полная версия

Олег Владимирович Павенков
Понятие любви в латинской патристике IV-V вв.

§ 8. Учение о плотской «любви» блаж. Августина

Августиновское учение о каритативной любви становится более понятным при сопоставлении ее с злой похотью, которая может довести человека до смертных грехов убийства, и даже до самоубийства. «Подвергни проклятию, – строго призывает блаженный, – это отвратительное (похотливое) плотское влечение и этот отравляющий огонь (ее)…а затем всей (своей душей) восхвали незапятнанную и девственную любовь»^[321], то есть любовь как таковая является девственной и незапятнанной, а похоть (купидитас) «формой любви» являться никак не может. В этом вопросе мы наблюдаем удивительный consensus patrum, согласие отцов^[322].

Серьезной духовно-нравственной ошибкой для человека является перепутать похоть и истинную любовь. Эта ошибка может стоить человеку жизни. Плод похоти – смерть и тление, а плод любви – вечная жизнь, ибо «сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную (Гал.6:8)». Поэтому желающие исполнить Евангельский закон любви к Богу и ближнему «юношам… следует существовать, удерживая (себя) от любовных блужданий»^[323]. Каритативная Евангельская любовь всегда ищет Бога и, когда находит, укрепляет духовные силы человека. Духовной каритативной любовью соединяется по Августину преисполненная мудрости и добродетелями душа с разумом и в любви обретает вечную жизнь.

Итак, любовь как купидитас в представлении Августина является не собственно любовью, а похотью. Соответственно демаркационная линия проходит не между двумя «формами» или «видами» любви, а между любовью, которая носит каритативный, жертвенный характер, и похотью, которая не имеет ничего общего с любовью.

§ 9. Брак и девство: полемика Блаженнаго Августина с Блаженным Иеронимом

Рассуждая о любви как желании соединиться с любимым, то есть о мирской любви, Августин приходит к выводу: «Посему губительно и небезопасно существовать в единении с тем, что может стать отделенным.»^[324] Следовательно, если, вступая в брак, человек соединяется с женой, которая может с ним развестись, а это происходит в современном грехопадшем мире часто и постоянно, то значит, как можно было бы предположить, вступление в брак и соединение с женой вредно и опасно. Однако относительно соотношения брака и девства позиция Августина несколько отступает от общего русла как греческой, так и латинской патристики. Ведь фактически лозунг эпохи золотого века патристики «За девство!», когда многие святые отцы писали о девстве отдельные произведения, не так ярко звучит в произведениях блаженного Августина, что очевидно исходя из сравнения его позиции с взглядом блаженного Иеронима. Хорошо известно, что блаж. Августин и блаж. Иероним вступили в дискуссию в начале 395 г. от Р. Х. по поводу толкования Иеронимом послания ап. Павла к Галатам. Блаж. Августин и блаж. Иероним разительно отличаются во взглядах на брак и девство. Поэтому они предложили различные толкования учения ап. Павла о браке (1 Кор. 7). Августин выступил с возражением против иеронимовской интерпретации текста. В частности, в толковании стиха 1. Кор. 7: 1 Иероним пищет: «Если лучше не прикасаться к женщине, значит плохо прикасаться к ней; единственной оппозицией добра является зло…То, что я хочу – это не меньшее зло, но то, что есть абсолютное добро.»^[325] Между тем, чтобы не творить грех и тем, чтобы делать добро, есть большая разница. «Человек, который женился, не грешит, но он не поступает хорошо»^[326]. Иногда у Блаженного Иеронима и встречаются сентенции, где он называет брак «добром» и «даром Божьим», в целом брак есть меньшее из двух зол, но это все равно зло, – таков окончательный вердикт блаженного Иеронима.

В отличие от блаж. Иеронима, Августин Аврелий подчеркивает, что брак является добром, а не только меньшим из двух зол. В труде «О хорошем браке» он пишет: «Мы не называем брак «добро» в том смысле, что в сравнении с блудом он есть добро… Нет, брак и блудная связь не есть два зла, второе из которых хуже; но брак и воздержание есть два добра, второе из которых лучше»^[327]. Эту же позицию богослов отстаивает в труде «De sancta virginiate», в котором утверждает, что плохо для девственников относиться к браку, как к злу.

