Олег Волков
Огонь с небес
Глава 6. Что-то здесь не так
Кобыла Машка неторопливо перебирает копытами. Устала, бедняга. В её годы далёкие переходы, да ещё с далеко не самым худым всадником на спине, весьма и весьма утомительны. Однако, Александр поёрзал в седле, для него самого дойти до Дубуяны пешком, да ещё с тяжеленным вещмешком на спине, было бы гораздо утомительней. Проклятое ранение никак не даёт забыть о себе. А тут, на крупе лошади, даже полегчало немного. А Машка потом отдыхать будет, пока он сам будет по Дубуяне расхаживать.
После допроса супругов Потаповых Александр было собрался на следующий день съездить в Дубуяну, но пришлось задержаться на два дня. Да и Аркадий Назарьевич едва согласился выделить из конюшни леспромхоза верховую лошадь. Хорошего скакуна так и не дал. Пришлось довольствоваться Машкой, которая последние года два-три только телеги с сеном и детишками возит.
Грунтовая дорога лениво заворачивает в правую сторону. Едва намеченная колея почти скрыта густой травой. По этой дороге давно никто не ездил. Хотя местами в глине можно различить следы от колёс грузовых машин и даже гусениц. Во время войны Александр досыта насмотрелся на подобные следы. Зато показания Василия Потапова подтвердились, едва Александр отъехал от Четвёрочки на несколько километров.
Это даже хорошо, что Машка неторопливо перебирает копытами. Александр вертит головой по сторонам на все триста шестьдесят градусов. До деревни остались считанные километры. Это должно быть где-то здесь. Александр в очередной раз приподнялся в седле. Прошло не так уж и много времени, но пропустить, проворонить, легче лёгкого.
Дорога нехотя свернула в правую сторону. Всё тот же лес и небольшой пригорок. Зато в стороне от дороги… Сердце забилось от радости. Он! Это должно быть тот самый сгоревший грузовик. Ещё в Четвёрочке Александр решил начать осмотр места преступления с него. Если верить словам Василия Потапова, то грузовик принадлежал либо финнам, либо вообще немцам. В любом случае мало верится, что именно партизанам удалось его сжечь. Если партизаны вообще хоть каким-нибудь боком были причастны к уничтожению сперва отряда полицаев, а потом финнов и немцев.
Осенью сорок четвёртого года грузовик свернул с основной дороги. Когда-то его колёса оставили в мягкой лесной подстилке глубокие и заметные следы. Но с тех пор трава затянула обе борозды. Александр осторожно спрыгнул с лошади как раз перед тем местом, где грузовик свернул с дороги.
– Передохни, милая, – Александр ласково похлопал кобылу по шее, в ответ Машка радостно фыркнула.
Лишь вблизи по достоинству удалось оценить, как же славно полыхнул грузовик оккупантов. Шины выгорели до металлических дисков, от деревянных бортов и тента над кузовом остался лишь металлический каркас. Кабина выгорела полностью, обе дверцы нараспашку. Александр осторожно обошёл грузовик. Но что именно стало причиной столь грандиозного пожара?
Это только недалёким гражданским кажется, будто достаточно разок выстрелить в автомобиль, чтобы он тут же окутался синим пламенем. Ну как же? Ведь автомобиль работает на легкогорючем бензине. На самом деле это не так. Во время войны Александр сам видел, как пули прошивали бензобаки навылет, но сам автомобиль при этом и не думал загораться. А тут такое дело?
Странно. Александр, будто не веря собственным глазам, провёл ладонью по распахнутой дверце водителя. Дырок от пуль нет, совсем нет. Хотя именно водитель всегда и везде самым первым попадает под огонь партизан. Может, выстрелы были через лобовое стекло?
– Что за? – Александр очумело уставился в полностью выгоревшую кабину.
То, что лобовое стекло не уцелело, ничего удивительного. Удивляет другое – почему осколки лобового стекла выброшены наружу? Александр нагнулся и пошарил рукой в траве. Возле корней то тут, то там валяются мелкие слегка оплавленные осколки. Такое возможно только в том случае, если в кабине взорвалась граната. Либо, Александр выпрямился и вновь заглянул в кабину, угодил снаряд.
