Ольга Белышева
Астарта. Большая игра. Книга 1
Астарта. Большая игра
Книга первая
Глава 1. «Будьте осторожны с тем, о чем вы мечтаете, ибо вы можете это получить.» (Стивен Кинг)
Было раннее утро. Машины быстро проезжали мимо, прохожие спешили по своим делам. Звуки строительных работ перекрывали общий шум города. Вокруг царила суета. Солнце только начинало подниматься над горизонтом, и воздух все еще сохранял прохладу. Мегаполис просыпался медленно, словно приходя в себя после глубокого сна. Улицы постепенно заполнялись людьми, а звуки города становились все громче. Шум автомобилей смешивался с голосами прохожих. Время шло, и город оживал все сильнее.
Я стояла на автобусной остановке, сосредоточенно ожидая свой транспорт. Вокруг меня собралась внушительная толпа. Мы стояли так плотно, что напоминали бегунов перед стартом. Время тянулось мучительно долго, автобус опаздывал уже на двадцать минут. Я начала терять терпение. Суета и шум усиливали мое раздражение. Вокруг звучали негодующие возгласы и жалобы на задержку транспорта. Самые нетерпеливые заняли места у самого края тротуара, чтобы первыми зайти в автобус. В воздухе витала напряженная атмосфера. Передо мной разворачивалась привычная, серая и однообразная картина городской жизни в будний день.
За моей спиной послышался недовольный голос. Он принадлежал пожилой женщине, которая пыталась продраться сквозь толпу.
– Стоят тут, понимаешь! Вокруг столько места, а они как будто в бочку набились! Как мне к автобусу пройти? – возмущалась она, злобно оглядывая окружающих.
Я посмотрела на дорогу и заметила автобус, но, к сожалению, это был не мой. Пожилая женщина тем временем, ткнув впереди стоявшего парня в наушниках, недовольно спросила:
– Может, подвинешься?
Парень, погруженный в музыку, растерянно обернулся, удивленный неожиданным толчком. Вытащив наушник из уха, он попытался понять, что стало причиной такого обращения. Однако его намерения тут же растаяли, как утренний туман, перед решительным напором пожилой женщины.
– Чего лыбишься, мамкин херувим? Дай пройти к автобусу! – сказала бабуля. Парень, подобно послушному мальчишке, поспешно отступил в сторону, благоразумно избегая конфликта с острой на язык женщиной. Она, бурча что-то себе под нос, пробралась к своему автобусу и втиснулась внутрь.
– Ой, – воскликнула я, когда мужчина передо мной случайно задел меня локтем. Он оживленно размахивал руками, обсуждая что-то по телефону, и его жестикуляция доставляла мне немалое неудобство.
– Простите, – сухо пробормотал он.
Конечно, как же! Я уже успела выдернуть парочку ниток из его пальто в знак протеста. Ну и утро! Постоянные толчки и столкновения. Неужели я невидима? Я же здесь, стою на этом самом месте!
В голове зрела мысль вернуться домой, спрятаться под теплым одеялом и провести весь день в постели. Но мои размышления прервал подъехавший автобус с нужным номером.
Как только все вошли, водитель закрыл двери, и транспорт начал движение. В переполненном салоне ощущалось, будто ты становишься частью большого единого организма. Однако "микроб", пробирающийся ко мне через людскую массу, оказался слишком велик. Со стороны это напоминало, как если бы Кинг-Конг продирался сквозь густой лес.
– Проверка билетов! – громко объявил контролер.
Рядом с моим лицом замелькала чужая рука, несколько раз задевая меня по носу. С трудом вытащив проездной из кармана, я предъявила его для проверки. Контролер быстро сканировал билет и перешел к следующему пассажиру.
Я перевела взгляд за окно. Мимо проносились головы прохожих и серые городские пейзажи. Автобус уносил меня вдаль, погружая в размышления. За окном образы смешивались и размывались, и я начала мечтать.
На горизонте возвышались величественные горы, укрытые густой растительностью. У их подножия медленно струилась река, а на ее берегу уютно расположилась живописная деревушка. Здесь царила тишина и спокойствие, нарушаемые лишь пением птиц.