Контраст между точками зрениями блаженных Августина и Иеронима не может вызывать сомнения: если для первого брак – это меньшее из двух добрых дел, то для второго – меньшее из двух злых дел. В фрагменте из труда «О святом девстве» блаж. Августин дает ответ на вопрос о том, чем обусловлена подобная позиция ап. Павла относительно проблемы брака. Чтобы лучше и понятнее отразить демаркационную линию между августиновским и иеронимовским учением о браке, приведем этот фрагмент в полном объеме. «С тех пор, как люди побуждают себя стремиться к такому великолепному дару, не по причине только общественного мнения, но из-за авторитета Божественного Писания, мы должны (вести себя) осторожно и благовоспитанно, так чтобы никто бы ни подумал, что Божественное Писание содержит ложь. Те, кто убедил бы святых дев утверждать, что жизненный путь, предполагающий заключение брака, порочен, в действительности, скорее обескураживают их нежели, чем вдохновляют. Ибо, как они могут быть уверены, что тексты о том, что отец «не выдающий (девицу замуж – П. О.) поступает лучше», (1Кор.7:38) истинен и если они так думают, то, как быть с тем, что написано непосредственно перед этим? «Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо» (1Кор.7:38), – этот текст не истинен? Но если они верят, что Писание без сомнений (право), когда оно говорит о добре брака, они… поспешат с энтузиазмом и уверенностью (приобщиться) к тому, что Оно говорит об их собственном превосходящем добре».^[328] Августиновская позиция об истинности апостольского учения отсылает нас к более ранней дискуссии с блаж. Иеронимом по поводу толкования второй главы послания ап. Павла к Галатам, в связи с тем, что блаж. Августин сформулировал свою точку зрения на брак и девство около 403 года от Р. Х. А в 395 году блаж. Августин выступил в письме с критикой иеронимовского толкования Библии и комментариев к ней. Они продолжали переписку по этому вопросу в течении последующих десяти лет. Сущностная разница их позиций состоит в следующем: если Иероним полагал, что апостолы могут лгать, «фабриковать» какие-либо идеи^[329], то Августин считает не допустимым такую позицию.

Проповедь № 162 на 2 главу послания к Галатам явно связывает толкование стихов 28 и 38 седьмой главы послания к Коринфянам с вопросом о допустимости лжи из уст апостолов.^[330] Блаженный Августин подчеркивает невозможность допустить то, что апостолы могут лгать. Признание ложности учения апостола Павла о браке является неприемлемой для христианского сознания и благочестивого отношения к боговдухновенности Писания.

Вывод по главе

1. Как и все святые отцы эпохи золотого века латинской патристики, Августин выделяет два вида любви: небесную любовь (caritas) и любовь земную (cupiditas). Пути первой любви нужно следовать, второй – избегать.

2. Учение о Божественной Любви Августина Аврелия находится в глубокой связи с учение о любви великих каппадокийцев, и, в целом, с православным вероучением, что создает почву для интенсивного ведущего к единству диалога православной Церкви с католиками.

3. Исихазм не был чужд богословию Августина Аврелия, что было показано на примере учения об исихии каритативной любви. В молитвенной тишине, в творческом покое живет каритативная любовь. В молчании, в исихии раскрывается слово, которое тождественно любви.

4. Изучение произведений Августина в латинских оригиналах позволило осуществить реконструкцию его учения о каритативной любви (caritas) и прийти к выводу о тождественности морфологии смыслов каритативной любви (caritas) и любви как агапэ (άγαπη).

5. Итак, учение блаженного Августина «как губка» впитало в себя смысл любви. Любовь проходит «красной нитью» сквозь все элементы «системы» блаженного Августина: триадологию, антропологию, учение о браке и девстве и др. Все христианство рассматривается Августином сквозь призму любви^[331]. С любви начинается и ею же заканчивается богословие блаженного Августина.

Глава 3. Учение о любви блаженного Иеронима Стридонского

Блаженный Иероним, наряду с такими столпами западной богословской мысли, как свт. Амвросий Медиоланский и блаженный Августин, является ярким представителем латинской патристики, находящейся в русле развития богословия IV–V вв. В отличие от учения блаж. Августина, учение о любви получило в трудах блаженного Иеронима большее развитие^[332].