Да, точно, Александр протиснулся во внутрь. Вопреки опасениям, на рукавах старой солдатской гимнастёрки чёрные пятна копоти так и не появились. В неблизкое путешествие в Дубуяну Александр не стал надевать милицейский мундир и даже фуражку. Осенние дожди, зимний снег и весенние дожди давно смыли всю копоть и сажу.
Закинуть гранату в кабину – это ещё надо постараться. А вот снаряд точно был. Александр наклонился – дыра, даже две дыры. Снаряд прилетел со стороны кузова, пробил заднюю стенку кабины, пробил переднюю стенку кабины и… Александр выпрямил спину, и угодил в двигатель. Но самое удивительное не это.
Пальцы прошлись по оплавленному краю дыры. Сам бы не увидел, ни за что бы не поверил. Немцы или финны зачем-то старательно вырезали куски кабины ацетиленовой горелкой, ибо снаряды, какого бы калибра они не были, квадратных дыр не оставляют. Но и это ещё не всё. Александр заглянул в дыру в передней стенке правее от места водителя. Движка нет. Пусто. Капот закрыт, однако щелей более чем достаточно, чтобы заметить, что двигателя нет.
Чудеса да и только. Александр выбрался наружу и откинул покорёженный высокой температурой капот. Нет, не показалось – движка нет. Хотя снаряд должен был угодить точно в него. И зачем, спрашивается, оккупанты сняли явно безнадёжно испорченный движок? Точнее, Александр пощупал отверстие с резьбой, сперва оккупанты потушили огонь, а уже после сняли движок. Будто и этого мало, они же вырезали пробитые куски кабины. Зачем? Чтобы окончательно запутать следствие?
Бред какой-то! Александр в раздражении захлопнул капот. Зачем? Ну на кой ляд оккупантам потребовался безнадёжно разбитый движок и куски от кабины? Вопрос хороший, только ответ на него даже не просматривается.
Кобыла Машка вновь погрустнела, когда Александр вновь забрался в седло. Будто в отместку, поясница стрельнула болью. Но Александр лишь поморщился. Человек – такая тварь, которая ко всему привыкает.
Как Василий Потапов и обещал, очень скоро едва заметная дорога привела в Дубуяну. И тишина, крайне подозрительная и от того ещё более тревожная, даже нереальная, тишина обступила Александра, едва от спрыгнул с кобылы возле околицы.
Единственная улица и пять изб с целыми стёклами на окнах, две слева и три справа. Тёмные заборы, сараи, калитки нараспашку. Колея, две тёмные полосы на земле, ещё держится, а вот всё остальное пространство между заборами заросло густой травой, которую никто давно не мял и тем более не косил.
Александр двинулся по левой колее, Машка преданно застучала копытами за спиной. Действительно дурное место. Во время войны Александру довелось увидеть много брошенных деревень, но по ним в той или иной степени паровым катком прошлась война. Нередко на местах домов оставались лишь пепелища и обгоревшие кирпичные стены. Здесь же… Александр поёжился. Здесь же внешне всё на месте. Как показал Василий Потапов, и в самом деле ни следов пуль или воронок от снарядов или гранат. Ничего. Деревня и в самом деле производит впечатление заброшенной. Просто заброшенной. Причём, заброшенной не так давно.
Ладно, как бы то ни было, а место преступления необходимо осмотреть от и до. Александр свернул в распахнутую калитку первой же избы с правой стороны по центральной улице.
Показания Василия Потапова подтвердились буквально с порога. В доме царит бардак и видны следы поспешного бегства. В печке и в самом деле нашёлся чугунок с бурой массой, в которой с большим трудом и с ещё большей фантазией угадывается варённая картошка.
Александр прошёлся по дому. Бардак в комнатах больше всего напоминает ограбление. Домушникам было некогда аккуратно перебирать вещи хозяев. Как обычно бывает в подобных случаях, всё сброшено на пол. Сундуки выпотрошены, единственный шкафчик опрокинут на пол. Два маленьких выдвижных ящика валяются рядом.