Воображая себя среди природы, я почувствовала покой и умиротворение. Взглядом я обнимала величавые горы, ощущая их притягательную силу. Казалось, они звали меня присоединиться к ним, раствориться в их красоте.
Взирая на горные вершины, я на время забыла обо всех своих заботах. Это место было далеко от городского шума и суеты. Изумрудные леса манили своей прохладой, а журчание реки успокаивало.
Я словно вдохнула свежий горный воздух и услышала, как его эхо отзывается на мое имя. Природа будто приветствовала меня, предлагая покой и гармонию.
Погруженная в свои мечты, я внезапно почувствовала резкий толчок, который грубо вернул меня в реальность. Оглянувшись в поисках виновника, я заметила, как он ловко скрылся в толпе. Пришло время объединиться с теми, кто готовился выйти на следующей остановке. Где еще можно так быстро сблизиться с незнакомцами, как не в переполненном общественном транспорте?
Группа у выхода мгновенно проявляла дружелюбие и единство, готовясь противостоять тем, кто не собирался покидать автобус. Все подбадривали друг друга, словно солдаты перед важной битвой.
– Я вас пропущу, не переживайте, – обратилась ко мне пожилая дама, в которую меня толкнули.
– Спасибо, – отозвалась я, стараясь извиниться взглядом.
Пора было присоединиться к этой команде «на выход» и не пропустить свою остановку.
– Впереди выходят! – провозгласил дедушка перед дамой, словно командир отряда.
– Давайте уступим место этой девушке, она может не выдержать напора, – предложил молодой человек рядом, будто составляя стратегический план.
– Это я-то не справлюсь? – возмутилась девушка перед дедушкой, мотая головой. – Я всегда побеждаю в этом состязании!
– А вот того мужчину стоит сдвинуть чуть правее, иначе он застрянет, и вы потратите время на выкручивание ему рук, – неожиданно обратилась ко мне пожилая дама.
Не ожидала такого от нее.
– Согласен, – поддержал ее молодой парень вместо меня.
Вот это команда! Такая поддержка, такое единство!
Когда автобус затормозил, мы слаженно вышли, преодолевая все препятствия. Теперь можно было разойтись, делая вид, что мы незнакомы.
На работу я прибыла вовремя. Поспешив к своему рабочему месту, я принялась за написание отчета для итогового совещания у начальника.
– Вижу, ты сегодня не в лучшей форме, Дина. Опять расческу с косметичкой потеряла? – с легкой насмешкой заметила моя коллега Галя, скользнув по мне внимательным взглядом.
– О, как забавно, – ответила я с кривоватой усмешкой. – Попробуй-ка сама прокатиться на моем автобусе, и все поймешь. Он снова превратил меня в ничем не примечательный пирожок: пожевал, выплюнул и отправил дальше. Это просто ужас – каждый день словно борьба.
– Нет уж, спасибо. Я со своей машиной вполне счастлива, – покачала головой Галя и, улыбнувшись, вернулась к своим делам.
Я задумалась. Я всегда позволяла себе самоиронию, даже когда хотелось сетовать на свои неудачи или внешность. Это помогало мне переживать трудности, не зацикливаясь на них. Я была простой и ничем не выделяющейся девушкой, но с легким шармом.
Голубые глаза на слегка квадратном лице, каштановые волосы, подстриженные каре – или, как мама иногда называла, «под горшок», слегка вздернутый нос – вот мой образ. Простой, но забавный.
Самоирония была моим щитом. Она помогала не воспринимать себя слишком серьезно, не бояться быть настоящей. В конце концов, это забавные моменты делают нас людьми, не так ли?
Но, несмотря на веселую маску, я прекрасно знала, что где-то в глубине души поселилось чувство неудовлетворенности. Я будто застряла в замкнутом круге привычек и рутины, боясь выйти за его пределы.
Страх перемен парализовал меня, заставляя придумывать оправдания, чтобы ничего не менять. Я убеждала себя, что привычное существование вполне сносно.