В своих рассуждениях о любви блаженный Иероним основывается, прежде всего, на Евангелии и посланиях ап. Павла. Например, евангельская идея о том, что кому больше прощено грехов, тот больше любит, выражена им в следующей сентенции. «Петра, трижды отрекшегося возвратили в прежнее достоинство горькие слезы. Кому больше отпускается, больше любит.»^[333] В Евангельском учении о любви блаж. Иероним подчеркивает и актуализирует в сознании эсхатологические моменты. Он констатирует, что ослабление любви в последние времена произойдет вследствие усиления «любви» к миру и беззаконий. Итак, евангельское слово является главным источником богословских взглядов Иеронима Стридонского. Кроме новозаветного боговдухновенного текста, на учение блаженного Иеронима повлияло богословие Оригена. Методологический континуитет выразился в том, что Иероним заимствует для экзегезы аллегорический метод Оригена^[334].

§ 1. Каритативная любовь к Богу и любовь к миру

Центральным понятием учения о любви для блаженного Иеронима, как и для всей латинской патристики, является каритативная любовь. Блаженный Иероним, находясь в русле патристической традиции, говорил о подчеркиваемой многими святыми отцами бинарной оппозиции: «любовь к миру – любовь к Богу», о превосходстве девства над супружеской жизнью, и призывал человека отказаться от мирской, суетной жизни и воспитывать в себе любовь к Богу, то есть каритативную любовь. Как и свт. Амвросий Медиоланский, блаж. Иероним Стридонский помимо понятия «каритативная любовь» (caritas), использует как синонимичное понятия «благочестивая любовь» (pietas) и «духовная любовь» (spiritus amor).

Античная философия в лице Сократа и Платона оказала лишь опосредованное латинской классикой влияние на мышление Иеронима^[335]. «Если бы все мы вспомнили, – возглашает святой отец, – выражения Сократа: я знаю только то, что ничего не знаю, и другого философа (как полагают, Хилона): познай самого себя! Не многословная глупость, а святая простота всегда уважалась мною. О подражании ей говорят в проповеди апостолы, чтобы мы лучше подражали ей в реальной жизни»^[336] Ссылаясь на Сократа, блаженный Иероним основывается на словах апостола, что говорит о том, что знание философии может сочетаться со святой простотой в жизни истинно мудрого человека. По мнению блаж. Иеронима, «исследование любви представлено в трудах Платона»^[337].

Отвергая платонические, как и другие языческие заблуждения, блаженный Иероним дает соответствующее патристической и новозаветной традиции определение любви: «Любовь есть мать всех добродетелей и крепка подобно канату, втрое сплетенному (Еккл. 4, 12), как говорит апостол: вера, надежда, любовь (1 Кор. 13, 13) Веруем, надеемся и, таким образом, в качестве результата веры и надежды объединяемся связями любви.»^[338] Любовь является не просто одним из душевных движений, а квинтэссенцией всех христианских добродетелей. Мудрость и истина – это два достойнейших ее предмета. Она, как губка, впитывает в себя все то лучше, что есть в жизни и поведении человека. «Любовь Христова, – пишет блаженный, – есть мудрость, чистота, терпение и правда и прочие добродетели»^[339]. Намного хуже и опаснее для мудрого потерять любовь, как высшую ценность, нежели чем потерять имение и детей, что показано блаженным Иеронимом на примере праведного Иова, который, потеряв все внешнее, сохранил внутреннюю крепость любви и верности Богу, за что был вознагражден во много раз большими богатствами^[340]. Другим примером, который приводят представители восточной патристики, является любовь ап. Павла к Богу, характер которой таков, что «ни страх смерти, ни надежда жизни, ни гонение, ни голод, ни нагота, ни опасность, ни меч не могут отлучить его от любви»^[341]. Любовь к Богу должна быть сильна как смерть^[342], то есть в такой степени, чтобы человек мог без колебаний отдать свою жизнь за Христа. «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни.» (Откр.2:10)

Таким образом, крепость любви, ее неразрушимость является одним из главных ее качеств. Человек не может жить без любви – этот факт не оспаривает блаженный Иероним^[343]. Однако вся проблема состоит в том, к кому или чему привязан человеческий ум: к плотским, греховным отношениям или к Богу.

