. И все же… Даже с Аррейном она старалась не откровенничать, хотя ей очень хотелось ему довериться.
Вздохнув, она покинула свою крохотную каморку и торопливо, почти через весь дворец, направилась в покои Кианейт – необходимо было помочь ей одеться перед аррасом.
Комнаты ее высочества носили следы жалких попыток переделать обстановку по образу и подобию агвалларской, но гордая островитянка быстро сдалась. Холодные серые и бледные голубые тона занавесей все равно превращались в огненные, поскольку солнце, рвущееся в большие стрельчатые окна, заливало их расплавленным золотом. Яркие ахтамарские ковры на полу и стенах не имели ни одного серого оттенка, зато изобиловали зелеными, синими, золотыми – ярчайшими красками живой природы. Даже спальня ее высочества, ее личный островок, ее убежище, устроенная поначалу на чуждый манер, теперь носила следы смешения культур. Богато расшитое покрывало и роскошный ахтамарский ковер, множество больших и маленьких подушек с разноцветными кистями уже вытеснили белый кружевной покров, хотя обтянутые серой кисеей стены и плотно зашторенные от солнечных лучей окна все еще напоминали об истинном происхождении хозяйки спальни. Лейт уже знала, что ее высочество не любит ни темноты, ни яркого солнца, и магические светильники на стенах, делающие комнату очень светлой, прямо-таки белой, тоже давно не вызывали удивления.
Еще у дверей она услышала жалобные всхлипывания. Несомненно, гордая островитянка плакала… Лейт постучала, и, не дождавшись ответа, решительно вошла в комнату. На Кианейт было больно смотреть – покрасневшие глаза, припухший нос, дрожащие губы сделали надменную красавицу несчастной и жалкой.
Лейт не была жестокосердной, и даже всеобщее осуждение не могло удержать ее от сочувствия. Заставив островитянку выпить воды, она на свой страх и риск выбрала ей одежду и вежливо попросила:
– Примерьте, госпожа. Аррас вот-вот начнется.
– Не хочу, – всхлипнула та.
– Они придут за вами, – напомнила Лейт мягко. – И заставят.
Та неохотно переоделась. К ее пепельным волосам, белой коже и серым глазам изумительно подходили голубые и сиреневые одежды, но Кианейт, казалось, было все равно, как она выглядит. Лейт вздохнула, силой усадила ее в кресло и причесала, как умела, на свой лад, по ард-элларски: гладко убрала волосы назад, заколола узел, обвязала лентами.
– Спасибо, – прошептала та.
Лейт поклонилась.
– В городе говорят, что мой муж Джерхейн собрал войско, чтобы захватить Эргалон, – сказала она медленно. – Ты ничего … не слышала?
– Я редко бываю в городе, госпожа. У меня там никого нет. Но о войске я тоже слышала, – ответила она почтительно.
Кианейт рывком поднялась и подошла к зеркалу.
– Он не посмеет напасть на собственный дом. Если он попытается… Риан Ал Джар рухнет!
– Замок очень крепкий, госпожа, – сказала Лейт терпеливо, словно ребенка успокаивала. – Джерхейн это знает. Риан Ал Джар просто так не взять, – повторила она то, что неоднократно слышала еще в Дарнейте.
– Не в этом дело, – прошептала та. – Отец хочет укрепить стены боевыми шайолами,– и, видя удивленный взгляд девушки, пояснила. – Очень сильной магией разрушения, знакомой только алареям.
– Значит, никакое войско нам не страшно. Пойдемте, госпожа, без вас не начнут
– Мы все погибнем, Лейт, – в глазах Кианейт было неподдельное отчаяние. – Они не пощадят никого! Холгойн нападет на замок и тем самым активирует все, что они на него повесят. Стены этого не выдержат… И люди тоже. Нам будет некуда бежать. Мы погибнем здесь, все до одного. Отец не даст Холгойну прорваться, он скорее уничтожит Риан Ал Джар, чем уступит хоть пядь.
– Пойдемте, госпожа, – твердо сказала Лейт, чуть ли не силой заставляя ее подняться. – Нас ждут. Если Холгойн придет, это случится не скоро.
Гостей действительно собралось много. Лейт с откровенным любопытством разглядывала незнакомые лица, однако особо глазеть было некогда – приходилось бегать разве что не вприпрыжку, чтобы поспевать за всеми указаниями чьянши. Когда же отзвучали благодарственные и приветственные речи, гости разбрелись по углам и диванам, самостоятельно выбирая угощение и наливая вино, она и еще несколько девушек остались в зале, чтобы при необходимости прислуживать Кианейт и другим гостьям. Жены высокопоставленных лиц, глав больших карн и дочери знатных родов, красивые чисто риалларской, яркой, броской красотой, чувствовали себя на этом оживленном сборище гораздо свободнее, чем его хозяйка.