Но с каждым днем это ощущение усиливалось. Все больше я чувствовала усталость от повторяющихся сценариев. Внутренний голос настойчиво шептал, что пора попробовать что-то новое. Что-то, что принесет радость и наполнит жизнь смыслом.
Но я бездействовала. Почему? Наверное, потому что это естественная человеческая реакция – бояться неизвестности. Перемены всегда сопровождаются рисками: возможными трудностями, потерями, разочарованиями. Они пугают своей неопределенностью.
Я же больше всего боялась безысходности. Того, что не в моей власти изменить. Возможно, это было связано с моей мамой. Она страдала от тяжелой болезни с самого моего детства. Врачи обещали вылечить ее, но годы шли, а результаты оставались прежними. Каждый новый прогноз лишь усиливал мою тревогу, а надежда постепенно угасала.
Это был сложный период в моей жизни. Боль и страх стали моими постоянными спутниками. Я боялась перемен, потому что они часто приносили с собой только новые испытания, новые мучения.
Моя мама любила повторять: «Перемены к лучшему». Я верила ей, но мой опыт говорил об обратном. Из круговорота боли и страданий, казалось, не было выхода.
Чтобы помочь маме и хоть как-то справляться с нашей ситуацией, я рано начала работать. Сначала – официанткой в ресторанах, а потом, уже на последнем курсе института, устроилась в финансовую компанию. Здесь я тружусь до сих пор.
Позже я встретила мужчину, который стал отцом моего сына. Это был, наверное, единственный период, когда мама чувствовала себя лучше. Мы были счастливы. Но это счастье оказалось недолгим.
После рождения сына мой парень ушел. А вскоре я потеряла и маму. Эта утрата окончательно сломила меня. Я перестала верить в перемены, перестала доверять жизни.
Я замкнулась в себе. Чувство страха теперь управляло мной. Я выбрала стабильность, пусть даже иллюзорную, лишь бы не впускать в свою жизнь больше боли.
Так я спокойно воспитывала своего сына, которому недавно исполнилось семь лет. Он стал смыслом моей жизни, единственным лучиком света в этом мрачном мире.
После работы я заехала в детский сад за Димой. Как только я вошла, меня встретила воспитательница, Нина Эдмундовна, с суровым выражением лица. Сразу стало ясно, что разговор предстоит далеко не радостный.
– Ваш Дима в очередной раз отличился, – сказала она, тяжело вздохнув. – Сегодня он бросил в суп муху и кричал нянечке: «Суп заражен микробами!» В итоге все дети отказались от первого.
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и кивнула, давая понять, что слушаю.
– Это еще не все, – продолжила Нина Эдмундовна с заметным раздражением. – До этого он запирал меня в туалете, подперев дверь стулом, и кричал, что там Сереноголовый! А потом вместе с другом спрятался за шкафом и отстреливался водяным пистолетом, пока я не выбралась.
Я украдкой взглянула на Диму. Он стоял неподалеку, глядя на меня с видом полнейшей невинности. Белокурые кудри, пухлые губки, курносый носик, голубые глазки… Ну, просто ангелочек.
– Я вас услышала, спасибо, – сказала я воспитательнице, стараясь сохранить серьезный вид. – Дима, одевайся, нам пора домой.
Когда он ушел, я повернулась к Нине Эдмундовне. Ее лицо пылало от злости.
– Мы больше так не будем, – заверила я ее, хотя сама в этом сомневалась.
Развернувшись, я поспешила к сыну.
Мы шли через парк молча. Легкий ветерок играл с листвой, но в воздухе витала напряженность.
– Мама, – вдруг произнес Дима, нарушив тишину. – Эта нянечка все время ко мне придирается! Я ей покажу в следующий раз! Ух, покажу! – он сжал маленький кулачок, подняв его вверх.
Я едва сдержала улыбку, но быстро сменила выражение лица на строгое.
– Зайчик мой, я тебя очень люблю и все понимаю, – мягко начала я. – Но ты не прав. Посмотри на все с другой стороны. У няни очень тяжелая работа: с утра до вечера она убирает, готовит, делает много всего. Она устает. А у твоей воспитательницы задача еще сложнее – учить, ухаживать и заботиться о шумных, непослушных детках.