Кто же это мог быть? Александр присел возле большого серого валенка, второй валяется рядом. Хорошая обувка, если прикинуть. А вон и тот самый добротный полушубок. Если хозяева ушли, то почему не забрали валенки и полушубок? Карелия – это не жаркий Крым. В сентябре достаточно холодно, босиком по лесу много не находишь.
Александр обошёл весь дом и внимательно заглянул в каждый уголок, в каждый закуток. Недоумение только выросло. В дровяном сарае полно дров, в хлеву сена. Пусть далеко несвежего сена, с изрядной гнильцой, но корова почему-то и в самом деле не успела его съесть.
Дом за домом Александр принялся осматривать деревню. Везде, буквально везде, бардак, шмон и куча хорошей одежды на полу. Везде хозяева ушли, либо сбежали, и нигде ни крошки еды. В одной из маленьких кладовок Александр нашёл пустой ларь. Лишь в самом углу сиротливо рассыпалась на досках вконец гнилая картофелина. В другом доме Александр нашёл порванный мешок из-под муки. Но самое ужасное открытие Александр сделал во втором с левой стороны доме.
Хорошая, добротная изба на пять окон. Одна большая печь и ещё одна столбянка. В одной из маленьких комнат, из угла за кроватью, Александр вытащил куклу. Самую обычную тряпичную куклу. Тельце из мешковины, вместо глаз две деревянные пуговицы, волосы из пакли, платьице сшито из старого цветастого платочка. Однако при виде тряпичной куколки Александр так и сел на широкую лавку рядом.
Это же… Сердце облилось кровью, а в глазах потемнело. Это же Дуня, любимая кукла Иришки, младшей сестрёнки. Мама сшила её и подарила на третий день рождения. Как же Иришка радовалась. И вот теперь Дуня валяется в углу, а самой Иришки нет.
Вот уж точно никогда не знаешь, где и что найдёшь. Пусть и с трудом, но Александр заставил себя подняться с лавки и продолжить обыск дома, причём с ещё большим рвением. Вот серый пиджак, на который он сперва не обратил внимания. Это же пиджак его отца. Никифор Петрович очень гордился им, надевал только по праздникам и для приёма важных гостей. А как ругался, когда Богдашка, младший брат, едва не оторвал рукав. Мать, конечно, старательно зашила большую дыру, однако при желании можно легко заметить шов от ручной штопки.
На кухне, под раковиной, Александр поднял серое полотенце. Это уже Ольга, старшая сестра, вышила красными нитками простенький узор из кружков и ромбиков. Зато как же она гордилась своей работой. Александр лишь печально вздохнул. Как же больно осознать, что твоя семья, родители и младшие брат с сёстрами, жили здесь. Показания комендантши Раи Малюковой полностью подтвердилась: отец и в самом деле предпочёл перебраться к чёрту на кулички, в эту маленькую лесную деревеньку.
Лишь сейчас Александр вспомнил, что в Дубуяне жила дальняя родня по матери. Кажется, сестра деда или брат бабки со смешной фамилией Хлопушкины. Потому и запомнилось, хотя Александр дальней роднёй не интересовался, да и никогда ранее в Дубуяне не был. Хотя родители время от времени кого-то принимали в гости.
На негнущихся ногах Александр вышел на крыльцо и прислонился к косяку. Снаружи приятный солнечный день. Тепло, птички поют, ветер лениво шумит. Но на душе у Александра моросит мелкий противный дождик и падает снег. Отец увёз из Четвёрочки свой любимый пиджак, а Иришка ни за что бы не согласилась бы расстаться со своей любимой Дуней. Вот почему в доме родителей, который после заняла семья Барыкиных, так и не нашлось личных вещей семьи Асеевых. Все личные вещи здесь, в этом доме.
Жестокий вывод напрашивается сам собой – всех без исключения жителей Дубуяны заставили покинуть свои дома. Причём, выгнали их быстро, буквально не дав и минуты на сборы. Но кто это сделал? Полицаи? Финны, фронтовая разведка? Или отряд эсэсовцев? Только, опять же, с чего это вдруг у оккупантов под самый конец оккупации всё же дошли руки до маленькой деревушки у чёрта на куличках? Ещё дома, в Четвёрочке, Александр сопоставил даты.