Качества любви, выявленные нами в результате герменевтического анализа текста творений блаженного Иеронима, отличаются не только от качеств любви по учению свт. Иоанна Златоуста и каппадокийцев, но и от качеств любви в богословии свт. Амвросия Медиоланского. К ним относятся следующие качества.

1. Несравнимость любви. Любовь, как вне-положенная временному бытию, не может быть поставлена в одном ряду с изменчивыми вещами. «Любовь не сравнима ни с чем. Любовь цены не имеет»^[344].

2. Дружеская любовь трансцендентна по отношению к времени и пространству. «Хотя отсутствую телом, однако, присутствую любовью (amore) и духом, усердно молясь, да не прервет расстояние времени или (отдаленность) места рождающуюся дружбу, скрепленную союзом Христовым»^[345].

3. Любовь упорядочена. Она не зависит от того, любит ли любимый любящего или нет. Существует иерархия объектов любви, которая утверждена в жизни праведных людей и нарушается у тех, кто ведет беспорядочную жизнь. «У многих (людей) любовь не имеет упорядоченности: они любят, во вторую очередь то, к чему им следует питать любовь в первую очередь… и, таким образом, иерархия любви у очень многих искажена. Любовь же праведников иерархична»^[346]. Итак, сам термин «иерархия^[347]» является святоотеческим, и иерархия объектов любви – это отражение той духовной реальности, о которой писали западные святые отцы IV–V вв. Иерархичность, упорядоченность любви предполагает, что Бог твердо находится на первом месте в ценностной иерархии любви человека. Любовь устойчива в ситуации не-любви и стремится возжечь или вновь возродить в любимом любовь. «Но ты… не питал любви ко мне в той же степени, в какой я (любил) тебя. Отверженная любовь сотворила то, что только была в состоянии (сделать). Кого (она) не была в состоянии удержать, того (отсутствующего) сейчас пытается вернуть»^[348]. Но в отличие от представителей восточной патристики, блаженный Иероним полагает, что невзаимная любовь может пребывать в гневе и упрекать любимого^[349].

4. Любовь бесстрашна, послушна Богу и теоцентрична. Евангельская идея о несовместимости любви и страха получает развитие и новую интерпретацию в сентенции Блаженного Иеронима. «Любящий соблюдает поведанное не потому, что его побуждает страх наказания, или желание награды, но потому, что повелеваемое Богом само в себе есть для него высочайшее благо.»^[350] Бог – Абсолютная Самоценность, поэтому все, сказанное Им, также является основой всех ценностей^[351] самоценностью, не нуждающееся в дополнительных легитимации и стимулировании. «Бог сказал в любви – я сделал по любви», – таков образец поведения для человека, обладающего каритативной любовью.

5. Любовь правдива. Человек может получить от Бога дар любви к правде. На голову человека, о котором говорит Исайя (Ис. 11, 1), «нанесен елей радости…, как бы в освящении (елеем) собирающийся приобрести дар любви и отвращение к неправде»^[352].

6. Любовь молитвенна. Блаженный Иероним призывает к непрекращающейся молитве, которую называет любовью. «Читаешь ли, пишешь ли, бодрствуешь, или спишь, пусть всегда трубою в ушах у тебя звучит любовь»^[353].

7. Любовь страдающая. Любовь сопряжена со страданиями, поскольку как отец, любя, наказывает детей, так и Бог вразумляет тех, кого любит.^[354] Ярким примером перенесения страдания по любви к Богу является праведный Иов. Однако любовь делает страдания легко переносимыми, что видно на многочисленных примерах христианских мучеников.