Дима виновато посмотрел на меня, но я продолжила:
– Они выполняют свои обязанности, и ты не должен делать их работу еще тяжелее. Любой труд следует уважать. Научись ставить себя на место другого человека. Как ты относишься к людям, так и они будут относиться к тебе.
Он молчал, глядя на землю. Я надеялась, что мои слова зацепят его, и он задумается.
Я всегда разговаривала с сыном по-взрослому. Возможно, он много чего и не понимал, но я верила: со временем все выстроится в его голове, как пазл.
– Я не хочу быть няней! – вдруг возмутился Дима, а затем опустил голову и тихо добавил: – Но я тебя понял… вроде. Если я завтра извинюсь, она обрадуется?
Я ласково улыбнулась.
– А ты попробуй – и узнаешь! Выше носик! Все, забыли про этот садик. Смотри, какая красивая осень! Какой сейчас месяц? А через сколько месяцев будет зима?
Дима задумался, глядя на золотую листву под ногами.
– Сентябрь вроде… А потом будет… – он замялся.
– Ну вот, а вчера помнил! Подумай хорошенько. Когда мы с тобой будем кататься на санках?
Он сосредоточился, морща носик. В этот момент я уловила какой-то странный звук. Показалось, будто где-то вдалеке раздался крик. Я огляделась. Никого.
Мы продолжили идти, но чувство тревоги не отпускало. Парковая аллея, обычно оживленная в это время, была пуста. Даже вдалеке не видно ни одного человека. Это было странно.
Я подошла ближе к сыну, нежно погладила его по белокурой голове и сказала:
– Дома нас ждет вкусное какао. Давай пойдем чуть быстрее, хорошо?
Дима весело кивнул и пошел рядом, слегка подпрыгивая с каждым шагом. Его беззаботность немного успокоила меня, но только ненадолго.
Вдруг впереди я заметила мужчину. Он стоял возле скамейки, неподвижный и одинокий. Сердце сжалось, в груди что-то оборвалось. Я инстинктивно крепче сжала руку сына.
– Мама, мне больно, пусти! – пискнул Дима, пытаясь вырваться.
Я очнулась, отпустила его руку.
– Прости, я не специально, – пробормотала я, схватившись обеими руками за голову.
Дима нахмурился, но ничего не сказал. Он просто стоял рядом, глядя на меня с тревогой.
Я снова посмотрела вперед. Мужчина все так же стоял у скамейки. Вокруг него шевелились сухие листья, гонимые ветром. Я глубоко вдохнула, стараясь взять себя в руки.
Закрыв глаза на мгновение, чтобы успокоиться, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Сердце отчаянно колотилось, словно предупреждая об опасности. Открыв глаза, я огляделась вокруг и замерла. Удивление смешалось с недоумением: парк вновь ожил. Люди появились откуда-то вдруг, как по волшебству.
– Ох, Дима, пойдем. Что-то мне все мерещится, – произнесла я удрученным голосом.
Я машинально протянула руку, чтобы взять сына за ладошку… но вместо его теплой маленькой ладони моя рука встретила пустоту.
Паника, словно холодная молния, пронзила мое тело. Моего сына не было рядом! Сердце прыгнуло в горло, а взгляд судорожно метался по толпе, пытаясь выхватить знакомое лицо.
– Дима… – прошептала я, но голос отказывался слушаться.
Я с трудом сглотнула, пытаясь подавить нарастающий ком в горле, и снова попыталась позвать его:
– Дима!
Звук моего голоса едва вырвался наружу, хриплый и слабый. Все вокруг будто застыло, а я стояла на месте, парализованная страхом. Казалось, что мир вокруг стал каким-то нереальным, словно я попала в кошмар, где никто не замечает меня и не может помочь.
Я сделала несколько шагов, но ноги дрожали, как будто отказывались слушаться. Голова кружилась, а руки тряслись. Слезы подступили к глазам, застилая обзор.
– Дима! – выдохнула я снова, на этот раз громче.
Но ответа не было. Паника обрушилась на меня с новой силой, словно ледяная волна. Ноги подкосились, и я рухнула на колени. Из груди вырвался крик – яростный, отчаянный, полный боли и ужаса.