Первого июня сорок четвёртого года над Кондопогой пролетел тот странный метеорит. Десятого июня Красная армия перешла в наступление, началась Выборгская наступательная операция. Для сравнения, пятого июня на поиски метеорита отправился отряд финнов. Отряд эсэсовцев отправился ещё позже, 13 июня, когда уже всем стало ясно, что освобождение Карело-Финской ССР не за горами.
Бред! Бред! Всё это бред! Александр тряхнул головой. Мрачное наваждение нехотя развеялось. Кобыла Машка, что так и осталась на улице за распахнутой калиткой, одобрительно фыркнула.
Стоп! Никакой мистики. Александр мысленно одёрнул сам себя. Любое явление должно иметь материальное объяснение. А если это самое явление кажется мистическим, то это всего лишь значит, что о нём собранно недостаточно информации. Надо искать. Но, казалось бы, несокрушимая вера в научный материализм едва не рассыпалась в прах буквально в следующем же доме.
Александр пересёк улицу и взялся за обыск очередной избы. Внутри всё тот же поспешный бардак, разграбление и ни крошки еды. В хлеву тоже ничего необычного. Однако Александр очень вовремя заметил небольшой сарай на краю заросшего сорной травой огорода.
Судя по сетям и деревянным поплавкам, владелец этого сарая занимался рыбной ловлей. В Карелии полно озёр, так что это не новость. Однако зачем кто-то выдрал доски в стенах этого сарая? Александр в задумчивости остановился перед узким прямоугольным проёмом. Не хватает двух-трёх досок. Горбылей, если быть более точным. Александр протиснулся во внутрь. Ого, ещё один проём, точно напротив первого. Невооружённым взглядом видно, что и там и там доски худо-бедно аккуратно выбили. Из длинных нетолстых брёвен, из которых собран каркас сарая, торчат ржавые шляпки гвоздей.
Через второй проём Александр протиснулся наружу и оглянулся. Зачем? Зачем кому-то понадобилось делать эти два проёма? Смысла ни на грош. Дверь в сарай прекрасно открывается. Никаких заборов здесь нет, обойти убогую постройку легче лёгкого. Так зачем два проёма? Или, Александр задумчиво нахмурился, это не проёмы. Выбитых досок нет. На дрова? От такой мысли Александр даже рассмеялся. В брошенных домах и сараях полно отличных полноценных дров. Жители Дубуяны добросовестно подготовились к зиме сорок четвёртого – сорок пятого годов, но почти не успели воспользоваться собственными запасами. Нет, ценность представляли сами доски. Так это же…
Шальная мысль крутанулась в голове. Александр оглянулся по сторонам. Грузовик рядом с деревней. В нём тоже кто-то не поленился вытащить движок и вырезать из стен кабины куски металла. Тогда… Александр, словно через прицел, глянул через оба проёма. Точно!
Метрах в десяти от сарая начинается лес. Показалось? Александр подошёл ближе. Нет, не показалось. Толстая сосна повалена на землю. Высокий пенёк словно ровный стол. А ведь так быть не должно. Дерево обычно подрубают или подпиливают с одной стороны, а потом, чуть выше первого среза, делают ещё один. Это всё нужно, чтобы ствол упал в нужную сторону. Да и сам пенёк высотой почти в метр – это слишком много. Что-то здесь не так.
Хорошая сосна, толстая, ровная. Распилить её на чурки, а потом расколоть – будут отличные дрова. Однако кто-то отпилил от поваленной сосны небольшой кусок, а остальное так и бросил. Зачем? Если сосну повалили не ради дров, тогда опять образец? Выпилили часть ствола, а остальное просто не нужно? Кто это сделал? Немцы? Финны? Да и сам ствол лежит очень странно. Если прикинуть, то сперва ствол сместился в левую сторону, а потом уже упал по направлению к заросшему огороду. Как такое возможно?