Лейт пристально следила за Кианейт, пытаясь разглядеть на лице островитянки следы недавних слез, но та лишь слабо улыбалась, превратившись обратно в надменную красавицу. Серый и синий шелк и серебро украшений выделяли ее из золотисто-красно-зеленой массы гостей холодным пятном на фоне изобилия сочных радостных оттенков. Лейт два раза подавала ей кубок сахди, и оба раза убеждалась, что та не отпила ни глоточка, только пригубила с теми, кто подходил с приветствиями. Ей кланялись, расточали комплименты, заверяли в верности, клялись в преданности, пряча за натянутыми улыбками умело сдерживаемую ненависть.
Ее в очередной раз позвали, она подала кувшин, разлила сахди по кубкам, поклонилась и отошла к окну, откуда весь аррас был виден как на ладони. Дым ал-за клубами вился под потолком, аромат его немного кружил ей голову. На мгновение Лейт захотелось поменяться местами с какой-нибудь веселой и хорошенькой гостьей, потягивавшей сладкое вино и развлекавшейся пустыми разговорами, но она вспомнила Кианейт и передумала. Море врагов и ни одного друга – нет, она не смогла бы жить в столь враждебной обстановке. Может быть, несмотря на столь неудачное начало самостоятельной жизни, она еще сможет подарить и пламя Койе, и нежность Тармил любимому человеку. А вот что ждет на этом пути Кианейт… страшно даже представить.
Аррейн появился, когда Ночное Солнце уже заглядывало в наполовину завешенные окна. Глядя, как он раскланивается с другими гостями, она удивилась той легкости, с которой он, простой иллар, общается со здешней знатью. Ард Элларские служители Кэлленара вели менее светский образ жизни, проводя в святилищах почти все свое время. Хотя… она так мало знала об их жизни. Считай, почти ничего.
Он обменялся с Кианейт несколькими фразами, судя по выражению ее лица, вполне дружелюбными, и присоединился к Лейт, которая, пользуясь временным затишьем, присела передохнуть на ближайшую от островитянки софу. Место Аррейна занял какой-то агвалларец, судя по вычурной одежде – не принадлежавший к касте жрецов. Лейт не помнила его лица – видимо, один из тех гостей или помощников, что время от времени появлялись в Риан Ал Джаре на короткий срок и потом возвращались к себе на Остров. Кианейт явно оживилась и они завели непринужденную беседу, изредка поглядывая на Кимра, который вскоре поднялся и, кивнув остальным со скучающе-усталым выражением, покинул зал.
– Ты слышал что-нибудь о войске Холгойна? – спросила она, вспомнив панику Кианейт. – Говорят, он идет на город.
– Слышал, – кивнул тот невесело. Островитянин рядом с Кианейт заозирался в поисках прислуги, но Аррейн удержал ее за руку, не позволяя встать. Через несколько мгновений кто-то из девушек уже нес им поднос с напитками. – Слухи летят быстрее ветра. К счастью, пока это всего лишь ветер. До бури еще далеко.
– Ты уверен? – удивилась она его спокойствию. – Говорят, с ним идет огромное войско.
– Нет никакого войска, – хмыкнул тот. – Где он его тогда прячет, если оно есть?
Она пожала плечами.
– В горах, например? У нас в Ард Элларе водится немало банд, которые прячутся именно в горах, особенно на юге.
– Может и в горах, – пробормотал Аррейн. – Но вряд ли. Островитяне следят за ним. Они бы знали о его приближении заранее. Не бойся, – он посмотрел на нее с выражением заботливого отца, – ничего плохого он не сделает, даже если вдруг объявится. Ну, пошумит немножко…
Сдавленный стон и звук бьющейся посуды отвлекли их обоих. Там, напротив них, Кианейт пыталась помочь подняться рухнувшему на пол агвалларцу, но он, захрипев, дернулся, отталкивая ее руки. Аррейн и Лейт кинулись на помощь, но тот, посиневший, с выпученными глазами, еще несколько раз дернулся и затих, перестав хрипеть.
– Он… умер? – шепотом спросила островитянка.
Аррейн, по-илларски бегло проверив пульс и дыхание, коротко кивнул.
– И опять на аррасе, – хмыкнул он, быстро оглядываясь и жестом подзывая охрану. – Никого из замка не выпускать. Сообщите Кимру о случившемся. Возможно, убийца все еще здесь.
Лейт поймала полный паники взгляд Кианейт – та смотрела на кувшин с арали и два бокала на подносе. Ее собственный, налитый всего лишь наполовину, стоял нетронутый: по совету илларов-целителей она старалась воздерживаться от крепких напитков. «Джерхейн… – вдруг подумалось ей. – Он хотел отомстить ей за измену. И почти отомстил»