Но никто вокруг не обернулся. Толпа жила своей жизнью, а я оставалась одна, словно в своем собственном замкнутом мире.
Я подняла голову, судорожно вглядываясь в лица прохожих, пока вдруг не заметила вдали фигуру мальчика. Он шел рядом с мужчиной. Мое сердце замерло.
– Дима… – прошептала я, но тело отказывалось двигаться.
Я пыталась встать, но ноги словно окаменели. Собрав все силы, я сжала кулаки, сглотнула и прокашлялась. Наконец, мой голос прорвался наружу с диким, полным страха криком:
– Дима!
Но мальчик не обернулся. Никто не обернулся на мой крик, как будто меня здесь просто не существовало. Но я тут! Я тут, сынок! Каждая клеточка моего тела кричала это, разрываясь от боли.
– С вами все в порядке? – раздался вдруг рядом мужской голос.
Я вздрогнула и резко обернулась. Возле меня стоял пожилой мужчина с тростью. Его лицо было спокойным, но взгляд – проницательным. Он слегка наклонился ко мне и осторожно похлопал по плечу.
– У меня ребенка украли! – закричала я, схватив его за руку. – Помогите мне! Помогите!
Мужчина немного наклонился ко мне и, словно не услышав моих слов, прошептал:
– Пробудись.
Эти слова обожгли меня изнутри. Ощущение было таким, будто в груди что-то сжалось, а сердце готово было выпрыгнуть наружу. Воздуха стало катастрофически не хватать. Я судорожно хватала ртом воздух, но каждый вдох был все сложнее.
– Что вы… что вы со мной делаете? – прошептала я, задыхаясь, и уставилась на мужчину в ужасе.
Он лишь молча выпрямился и медленно отошел от меня.
– Я не могу… не могу дышать… – закричала я, протягивая руку к старику. Но он оставался безмолвным, глядя куда-то вдаль.
В отчаянии я огляделась вокруг, надеясь, что кто-нибудь придет на помощь, но люди проходили мимо, словно ничего не замечая. Их движения были механическими, безжизненными, как у марионеток.
Собрав последние силы, я резко ударила себя по груди, словно пытаясь перезагрузить собственное тело. И вдруг воздух ворвался в мои легкие. Я тяжело задышала, словно вынырнув из глубокой воды.
Но облегчение длилось недолго. Мужчина, не говоря ни слова, поднял трость и очертил круг в воздухе, затем резко проткнул его в центре. В ту же секунду вокруг меня вспыхнул обруч из огня.
Я вскрикнула и, почувствовав внезапный прилив сил, поднялась на ноги. Пламя окружало меня плотной стеной, высокое и неумолимое, не оставляя выхода. Я попробовала подойти ближе, но жар был настолько сильным, что отступила назад.
Опустив взгляд, я заметила, что под ногами сияет восьмиконечная звезда, выжженная прямо на земле. Ее яркий свет бил в глаза, а от нее исходила странная, неземная энергия.
В этот момент что-то странное произошло с моим сознанием. Мир вокруг стал зыбким, словно сон. Я больше не чувствовала себя хозяйкой своего тела. Мои губы сами собой разомкнулись, и я, вытянув правую руку вперед, произнесла:
– Да будет так!
Мои слова эхом разлетелись вокруг, отражаясь от огненного круга и звезды. Они звучали громко, властно, как будто принадлежали не мне.
Передо мной вдруг появилась белая дверь. Она будто выросла из пустоты, яркая и ослепительная. На миг я замерла, глядя на нее, а потом почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Мир вокруг растворился.
***
В мрачной глубине капсулы, наполненной ледяной жидкостью, мое тело сократилось, подчиняясь пронизывающему холоду. Липкие прикосновения жидкости обволакивали кожу, а дыхательная маска, плотно прилегающая к лицу, с трудом снабжала легкие кислородом. Глаза оставались сомкнутыми, я была словно в безмятежной изоляции. Ничего не подозревая о своем положении, я дрейфовала в бессознательном сне, где время и реальность теряли свою значимость.