А вот если прикинуть, то… Александр опустился на колено перед срезом пенька. Точно – два проёма в сарае и пенёк находятся на одной линии. Тогда, если продолжить… Александр вскочил на ноги. В голове роется вихрь догадок и предположений. Да только зачем гадать, если сейчас, буквально вот-вот, можно будет узнать наверняка.
– Твою дивизию! – удивлённый возглас сам вырвался из груди.
В карельских лесах полно одиноких и подчас массивных валунов. Много тысяч лет назад их принёс огромный ледник. И сейчас, едва ли не лбом, Александр упёрся в один из них. Высотой метра четыре, в обхвате будет все шесть. Мох и лишайник густо облепили огромный камень со всех сторон, а основание увязло в густой траве. И точно по середине камня зияет огромное оплавленное пятно.
Александр наклонился ближе. Именно что оплавленное. Серый мох выгорел до состояния праха. Так можно сделать, если направить на валун эдакую огромную ацетиленовую горелку. Однако даже теоретически огромная ацетиленовая горелка не способна выплавить в центре чёрного пятна воронку глубиной сантиметров десять. Камень в натуре расплавился и разлетелся в стороны мелкими брызгами и каплями.
Тогда… Александр нагнулся и принялся шарить руками в густой траве. И-и-и… Кто ищет, тот всегда найдёт. Из-под корней особо толстого пучка травы удалось вытащить каменную каплю. Будь вместо валуна огромная парафиновая свеча, то капелька подобной формы была бы логична. Но это в натуре камень. Не парафин, а камень потёк и застыл в форме капли.
Бред! Бред! Бред! Александр машинально запихнул каменную каплю в карман. Если подумать, то складывается вполне логичная картина. Кто-то пальнул из пушки. Из пушки ли? Александр задумчиво нахмурился. Ладно, пусть будет пушка. И так, кто-то пальнул из пушки. Снаряд…? Пусть будет снаряд. Снаряд пробил навылет не слишком толстые и прочные стенки сарая. Походя пробил навылет гораздо более толстую и прочную сосну. Теперь понятно, почему её ствол лежит так странно. Традиционным способом, с помощью топора или пилы, его не валили. Сперва сосна как бы отпрыгнула немного в левую сторону, упала на землю и лишь после повалилась всем стволом вершиной к заросшему огороду. Но это ладно.
Невероятный снаряд пролетел ещё дальше и врезался в огромный валун. На то, чтобы пробить навылет сарай и сосну, у него ушло много энергии. Тогда сколько же её было вообще, раз на боку огромного камня появилась воронка глубиной в десять сантиметров? Да и что это за снаряд такой? На обычный бронебойный или осколочный никак не похож. Даже если допустить, что кто-то подобрал все осколки от самого снаряда, то воронка на камне должна быть другой, абсолютно другой.
Ещё одна загадка в копилку странностей и загадок Дубуяны. Александр лишь качнул головой и продолжил осмотр. И, едва ли не сразу, на него обрушилась новая напасть – запах. Когда Александр вернулся на деревенскую улицу, то ноздри сразу же уловили запах дыма и-и-и… Александр голодно сглотнул, горелой овсяной каши. Источник нашёлся возле крайней избы.
Сама изба ничем не отличается от прочих четырёх. Но вот один из её сараев преподнёс неприятный сюрприз. Александр торопливо выхватил из кобуры ТТ, когда подошёл ближе. Тропинка. От колодца до чуть приоткрытой толстой дверцы протоптана узкая дорожка. Кто-то очень долго и достаточно часто ходил от колодца в сарай и обратно. Ещё одна тропинка ведёт к узкой будке, верней её будет назвать уличным туалетом. Получается… Александр присел и выставил перед собой пистолет.
Бережёного бог бережёт, как любил повторять капитан Агапов. Бывший ротный всегда знал, что делать, почему и сумел дожить до конца войны. Александр, то и дело внимательно оглядываясь по сторонам и надолго замирая на одном месте, обошёл сарай кругом. Никого и ничего. Лишь ещё одна совсем уж едва заметная тропка уходит в большой луг за деревней и теряется где-то на его просторах.