8. Любовь свята и праведна. Любовь – это неотъемлемая сущность святости. Святость, как и благодать Духа Святого, стяжается человеком, искренне стремящимся к праведности. Христос любит тех, кто хочет исправиться и им подает спасение и жизнь. Святая любовь терпима к недостаткам ближних^[355], но не терпима к своим недостаткам. Она мягка в отношении к порокам ближних, но жестка и непримирима в отношении к порокам собственной души. Степень блаженства праведников в Царстве вечном зависит от меры их любви. «Кто меньше любит и кому меньше оставляется, тот, конечно, будет на низшем уровне»^[356]. Очевидным свидетельством святой любви является благоухание, присущее любой добродетели, но, в большей степени, добродетели любви. Толкуя строки 37 Псалма «смердят, гноятся раны мои от безумия моего». (Пс.37:6), блаж. Иероним пишет: «добродетель благоуханна, поэтому и любовь духовных братьев сравнивается с благовонием»^[357].

9. Любовь смиренна. Смиренность любви приводит к тому, что низшие любят высшего и считают себя равными по сравнению с ним. «Победить знаменитость добродетелью и быть любимым теми, кого превосходишь – дело трудное.»^[358]

10. Любовь усиливающаяся. Любовь не ослабевает, а, наоборот, усиливается, если любимый впадает в грех и творит зло.

11. Любовь врачующая. Любовь обладает способностью уврачевать вражду между людьми и восстанавливать мир и дружбу. «В том месте, где есть любовь, в том же месте и только в том месте пусть говорят о мире…»^[359]

12. Любовь нежна. Любовь обладает качеством взаимной нежности. В письме к монаху Илиодору Иероним использует понятие «caritas» для обозначения взаимной нежности. «С каким пламенным старанием я пытался организовать (совместную) жизнь с тобой в пустыне, – это знает пребывающая во взаимной нежности душа»^[360].

Блаженный Иероним обращает наше внимание на том, что любовь человека должна быть испытанной^[361] и не предполагает непосредственный контакт. Утвержденный в любви по смирению своему никогда не будет говорить, что он испытан в вере и любви. В личной переписке с Флоренцием блаженный Иероним фактически утверждает, что личностные отношения любви могут устанавливаться вне непосредственного контакта лицом к лицу. «Я начинаю испытывать любовь к тебе прежде личного знакомства…»^[362] Итак, качества любви являются теми характеристиками, по которым узнается истинная любовь.

Блаженный Иероним вводит авторскую типологию любви. Он выделяет в ней два типа:

1. Общая любовь. Отношения общей любви обусловлены происхождением всего человечества от одного первочеловека Адама. Общая любовь является естественно присущей человеку. Она может стать духовной любовью, если душа научится направлять силу естественной любви на высшие ценности, а не на плотское и поэтому худшее. При этом преображении в любви преображается душа человека. Она, преодолевая искушения, очищается от греховной скверны и болезненных страстей, которые, как раны, кровоточат и не дают душе возлюбить истинно прекрасное. Часто современные мыслители говорят о любви к истине, к мудрости, и при этом не говорят, что стяжание этой любви – это тяжелый процесс борьбы с самим собой, сопряженный с болью. При этом не говорится, что истинно прекрасен и премудр только сам Христос, возлюбив которого, как можно перефразировать фразу Августина, душа возненавидит себя, то есть свой эгоизм, тщеславие, похоть и другие страсти. Слово Божье, в котором содержится истинная мудрость, записывается на скрижалях соединившегося с Христом сердца.

Итак, переход от общей, естественной к духовной любви – это духовный, аскетический процесс, это наука из наук и искусство из искусств, которое необходимо освоить каждому человеку, стремящемуся к истинной любви.

2. Духовная любовь (spiritus amor). Это любовь между братьями, прежде всего, в монашеских общинах. Блаженный обосновывает то, что христиане являются братьями тем, что у них общий Отец – Бог. По отношению к Христу христиане являются сонаследниками.

Как мы уже отмечали, Священное Писание выстраивает четкий порядок, иерархию в любви, о которой пишет и Блаженный Иероним:

1. Любовь Бога.

2. Любовь к Богу всем сердцем.

3. Любовь к ближнему как к самому себе. В любви к ближнему важнее любовь к родителям, и менее важна любовь к детям и домашним^[363].

4. Любовь к врагам, которая является в этом порядке низшим уровнем любви, которая является в данном случае отсутствием ненависти.

Последовательно рассмотрим каждый уровень любви.