Но внезапно тишину разорвал пронзительный сигнал. Он был резким, неестественным, будто голос из потустороннего мира, который силой вырвал меня из забытья. Мои глаза распахнулись, и в первые мгновения я едва могла осознать, что происходит. Грудь сжала паника, дыхание стало рваным, а сердце билось так громко, что заглушало окружающие звуки. Я беспорядочно озиралась, пытаясь вычленить хоть какие-то детали из мутной реальности.
Передо мной замерцал экран, тусклый и покрытый каплями воды. На нем крупными буквами вспыхивало сообщение:
«Объект достиг цели. Начинаем процедуру пробуждения. Ошибка. Техническая ошибка.»
– Я под водой?! О нет! Нет! Нет! – вырвалось из моего горла.
Я задыхалась, глаза метались по стенкам капсулы, в которой я оказалась запертой. Узкое пространство казалось бесконечно тесным, подступающим со всех сторон, словно гроб, заполненный мутной водой. Наверху я заметила крошечное отверстие, через которое пробивался тусклый свет, напоминая единственную ниточку надежды.
«Я похоронена заживо?» – эта мысль, как молния, пронзила мой разум, вызывая новую волну паники. Я начала беспорядочно двигаться, ударяя руками и ногами по стенкам капсулы, но все было бесполезно. Пластик и металл не поддавались, словно издевались над моими попытками.
– Пусти меня! Выпустите меня отсюда! – вскрикнула я, но голос утонул в тягучей жидкости, не найдя выхода наружу.
Мои силы быстро иссякали, дыхание становилось тяжелым, а страх все сильнее сжимал мое сердце в своих ледяных тисках. Я изо всех сил перебирала пальцами по стенкам, надеясь найти хоть что-то – любую щель, кнопку, рычаг. И вдруг мои пальцы нащупали выпуклый бугорок.
Не раздумывая, я надавила на него. Сначала ничего не произошло, но через секунду капсула заполнилась низким гулким звуком. Он вибрировал, словно исходя из самых ее глубин.
Я замерла, прислушиваясь, как гул становился все громче, заполняя собой пространство. Вода начала слегка вибрировать вокруг меня, и я почувствовала, как капсула начинает дрожать.
– Что происходит? – пробормотала я, с трудом переставая паниковать.
Внезапно свет наверху стал ярче, и я заметила, как по стенкам начали пробегать тонкие линии трещин. Надежда вспыхнула внутри меня, и я, собрав последние силы, уперлась руками в стенки и рванулась вверх, готовая бороться за свою жизнь.
Гул усилился, и в какой-то момент капсула вздрогнула так сильно, что я чуть не потеряла сознание. Мое сердце билось в такт гулу, а в голове звучала одна мысль: «Это мой шанс! Я должна выбраться!»
Крышка, которая была надо мной, медленно поднялась, выпуская наружу поток холодного воздуха. Когда она полностью открылась, я резко села, сорвала с лица маску и глубоко вдохнула, чувствуя, как легкие наполняются жизненно необходимым кислородом. Вода стекала с моего тела, оставляя на коже липкий налет, а неприятный запах, исходящий от белесой жидкости, вызывал тошноту. Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в небольшой, тускло освещенной комнате. Тени от редких источников света плясали на стенах, придавая помещению зловещий вид.
Внутренний инстинкт подсказал мне: я здесь не одна. Мурашки пробежали по моей коже. Я огляделась снова, и мой взгляд остановился на темном углу, который, казалось, поглощал весь свет. Я всматривалась в него, пока не услышала голос.
– Она проснулась, – произнесла женщина, ее голос был тихим, почти шепчущим.
Затем раздался другой голос, мужской, глубокий:
– Тихо, не мешай ей. Она должна все сделать сама.
Мои губы пересохли, и я попыталась что-то сказать, но голос звучал хрипло и слабее, чем я ожидала.
– Дайте воды, – прохрипела я, с трудом разлепляя губы.
Молчание. Ни звука.
– Дайте воды! – повторила я, уже громче и требовательнее, но ответом мне вновь была тишина.