Перед чуть приоткрытой дверцей Александр вновь остановился и прислушался. Минута, другая – ничего. Изнутри не доносится ни звука, зато во всю воняет горелой овсяной кашей. Конечно, профессиональный диверсант может хоть целый день просидеть на одном месте без звука и писка, только у Александра нет никакого желания соревноваться с кем бы то ни было в терпении и выносливости.
Дверца пинком распахнулась, Александр тут же отпрянул в сторону. Ничего. Вопреки ожиданиям, выстрелов изнутри так и не последовало. Осторожно, готовый в любой момент сигануть в сторону, Александр заглянул в сарай. Никого и ничего.
Беглый осмотр остудил нервы, Александр опустил пистолет. Небольшой сарай сложен из достаточно толстых брёвен, а потому неизвестный приспособил его под жильё. Этот кто-то вполне разумно не позарился на полноценную избу, протопить сарай гораздо легче. Топчан, столик на тонких ножках и низенькая чурка вместо стула. В углу из старых красных кирпичей без всякого раствора сложена аляповатая печь. Внутри ещё тлеют угли. На импровизированной плите оставлен чёрный донельзя закопчённый и грязный котелок. Александр заглянул в него. Внутри остатки овсяной каши, вот откуда запах.
Рядом с топчаном грудой свалены пустые бутылки. Александр подхватил одну из них и повернул к себе этикеткой – язык надписей немецкий. Это самый обычный солдатский шнапс. Ещё в груде нашлись финские бутылки. Александр финским не владеет вообще, но не узнать оригинальные финские надписи невозможно. Пустая бутылка легла на прежнее место. Александр поднялся на ноги. Вот и первый след присутствия финнов. Да и немцев, если разобраться. Грузовик, что навечно застрял в лесу недалеко от деревни, с равным успехом мог принадлежать как немцам, так и финнам. Это лишь под самый занавес Великой войны Финляндия объявила Германии войну. А до этого обе страны более чем плодотворно и к взаимной выгоде сотрудничали. Вон, даже на СССР обе напали. Но это ладно.
Будто в первый раз Александр оглядел аскетичное убранство сарайки. На стене висит ржавый сачок с обломанной ручкой. Когда-то и здесь хранились сети и прочие принадлежности для рыбалки. Но кто-то вынес всё лишнее, соорудил топчан с аляповатой печью и жил здесь. Кто и зачем?
Эх! Александр лишь крякнул от досады. Хреновый из него сыщик. Наверняка здесь полно отпечатков пальцев. Возможно найдутся и другие улики. Да только проку от них. Чем, чем, а заниматься полноценными уголовными расследованиями ему не приходилось. Капитан Агапов и прочие офицеры прекрасно знали, что такое дактилоскопия, да только в охоте на диверсантов и недобитков «пальчики» помогали плохо. А здесь и сейчас у него нет даже минимального набора для снятия отпечатков пальцев. Чего уж там, Александр махнул рукой. У него нет даже самого простенького фотоаппарата. А в Дубуяне много чего следовало бы сфотографировать и вложить снимки в розыскное дело. Придётся обойтись без того и другого.
Грозный ТТ приятно оттягивает руку. Александр задумчиво глянул на пистолет, но убирать его обратно в кобуру на поясе так и не стал. Тот, кто здесь жил, скорей всего, удрал. Удрал, ибо у него была отличная возможность подстрелить нежданного гостя либо банально огреть поленом по голове. Эффект неожиданности ещё никто не отменял. Вместо этого неизвестный предпочёл удрать. В сарайке нет ни одежды, ни запасов продуктов питания. А так не бывает. Хотя бы одна банка тушёнки на чёрный день, но быть должна. Если, конечно, неизвестный вконец всё не подъел.
Вот так с пистолетом наперевес Александр закончил осмотр деревни. Ни трупов, ни могил, ничего. Настал момент осмотреть хотя бы ближайшие подступы к деревне. Тем более, Александр вернулся к жилому сараю, неизвестный успел протоптать ещё одну тропинку к большому лугу за деревней.
Элементарная логика не подвела. Не так давно на просторном лугу паслась местная скотина. Коровы, овцы, или кого там держали местные жители. Узкая едва заметная тропинка привела в лагерь. От удивления Александр на миг даже замер. Да, к середине июня некошеная трава бурно разрослась, однако она не успела скрыть следы пребывания людей. Четыре кострища аккуратно обложены закопчёнными кирпичами. Легко понять, где были расставлены палатки. А на южном краю лагеря когда-то был навес. Правда, столбы из тонких берёз и сосен повалены на землю, а крыша из веток и досок рассыпалась. На въезде на луг остались глубокие колеи от шин. Тут явно стояли грузовики и броневики. Нашёл Александр и кучу мусора.
Знакомые этикетки. Густая трава плотно обступила, но так и не смогла скрыть патронные ящики и пустые бочки из-под бензина. И на каждой таре хорошо знакомая свастика вместе с надписями на немецком языке. Александр сумел найти даже отхожее место: явно деревенская широкая лавка с дырками над небольшой прямоугольной ямой. Но больше всего удивило другое.
Гильзы. Целые россыпи гильз от пулемёта MG-42. Эсэсовцы славно тут повоевали? Если да, тогда с кем? Александр попытался прикинуть, с какой стороны мог появиться противник – бесполезно. Из деревни, кем бы этот противник не был, появиться не мог. Александр не поленился осмотреть крайнюю избу. Как и у прочих, стёкла в окнах целые, а на бревенчатых стенах ни малейших следов от пуль или осколков. А следы должны были бы остаться, если эсэсовцы и в самом деле отбивали атаку со стороны деревни. Может, Александр развернулся на месте, противник атаковал из леса?
– Что за хрень? – Александр, будто не веря собственным глазам, с удивлением провёл ладонью по шершавому стволу очередной берёзы.
В лагере эсэсовцев полно стрелянных гильз, однако Александр осмотрел уже десятый древесный ствол, но так и не нашёл ни одного попадания. На всех без исключения соснах и берёзах кора целая, буквально ни одной дырки. Александр остановился у одиннадцатого по счёту ствола. И здесь кора целая. Да они что, в воздух палили?
Как можно более тщательно Александр осмотрел опушку. Однако найти хотя бы одно повреждённое пулями дерево так и не смог. Зато Александр наткнулся на братскую могилу. Широкий плоский холмик зарос травой. У края на двух столбиках примостилась широкая доска. Финский, с ходу определил Александр. Имена, имена и ещё раз имена. А вот дата на всех одна – 7 июня 1944 года.
Опять же, всё сходится. Александр вытащил из планшетки блокнот. Пятого июня отряд финских фронтовых разведчиков отправился в Дубуяну. А восьмого июня до Кондопоги дошла весть о его разгроме. Александр как можно более тщательно переписал имена с широкой доски. Понять не понял, имена они и в Африке имена. Информация лишней не бывает. Уже сейчас доска заметно потемнела. Год-другой, и надписи масляной краской окончательно канут в лету. Может статься, что только его записи в блокноте и останутся.
Кто же тогда похоронил финнов? Выжившие из разгромленного отряда? Вполне логично, раз кто-то оставил надписи на финском. Впрочем, и немцы вполне могли помочь выжившим похоронить павших товарищей.
Вопросы, вопросы, опять вопросы, как же они достали. Александр запихнул блокнот обратно в планшетку. Но прежде, чем искать на них ответы, нужно, как минимум, закончить осмотр. Александр оглянулся. Луг за деревней достаточно большой. Даже с опушки видно, что он хранит ещё немало сюрпризов.
– Кто угодно, но только не партизаны, – Александр в жутком удивлении оглядел края воронки.
Недалеко от лагеря немцев, буквально на другом конце луга, нашёлся лагерь финских фронтовых разведчиков. Точнее, то, что от него осталось. Но если эсэсовцы лишь увлечённо отстреливались из пулемётов, то финнам конкретно не повезло. Посреди лагеря зияет хорошая такая воронка. Кажется, будто сюда угодила авиабомба на сотню кило, либо снаряд от крупнокалиберной гаубицы. Но это только кажется.