Тишина давила на меня, словно невидимый груз, проникая в каждую клеточку моего тела. Я попыталась подняться, но ноги отказывались слушаться. Они были тяжелыми, как свинец. Мое тело, ослабленное и чужое, предательски обмякло, и я рухнула обратно в капсулу. Липкая вода окатила меня, забиваясь в рот и ноздри. Я закашлялась, паника снова начала охватывать меня, но я не сдавалась. Я должна была выбраться.
Собрав всю силу и волю, я ухватилась за край капсулы. Руки дрожали, мышцы горели, но я, напрягаясь до предела, смогла перекинуть свое тело через край. Правда, получилось это неуклюже, и я упала на холодный металлический пол, распластавшись, словно кукла.
Лежа на полу, голая и беспомощная, я почувствовала, как страх подступает к горлу. Сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Я сжалась в комок, обхватив руками колени, пытаясь справиться с дрожью, которая охватила меня целиком. Вода стекала с моего тела, образуя на полу странные лужи беловатой жидкости. Но не успела я это осознать, как жидкость начала густеть, превращаясь в тягучую массу, напоминающую слизь.
Я наблюдала за этим с ужасом, но внезапно слизь начала исчезать, будто втягиваясь обратно в капсулу. Это было противоестественно.
И тут тишину нарушил легкий шорох. Я вздрогнула и резко посмотрела в сторону звука. Из темноты, словно тень, выскользнула девушка. Она была одета в белую тунику, которая странно светилась в тусклом свете комнаты. Она быстро подошла ко мне и мягко укутала меня теплым пледом.
– Процесс переноса завершен, – раздался мужской голос.
Я подняла голову, пытаясь разглядеть говорившего.
– Теперь внимательно слушай и не перебивай, – продолжил он, его голос звучал властно, почти гипнотически. – Все действия и бездействия не имеют значения, важен только их итог. Просто поверь мне.
Я хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. В этот момент раздался звук открывающейся двери, и яркий свет хлынул в комнату, ослепляя меня. Мужчина шагнул к выходу, но перед тем как уйти, он обернулся.
И я увидела его лицо. Это был тот старик, которого я видела в парке.
– Подождите! – закричала я, но мой голос прозвучал слишком слабо.
Старик лишь улыбнулся.
– Просто поверь мне, – повторил он, выходя.
Дверь за ним закрылась, и у меня потекли слезы. Я не понимала, где нахожусь, что со мной происходит, кто эти люди вокруг и где мой сын? Боль в сердце была невыносимо сильной, и я закричала, но почему-то шепотом:
– Стой… стой… где мой сын?
– Успокойтесь, с вашим ребенком все хорошо. Он удачно перешел в этот мир, – сказала девушка, прикрывая меня пледом.
– Куда перешел? В какой мир? – спросила я сквозь слезы, всхлипывая.
Девушка нажала какую-то кнопку, и в комнате появилось дополнительное освещение. Затем она указала в сторону моей капсулы. Я медленно приподнялась, пытаясь разглядеть то, на что она показывала. Зрение оставалось мутным, как будто я только что очнулась после долгого сна. Однако дополнительный свет помог мне лучше осмотреть помещение.
Передо мной появилась вторая капсула, идентичная моей, как будто ее зеркальное отражение. Обе конструкции находились в центре комнаты, окруженные металлическим каркасом. Высоко на стене, над капсулами, располагались огромные стеклянные витрины, напоминавшие гигантские аквариумы. Вместо воды в них находились странные сосуды, похожие по форме на сердца. Они переливались разными оттенками красного, синего и зеленого, создавая завораживающее зрелище.
От каждой капсулы к витринам тянулись тонкие провода, словно паутина, соединяющая все элементы воедино. Толстые кабели шли к двум металлическим ящикам, стоявшим рядом с капсулами, и к ряду мониторов. На экранах мигали меняющиеся цифры, графики и непонятные символы. Все это выглядело, как сцена из научно-фантастического фильма, только без спецэффектов.
Девушка продолжила:
– Как только мы выйдем из этой комнаты, вы обязательно встретитесь с ним. А сейчас вам нужно к куратору города. И, наверное, одеться.