Скоро год, как неизвестный противник долбанул по лагерю финнов. Дожди размыли землю, а трава успела затянуть чёрную проплешину. Но если приглядеться, то можно заметить, что здесь не одна воронка, а сразу несколько. Круг от миниатюрного кратера не является идеально круглым. Скорее, несколько мощных попаданий едва ли не полностью наложились друг на друга.
Как? Как такое возможно? Александр осторожно спустился на дно воронки. Как гласит старая солдатская мудрость, дважды в одно место снаряды не падают. А тут не только упали два раза, а все пять. Но и это ещё не самое странное.
Земля в Карелии – это не жирный украинский чернозём. Под слоем плодородной почвы начался песок. И вот это самое удивительное. Из-под пучка травы Александр вытащил несколько оплавленных катышков. Песок, обычный светло-коричневый песок, не просто сплавился, а превратился едва ли не в стекло. И таких катышков здесь множество.
Александр в немом недоумении повертел в руках оплавленный катышек. Вон, даже частично прозрачный, просвечивает. Тогда что за снаряды или бомбы угодили в это место?
Осмотр места былой трагедии позволил хотя бы в общих чертах понять, что же здесь произошло. Причастны ли финны с немцами к исчезновению жителей Дубуяны или нет – установить не удалось. Однако отряд финских фронтовых разведчиков предпочёл расположиться на лугу за деревней. Как минимум, они развернули две небольшие палатки. А потом на них напали. Как и каким образом – чёрт его знает. Кроме центральной и самой глубокой воронки Александр нашёл ещё несколько. Один из снарядов порвал на куски одну из палаток. Обрывки материи и щепки от деревянных подпорок разбросало на десяток метров. Так или иначе отряд финнов был разгромлен.
Вслед за финнами пришли немцы. Они тоже не стали останавливаться в самой деревне, почему-то тоже предпочли луг за околицей. На эсэсовцев тоже напали, однако почему-то без использования крупнокалиберной артиллерии. Немцы то ли отбились, то ли неизвестный противник предпочёл отступить. Чёрт его знает. Но, судя по следам, немцы ушли более чем организовано. И всё.
Едва ли не до темноты Александр осматривал окрестности Дубуяны. На другом конце луга ему удалось найти два старых круга из примятой и закрученной по часовой стрелке травы. На этом находки закончились. В глубине души Александр страстно желал найти тела жителей Дубуяны или хотя бы захоронение, и не менее страстно боялся этого. Но, ничего. Вообще ничего. Не удалось найти даже место, где теоретически могли бы быть свалены трупы жителей деревни. Да, в окружающих лесах полно хищников и падальщиков, но, чёрт побери, ну не могли же два-три десятка человек раствориться в воздухе. Хоть какие-то следы должны быть.
Вымотанный и вконец уставший Александр решил переночевать в одном из домов. Жилой сарайкой неизвестного откровенного побрезговал. А то с прежнего жильца станется оставить в «наследство» вшей, клопов и прочую кровососущую погань. А вот найти следы прежнего обитателя сарайки не удалось. Кем бы он не был, однако сумел удрать. Свежая вода из колодца и скромный полевой ужин из седельной сумки. Кобыла по кличке Машка успела изрядно отъестся на свежей некошеной траве, так что Александр лишь напоил её и запер в ближайшем сарае. Крепкие стены и подпёртая жердиной дверь не дадут лесным хищникам просто так добраться до кобылы.
В избе всё равно прохладно, хотя от растопленной печи волнами расходится тепло. Спать хочется, но ещё рано. Александр шлёпнул на кухонный стол блокнот и карандаш. Пока свежа память, нужно всё записать. Как участковый, Александр и в самом деле завёл розыскное дело. В отдельной папке уже лежат протоколы допросов свидетелей. Всё как полагается – личные данные, предупреждение об ответственности за дачу заведанно ложных показаний и подписи. Теперь ещё добавятся протоколы осмотра Дубуяны и, Александр вытащил из кармана горсть трофеев, какие-никакие вещественные доказательства – каменная капля и два спёкшихся и оплавившихся комка песка.