Она улыбнулась мне.
– Нет, сейчас! – настаивала я дрожащим голосом.
Я никак не могла прийти в себя. В голове роилось множество мыслей и страхов. Они бесконечно прокручивались, нападая снова и снова, вызывая панику.
«Как успокоиться и взять себя в руки?! – спрашивала я сама себя. – Как сохранить ясность мышления и не потерять рассудок?»
Девушка взглянула на меня с задумчивым видом, потом подошла к ящикам возле капсулы и, будто прочитав мои мысли, произнесла:
– Успокойтесь. Нам нужно идти, если вы хотите получить ответы на свои вопросы. В ящике лежат ваши вещи, оденьтесь. Сейчас будет сушка, а вот зеркало.
Она что-то нажала, и стена внезапно стала зеркальной. Тут же сверху пошел резкий пар, который окутал меня с головы до ног. Я от неожиданности прикрылась руками, но пар быстро рассеялся. Когда процесс закончился, я огляделась. Девушка, казалось, совершенно не обращала на меня внимания. Она уже открыла ящик и начала доставать из него вещи.
Это были мои голубые джинсы, классические белые кроссовки, бледно-бежевая мешковатая рубашка и нижнее белье с носками.
«А где моя осенняя куртка? Где сумка с документами? – мелькнула у меня в голове тревожная мысль. – Ну вот, пошли другие мысли. Хоть что-то кроме страха. Молодец, отвлекись. Нужно перестать думать о плохом и сосредоточиться на главном».
В этот момент на пол выпал кулон. Девушка тут же подняла его и стала вертеть в руках.
– Ой, какой занятный кулончик! Тут такие вещи стоят очень дорого. Откуда он у вас? Это же камень дракона… или он из вулкана? – сказала она, разглядывая украшение.
– Отдайте, – попросила я резко. – Это все, что осталось у меня от мамы.
«Камень кого?» – удивленно подумала я, но решила пока не задавать лишних вопросов.
– Я просто спросила, – виновато ответила девушка и протянула кулон.
Я быстро оделась и, обернувшись к зеркалу, ахнула. На меня смотрела ухоженная и довольно симпатичная женщина – без следов усталости, с гладкой кожей и ясным взглядом.
Отражение в зеркале было куда красивее, чем я в реальности. Я подошла ближе и начала внимательно разглядывать себя. Ресницы стали более густыми, длинными и черными. Брови были идеально скорректированы в модной форме, словно накрашенные. Но, проведя пальцем по бровям, я поняла, что цвет их был естественным.
«А что с волосами?» – подумала я, ощупывая их. Откуда эта «лошадиная грива» ярко-каштанового цвета? У меня ведь всегда было короткое каре! А тут – длинные, густые, блестящие волосы, которые доходили почти до пояса.
Я повернулась, чтобы разглядеть их сзади, а затем снова обратила внимание на лицо. Губы… Они стали чуть пухлее. Или это просто блеск так их подчеркивает? В любом случае, мое квадратное лицо теперь казалось более симпатичным, чем прежде.
«Пора нанести визит этому куратору», – решила я.
– Можно идти? – уточнила я у девушки.
Она кивнула и подошла к двери, через которую ранее вышел старик. Сделала приглашающий жест, пропуская меня вперед. Я, не раздумывая, шагнула к двери и распахнула ее.
Яркий свет тут же ослепил меня. Машинально прикрывшись рукой, я несколько раз моргнула, привыкая к освещению. Когда пятна перед глазами исчезли, я наконец смогла разглядеть место, где находилась.
Это было длинное и узкое пространство, напоминающее коридор гостиницы, но гораздо более стерильное и современное. Металлические стены, пол и потолок придавали помещению индустриальный вид. Темно-серый цвет создавал ощущение сдержанности и функциональности. Над каждой дверью располагались маленькие решетчатые окошки, которые светились разными цветами: белым, зеленым, красным.
Каждая дверь была пронумерована и имела маркировку, смысл которой я пока не понимала. Вдоль коридора я заметила камеры видеонаблюдения и датчики движения. Все это явно предназначалось для обеспечения контроля и безопасности.